Сборник феерических аушек и кроссоверов

      Это было время изобилия. По крайней мере, времени изобильнее громовержец не помнил. А помнил он ничтожно мало для бога — всего-то две сотни лет. Многое он, впрочем, знал от других богов, или же знал просто потому, что это знание было частью его божественной сути. Так он знал, что было время, когда по Земле ходили змеиные люди, и знал, что что он, громовержец Зевс, сразил старшего бога, лишил силы и заключил — заключил, ибо боги бессмертны — в Тартар. В том катаклизме погибла цивилизация рапторов. На смену им пришли иные смертные. Люди.       Люди Зевсу нравились — нравились они ему, должно быть, и до того, как он утратил память. Ему нравилось принмать человеческий облик, должно быть, прежде он тоже это любил. Возможно, у него тогда были друзья среди смертных… но в себе он разобрался слишком поздно. Прошли многие годы, и те люди наверняка уже были мертвы. Смертные. Впрочем, Зевс не сомневался, что однажды он тоже умрет. Бессмертна сущность бога, бессмертны свойства и устремления, но не имя и не память. Однажды ими придется пожертвовать — в грандиозной битве, когда понадобится взорваться громом и молниями — всей сущностью, высвободить, истратить всё без остатка, только чтобы сразить врага. Потом бог грома, конечно, воскреснет, но Зевсом он уже не будет.       Буря в его сердце жаждала этой битвы. Что же до самого Зевса, он был не совсем в этом уверен.

***

      Это было время сумерек богов. Тор знал, что пришла та самая битва. Он предчувствовал её долгие и долгие десятилетия, призывал старших богов — но они не вмешивались во внутренние дела царств. Мидгард должен был выстоять или пасть один.       Бог грома кипел энергией, той же энергией, которой пылало небо над ним, тем же стремительным грозовым огнем. Он почти стал этим огнем, отринув человеческую форму и суть. Но — еще не время. Еще рано умирать. Он не должен повторить ошибки Зевса — позволить врагу сбежать. Он выждет, выгадает время небесного катаклизма так, чтобы в небытие отправились все, кто его заслужил.       И Тор оставался в строю. Рядом с ним шли смертные и шли земные боги, равные в этот час, шли, чтобы сойтись в битве против поднимающихся из Хельхейма, против заточенного там бога и против тех, кто встал на его сторону, прельстившись обещанной властью. В этой битве должна была решиться судьба Срединного Царства и населявшего его человечества. И если для защиты Земли богу грома придется пожертвовать собой — тем, кто носил имя Тор — то так тому и быть.

***

      Это было время возрождения.       Бог грома и молний, соткавшись из туч в начале весны, из запаха электричества после грозы, из эха, сотрясающего горы, ступил на землю. Ноги его были босы, и первое, что он ощутил — холодную влажную грязь рисового поля. Он стоял в тени от облака, набежавшего на солнце, и поднявшийся ветер спутал его белые, как вспышка молнии, волосы.       Бог грома смотрел вслед сборщикам риса, которые видели его появление и теперь в ужасе бежали от него. Он не хотел их пугать, но он не выбирал, где ему воскреснуть. Посмотрев им вслед еще немного, бог грома неспешно наклонился и поднял соломенную шляпу — её потерял один из сборщиков. Крутанул в руках, стряхнул грязь и надел.       Шляпа — тоже неплохо для начала новой жизни. А имя… он обязательно что-нибудь придумает.