***
Уже у меня дома я всё рассказала подруге. Миа молча сидела и смотрела в пол, разглядывая ковёр. Спустя несколько минут затяжного молчания, она произнесла пару слов. — Найл не виноват, и ты тоже, — сделала она вывод. — Я это понимаю. Хотя стой. Я виновата. Не надо было брать билеты, — мне было тошно от самой себя. — Но ведь Найл сам настаивал! — возразила Миа. — Слушай, давай не будем выяснять, кто прав, кто виноват. Из этого ничего приятного не получится, — я глубоко вздохнула и сделала глоток апельсинового сока. — И что теперь будешь делать? — Жить дальше, что делать… Что мне остаётся? Уже вечером мы с мамой смотрели фильм, Миа уехала домой. Кино немного отвлекло меня от нагнетающих мыслей и неприятного чувства внутри. Я закидывала в рот попкорн и запивала газировкой, рядом лежала наполовину съеденная мной шоколадка. Когда я нервничаю и переживаю, то всегда ем очень много, причём вредной и калорийной еды. Мама знала меня вдоль и поперёк, и, заметив, какое количество шоколада я кладу в рот, повернулась ко мне. — У тебя настроения нет? Я знаю, от мамы ничего не скроешь, это бесполезно. — Да, есть такое, — я вздохнула, поняв, одну очень интересную вещь. — Из-за чего? Да-да, придётся обо всём рассказать маме. — Понимаешь, в чем дело… Билеты покупала не я, — на секунду мне следовало замолкнуть, чтобы увидеть реакцию мамы, но она лишь молча сидела. — И кто же тогда их купил? — мама нервно разгладила халат. — Найл. Я не хотела брать, отказывалась. И он сказал, что всё равно билеты обратно не сдаст, что они просто так пропадут… — я не успела договорить. — Джесс, зачем ты их взяла?! Теперь его отец наверняка недоволен! Я ведь права?! — Да, — мне пришлось понизить голос. — Глупая! Ох, — мама начинала нервничать ещё сильнее. — И что теперь? Как ты будешь отдавать эти деньги? — Я планировала устроиться на работу осенью. Накоплю и верну деньги Найлу. Мама только глубоко вздохнула. Я понимала, что очень её расстроила и что она злится. Это бесило. Вдруг раздался звонок в дверь. Я встала с дивана и подбежала к двери, открыв её. На пороге стоял Найл с одной белой розой. Он был одет в обыкновенную сиреневую футболку, синие джинсы и кеды. Раньше он носил чаще всего ботинки и рубашки поло. По крайней мере, в университете три дня из пяти он надевал ботинки, а не кеды или кроссовки. Я стояла в недоумении, причём, не зная, как реагировать. — Привет, — выпалила я, не подумав. — Привет, — он протянул розу. — Возьми, это в знак примирения. Парень улыбнулся и почесал висок справа. — Спасибо, — я старалась скрыть улыбку, потому что мне казалось, что я выгляжу очень глупо. — Не хочешь прогуляться?***
Мы шли по парку. Уже немного стемнело. Народу почти не было, лишь голуби сновали туда-сюда, выпрашивая у редкого прохожего хлебные крошки. Это был самый первый раз, когда мне действительно было неловко находиться рядом с Хораном. Я постоянно оглядывалась, смотрела на ногти, двадцать раз за минуту поправляла джинсовую куртку, перекидывала маленькую сумку с одного плеча на другое и поджимала губы. — Перестань, на нервы действует, — абсолютно спокойно сказал Найл. — Прости. Я не знаю… Мне не очень комфортно, — честно ответила я. — Забудь лучше, что слышала этот разговор. Моему отцу важны лишь деньги. Он уже давно забыл, что такое семья. — А… Мама? — я впервые за целый год спросила у парня про его мать. — Мама? Они живут раздельно. У мамы другой мужчина, который любит её. Я же говорю. Отец давным-давно не помнит, что значит словосочетание «быть семьёй». А ведь когда-то мы ею были… Когда я был совсем маленьким. Постоянно гуляли вместе, ходили в кино и в парк. На День Рождения приезжали абсолютно все родственники. Да. Когда-то. А теперь у него другие интересы. — Это очень печально, — я не знала, что ему ответить на это. — Неужели совсем не проводите время вместе? — К маме то я время от времени заглядываю. А с папой мы проводим время вместе только в офисе. — Честно сказать, никогда бы не подумала, что в такой семье, как твоя, может быть что-то подобное. — Всякое бывает, — Найл посмотрел на голубя, крутящегося около его ног. — Я с мамой тоже часто ссорюсь. Ссорилась, пока не уехала. — В общем, Джесс, ты извини ещё раз, что всё так вышло. Я не хотел тебя обидеть. Хотел, как лучше, — парень вздохнул. — Не бери в голову. Я не обижалась, — мои глаза поймали ещё одного голубя, бегущего уже передо мной. — Ты замечательный человек, Найл. Я очень глубоко ошибалась насчёт тебя. Думала, что… Ну, ты понял. — Понял. А я думал… — он запнулся и остановился на месте. — Что? — я огляделась недоуменно. — Первое впечатление, не считая того инцидента на дороге, — хмыкнул парень. — Твой испуганный взгляд, зелёно-карие глаза, мягкие и холодные руки, твоя открытость и прямолинейность. Ты, вроде, с первого взгляда, как все девушки, но внутри ты абсолютно другая, в собственной манере… Свободная. — Найл, — я опустила голову. — Можно подумать, ты не свободен. — Да. Я в клетке, но когда-нибудь я выберусь из неё, — слегка посмеивается Найл, а я смотрю в его аквамариновые радужки. — Может быть, прямо сейчас. Его губы всё ближе. Он знает, что я не могу себя контролировать, когда он рядом. Его дыхание сначала слышится у уха, затем он медленно приближается к шее, слегка прикасается к ней губами, а я уже словно под гипнозом, как марионетка. — Зачем ты это делаешь? — шепчу я еле-еле, не в силах разлепить тяжёлые веки. — Не знаю. Просто хочу. Хочу быть свободным, делать то, что хочется. Как ты. И его губы накрывают мои. Нет. Я не могу больше держаться. Слишком долго терпела. Моя рука обвивает его шею, уже не хочется останавливаться. Даже если не хватает воздуха. Не хочу его отпускать. Хочу только, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Запах его парфюма, ткань его футболки, его горячая светлая кожа… Всё это мне хочется ощущать больше и больше. Он играет на струнах моей внутренней скрипки, и мне это безумно нравится. Я будто слышу невероятное слияние звуков, будто несколько октав звучат одновременно, а диапазон совершенно неограничен. От этого мурашки бегут по коже, и хочется танцевать, выполняя идеальные балетные па, а затем снова прижиматься к его тёплому телу, его рукам, а особенно, губам, затронувшим струны моей души, моей внутренней скрипки, которая словно проснулась от многовекового сна. Его руки держали меня за талию, аккуратно то поднимаясь, то опускаясь вверх, и эти движения являются его фразировкой, его средством выразительности. Его прикосновения к моей шее представляли собой внутри меня четкость и выразительность музыкальных нот, а я ничего не могла поделать с собой, я лишь погружалась всё глубже и глубже в эту музыку, тонула в ней, но мне этого хотелось. Когда-то я слышала скрипача-виртуоза вживую, и сейчас мне казалось, что этот виртуоз — Найл — делает невообразимо быстрые и трудные фрагменты произведения. Я глотнула больше воздуха, а по телу в сотый раз пробежала волна мурашек, и Хоран это почувствовал. — Всё в порядке? — тихо прошептал он мне в губы. — Да… — соврала я. — Просто эти ощущения… Никогда такого не испытывала. — Я же для тебя придурок, — Найл засмеялся, показывая свои ровные зубы. — Перестань. Я заулыбалась и почувствовала, как румянец наполняет мои щёки. Если бы я умела себя вести в таких ситуациях… Всё, что произошло между нами за этот год, казалось настолько сильно запутанным и сложным, что даже перехватывало дыхание. В голове почему-то образовалась пустота на секунду. — Найл, — обратилась я к нему. — Мм? — парень приобнял меня. — Это настолько странно. Мы абсолютно разные… — Но такие одинаковые, — закончил Хоран за меня. — Джесс, что бы ни говорил мой отец, что бы он не требовал от меня, я не хочу, чтобы он создавал себе сына, похожего на бесчувственного идиота. Он всю жизнь решает за меня. Я хочу хоть раз выбрать сам. И я выбрал. Снова бабочки в животе. Такое приятное ощущение… Сейчас я поняла, что никогда не любила мужчину по-настоящему. В школе была влюблённость и прочая ерунда, но это чувство к Найлу… Оно совершенно иное. Он мне не просто нравится, а я уважаю его, как личность. Мне стало понятно только в эту секунду, насколько сильны чувства к этому человеку. — Какая же ты заноза в одном месте! — с каплей сарказма ответила я, засмеявшись. — А ты прекрасна, — он улыбался, и от этой улыбки мне хотелось светиться. — Знаешь, я всегда восхищался, вами, девушками. Ведь вы такие интересные создания. Вроде сложно устроены и очень сложно понять, о чём вы думаете, как мыслите… Но я не перестаю вами любоваться и удивляться вашей воле и выдержке. — И долго ты думал об этом? — поинтересовалась я. — Долго. Но случилось кое-что, когда я по-другому посмотрел на мир. И только тогда я понял всё то, что сказал тебе сейчас. — И что же это может быть? — я обвила его шею руками. — Я встретил тебя. Девушку, которая не поддаётся никакому объяснению. Ты настолько разная, что мне сложно было изучить тебя на протяжении всего года, проведённого в Канаде. — А мне нелегко было понять тебя. — Знаю. Но ведь это того стоило? Я не стала отвечать, а лишь ещё раз прикоснулась к его губам, которые, казалось, что-то шептали. Но мне не хотелось отдаляться. Эти мгновения я навсегда сохраню в своей памяти. Даже если мне от них станет грустно… Ведь никогда бы не подумала, что смогу полюбить его.***
Было уже далеко за полночь, когда мы вдвоём подошли к моему дому. Остановившись, Найл задумался. — Ладно, уже очень поздно. Тебе надо отдохнуть, — Хоран посмотрел своими блестящими глазами на мои кисти. — Я не устала, — хохотнув, я схватила его руку. Найл улыбался, но это уже была совсем не та улыбка, которую я видела раньше. Его взгляд потускнел, и стало видно его расширяющиеся черные зрачки. Улыбка за секунды сползла с лица, послышался глубокий выдох. Парень нахмурил брови. Из-за этого я тоже перестала улыбаться и присела на ту самую лавочку, у которой мы с ним когда-то разговаривали. Казалось, это было только вчера, а на самом деле уже год назад. Впервые в жизни я заметила, насколько быстро идет время. Если раньше я просто думала об этом, то сейчас я это осознала. Найл сел рядом. — Не хочешь ехать домой? — тихо спросила я, и парень кивнул. — Отец знает, что я был с тобой. Мне надоело слушать каждый раз, что я такой, сякой, этакий. Ему всегда что-то не нравится во мне. Это очень сильно бесит. Уже трудно держать себя в руках. Он постоянно повышает тон, а я спокойно говорю. Как плюс и минус. Стараюсь реагировать тихо. Но теперь… — Что? — Найл замолчал, и я затаила дыхание. — Ты появилась, — он едва заметно улыбнулся, но это была уже теплая улыбка. — За тебя я стал заступаться. Ты то уж здесь точно не при чём. Пусть лучше срывается на мне. От любого другого парня такие слова я бы приняла, как хвастовство и выпендрёж, но Хоран сказал их с такой приятной и искренней интонацией, что у меня даже и мысли подобной не возникло. Мне не хотелось благодарить его за это или радоваться. Я почувствовала, что нужна ему. Просто нужна. — Если хочешь, можешь остаться у нас, — теперь я говорила эту фразу с трепетом, нежели в прошлый раз. — Твоя мама наверняка будет против, к тому же я уже ночевал у вас. Как-то не очень вежливо оставаться еще. — Ты остаешься, в общем, — я встала со скамейки. — Но я же… — Я прошу тебя остаться, — на каждом слове я сделала акцент. Хоран колебался немного, а затем кивнул. Я аккуратно открыла входную дверь, та немного заскрипела, но, думаю, мама не услышала. Мы зашли, сняли обувь и поднялись на второй этаж, Найл вошел в мою комнату первым, и тут вышла мама. — Джессика, ты где ходишь?! — она старалась наругать меня сонным голосом. — Уже второй час! Быстро спать легла! — Да, сейчас мам, — я еле успела прикрыть дверь. Мама зашла обратно в свою спальню. Мне стало смешно. Я быстро забежала в свою комнату, подавляя дикий смех. Хоран валялся на моей кровати. — Чего ржёшь? — парень сам начал тихонько посмеиваться. — Ну ведь не спалились, вот и ржу. — Всё, давай спать, я устал, — свет был выключен, но я видела, как парень повернулся на другой бок, заняв половину моей кровати. — Двигайся! Распластался тут, — ворчала я, подойдя к кровати, но Найл резко повернулся, схватил меня и в итоге я лежала на нём. — Удобно? — тихо сказал он. — Нет! — я сделала вид, что недовольна, хотя на самом деле мне всё нравилось. Я сползла с него и просто положила голову ему на грудь. — Вот так удобно. Я почувствовала, что парень смеётся, но не обратила на это особого внимания. — Идиот, — сказала я с улыбкой до ушей. — А ты прекрасна.