Velvet.

      Время утекало, как горячий песок сквозь пальцы, обжигая каждой песчинкой раскаленную кожу, оставляя на ней следы прожитого. Медленно скользя по наполненному темной энергией планеты небосклону, светило наполняло воздух обжигающим жаром, сдавливая легкие в теле каждого, кто сейчас был под его лучами. Воздух, такой прозрачный, стал будто бы ощутим, приобретя кроваво-красный оттенок, наполнившись кровью невинных. Все смолкло под палящим солнцем, будто бы признавая его величие и ужасающую мощь. Даже властный крии, наделенный невероятной силой, сейчас молчал, подняв глаза к небесам, в которых даже облака застыли, став каким-то миражом, чем-то странным, словно дымкой, неправдоподобно зависшей над землей, стараясь возвысить величие красного светила. Вдыхая раскаленный воздух, Ронан нахмурился, всматриваясь туда, куда ранее отлетела девчонка, которая ранее была с забраком. Он знал, что она все еще там и должен был проверить, отправить солдат, но что-то будто бы отговаривало его, не давая мысли до конца сформироваться в голове, открыть рот и отдать приказ, что-то мешало, но что именно он и сам не мог понять. Она все еще была там, он чувствовал это, но должен был убедиться.       - Ронан! – раздался позади резкий голос Небулы, которая ждала своего предводителя, но уже теряла терпение.       Ей так хотелось покинуть эту планету, чтобы поскорее избавиться от ненавистного зноя красного светила, что она была готова отправиться к «Черной астре» без приказа. И синекожий великан знал это, услышав недовольные нотки в ее голосе. Медленно повернувшись к ней, он пошел в сторону ожидавшего его корабля, но проходя мимо девушки, лишь надменно посмотрел на нее. Что как раз не ушло от взгляда той.       - И что ты будешь делать? – все же спросила она, идя следом, - Мол скорее всего уже мертв. Даже если он и выжил после тех ранений, то скорее всего разбился, упав в пропасть.       - Мы возвращаемся на «Астру», - коротко ответил великан, не сбавляя шага.       - А планета? Она будет уничтожена? – поинтересовалась Небула, бросив на собеседника взгляд, а потом усмехнулась, уже представив, как еще одна планета разлетится на мелкие куски, которые будут летать в космосе.       Ронан не спешил с ответом, обдумывая его. Да, он должен был стереть с лица этот проклятый кусок камня, но что-то внутри него зародило сомнения, а стоило ли тратить силы на такое ничтожество. Планета не представляла для него никакого интереса и была практически необитаема, если не считать небольшие селения с местными расами. Нет, он был обязан взорвать Датомир, но… Зачем? Легкий, еле уловимый ветерок коснулся кожи крии, заставив его остановиться и повернуть голову к солнцу. Ему на мгновение показалось, что чья-то невидимая ладонь посмела коснуться его лица, вызвав в нем странный ощущения; будто бы тихий, еле слышимый шепот коснулся его ушей – слова, которые он не разобрал, но в миг понял их суть. Будто бы кто-то только что посмел встать рядом с ним, кто-то, кто развеялся зеленоватым туманом, исчезнувшим под палящими лучами.       - Ронан! – позвала Небула, стоя с боку от мужчины, - Что с тобой?       - Я передумал, - вдруг сами собой вырвались слова из его рта, даже удивив своего хозяина, - Датомир останется.       - Но, Ронан…       - Это мое решение! – чуть повысив голос, ответил великан, перебив свою спутницу, а потом он посмотрел на нее с высоты своего роста, процедив сквозь зубы, - Или ты смеешь перечить мне?       Черные глаза Небулы сверлили крии, но все же в них было уважение и трепет перед ним, не смотря на легкое неповиновение. Спокойно дыша, она ответила:       - Нет, - но несмотря на то, что в ней воцарилось непонимание такой резкой перемены, девушка не стала перечить.       Удовлетворившись ее ответом, Обвинитель вновь пошел, ощущая внутри себя какое-то странное чувство, которое ему было ранее не знакомо, но что-то напоминало спокойствие и даже немного вводило его в транс. Зайдя на борт корабля, он все еще ощущал его, но стоило им всем покинуть Датомир, как наваждение пропало, но все же Ронан отвел от планеты «Черную астру».       Мать Талзин медленно села на свой трон в храме, прикрыв глаза. Она потратила слишком много сил, пытаясь отвести беду от Датомира, но несмотря на это, у нее получилось: огромный черный космический корабль, нависший над планетой, исчез, оставив планету в покое. Внутри женщины была пустота, которую необходимо было заполнить, чтобы не раствориться в тумане болот навечно, но перед этим ей надо было отыскать ее сына – Брата Ночи, защитника, на плечи которого падет судьба защищать Датомир, и кем бы он ни был, как бы ни старался уйти от своей судьбы, у него этого не выйдет. И для этого Талзин могла сделать многое. Услышав шаги, женщина открыла глаза, увидев, как несколько Сестер Ночи несут девушку – вся ее одежда была пропитана кровью ее не рожденного ребенка и усыпана миллиардами песчинок песков Датомира, который впитал кровь, будто бы принимая такую страшную жертву.       Приблизившись к трону, Сестры положили еле живую землянку на пол перед Талзин, отступив назад, склонив головы перед ней. Медленно поднявшись, Мать Ночи подошла к девушке, ощущая всю ту боль, что та испытала. Зеленый туман окутал землянку, словно пытаясь укрыть ее от страшной пытки, исходя от Талзин. Она знала, что благодаря именно этой девушке, ее сын смог вернуться обратно домой, а значит, вернется и еще раз; она предвидела это, помогая землянке на Татуине, приняв облачение человеческой рабыни, а также старика, который приглядывал за ней на рабовладельческом корабле.       - Какая удивительная сила таится в тебе, - сказала мать Талзин, смотря на лежавшую без сознания, - О которой ты даже не подозреваешь. И это сила сильнее всей магии, оружия и разрушений. О, моя девочка, ты являешься ключевым элементом к свободе Сестер Ночи, и я не могу позволить, чтобы ты перестала бороться, - подняв руки, она вдруг с помощью магии перенесла Алексис на ритуальный камень, удерживая ее сознание в теле, не давая ему раствориться в небытии, - Ты очнешься, дитя мое, очнешься и найдешь Мола – сына Датомира, - как только тело землянки коснулось холодного камня, Талзин начала водить руками над ее головой; и будто магия стала пронизывать ледяной воздух болот, концентрируясь зеленым туманом между пальцев ведьмы, которая очерчивала круг, повторяя заклинание, снова и снова, снова и снова, - Аменде влавен, трешанде боде. Аменде влавен, трешанде боде, - ее голос внушал трепет Сестрам, которые окружили их, встав на колени и повторяя за своей повелительницей заклинание, покачиваясь из стороны в сторону, находясь в трансе, - проведя ладонью над лицом землянки, Талзин согнула пальцы и вдруг отвела руку назад, буквально вытащив из головы девушки какой-то черный сгусток дыма, потом еще; прикоснувшись пальцами к ее вискам, Мать Ночи стала шептать, - Найди моего сына Мола – Сына Датомира, - подняв руки вверх, она развела их чуть в стороны; в этот момент тело землянки поднялось в воздух, окутанное зеленым туманом, она кричала, словно ее било током, словно ей хотелось вырваться из оков страшного сна, но она не могла, но зеленый туман не давал ей сделать этого, - Найди Мола. Будь с ним, чтобы он вспомнил, кто он есть, каково его предназначение, - повторяла Талзин, окутывая тело бедной девушки туманом, а потом она плавно опустила его обратно, приказав Сестрам отнести ее туда, где они нашли ее, чтобы она приняла свою судьбу.       Время текло, стекая, как остывший песок сквозь пальцы, не оставляя ничего, кроме пыли на ладонях, покрытых кровью, поглощая тени надежды под лунным светом двух спутников планеты, медленно плывущих на небосклоне, не пряча своих ликов. Далекие звезды столпились, окружив их, внимая их молчаливой речи, льющейся видимым светом, который касался камней тверди. Черная магия теней, прилипших к камням, застыла, остановилась под гнетом взора ауры Датомира, освободившего холодный воздух из своих недр, который сжал в своих объятиях невинную душу, дорога которой оканчивается тут – нет пути назад, нет вперед следа, который надо найти. Уставшие ноги еле перешагивали камни, ступая по ним, оставляя кровь, некогда принадлежавшую нерожденному. Слезы горя и отчаяния застыли комом в горле, не давая опуститься в пучину безумия, удерживая от прыжка в пропасть, которая так манила свой чернеющей пастью. «Иди, дитя,» - слышался странный тихий шепот ветра, шелестевшего между камней, - «Найди сына Датомира.» Сердце еле билось в груди, отдаваясь только одним словом на потрескавшихся губах, покрытых песком: «Мол». Солеными струями прокатились слезы по щекам, запыленным песками пугающей и мистической планеты, сильнее сдавливая горло, в котором образовался ком дикого крика, но так и не нашедшего выхода, застрявшего в легких, запутавшись в голосовых связках. Медленно передвигая ногами, девушка шла туда, где лежало чернеющее тело. Она не знала, кто это был – человек или забрак, или может быть тот с синей кожей. Дыхание замирало на каждом шагу, пока глаза ввинчивались в лежавшего, боясь увидеть то, что лишит ее жизни в одно мгновение. Шаг, еще. Подойдя к телу, что лежало на земле, Алексис увидела, что это был Саваж. Где-то в глубине какая-то тонкая ниточка дрогнула, зазвучав звонко, отозвавшись во всем теле болью. Сев на колени перед ним, девушка закрыла лицо ладонями, расплакавшись, чувствуя, как ее сердце буквально разрывается на части, опаляя тело изнутри невероятной болью, оседая каплями горя на щеках, катившихся по бархатной бледной коже.       Поднявшись, девушка уже больше не чувствовала ничего, словно из нее вырвали все то, что наполняло ее жизнью, что давало ей силы открывать глаза, дышать. Идя на зов смерти, которая стучала тонким молоточком в ушах, Алексис приблизилась к краю, слыша, как мелкие камешки осыпались вниз в пустоту, которая жадно раскрыла свою пасть, завлекая в свои объятия, обещая о вечном покое, уйти за тем, кого сейчас нет рядом. Как только ноги остановились у самого края камней, а в лицо ударил холодный воздух, окативший Алексис ужасом, который в миг восстал в ее глазах, будто бы выведя ее из оцепенения. Смотря расширенными глазами на огромную бездну перед собой, она задохнулась, не имея никакой возможности сделать даже самый маленький вдох, уже не чувствуя, как по ее щекам текут горячие слезы. Перед ней раскинулись огромные валуны, скалы, покрытые ночным светом, смотря на нее черными тенями, тянущие к ней свои маленькие цепкие пальчики, сотканные из ночной темноты, и вдруг среди них Алексис увидела нечто такое, что заставило ее вновь сделать вдох. Там внизу на скале среди камней лежало тело, облаченное в черную мантию. Огромная волна эмоций захлестнула девушку, чуть не сметя за собой. Не помня себя, она полезла вниз, не боясь, что сорвется, смеша к нему, уже зная, кто именно там.       Сердечко в груди так трепетало, готовое встрепенуться, подобно птице, вырвавшейся из тесной темницы на волю. Медленно спускаясь по скалам, делая небольшие шажки, чтобы не сорваться, Алексис спешила, боясь, что опоздала. И оказавшись на той самом выступе, девушка быстро присела на колени перед лежавшим, рассматривая лицо, покрытое черно-красными татуировками. Его веки были крепко сомкнуты, но наклонившись к нему и прислонившись к его грудной клетке, землянка могла различить, как бьются сердца, несмотря на то, что ритм биения был очень слабым, и она не сразу его услышала.       - Мол, мой любимый, - сев рядом, Алексис осторожно положила голову забрака к себе на колени, - Я умоляю тебя, вернись ко мне, - шептала она, аккуратно прижимая мужчину к себе, водя костяшками пальцев по его скуле, смотря с любовью и мольбой, - Мол, ты мой, а я твоя. Ты сам говорил, что только от тебя зависит моя жизнь. Только ты владеешь ей и решишь, когда мне умереть. Не оставляй меня – не лишай меня жизни.       Красные лучи светила коснулись гор Датомира, предрекая возвращение солнца, разрезая холодный воздух. Плавно поднимаясь светило озарило и скалу, на выступе которой, лежало два тела. Девушка, одетая в серую одежду, пропитанную кровью, все так же прижимала к себе забрака в черной одежде, стараясь согреть его своим теплом, которого было очень мало, но в ней все еще теплилась надежда на спасение, так как Мол все еще боролся за жизнь и продолжал дышать, не смотря на то, что его дыхание было слабым и еле уловимым. Услышав, как кто-то подходит к краю наверху, Алексис подняла голову, но тут же резко опустила ее, так как на нее сверху посыпались песок и мелкие камешки, прикрывая голову мужчины собой, чтобы ни один камешек не попал на него, а потом вновь посмотрела вверх. На самом верху стояли несколько женщин, смотря вниз, чьи тела были покрыты черными линиями ритуальных татуировок.       Смотря на бесчисленное количество звезд, Ронан стоял в тронном зале, пытаясь понять, что же заставило его изменить решение о Датомире. Эта планета ничем не отличалась от любой другой – жалкая, наполненная презренными гуманоидами, которые не достойны существования, не то, что жизни. Но что могло повлиять на него? Или кто? Услышав шаги, он медленно повернулся, тут же увидев Небулу, которая в последнее время стала его спутницей, особенно после того, как он решил бросить вызов самому Таносу.       - Ты так и не ответил на мой вопрос, - сказала она, смотря черными глазами в глаза великана.       - На какой вопрос я не ответил? – поинтересовался он, нахмурив брови.       - Там, на Датомире, я заметила, что с тобой было что-то, - стала объяснять синекожая, - Но я не могу понять, что именно. Ты никогда не менял решения и… не оставлял планет, уничтожая их и всех ее обитателей. Отвернувшись от нее, Обвинитель вновь устремил свой взор на космическое пространство, в котором они летели. Эта мысль не давала и ему покоя, но ответ так и не находился, что не только не нравилось Ронану, но и ввергало его в некоторый страх, про который он старался не думать.       - Эта планета не нужна мне, - ответил великан, зная, что Небула все еще стоит рядом.       - Раньше тебя не заботило такое, - язвительно заметила девушка, но увидев, как резко к ней обернулся Обвинитель, отступила.       - Ты смеешь перечить мне и сомневаться в моем решении? – задал вопрос он, буквально нависая над собеседницей, сверля ее сиреневыми глазами, в которых читалось раздражение.       - Нет, Ронан, - бросила Небула, чуть склонив голову, не отводя взгляда от его глаз. Одарив ее надменным взглядом, мужчина отвернулся, вновь начав созерцать космос, теперь совершенно не обращая никакого внимания на присутствие девушки, полностью погрузившись в свои размышления, думая о том, что же он встретил на той самой забытой всеми планете, что-то совсем необъяснимое, что заставляло его раз за разом прокручивать в памяти моменты пребывания на Датомире, стараясь вспомнить самые мелкие детали, которые по началу ушли от его глаз.       Алексис шла позади женщин, несших Мола, которым удалось вытащить их обоих с той скалы и спасти от неминуемой гибели. Несмотря на то, что они пугали ее, но девушка понимала, что может доверять им, будто бы уже видела их ранее, но воспоминания казались какими-то стертыми, и стоило ей ухватиться за него, как-то исчезало, не оставляя и следа. Лежавший на носилках забрак казался ей то спящим, то умершим, но теперь каким-то далеким, и в ней рождался страх, что она больше никогда не увидит его, не сможет прикоснуться к его рисунку на теле, не сможет познать вновь его. Боясь этого, Алексис ускоряла шаг, стараясь не отставать от Сестер Ночи, шедших молча и не нарушая тишину.       Положив тело все еще дышащего Мола на алтарь, Сестры Ночи расступились, пропуская Мать Талзин к нему, и лишь только одна осталась возле умирающего, не боясь ни ведьмы, ни ее могущества. Посмотрев на землянку, предводительница клана Ночи медленно поднесла ладонь к лицу забрака, смотря за своим движением, будто бы пытаясь понять, жив ли тот или нет. Встав в изголовье, Талзин подняла руки, начав читать заклинание. И вдруг, повинуясь ее приказу, зеленый туман окутал тело Мола, и как только он коснулся его, мужчина дернулся, потом выгнулся, закатив глаза, начав кричать. Испугавшись за него, Алексис хотела подойти, но вдруг зеленоватая дымка пролетела мимо ее лица, как будто запрещая сделать это. Переведя взгляд с нее на высокую ведьму в ритуальной одежде, девушка увила, что та грозит ей пальцем. Склонившись над забраком, женщина произнесла заклинание, смотря на муки того; и ее голос слышался будто бы со всех сторон, будто бы сам туман повторял ее слова. Положив ладонь на лицо мужчины, ведьма подняла вторую руку вверх, и тут же зеленоватая дымка окутала тело Мола, впиваясь тысячами иголочек в плоть, проникая в остывшую лаву его крови. Пытаясь вырваться, забрак кричал, но сейчас дергалось только его тело, но не голова. Его крик как будто бы тонул в голосе Талзин, которая не прекращала повторять заклятие. Подняв уже обе руки, разведя их в стороны, ведьма вдруг стала говорить, наблюдая за тем, как поднимается в воздух тело мужчины, окутанное туманом:       - Мол – сын Датомира, очнись. Открой глаза и прими свое предназначение, которое тебе дала жизнь. Очнись, Мол! – как только тело забрака плавно опустилось на камень, она коснулась указательным пальцем его лба, - Вставай!       Как только Мать Талзин убрала руку, смотря на лежавшего перед ней, к алтарю с опаской подошла Алексис, не сводя глаз с лица Мола, опасаясь только одного, что дыхание в нем прервалось. Осторожно коснувшись его руки кончиками пальцев, мужчина дернулся вперед, резко садясь. В расширенных желто-красных глазах вспыхнул огонь ярости. Жадно глотая болотный воздух, он схватил Алексис одной рукой за щеки, впившись пальцами в кожу, приблизив ее лицо к себе. Не смея даже шевельнуться, девушка смотрела на мужчину огромными испуганными глазами.       - Успокойся, Мол, - раздался рядом спокойный голос, и, когда забрак обернулся, отпустив девчонку, перед ним встала Талзин, чем вызвала негодование в нем, что отразилось в желто-красных глазах, что не ушло от ведьмы; сдержанно улыбнувшись, она плавно встала к нему полубоком, делая приглашающий жест, - Пойдем со мной, сын мой…       - Я тебе не сын! – огрызнулся забрак, свешивая ноги с алтаря, а когда он попытался встать на землю, то чуть не упал, вовремя удержавшись о край камня, на котором лежал.       Увидев это, Алексис хотела подбежать к нему, но мужчина вытянул руку, останавливая ее, все же устояв на ногах, начав вспоминать произошедшее ранее с ним. Повернув голову к девушке, забрак нахмурился, и воспоминания огромной волной нахлынули на него: о землянке, о сыне, о Сидиусе. Будто бы прочитав его мысли, Талзин сцепила пальцы в замок перед собой, вновь заговорив:       - Пойдем со мной, Мол. Нам нужно о многом поговорить, - ее голос был наполнен спокойствием, но таил в себе некую силу, которая пугала и внушала трепет; идя медленно вперед, она знала, что забрак пойдет за ней, что он и сделал, но стоило землянке сделать шаг, как женщина остановилась, повернувшись к ней, - Останься здесь.       - Она пойдет со мной, - прошелестел Дарт Мол, не сдвинувшись с места.       - Она тут в безопасности, - ответила Мать Талзин, - Тебе не о чем беспокоиться.       Помедлив, забрак краем глаза отметил, что тут находятся и Сестры Ночи, которые зорко следили за каждым движением пришельцев, готовые в любую секунду броситься на защиту своей предводительницы, и не смотря на их численное превосходство, он мог их одолеть. Но нужно ли было это? Саваж не стал скрывать, что он действовал по приказу Талзин, которая решила найти его и отправила Опресса. Смотря на фигуру ведьмы, Мол сказал Алексис: «Жди здесь.» - и сам медленно двинулся за ведьмой.       - Нельзя уйти от своей судьбы, Мол, - сказала Талзин, - Она всегда будет следовать за тобой, если вдруг ты свернул со своего пути, будет подталкивать к тому, чтобы ты вернулся на тропу.       - Я сам творец своей судьбы, - перебил ее забрак.       - Нужно всегда помнить, кто ты есть, а не блуждать, следуя голосу теней, - все тем же спокойным голосом ответила ведьма, идя вперед, но именно ее слова заставили Мола проследовать за ней, и будто бы ощущая его непонимающий взгляд, она продолжила, - Я чувствую, как струится Сила по твоим венам, как она переполняет твое тело. Я чувствую, как переплетается с ней жажда мести за твоего нерожденного сына, как вскипает кровь при одном упоминании Дарта Сидиуса – того, по чьей вине ты лишился всего, - при упоминании о сыне и о Сидиусе, мужчина сжал кулаки, что заскрипели его перчатки, и заметив это, Талзин кивнула головой, что означало лишь то, что она поняла это, как верный знак, - Я вижу, как тесно переплелись судьбы: твоя, моя, той землянки, Дарта Сидиуса и Ронана Обвинителя, - все мы сплелись в один большой клубок, который распутать будет очень трудно. Я знаю, чего ты хочешь, и могу предложить тебе это…       - У тебя ничего нет, чего бы ты могла предложить мне, - прохрипел Мол.       - Не горячись так, - снисходительно ответила ведьма, - Я могу дать тебе второй шанс стать отцом, - они остановились; встав лицом к Талзин, забрак впился в нее таким взглядом, который говорил лишь о том, что он готов прямо сейчас кинуться на нее и сломать ей шею голыми руками, но тут он увидел, как она показывает рукой в сторону землянки, которая стояла на том самом месте, где ей приказал он остаться, - Ты можешь снова стать отцом. Земляне могут приносить потомство почти от любой расы Вселенной, это их особенность, которая очень сильно цениться, особенно на рабовладельческих рынках, - услышав это, Мол резко повернул голову к ведьме, пока она продолжала, - Бедное дитя, ей так много пришлось вынести, но несмотря на это она так сильно привязана к тебе. Несмотря на то, что ты продал ее, она вернулась к тебе, пройдя пески Татуина. И даже когда ты совершил ошибку, прогнав ее, я смогла сохранить вашего сына на корабле работорговцев. Мне пришлось направить ее к тебе. Ты же был так одинок, несмотря на то огромное количество женщин, с которыми утолял свою похоть, но при всем этом они испытывали к тебе ненависть. Ты был покинут с самого твоего рождения, когда твоя родная мать решила отдать тебя во служение лорду ситхов, нарушив наши законы. Ты обрел брата, но потерял его; был лишен сына, о котором так мечтал, узнав о нем. И сейчас она будет рядом с тобой. Нет, она не помнит о том, что было, в ее сердце нет сомнений, касающихся тебя, нет фальши, ее помыслы чисты, как и ее любовь к тебе. Я очистила ее сознание от дурных воспоминаний, и теперь она полностью твоя. Отомсти Дарту Сидиусу и отведи от Датомира погибель в лице Ронана Обвинителя, и я дам тебе сына. Она сможет зачать еще, а потом родит тебе наследника. Ты будешь воспитывать его тут, - сделав короткую паузу, Талзин добавила, смотря в глаза Мола, - И я обещаю, что твой сын никогда не будет служить Сестрам Ночи. Никто больше из твоих потомков не будет обременен такой участью.       Слова ведьмы проникли в мозг забрака, окутав его сознание, покачнув его уверенность, вселив сомнения. Повернув голову к Алексис, которая с нетерпением и настороженностью смотрела в их сторону, он нахмурился, зная, что женщины так называемой Земли могут принести потомство от практически любой расы во всей Вселенной, которая физически и генетически схожа с ними, хотя бы в несколько процентов. Да, он уже привык к землянке, и ему с ней было хорошо в постели, и в отличие от других женщин, она не боится его, ее не пугает то, что он ситх. Что-то внутри надломилось, и будто бы начав освобождаться от оков, зверь внутри него начал жадно рвать плоть, распаляя бушующую кровь, но несмотря на это внешне Мол выглядел спокойным. Не поворачивая головы, он взглянул на Мать Талзин.       - Сначала я убью Сидиуса, - прошелестел он, - Он поплатиться за то, что лишил меня моего сына. Потом я найду Обвинителя. И вот тогда ты выполнишь свою часть договора, ведьма.       Вернувшись в поселение, где выжившие забраки убирали с улиц тела мертвых, а потом хоронили их, как подобает всем обычаям, Мол шел впереди. Еще издали он увидел, как несут тело его брата. Подойдя ближе, он приказал остановиться, а когда забраки удивленно на него посмотрели, одарил их озлобленным взглядом. Переглянувшись между собой, мужчины осторожно положили тело Саважа на землю, отступив. Присев возле Опресса, прошептав:       - Ты храбро сражался, брат, - в его голосе не зазвучало ни отчаяние, ни боль, лишь грусть, которая растворилась с небольшим порывом ветра, унесшегося тут же в пески Датомира.       Поднявшись, Дарт Мол нахмурился, смотря, как уносят тело Саважа. Повернувшись к красному светилу, нависшему над его головой, забрак задумчивым взглядом осмотрел горы, будто бы хищник выслеживает жертву, которая должна притаится в камнях. Мрачное красноватое небо застыло под лучами солнца огромными мохнатыми и тяжелыми тучами, но сейчас они не давили, а скорее защищали, пытаясь укрыть землю от надвигавшейся угрозы.       - Останешься тут, - сухо сказал Мол, чувствуя, что Алексис стоит рядом, - Братья позаботятся о тебе и присмотрят за тобой, но не смей никого подпускать к себе, - сказав это, он развернулся и пошел вместе с девушкой в тот самый дом, где до этого они жили. Зная, что никто из Братьев Ночи не тронет его женщину, Мол хотел обезопасить ее, заручившись поддержкой Сестер Ночи. Все же он мог оставить Алексис у Талзин, но одна мысль, что девчонка будет жить среди ведьм, вызывала у него ярость. Нельзя было позволять им как-то повлиять на землянку – как только все это закончится, он заберет ее с собой на Корусант. Как только ему удастся убить Дарта Сидиуса, то он сможет вернуться обратно в мастерскую, но лишь на короткое время, так как после его могут искать и джедаи. Придется улететь на более благоприятную планету, тем более, когда Алексис придется рожать и на первое время, пока его сын не окрепнет. Мысли о таком будущем, несмотря на трудности, вселили в забрака какую-то легкую, еле уловимую надежду, от чего он чуть приподнял один уголок губ.