Ставленница. Часть 3

Этой ночью должно было снова быть полнолуние, и я отправилась на юг, чтобы принять смерть от огня. Сегодня утром книга уточнила мне, что огонь должен быть естественным, а не магическим, и поэтому я соорудила некое подобие костра. Придется конечно поддерживать огонь, но, думаю, у меня хватит внимания делать это, не отвлекаясь от заклинания. Солнце уже садилось, и я встала в центр костра, и приготовилась уже поджечь его искрой, как раздался хлопок. На поляне передо мной материализовалась леди Анайя. Старая верховная ведьма вперила в меня разгневанный взгляд и заговорила: - Я знаю, что ты хочешь делать! Я видела метку на твоей ладони, и я знаю, что она означает! - Да, и что же? - Я знаю, что ты хочешь обрушить в бездну наш, мир, но я не позволю тебе сделать это! - В самом деле? - Я связала себя заклинанием с распорядителем, умру я - умрет и он! А он ведь дорог тебе! Чего только не сделаешь для спасения собственной шкуры, даже опустишься до шантажа того, кому присягала в верности. Я скривилась и вышагнула из снопа веток. Скользя невидимыми шагами к ней, я не сводила с ведьмы ледяного взгляда вишневых глаз. - Вот как? Шантаж? Ты угрожаешь своей королеве, ведьма?! Я подошла к ней вплотную, но ни один мускул не дрогнул на ее гордом лице. Она стояла, расправив плечи, и взирала на меня точно так же, как в далеком детстве, когда распекала за очередную шалость. Я тихонько коснулась ее ауры, вытягивая пульсирующие магические силы. Вот и все… какие заклинания могут быть у той, кто более не является ведьмой?! - Ты в самом деле думала, что сможешь добиться своего, угрожая Лазаро? – разочарованно спросила я. - Нет. Но я должна была попытаться. Я прошлась по поляне туда - обратно. Солнце уже почти село. Времени нет, иначе придется ждать следующего полнолуния. - Мне жаль убивать Вас, леди Анайя, Вы были мне вместо бабушки. И я действительно привязана к Вам. Но какая разница, умрете Вы сейчас или через несколько месяцев. Судьба этого мира решена. - Магистр Валериан не позволил бы тебе сделать это, - тихо произнесла она. - Не позволил бы, - согласилась я, - но ведь магистра больше нет. С этими словами я одним молниеносным движением переломила ее шейные позвонки. И аккуратно уложила обмякшее тело на траву. Спи спокойно, леди Анайя, завтра я попрощаюсь с тобой, как подобает на темной стороне. Ощутив на щеках последний блик уходящего солнца, я снова встала в центр «снопа» и подожгла его. «Стихия огня, мы едины с тобой. Я приняла твой смертельный дар, прими и ты мой! Силою неоплаченного долга заклинаю тебя. Свяжи свой пут на мою длань!» «Стихия огня, мы едины с тобой. Я приняла твой смертельный дар, прими и ты мой! Силою неоплаченного долга заклинаю тебя. Свяжи свой пут на мою длань!» С огнем все прошло так же, как и с водой. На рассвете на моей руке была переливающаяся красно-оранжевая полоса от запястья к центру ладони. Я придала тело верховной ведьмы огню и вернулась в замок. Я не стала скрывать, куда делась верховная ведьма. Я прямо сказала, что убила ее, потому что она противилась моей воле. Такого осуждения я еще никогда не чувствовала. Одно дело убивать врагов, даже просто граждан или слуг, и совсем другое вот так просто избавиться от самого старого, верного и надежного подданного и соратника. В замке царило тягостное молчание. Никто ни с кем не говорил, ведь говорить о чем-то отвлеченном они не могли, а говорить о смерти верховной ведьмы и вслух осуждать меня боялись. Я сама тоже чувствовала некоторые угрызения совести, но я чувствовала их только в те краткие мгновение, когда мое сознание было ясным. А этого теперь почти не случалось. Я перетекала из состояния мании в состояние депрессии, из власти видений во власть истерики и так было почти всегда. Большую часть времени я все так же сидела каменным изваянием на троне и ждала. Я ждала или полнолуния, или того, что мне выдадут, наконец, самого главного и самого ненавистного мне врага – Евгениуса! О, как же я хочу расправиться с ним! Как же я хочу показать ему, до чего довела его друзей дружба с ним! Как же я хочу показать, до чего довело его присутствие и бестолковые действия весь этот мир! Я бы, пожалуй, даже оставила его жить. Чтобы он доживал свой век, вспоминая это и мучаясь угрызениями совести. Хотя, о чем я!? У таких, как он, нет совести! У них есть «простить себя и жить дальше». Малодушные свиньи! *** Я сидела, утопая в безумном унынии. Сознание только что вернулось ко мне. До этого я многие дни, недели и месяцы бродила в видениях по разрушенному пустому городу. Так же, как и в видении со станцией, я каждый раз возвращалась туда, возвращалась и понимала, что мне некуда больше вернуться. Я находила свой город в руинах, безжизненным и пустым. И там не было даже трупов. Он был пуст НАСТОЛЬКО давно, что их даже не осталось. И он не был поросшим травой и деревьями, как это обычно показывалось в постапакалиптических картинах. Он был просто серым, покрытым пылью и мелкой бетонной крошкой. Остовы полуразрушенных зданий темнели на фоне вечно серого и затянутого плотными облаками неба. Ветер гонял по пустым улицам какие-то ошметки. И там было настолько тихо, что в этой могильной тиши было слышно, как вливается кровь в мое сердце. Снова незваные гости. Как же вы мне надоели! Разве так сложно оставить меня в покое!? Снова эти неуемные крысы из Магограда! Крыса-Лариса. Наверное, пришла по поручению своих хозяев. Надеюсь, они не прознали про то, что у меня есть книга хаоса и что я собираюсь ею воспользоваться… Двери отворились. Я подняла на нее взгляд, тяжелый, словно прилипший к полу. Никогда еще подавать признаки жизни не было так тяжело. Я ненавидела тех, кто заставлял меня смотреть на них, говорить с ними. После того, как я убила взглядом нескольких слуг, за то лишь, что они осмелились поздороваться со мной в коридоре, ко мне подходили только Лазаро и Гернрих. Все остальные же, наученные горьким опытом своих товарищей, пускались врассыпную, едва меня завидев. Мне было омерзительно заставлять себя сейчас говорить с ней. В голову даже пришла малодушная мысль расправиться и с ней тоже, чтобы не было необходимости реагировать на ее присутствие. Я уже увидела, как неосознанно к ней потянулись щупальца магии в надежде убрать с глаз долой это пакостное напоминание, что остались еще живые люди в этих опостылевших мирах. Но я усилием сдержала себя. Не нужно. Если кто и не заслуживает наказания, так это эта девушка. Она практически в той же ситуации. Я молчала, буравя свою посетительницу тяжелым взглядом, и она молчала, чувствуя, что жизнь ее висит на волоске. - Я знаю о твоем появлении с того момента, как ты пересекла грань миров, - наконец заговорила я, - зачем ты пришла? Мы с вашей организацией не сотрудничаем больше. Слова, вылетающие из моих уст, казались мне чужими и нелепыми. Сам этот звук… словно я слышала его со стороны. - Я пришла как частное лицо,- проговорила она еле слышно, - убей меня за это, если хочешь. Я чувствовала, что она боится смерти, но готова принять ее. Это несколько заинтересовало меня и следующую фразу мне уже не пришлось усилием из себя выдавливать. - И что же есть на свете такого, за что не жалко умереть? – злобно усмехнулась я. Лариса, невзирая на страх и опасность, вскинула голову и посмотрела мне прямо в глаза ясным, преисполненным решимости взором. - Любовь! Мои плечи затряслись в беззвучном смехе вышедшего из ума голодного, у которого попросили ломоть хлеба. - Так ты пришла, чтобы я отправила тебя в небытие вслед за любимым? Какая хорошая девочка! - Нет! Я пришла просить тебя вернуть его. Только тебе это по силам! Я взглянула на нее серьезно, почти с сочувствием. - Я сильна, но я не Господь Бог. Воскрешать мертвых мне не под силу. Тело еще можно было бы поднять, но смертная душа Даниэля погибла вместе с ним и ее не вернуть. - Можно я подойду ближе? - Подойди. Она пересекла зал легкими, едва слышными шагами. Свет из окон падал на ее осунувшееся лицо. На ней сейчас не было Магоградской формы, но скотское клеймо светилось сквозь одежду на предплечье. На ней был серый свитер со снежинками и светлые джинсы, и ее длинные, почти до пола легкие волосы были сейчас собраны в тугую косу. - Несколько лет назад, - робко начала она, - я была на задании в одном из миров. Там был клан ведьм, притесняемый кланом других сверхъестественных существ. Неважно каких, не в этом суть. Мне удалось уладить ситуацию. И хотя многие ведьмы погибли, но все же осталось достаточно живых, чтобы клан продолжил существовать. И в благодарность они поведали мне о тайном знании, которое хранит их род испокон веков. Это очень древнее заклятие, которое уже много веков держится в строжайшей тайне и на которое Магоградом наложен строжайший запрет. Оно позволяет связать смертную душу человека с неким предметом, так что при смерти тела душа не умирает, а переселяется в этот предмет и хранится там. Эта магия запретна, потому что потом можно вселить эту душу в чужое тело, но душа хозяина тела умрет. Но я нарушила запрет. И связала душу Даниэля. Она достала из кармана плетеный браслет с маленькой бусиной на завязке. - Я не знаю, что будет со мной, когда начальство узнает… но я не собиралась отнимать ничью жизнь… Поэтому я пришла к тебе. Твой… - тут она запнулась и сглотнула, - покойный господин умел создавать новые тела. И я пришла просить тебя, если он научил тебя и этому, сделать тело, в которое я могла бы вселить душу Даниэля. Что я почувствовала в тот момент? Земля ушла из-под ног… мир перевернулся? Нет! Просто душу в один момент сковало ледяным холодом. Я думала, мне не сможет стать еще хуже. Смогло! Значит, так просто, да!? Браслетик!? Одно слово старухи из тьмутараканьего мира и этот сраный браслетик, и можно спасти обреченного на смерть?! Перед глазами все застилал красный туман. Вне себя я вскочила, схватив ее за горло, в доли секунды пересекла зал и ударила ее спиной об стену. - Каково это, просить смертельно больного о здравии, а?! – прошипела я, поднимая ее выше волоком по стене и еще сильнее сжимая горло. Несчастная мерзавка хрипела и дергала в воздухе ногами. - Элли, нет! Не надо! – в тронный зал вбежал Лазаро. - Перебивать некрасиво! – один переполненный неистовой злобой взгляд и он застыл парализованный, так, как и стоял, умоляюще вытянув вперед руку. Но его появление все же немного успокоило меня. Я отпустила Ларису и та, схватившись за горло начала судорожно вдыхать и кашлять. Я отошла на несколько шагов и резко развернулась. - А что же ты хотела предложить мне взамен такой услуги? – с елейной желчью в голосе спросила я. - Мне нечего предложить тебе. Даже в моем управлении я простой служащий и не имею власти. Я пришла молить о помощи. Храбрости ей не занимать. Прохрипелась и снова за свое. Голос звенит, глаза меня буравят. Хотя, если бы у меня был шанс спасти Валериана, я не остановилась бы до последнего своего вдоха. Но разве способна на такое простая жалкая человеческая любовь? Жалкая, ничтожная, сопливая эйфория, проходящая, как весенний дождик! Кожа моя собралась на переносице, как у оскалившегося хищника. Я сделала пару скользящих шагов ей навстречу и, впившись острым когтем в ямку под подбородком, притянула лицом к себе, пристально глядя в глаза. - А как ты думаешь, твоя жизнь подходящая цена за его возвращение? Даже находясь в таком положении, она нашла в себе силы улыбнуться. - Думаю, даже недостаточная. Я отпустила ее и снова отступила. - Хорошо, я помогу тебе его вернуть, но взамен заберу твою жизнь. - Да будет так. Но только после того, как увижу его живым. - Да будет так, - поставила точку я. Мне не нужно было ничего узнавать. Вся информация была у меня в голове. Самый надежный сейф выбрал Валериан для своих трудов. Я знала, как сделать это. Создание моего тела у монсеньора заняло всю жизнь, но это были исследования, опыты, методом проб и ошибок. Я же смогу сделать все это за неделю. Создать взрослого человека на неделю… фантастика! Даже для волшебного мира. Я повторю эксперимент моего создателя, с той лишь разницей, что он использовал больше науки, а я буду использовать больше магии, ну и плюс моя задача будет облегчена тем, что мне не нужно создавать сверхсущество. Мне нужно просто тело. Тело без души. Наше тело состоит из клеток, это всем известно. Также всем известно, что клетки эти бывают разными, в зависимости от функций. Но на начальном этапе формирования эмбриона клетки еще не различаются. Они просто какое-то время делятся, создавая как бы основу. Валериан в своих записях называл эту основу «первоткань». На этом и основывался весь процесс создания тела. Сначала создавался большой объем первоткани, достаточный для построения всего тела, а потом запускался, собственно, процесс «творения». Первая часть была практически без помощи магии, а вот вторая, напротив, чисто магической. Готовую первоткань он соединял с телом человека (любого, но желательно того пола, тело которого нужно). И накладывал на эту связь одностороннее заклинание «образа и подобия». (В записях было указано, что в первый раз он запустил обоюдное заклинание, и человек наоборот превратился в биомассу.) И потом уже готовое тело меняется по необходимости путем введения в него всяких сывороток и прибавления дополнительных генов. Эту часть мне можно будет пропустить, исключая ген вампира, естественно. На все это время Лариса оставалась жить в замке. Я поселила ее на первом этаже своей комнаты. Именно она должна была быть генным материалом для создания первоткани. Я спросила, не смущает ли ее то, что ее возлюбленный будет иметь с ней одни гены (примерно как сын с матерью). Но она сказала, что он вампир и детей ей от него не рожать. «Тем более, когда он вернется к жизни, ты умрешь», - ободряюще добавила я. - А, кстати, ты подумай насчет детей, - сказала я, надевая белый халат в лаборатории, - я могу создать его человеком, а в вампира потом сам обратится, если захочет. - Я же умру. - Ну, родишь и умрешь, а ему и Лире останется память о тебе. Я не стала рассказывать ей про то, что когда (если) она кого-то родит, меня уже не будет в живых. Я передумала ее убивать практически сразу. Гнев прошел, и во мне проснулось давно забытое желание творить добро. Пусть хоть кто-то будет счастлив. Даниэль был хорошим парнем, да и перед Зербаганом было бы неудобно, что я могла спасти его сына и отказалась. Но ей я пока об этом не говорила. Пусть думает, что умрет. Ее жертва принесена не в момент смерти, а в момент согласия. Согласие решает все. - Ну ладно, я думаю нужно спросить для начала его самого, что он думает об этом. Пусть будет человеком. Аккуратно набрав шприц ее крови, я перелила ее в колбу и добавила ампулу обезличивающей сыворотки. Теперь клетки ее крови постепенно превратятся в первоткань, а постоянный приток энергии «собьет их с толку», они будут думать, что находятся в живом организме и станут делиться. - Сколько весил твой Даниэль? - ?! Я махнула на нее рукой, воздвигая длинную и широкую цилиндрическую колбу посреди лаборатории. Внутри я заполнила ее искусственной амниотической жидкостью и поместила туда исходный материал. В данный момент питала эту субстанцию я, но чтобы не торчать тут двое суток (а именно настолько я ускорила процесс) я прикатила аппарат, который раньше поддерживал жизнь в моем теле. С момента моего первого оживления аппарат пылился в углу, явно ожидая своего часа. Подсоединив нужные трубки к нужным каналам (хорошо быть магом – нет трубок – наколдовала!), я влила в пробирку эфир и сказала. - Ну, все. На сегодня закончили, через двое суток придем снова. - А ничего, что у него будут две Х-хромосомы? – недоверчиво спросила Лариса, идя за мной. - Ишь ты, грамотная, какая! Первоткань бесполая. Меня Изначально создавал монсеньор из своей крови, но как видишь, я все-таки женщина. И вообще! – я снова начина впадать в беспричинную ярость, - Баба, мужик, да хоть собака! Тебе же нужно, чтобы он жил!? - Тогда детей не будет, - философски-меланхолично вздохнула она. Через два дня все было готово. Биомасса занимала почти всю колбу, и была в достаточном количестве. - Ну, а теперь нам нужен мужик! – иронично произнесла я, - кто у нас папашей будет?! - Не знаю,- потерялась Лариса.- Я никому не говорила о своих планах и мне некого попросить. - Ну, возьмем одного из стражей, они товарищи темные, но надежные. - А может попросить Вашего… ну, двойника Зербагана? - Лазаро? Я задумалась. Согласится ли он на подобное? Насколько я знаю, он не фанат всяких лабораторно-магических штучек. Да и мне не особо приятно будет делать его «отцом» какого-то левого парня. - Позовите распорядителя! Как ни странно, Лазаро согласился. И, как ни странно, сразу. Мы с Ларисой уложили его на кушетку рядом с цилиндром и вместо трубок аппарата присоединили его к аппарату для отделения плазмы. Кровь Лазаро перегонялась через него, плазма шла в цилиндр, а кровь обратно хозяину. Такая связь обеспечила соединение. И уже поверх нее я наложила заклинание «образа и подобия», тоже утроенное, для большей скорости. Кстати, со мной эту процедуру тоже проводили. В детстве, когда я после падения с лабиринта лежала без сознания. Валериан уже тогда знал, что я буду его наследником, и уже тогда готовил тело именно для меня. А я все думала, почему он меня сразу не исцелил кристаллом. Все для того, чтобы втайне от меня самой провести эти процедуры. При всем ускорении ему пришлось лежать так целые сутки. Воду и еду я приносила, а потери организма восполняли эфиром. Если честно, то это было ужасно. Смотреть, как из непонятной каши формируются какие-то комки, как эти комки становятся плотью, и как эта плоть обретает человеческие очертания. Очертания Лазаро. Но, по сути, это не было клонированием. Это было именно созданием. Новый человек имел уникальный набор генов и не был с кем-либо идентичен. Немного смущало, что он все же будет по крови родственником своей невесты, но что ж поделаешь. Ничего, за один раз не мутируют. Вся монархия Европы жила инцест на инцесте и больными рождались далеко не все и тем более не с первого раза. Тем более еще не факт, что дети-хренети ему нужны. - У тебя есть его фото? - Да. Она достала из сумочки глянцевый прямоугольник. На нем были изображены они вместе, на фоне какого-то южного города. На ней был пестрый сарафанчик, а на нем яркая гавайская рубаха и шорты. Они выглядели беззаботными и счастливыми, словно были не агентами межмировой разведки, а просто парочкой влюбленных студентов. Глядя на это фото, я почувствовала, что меня наполняет едкая зависть. Снова захотелось исполнить свое обещание и убить Ларису, когда Даниэль оживет. С какой стати они должны быть счастливы?! Какое право они имеют?! Чем они заслужили свое счастье!? Я вырвала фото из ее рук и пристально разглядела, запоминая все черты, а потом отшвырнула обратно, кладя ладони на стекло, за которым плавало в жидкости новое тело. Это было похоже на рисование. Я стирала с лица черты Лазаро и ставила на их место черты Даниэля. Тело изменялось, пока мне не показалось, что человек за стеклом точная копия человека на фото. - Ну? – спросила я. - В общих чертах, - кивнула Лариса. По ее лицу было видно, что зрелище плавающего в жидкости за стеклом возлюбленного произвело на нее не меньшее впечатление, чем в свое время на меня мое тело. В ее широко раскрытых глазах плескался шок и ужас. Но вместе с тем и радость, от того, что она наконец-то вернула его. Тем временем пришла пора следующего полнолуния. Вынутое из жидкости и присоединенное к аппаратам тело оставили в лаборатории, а я отбыла на восток, дабы там похоронить себя заживо. Объяснять никому причины своего неожиданного отбытия я не стала, просто сказала, что так нужно. Но и лезть с расспросами никто не спешил. Я намеренно не стала выкапывать яму магией, а вооружившись лопатой, и прибыв на место, заранее стала вручную сама рыть себе могилу. С моей силой мне это было не трудно, но сам процесс как-то успокаивал. А погребенной я чувствовала себя точно так же, как и обычно в последние месяцы. Только теперь мое тело было на одной волне с моей душой. На рассвете, когда я грязная вылезла из могилы (вот было бы интересно, если бы кто-то это увидел), я отерла руку от налипшей глины и увидела матовую черную линию от основания большого пальца к центру. Осталось одно полнолуние и все будет кончено. Хотелось бы, чтобы Евгения нашли до этого момента, но это не принципиально. Не умрет отдельно, умрет вместе со всеми. *** - Ты знаешь, как вытащить душу оттуда, чтобы она не умерла при переходе? - Знаю. - Хорошо, но сначала нужно оживить тело. Сама я этого сделать не могу, так как должна творить магию. А ты не сможешь, ибо у тебя смертная душа. Придется опять просить Лазаро. На этот раз распорядитель был явно не в восторге. Хотя он бодро отшучивался, что всегда мечтал побывать на моем месте. Я объяснила ему, что и как надо делать. Как переходить и как возвращаться. Когда он перестал дышать и сердце остановилось, новое тело открыло глаза. И если Лазаро в этот момент был в моей шкуре, то я сама оказалась на месте Валериана. Давно притаившаяся где-то в душе часть его сознания возликовала, наполняя меня ощущением победы. Ощущением своего могущества и гордости изобретателя. - Порядок? – спросила я. - Угу, - ответил совершенно чужой голос, не принадлежащий ни Лазаро, ни Даниэлю. - Возвращайся, - велела я, и уже обращаясь к Ларисе добавила, - голос останется таким. Он принадлежит новому телу. Лазаро вернулся в себя. Как настоящий солдат он выполнил все четко и молча (в отличие от меня в свое время). - Давай свой браслет. Я задумалась, как сделать так, чтобы душа перешла в тело и не умерла по пути. Заклинание тех ведьм могло тут не сработать, ведь вселялось она не в человека, и мое могло не сработать, ведь оно основывалось на вытяжке живой души без вреда для родного тела. Когда родного тела нет, оно так же могло не сработать. Грубо говоря, когда тело живо, душа может выйти и гулять, где хочет, и жить в другом теле, но когда тело умерло, без заклинания душа переходит «на тот свет», хотя в этих мирах и остается рядом. Но если тело убито после заклинания уже без души, оно будет жить все равно. Интересно, а перешедшая душа может войти в свободное тело? Скорее всего нет, ведь пока Валериан не творил заклинание, перейти я не могла. - О чем ты думаешь? - О том, как все это провернуть. Мое заклинание тут не сработает. - Это уже моя забота, этот ритуал имеет свою последовательность от начала до конца. И он основан не на такой магии, как у Вас, это вербальные связки, и они имеют цельную структуру от создания амулета до перемещения. Она подошла к распростертому на каталке телу, пока я одну за другой отсоединяла трубки. Раскрыв ему рот, она вложила туда браслет и, прикрыв глаза, начала нараспев произносить древние могущественные слова. Это была совершенно необычная магия, которая и вправду не имела с моей ничего общего, это была черная магия, выпивающая душу и Лариса в тот день навсегда лишилась части своей души, в обмен на возможность вернуть любимого к жизни. Даниэль открыл глаза. Это было так просто, словно не величайшее чудо свершилось сейчас на наших глазах. Смертная душа была возвращена из небытия. Дэниэль непонимающе переводил взгляд с Ларисы на меня, и озирался вокруг. - Лара, что случилось? Я… же умер… - Мы вернули тебя. Элени вернула. - Не знаю, как ты сделала это, покачал головой он, садясь, но теперь тебя точно развоплотят. - Не успеют, Элени заберет мою жизнь в обмен на твою. - ЧТО!?!? - Не заберу, - устало произнесла я, - Зербагана забрали и это последний мой дар ему. Убирайтесь и будьте счастливы. И чтобы я никогда больше вас не видела, ваше счастье жжет мне глаза. Они ушли, а я, оставшись одна, рыдала несколько суток напролет, осознавая ничтожность всей своей силы. Простая ведьма смогла сделать то, что не смогла сделать я. А потом было последнее полнолуние этого мира. Я привязала на свою ладонь белоснежную нить воздуха и все четыре конца мира были теперь у меня в руке. - Лазаро, мой кулон у тебя? – спросила я, входя в его комнату. - Да, - он вытащил из-под ворота до боли знакомый оплавленный четырехгранник. - Отправляйся в Магоград. Пойди в управление и назначь для меня встречу с Александрами. Скажи, что я хочу обменять жизнь Зербагана на кое-что важное для них. - На что? - Не важно, это я скажу им лично. - Хорошо, - кивнул он, - когда мне выдвигаться? - Да можешь прямо сейчас. Ну вот. Полдела сделано. Когда все произойдет, Лазаро здесь уже не будет. Я в последний раз поднялась на крышу и оглядела пестреющую красками осени долину и темные величественные горы. - Ты был для меня раем, - обратилась я к этому миру, доживающему последние минуты, - но превратился в ад. Здесь я испытала самое большое счастье и самое большое горе в своей жизни. Этот мир был моей сказкой, он был для меня всем, и теперь, уходя, я забираю его с собой. Низко опустив голову, я спустилась с крыши основного здания и поднялась на башню. У двери стоял стражник. При виде меня его сердце забилось так, что мне показалось я слышу две линии ударов. Но это, наверное, снова игра моего ослабевшего разума. Мое тело по-прежнему лежало в гробу. Я опустилась на колени и в центре комнаты, рядом с постаментом, начертила острым когтем на полу знак хаоса. Я до конца не была уверена, смогу ли я закончить заклятие, будучи человеком, но книга уверяла, что смогу. Линии привязи проходили и сквозь тело и сквозь душу, а основная мощь нужна была именно на их получение. Когда я стану смертной, я должна буду соединить линии на руке с крестообразной перекладиной центрального знака и произнести призыв. Вот и все. Вся сложность разрушения миров была в подготовке. Когда жертвуют кого-то другого, то его тело помещают между магом и хаосом, как преграду или отступную. Но мне это было не нужно. Я сработаю напрямую. Я взглянула на руны и сделала глубокий вдох. Ну, все. Это и мои последние минуты. Я не могу сказать, что мне не было страшно. При всем своем безумии, при всем своем горе и отречении от жизни, я все равно боялась. Животным страхом или инстинктом самосохранения. Я боялась, но я знала, что именно сейчас должна сделать это. Назад пути нет. Вернее есть, но я не хочу туда возвращаться. Вышагнув из совершенного, могущественного и неуязвимого тела, я вновь вошла в саму себя. В тело, данное мне при рождении, и почувствовала себя дома. Это даже хорошо, что я умру так. Это будет правильно. Я открыла глаза и села в своем гробу. А потом, пытаясь вылезти, чуть его на себя не перевернула. Как же я отвыкла от своей неуклюжести! Встав на колени, я занесла руку. Сейчас я соединю линии и ввергну себя и этом мир во тьму. Осталось только произнести заветные слова. «АВАОЗЛ-МАКВОН-ДИУС». Да пребудет с вами хаос, товарищи! Я теперь снова была человеком, медлительным и слабым. И потому я не услышала шагов и дыхания у себя за спиной. А даже если бы слышала, среагировать бы я не успела. Я лишь успела заметить тень, закрывшую мою занесенную руку и оглянуться. Я не успела произнести призыв, и не успела опустить руку на руны. Матовое лезвие меча насквозь прошило мне грудь. Испуская дух, я увидела перед собой знакомые и ненавистные глаза. Но удивлялась этому я уже на том свете. Теперь я умерла навсегда. И путь в новое тело для меня закрыт. Но мой коварный убийца ненадолго меня пережил. Два произведенных подряд выстрела опытного спецагента поставили точку и в его никчемной жизни. В дверях стоял Лазаро. Он не поверил мне и вернулся. Но было уже поздно. На полу в баше лежали три распростертых тела. Мужчины в одежде стражника, грязного, заросшего и худого, с пулями в голове и сердце, девушки с торчащим мечом из груди в окровавленном белом платье и королевы, на чьем теле не было ран, но и жизни в ней теперь не стало. Вместо эпилога. - Пошлый Вы человек, Евгений! Разве можно жульничать, когда у Вас карты через руки просвечивают? - Жизненная несправедливость – руки просвечивают, а платье на Вас - нет. После смерти в параллельных мирах бессмертные души не могут уйти. Они остаются в виде призраков. Вот так по злой иронии души двух смертельных врагов остались один на один в загробном мире. Нет, поначалу я ненавидела его, но смерть исцелила мое безумие и спустя пять лет я даже смогла говорить с ним, а сейчас, спустя десять, даже почти простила. Не простишь тут, если кроме него годами даже поговорить не с кем. Кстати, если кто, как и я, был удивлен его появлению, то этому есть самое простое и самое глупое объяснение. Он был в замке все это время, с самой войны. Каким-то образом он прознал, что убить меня можно лишь по переходе в прежнее тело и спрятался под постаментом, терпеливо выжидая этого момента. Многие месяцы он дни напролет лежал, скорчившись, без движения под постаментом, и лишь ночами в одежде стража выбирался, чтобы украсть еды на кухне. При этом он даже не был уверен, что я когда-нибудь захочу вернуться в это тело, но был готов ждать до конца своих дней. А прошло с нашей смерти уже целых десять лет. Лазаро остался править страной. И стал самым мудрым и справедливым королем в истории. Он сумел править объединенными светлой и темной стороной так тонко и мудро, как не удавалось никому ни до, ни после. Он так и не смог забыть меня, и так и не мог найти себе новую королеву. Вечерами он поднимался в башню, где лежало теперь мое всемогущее тело (оно было невредимо и могло пролежать там еще многие тысячи лет). Он сидел и говорил со мной, а я была рядом, но не могла ответить ему… Вот так и закончилась эта история. Глупо и грустно, но такие истории не могут заканчиваться иначе. Для злодеев не бывает счастливого конца… P.S. Витая бестелесным призраком я не знала, да и не могла знать, что в тот момент, когда на моей ладони появилась четвертая линия, в далеком мире, населенном лишь неразумными тварями, в глубокой пещере на океанском дне, открылись закрытые два тысячелетия глаза… Но это уже совсем другая история…