Velvet.

      Двери лифта открылись, и Алексис очутилась в не очень приветливой мастерской, где царили полумрак и жар печи. Огонь мерно потрескивал, согревая собой огромное помещение. Девушка несмело прошла вперед, как будто она впервые пришла сюда, осматриваясь и примечая для себя что-то новое. Как и в первый раз, пыль лежала на полках или же летала в воздухе перед окнами, где свет был не таким ярким, как возле печи; и все тот же запах, проникающий в тело через нос, заставляющий кожу покрываться приятными мурашками: масло и раскалённое железо; прямо тут в воздухе чувствовалась работа Дарта Мола, словно какая-то паутинка ауры забрака зависла в воздухе, когда он создавал что-то возле печи, работая с металлом. И вдруг, как какая-то маленькая девчонка, блондинка стала искать взглядом что-то новое, что мог бы сотворить Мол, движимая азартом интереса и любопытства. Обойдя всю мастерскую, она остановилась возле стола, осматривая его; рука сама потянулась к столешнице, кончики пальцев провели по шершавой поверхности, вспоминая, как тут возле этого стола стоял забрак, опираясь двумя руками о столешницу, смотря испепеляющим взглядом, бешенным, как у разъяренного животного, с вздрагивающими плечами от быстрого и неровного дыхания, и через мгновение он стал другим - спокойным, холодным, полностью противоположным тому, которого ей удалось увидеть. И быть может это была его истинная природа.       Дарт Мол стоял на балконе в ожидании Учителя, смотря задумчивым взглядом на проживающий еще один вечер город; огромный город, способный поглотить в себя все живое, перемолоть его, изменить, сотворив нечто другое. Точно таким же "изменившимся" он сюда и прибыл в услужение Императору, знающий свое истинное предназначение, благодаря которому его имя навсегда осядет ужасом в крови врагов Дарта Сидиуса и главное джедаев. При одной только мысли о них, забрак сжал челюсть, готовый бросить все и отправиться прямо сейчас за головой Оби-Вана Кеноби. Кеноби... Это имя пульсом отдавалось в висках, поджигая ненависть. Дарт Мол отвел взгляд в сторону, вспомнив тот бой, когда ему удалось покончить с Квай-Гон Джинном, пронзив его тело световым клинком. Сражаться с двумя джедаями не составляло особого труда для такого подготовленного воина, как Дарт Мол. Дарт Сидиус очень хорошо подготовил своего ученика, вложив в него чистейшую ненависть ко всем врагам ситхов. Но все же забрак не смог пересилить свое желание в мести, проигнорировав истинный приказ Учителя - захватить в плен королеву Амидалу, - позволив ей сбежать. Чрезмерная самоуверенность затмила разум, пожелав пролить кровь двух джедаев, и Мол не смог сопротивляться, слишком уж была притягательна победа над Квай-Гон Джинном и его подаваном, она была так близка и так сладка. Но будто сама Сила защищала в то время Кеноби, оберегая его от предсмертных мук, выбрав его своим глашатаем, чтобы он - джедай Оби-Ван Кеноби - смог навсегда прославить свое имя на страницах книги судьбы. Квай-Гон Джинн, не смотря на то, что этот человек был джедаем, он был хорошим противником, и забрак был доволен собой, что смог одолеть его, показав подавану, что его учитель слаб, впрочем, как и все джедаи. Ненависть Кеноби ощущалась, она пронизывала воздух, раскаляя его; и Дарт Мол упивался своей победой, смотря в глаза юному подавану, наслаждаясь чистейшей злобой этого джедая, только что лишившегося своего учителя. Как же была сладка победа... И все же Сила повелела иное, чем абсолютная победа Мола. В самый последний момент, когда Оби-Ван уже висел над пропастью, а стоящий над ним забрак был готов убить подавана, где-то раздался такой взрыв, что Молу пришлось сбежать, чтобы спасти свою жизнь, готовую оборваться в любой момент из-за обрушения дворца. Если бы он тогда знал, что же спровоцировало этот взрыв, но чтобы тогда можно было бы изменить... Ничего. Выбежав на площадь перед дворцом, Дарт Мол увидел огромный черный корабль, носящий имя "Черная астра", принадлежащий Ронану Обвинителю. Благодаря подмоге, подоспевшей к Амидале по ее требованию, удалось сохранить существование Набу и всех ее жителей, но вполне возможно Ронану Обвинителю - "уничтожителю всех планет" - и не требовалось уничтожать планету по каким-то определенным причинам, что осталось загадкой. Но как бы то ни было, это не волновало Мола.       Сквозь шум никогда не умолкающего Корусанта послышались шаги; уверенные, заглушающие своим эхом все звуки вокруг. Дарт Мол приподнял подбородок, отсеивая все посторонние мысли, которые могут помешать ему или же каким-то образом навредить, бросая короткий взгляд вперед, но как только шаги приблизились, забрак учтиво опустил голову.       - Учитель, - прохрипел, смиренно ожидая ответа от подошедшего.       - Ты выполнил задание, мой ученик, - голос, подобный скрежету железа по стеклу, вгрызался в мозг, - Я доволен тобой, - эти слова прозвучали для Мола лучше всякой награды, - Однако у тебя возникли трудности...       Дарт Мол без колебаний кивнул, опустив взгляд, ощущая, что его Учитель в ожидании пояснений, но стоило ли упоминать о его служанке, и, если Дарт Сидиус узнает о ней, следующим приказом будет немедленное уничтожение девчонки. Но возможно, что стоит избавиться от землянки, не дожидаясь Учителя, ведь он утолил свои потребности, а на следующий раз можно будет найти себе новую рабыню, но быть может не такую, как эта. И все же, к удивлению самого забрака, в нем появились сомнения, может быть первые в его жизни, касающиеся жизни и смерти кого-то, кто был в его окружении.       - Да, Учитель, - красно-желтые глаза поднялись к фигуре, облаченную в черную мантию, - Сыну убитого мной вожака удалось выследить меня. Но мне удалось покончить с ним и его воинами, - Мол нахмурился, зная, к чему именно приведут его слова, но скрывать что-либо он не собирался.       Но Дарт Сидиус не торопился с ответом, будто бы почувствовав что-то, какие-то изменения, коснувшиеся ученика, но видимо они были настолько неуловимы, что обращались в легкую дымку, когда разум прикасался к ним, чтобы познать, что же такое неведанное укрывалось от взора Учителя. Забрак терпеливо ожидал, не смея даже пошевелиться, испытывающе всматриваясь в черный капюшон, скрывающий лицо стоящего рядом, зная, вполне возможно, что сейчас раскроется его маленькая тайна.       Потрескивания огня обволакивали своим мерным шепотом мастерскую, начавшую погружаться в объятия ночи. С виду темное помещение, казавшееся мрачным и пугающим, как пещера неведомого чудовища, теперь представлялась Алексис, сидящей на кровати, убежищем, где можно скрыться от всего враждебного мира, бушевавшего снаружи многоголосьем моторов пролетавших транспортных средств. Завораживающий танец огненных языков успокаивал ее, и, словно напоминая о чем-то родном, костер шептал тихую сказку на своем непонятном для девушки языке. Поднимающийся в трубу дым, уходил вверх, оставляя только тепло и приятный запах. Невольно блондинка улыбнулась, сильнее натянув на себя одеяло. Ей казалось, что она могла бы вот так часами сидеть и рассматривать пламя, его яркий наряд, в котором тот плясал на раскалённой сетке, поддерживаемый газом, и больше ничего не нужно. Оторвав взгляд от огня, она снова осмотрела мастерскую, но теперь останавливаясь на каждом предмете подольше, чтобы запомнить его очертания, и поддавшись воображению, начала мысленно дорисовывать какие-то новые детали и историю, которая могла бы произойти с тем или иным предметом; но все-таки ей очень хотелось посмотреть на то, как Дарт Мол работает, как он внимательно рассматривает детали, как выбирает что-то, как горячий металл податливо принимает нужную форму в его руках. Алексис почувствовала, как ее щеки полыхнули, как только возникли воспоминания о том, что было между ней и забраком; но вместе с приятными ощущениями появилось какое-то грустное ощущение, словно ей стало чего-то не хватать. Печаль... Это была печаль. Подобное огню, это чувство прожигало ее душу изнутри, и как бы она не боролась с ним, это чувство подчиняло себе все сильнее, распространяя черные корни. Девушка согнула колени, обняв их руками, переведя взгляд на одеяло. Теперь не было причудливых узоров теней, не было приятного шепота огня; все стало каким-то чужим, далеким и холодным, ничего больше не манило, вызывая теперь отвращение. То ли обида на себя, то ли ненависть к мягкому характеру и страху пыталась пробудить в себе блондинка, или даже ярость к забраку, подогреваемые тем, как он убил ребенка, но все это было ничтожно по сравнению с тем, что Алексис все же чувствовала, для нее было это ново и даже пугало, но ей хотелось, чтобы Мол пришел, чтобы она увидела его. Подняв глаза к потолку, чуть запрокинув голову, блондинка, как будто моля небо и звезды, еще раз проговорила про себя это желание, вспомнив слова мужчины о том, что каждая мысль может быть услышана.       Дверь в мастерскую открылась, впуская фигуру в черной мантии, но вместе с ней в помещение ворвался холод ночи, молчаливо предрекающий опасность, что исходила от вошедшего. Сделав несколько шагов, Мол остановился, всматриваясь в огонь, прокручивая в голове раз за разом разговор с Учителем. Благодаря тому, что забрак сумел заблокировать свои мысли о девчонке, Дарт Сидиус не узнал о ней, но это на этот раз, что будет потом, было неизвестно; но мужчина знал, что рано или поздно ему придется избавиться от землянки. Заметив краем глаза какое-то движение в районе кровати, Дарт Мол нахмурился.       - Почему ты не спишь? - теперь каждый вопрос, адресованный служанке, казался забраку странным и даже каким-то глупым, что вводило его в раздражение, особенно раздражала одна единственная мысль, что он привык к девчонке, к тому, что рядом с ним кто-то есть, чего раньше никогда не было.       Еще до прихода Мола Алексис лежала на кровати и размышляла над тем, кто она, кем являлась до того, как попала к забраку, чем занималась, кто ее родные и какое у нее настоящее имя, но чем больше она думала об этом, тем больше коротких обрывков прошлой жизни всплывали в ее памяти. Помимо того, что она знала, а именно то, что жила в небольшой европейской стране, что подтверждалось воспоминанием о карте, возле которой девушка стояла и показывала на страну пальцем, говоря, что это ее дом, были еще воспоминания о некоторых зданиях, возле которых она часто отдыхала с какими-то людьми, скорее всего это были друзья; еще вспоминалась маленькая девочка, примерно, лет пяти, и ее широкая улыбка. Это скорее всего была сестра. Еще были странные обрывки, состоящие из громкой музыки, голых тел и денег. И именно это последнее блондинка никак не могла понять, как же музыка и много обнаженных тел, особенно девушек, связаны с ней. Услышав, как открывается дверь, Алексис села, рассматривая вошедшего. Может быть она даже и была рада тому, что Мол вернулся, но понимала, что для него девушка всего лишь служанка - рабыня, которая ничего не значит, но разве можно было сопротивляться тому, как бьется сердце, радуясь чему-то, так и блондинка не могла, с грустью смотря на фигуру возле печи.       - Я не... могу... у... снуть, - медленно, но все же более уверенно ответила сидящая на кровати, наблюдая, как забрак снимает мантию, - Сон не и... дет, - поведя плечом, как-то по-детски отвела взгляд в сторону, но вскоре опять стала рассматривать мужчину.       Дарт Мол фыркнул презрительно, решив, что завтра же отвезет девчонку на Татуин или куда-нибудь еще, например, головорезам, и продаст, но так, чтобы она уж точно не нашла обратной дороги, слишком он был мягок с ней. И так будет лучше, особенно для нее - может быть она сможет сохранить себе свою жалкую жизнь. Положив мантию на стул, мужчина стал стягивать перчатки, наблюдая за своим действием, ощущая на себе взгляд землянки. И почему она не умоляет его о том, чтобы он даровал ей свободу? Почему не боится его? Опять сомнения; забрак остановился, сняв одну перчатку, но все еще держа ее в руке, смотрел невидящим взглядом перед собой; раз за разом он каждый день повторял себе: "Я страх! Я убийца! Я подлец!" - он единственный ученик Дарта Сидиуса, Темный Владыка Ситхов, готовый убить по приказу Учителя безжалостно и беспощадно, проклятый всеми, как машина для уничтожения, которая все сметает на своем пути. Но так ли все это важно? Важно ли то, что его лишили воли, обратив в монстра? Мол нахмурился. Он никогда не знал своего прошлого, не помнил его, и все, что у него было - все это дал Дарт Сидиус. Мужчина поднял взгляд, смотря на землянку исподлобья. И ведь сидящая перед ним чем-то похожа на него... Нет! Снова фыркнув, раздув ноздри, забрак дернул верхней губой, отшвыривая от себя эту, ставшую ненавистной, мысль. Резко стянув вторую перчатку, бросил их на стол, после чего быстро развернулся и пошел в сторону коридора. Как только Дарт Мол скрылся за поворотом, Алексис напряглась, вслушиваясь в звуки, что окружали ее. Она сразу же заметила перемены в Моле, и хоть он всегда был молчаливым и жестоким, бросающим на нее гневные взгляды, блондинка чувствовала, что что-то произошло. Несколько минут была идеальная тишина, растворяющаяся в мастерской теплом от печи, но чем больше она была, тем сильнее впивались острые иглы отчаяния, захватившее девушку, не давая ей сделать вдох. Все сложнее было контролировать себя, не сорваться, не побежать за ним, оставляя позади гордость и мысли, и все-равно, кто он, пусть он убийца, пусть. Сердце отозвалось быстрым стуком, словно крича о том, что нужно это сделать, послушать себя, пойти вперед, не думая о том, что будет потом. Звук включённой воды, дошедший до Алексис, окатил ее страхом, будто бы она должна сделать что-то прямо сейчас или же, если это не будет сделано, то ее шанс на что-то оборвется, как тонкая нитка. Дарт Мол стоял под струями воды, опустив голову, позволяя каплям стекать по его лицу, смывая все мысли, оставляя место пустоте. Поддавшись усталости, мужчина расслабился, ощущая в каждой мышце приятную тяжесть, которая обычно остается после хорошей тренировки. Отстранившись от всего мира, он не сразу почувствовал, что не один. Подняв голову, забрак открыл глаза, наполнившимися в секунду яростью.       - Я тебя не звал, - хриплый голос заглушил шум воды; и все же Мол взял себя в руки, усмирив раздражение, прикрывая глаза, - Пошла прочь! Но стоявшая позади него не шевелилась, пронзая взглядом спину забрака, сжимая до боли кулаки, пытаясь скрыть свой страх; но то чувство было не перед самим ситхом, не перед его силой, а только перед тем, что если вдруг он прогонит ее, впрочем, блондинка не понимала, почему пришла сюда.       - Пошла прочь, - повторил Мол, вновь открыв глаза, найдя одну единственную точку перед собой, словно обращаясь к стене, и голос его стал более громким. Вздрогнув, девушка, опустив голову, зажмурилась, приказывая себе стоять, не двигаясь, хотя все-таки где-то она понимала, что лучше всего сейчас развернуться и уйти.       - Я сказал, - голос на секунду стал глухим, протяжным, как замолкает зверь перед нападением, - Пошла вон! - громогласное рычание развернувшегося к ней забрака заставило землянку резко отступить, смотря с нескрываемым ужасом на мужчину, готового убить ее, и это можно было прочесть в желто-красных глазах; но девушка упрямо стояла, не двигаясь, лишь изредка вздрагивая, - Вон! - проорал Дарт Мол, отшвыривая Силой от себя девчонку, и вновь поддаваясь мыслям о том, чтобы избавиться от нее.       Ударившись плечом о косяк двери, Алексис упала на пол, взвизгнув от молниеносной боли, пронзившей ее руку; и все еще борясь с инстинктом самосохранения, девушка поднялась, опустив голову, смотря на стоявшего перед ней глазами, полными ярости и слез. Это была игра с правилами, придуманными ими обоими; не отступать, не сдаваться и идти наперекор друг другу, иначе пройдет интерес, связывающий их. Желто-красные глаза не мигая всматривались в побледневшее лицо землянки, смеясь над ее чрезмерной выставленной напоказ смелостью; но вскоре довольная ухмылка медленно исчезла с лица забрака, как только он понял, что рабыня не испытывает к нему страха, это было нечто другое, то, о чем он не знал, не переживал, но видел уже много раз. Оскалившись, мужчина тут же поднял руку, сдавив Силой горло нахалке, осмелившейся не подчиниться ему. Невидимые пальцы медленно впивались в кожу, перекрывая кислород. Предсмертные хрипы девушки были едва ли различимы из-за включенного душа, но тонкий слух Дарта Мола улавливал каждую попытку сделать хоть один единственный вдох; ему доставляло удовольствие наблюдать, как медленно жизнь покидает ее тело, как закатываются глаза на уже бледном лице, и все же девчонка за что-то цеплялась, борясь за свое существование. Мол невольно опустил горло девушки, ощущая, как раздражение и азарт покидают его, оседая холодным пеплом в душе. Алексис упала на пол, громко кашляя, держась одной рукой за горло; от недостатка кислорода, голова сильно кружилась и перед глазами была чернота, но после нескольких глубоких вдохов, блондинка смогла разглядеть ноги стоявшего перед ней забрака.       - Уходи, - прохрипел мужчина, чувствуя, как на него снова обрушивается усталость, но уже совсем другая, не физическая; девушка, кашлянув еще раз, подняла голову, но не в силах взглянуть на Мола, опустила ее, помотав, - Почему? - но вместо ответа Алексис, найдя в себе силы, поднялась и, преодолевая себя, приблизилась к забраку; потянувшись вперед, блондинка поцеловала мужчину, осторожно смяв его губы, - Ты... Почему ты..? - отпрянув от нее, Дарт Мол впился в нее ошарашенным взглядом; нет, он не мог поверить в то, что девчонка проявит к нему теплое чувство, особенно после того, что она увидела.       - Про... сти... те, - промямлила блондинка, поразмыслив о том, что ее затея не только вывела из себя мужчину, но и оказалась вполне абсурдной; боясь поднять на забрака глаза, чтобы лишний раз не разозлить его, не торопливо развернулась, так как ушибленное плечо уже начинало болеть.       Смотря на уходящую, как на нашкодившего ребенка, Мол усмехнулся про себя, оценив все-таки ее необдуманный и рискованный поступок, и что-то в землянке было такое, что отличало ее от других женщин. "Иди сюда," - негромкий приказ, прозвучавший в голове, остановил Алексис, уже шедшую по коридору, пытающуюся на ходу высушить намокшую рубашку, которую ей удалось найти среди вещей забрака. Ей было не только больно, но и обидно за такое несправедливое отношение к себе, но слова Мола подвергли ее сомнениям, стоит ли идти к нему или же сбежать, навсегда покинув мастерскую. Вытерев проступившие слезы, девушка с неохотой развернулась, обдумывая свое решение, и все же пошла на зов. С опаской заглянув в ванную, блондинка вошла, смотря себе под ноги.       - Я должен убить тебя за твое неповиновение, - оскалился забрак, стоя спиной к служанке, смывая с себя пену, - И все же я дам тебе шанс, - повернувшись к девушке, сверкнул глазами, - Подойди сюда, моя девочка.       Вздрогнув от одних только слов, блондинка уже прокляла себя за то, что не выбрала второе и не сбежала, но ноги сами подвели ее к мужчине; она была не то что напугана, скорее в ней боролись чувства стыда и восхищения перед Молом, но так же пробудившейся ненависти к нему. Грубо взяв служанку за горло, забрак дернул ее к себе, быстро разворачиваясь вместе с ней, прижимая девчонку к стене. Нахально рассматривая вспыхнувший румянец, мужчина медленно поворачивал ее голову то вправо, то влево, улыбаясь уголками губ. И вновь в его взгляде появилось нечто такое, что пугало Алексис. Приблизившись к ней, Мол оскалился и только он хотел поцеловать ее, как девушка отвернулась, насколько это было возможно.       - Я тебе уже не так сильно нравлюсь? - казалось, что такая реакция блондинки ему больше была по душе, нежели та, что состоялась раньше; горящими азартом и похотью глазами забрак вновь поймал взгляд девчонки, когда его пальцы чуточку прижали ее горло, вырвав из него короткий вскрик, - Кричи, моя земляночка, кричи, никто не услышит тебя, никто не придет тебе на помощь, - с этими словами его язык грубо вошел в чуть приоткрытый рот девушки, начав сплетаться с ним.       Отпустив горло, Дарт Мол взялся двумя руками за ягодицы девчонки и, приподняв их, не смотря на все ее сопротивления, положил себе на бедра, еще сильнее прижав ее к стене. Но как только Алексис вывернулась, разорвав поцелуй, отталкивая от себя мужчину, тот одним рывком разорвал рубашку, оголяя девичью грудь. В желто-красных глазах возникла алчность - что только ему принадлежит землянка, такая молодая, привлекательная, способная удовлетворить его. Проведя большим пальцем по соску, ощущая шершавой подушечкой, как твердеет нежная плоть с небольшим украшением, что так привлекает глаз. И это тут же отозвалось в теле девчонки, усмирив ее, смотря со страхом, смешанным с желанием снова познать забрака. Переведя взгляд к ее лицу, Дарт Мол снисходительно приподнял один уголок губ, после чего отпустил служанку, прочитав ответное чувство в ее глазах. Как только ноги почувствовали твердь, девушка положила ладонь на грудь мужчины, несильно оттолкнув его, пробуждая в себе все то, чему ее когда-то учила природа, повинуясь ее тихому шепоту. Обойдя забрака, Алексис остановилась, стоя к нему спиной, но зная, что тот смотрит на нее, медленно сняла с себя рубашку, заметив краем глаза, что Мол подошел к ней, но не позволив ему себя обнять, она крутанулась на месте, снова останавливая его. Дарт Мол чуть нахмурился, не понимая, чего же задумала девчонка, но та игра, в которую она сейчас с ним играла, начинала нравится, поэтому он решил, что на время забудет все: забудет, кто он есть, забудет, правила и устои, откинет от себя весь мир, лишь бы познать что-то новое, что так пугало, но все же манило. Прижавшись спиной к стене, где пару минут назад была землянка, мужчина с недоверием и все же интересом наблюдал за ней, все еще сомневаясь в правильности своего решения. Положив ладони на грудь забрака, Алексис прижалась к нему всем телом, не обращая внимания на стекавшую по ее спине воду, медленно сминая его губы с присущей женской нежностью. Отвечая на каждый поцелуй, мужчина настороженно наблюдал за ней, начав забываться, подверженный какой-то магии, окутывающей их обоих. Отстранившись, землянка несмело подняла глаза, но тут же опустила, стыдливо спрятав свои истинные желания. Столь детские игривые знаки, адресованные ему, доставляли Дарту Молу неизгладимые впечатления; ни одна женщина никогда не показывала ему столько нежности. Положив ладонь на щеку служанки, Мол перевел руку на ее затылок, притягивая к себе, вновь завладев губами. Отдавшись всем своим чувствам, Алексис уже не обращала внимания на окружающий мир, и снова, как и в прошлый раз, все сузилось до одной единственной точки - этой комнаты, где находились они вдвоем. Опять отстранившись, с неохотой прервав поцелуй, девушка стала медленно опускаться, оставляя на теле забрака короткие касания губ. Смотря на ее голову, мужчина ухмыльнулся одним уголком губ, проведя ладонью по светлым волосам девчонки.       - Хорошо, - сорвалось с его губ тихим шепотом, когда землянка встала перед ним на колени, подняв затуманенные глаза, - Моя хорошенькая служаночка, - дернув верхней губой, Дарт Мол чаще задышал, наблюдая за тем, как девушка обхватывает пальцами член, начав двигать ими вверх-вниз, задевая подушечками головку.       Обхватив член губами, Алексис прикрыла глаза, обводя головку внутри рта языком, чувствуя, как та твердеет. Сбитое дыхание мужчины перемешалось с шумом воды. стекающей по ее спине, вниз по пояснице, очерчивая линию бедер, плавно опускаясь на холодный пол, но девушка уже была так сильно увлечена забраком, что ничего не чувствовала, кроме одного лишь желания. Она все глубже и глубже засовывала член в горло, зажмурив глаза, из которых уже бежали слезы, ускорив темп. Но вдруг на ее голову легла ладонь, больно сжав волосы, приказывая ей подняться. Отпустив член, блондинка послушно поднялась, поймав глаза Мола, вытирая ладонью губы. Он усмехается, рассматривая раскрасневшуюся девчонку, решившую поиграть с ним, выставив напоказ свою непокорность; дернув ее к себе, еще сильнее сжав волосы, оттянул ее голову назад, впившись до боли в ее распухшие губы, прикусив нежную кожу; во рту появился соленоватый привкус крови. Девушка не сопротивлялась, ей нравилось то, как реагировал на нее Дарт Мол, именно в тот момент, она была какой-то другой, не похожей на ту зашуганную жертву, что подобрал забрак. Опустив руку, блондинка провела кончиками пальцев по низу живота мужчины и, обхватив основание члена, провела по нему большим пальцем.       - Моя девочка хочет, чтобы я трахнул ее? - со злостью прошипел Мол, одергивая голову служанки назад, - Скажи это, - его грудь тяжело поднималась и опускалась, пока он смотрел бешеным взглядом в лицо девушки, вздрагивая от движений ее руки; но девчонка будто издевалась над ним, молча усмехаясь, - Проклятая ведьма, - оскалился, резко разворачиваясь вместе с блондинкой, больно ударив ее головой о стену, и там, где было место удара побежала струйка крови, - Я научу тебя уважению, - приподняв двумя руками ягодицы землянки, Дарт Мол рывком вошел в нее, протяжно прорычав; и это рычание слилось с громким вскриком девушки, обхватившей его талию ногами, - О да! Кричи. Я хочу услышать, как ты стонешь.       - Да, - не чувствуя ничего, Алексис обвила руками шею Мола, превратившись в какое-то другое существо, прятавшееся до этого момента в самых потаенных уголках ее души, сохранившим только оболочку землянки, - Да, - она задыхалась под напором сильного тела, содрогаясь от каждого толчка, чувствуя, как двигается внутри нее член.       Сделав еще несколько толчков, забрак вытащил член, опустив девчонку на пол, но только она разочарованно простонала, как тут же развернул ее спиной к себе, оттянув ее бедра на себя. Прижавшись щекой к стене и опираясь о нее ладонями, Алексис, наблюдая краем глаза за мужчиной, постоянно облизывала губы, которые становились сухими от того, что она дышит ртом, но от воды воздух сделался тяжелым, горячим, сдавливающим горло, оседая каплями на разгорячённых телах. Придерживая член, Мол провел им по нежной влажной коже между ног служанки, наслаждаясь видом; грубо войдя в девчонку, забрак сделал несколько быстрых толчков, но после них взял ту за волосы, потянув на себя. Выгнувшись, Алексис держалась для равновесия о стену одной рукой, а вторую положила на бедро Дарта Мола, иногда двигая попкой в такт его движениям. Сжав губы, мужчина вновь прижал голову землянки к стене, ускорив темп, ощущая внутри себя невообразимую мощь, которая вот-вот вырвется. Громкие протяжные стоны Алексис, смешанные с рычанием забрака, казалось слышал весь Корусант, но Молу было все-равно на Учителя, на джедаев, на Обвинителя, впрочем, как и на всю Галактику. Кончив, он притянул блондинку к себе, но уже положив ладонь на ее грудную клетку, а вторую - на ее живот, прижимая к своему телу, чувствуя, как изливается семя, прижавшись губами к плечу девушки.