То, что осталось за кадром

      Эмма почти привыкла, что времени на себя у нее никогда нет, да порой даже толком невозможно просто остановиться и сказать, что она устала, что ей нужна минута. У нее всегда было лишь «сейчас», «срочно» и «беги», ни секунды покоя, чтобы хотя бы перевести дыхание.       Вылучив момент, когда ничто не взрывалось, никто не появлялся в небесах, другие миры молчали, злодеи оторвались на традиционный чай, семья немного успокоилась, занявшись своими делами, Генри благополучно слился в парк с Вайлет, а Хайд был прочно заперт в клетке, девушка зашла в свой дом и включила кофемашину, устало прислонившись к стене. Технически, это был не ее дом, а их с Киллианом, но тут жил и Генри, и Мэри-Маргарет, и Дэвид захаживал уж слишком часто, напоминая стервятника, вьющегося над добычей и ожидая, пока она потеряет бдительность. В любом случае ее личная жизнь состояла из поцелуя украдкой где-нибудь за холодильником и рука об руку на улице, чтобы отец слишком сильно не сходил с ума.       Несмотря на то, что Джонс стал его другом, принц все еще не мог принять тот факт, что из всех возможных претендентов его единственная дочь выбрала именно пирата, которых он до некоторых пор люто ненавидел и даже презирал. Но после того, как они прошли испытание Истинной любви в подземельях Тартара, ему ничего не оставалось, кроме как смириться, следя за ними из укрытия, намереваясь вырваться каждый раз, как они соберутся перейти черту. Поэтому приходилось скрываться, отшучиваться и маскироваться, искренне сожалея, что они должны существовать в таких рамках.       Сделав глоток горячего напитка, Свон шумно выдохнула, откинувшись на спинку кресла, и расслабленно вытянула ноги, мечтая о такой банальной вещи, как массаж. Да она бы все отдала за возможность просто полежать на кровати, ничего не делая и отключив мысли, постоянно атакующие ее.       В этот момент послышался скрип открывающейся двери, и девушка с трудом подавила в себе желание запустить в вошедшего чашкой, прекрасно понимая, что у нее просто не было выбора. Она была рождена Спасительницей, и как бы ей не было трудно и порой влом, она должна была выполнять свою «работу», несмотря ни на что. — Не переживай, лапочка, — послышался спокойный, знакомый голос, и она облегченно выдохнула, с легкой улыбкой повернувшись к мужчине. — Это всего лишь я. Не вздрагивай. — Я просто уже решила, что опять что-то случилось, — отозвалась она, глядя на него снизу вверх. — Хайд сбежал, или Злая Королева с ним скооперировалась, или… — Все в порядке, — перебил ее Киллиан, коснувшись ее подбородка, сверкая голубыми глазами, в которых горел какой-то таинственный огонь, который и зацепил ее больше года назад в Неверленде. — Здесь только ты и я, больше никого.       Наклонившись, он накрыл ее губы своими, положив руку на ее плечо, и Эмма, не сдержав звука, похожего на мурлыкание кошки, вцепилась рукой в ворот его камзола, отвечая на поцелуй, пытаясь через него передать все свои эмоции и переживания.       Оторвавшись, она провела языком по губам, положим ладонь на колючую щетину брюнета, и оглядела его, недоуменно выгнув бровь. — С чего ты решил вернуться к истокам? — Я просто вспомнил, как тебе нравился мой пиратский костюм, — обворожительно улыбнулся он, прикусив нижнюю губу, заставив ее возбужденно сглотнуть, сильнее сжав в дрожащих пальцах кожаный воротник. — Решил немного развлечь. — Вот ты только что сказал, — просипела она, пытаясь справиться с неслушающимся языком, так как вся ее собранность куда-то пропала, когда он подался ближе, сверкая нереально голубыми глазами, магнитя, дразня, гипнотизируя своими глубинами, — что здесь только ты и я. — Он кивнул, не разрывая зрительный контакт, и Эмма продолжила, проведя рукой по его груди, — а мне больше никто сейчас и не нужен.       Крюк криво усмехнулся и, сжав ее руку, резко поднял ее на ноги, накинувшись на ее губы, жадно сминая их, почти лишая возможности нормально дышать. Не сдержав стона, Свон запустила руку в его волосы, прижавшись к нему всем корпусом, и прикусила его нижнюю губу, с удовлетворением заметив в глазах пирата дьявольский огонь, в который она когда-то влюбилась. — Осторожнее, тигр, а то мы сейчас что-нибудь сломаем, — просипела она, когда он, положив руки на ее бедра, прижал ее к столу, скользя губами по ее щеке. — Не думаю, что это большая проблема, — отозвался он, проведя рукой по ее спине, притянув девушку еще ближе к себе, и потом медленно очертил крюком ее губы, заставив вздрогнуть от дикого желания, заскользившего под кожей, запрещая думать о чем-либо другом, кроме мужчины перед ней. — К тому же когда у нас еще будет возможность побыть наедине и… ммм… делать то, что нам так нужно.       Блондинка не успела даже как-то среагировать, как Джонс, подняв на руки, усадил ее на стол, расположившись между ее ног, тесно прижавшись к ее бедрам своими, не отрываясь от ее губ, сплетая их языки. Свон сглотнула, вцепившись в его плечи и, засмеявшись, когда его губы обхватили мочку ее уха, немного отодвинулась от него, обхватив его лицо руками, пытаясь хотя бы немного успокоить бешеное сердцебиение. — Подожди, а что насчет родителей? Мой папа с ума сойдет, если увидит… — У них нет никакого интереса заходить на этом моменте, поверь мне, — прохрипел он, стащив ее куртку, скользнув рукой под ее кофту, забираясь все выше, заставляя кожу девушки покрываться мурашками. — Надо бы снять и твою куртку, — усмехнулась Эмма, расстегивая пуговицы на его камзоле, и Киллиан, нагло ухмыльнувшись, помог ей, дернув плечами.       С явным недовольством увидев на нем еще и рубашку, блондинка теснее прижалась к нему, торопливо и как-то лихорадочно расстегивая пуговицы, что-то бормоча себе под нос, пока пальцы Джонса скользили по ее бедру, явно показывая, что штаны — лишняя часть ее внешнего вида.       В голове роились сотни страхов — а стоит ли, а готова ли она, а готов ли он, что будет, если они согласятся, что будет после этого, что изменится. Ей было страшно, потому что уже долгое время она не была ни с кем близка, а Киллиан стал для нее целым миром, с которым она была готова к каждой грани жизни, которые подразумевают отношения. Но все ее сомнения отпали, когда он требовательнее поцеловал ее, как бы показывая, что больше не намерен ждать, и она обняла его бедра ногами, дав тем самым зеленым свет к продолжению действий.       Крюк подцепил ее кофту и, отбросив в сторону, толкнул девушку на стол, нависнув сверху. Она замерла на мгновение, не ожидая столь быстрого развития событий, но его губы снова нашли ее, и она перестала думать, отдавшись ему без остатка. Прикусив ее нижнюю губу, он медленно двинулся вниз, оставляя на ее шее и плечах влажные дорожки поцелуев, заставляя ее метаться под ним, и, уверенным движением стащив ее бюстгальтер, подцепив его крюком, ужалил языком уже напряженный сосок Эммы, заставив ту податься навстречу ему и вцепиться в его волосы, тяжело дыша.       Недовольно заворчав, пират оторвался от ее груди и, расстегнув ее джинсы, бросил их на пол, не заботясь о сохранности, и Свон вздрогнула, когда увидела, как потемнели от страсти его глаза. Сердце бешено колотилось в груди, когда он, снова накинувшись на ее губы, подчиняя ее, провел крюком по ее груди, животу и скользнул холодным металлом по краю белья, заставив ее вскрикнуть, не сдержав стона.       Перед глазами все плыло от запаха его кожи, от его близости, от дикого желания, которое сводило все тело, лишая ее возможности здраво мыслить и шевелиться, и Эмма даже не успела как-то приготовиться к следующему действию, когда Киллиан, резко притянув ее к краю стола, прижав к себе, грубо вошел в нее на всю длину, дернув ее волосы назад, вынудив застонать от нахлынувших эмоций. Не было какой-то прелюдии или нежности, весь мир взорвался от его грубых толчков, попросту не давая ей ориентироваться в пространстве. Снова и снова повторяя его имя, она могла только цепляться за его плечи, подаваясь бедрами навстречу ему, с силой вонзая ногти ему в кожу каждый раз, когда он с силой толкался в ее тело, рыча сквозь сжатые зубы.       Перед глазами все плыло, и она уже не понимала, где вверх, где низ, где они и что происходит. Ей было попросту наплевать, потому что она могла думать лишь о том, что ей никогда не было так хорошо, как в эту секунду с ним, и она не давала ему остановиться, хотя, казалось, такая мысль даже не появлялась в голове пирата, который до боли вцепился в ее бедра, прижавшись губами к ее шее.       Устало выдохнув, Киллиан немного отодвинулся, поправляя штаны, и откинул с лица влажную от пота прядь волос, с наглой ухмылкой глядя на Эмму, которая, счастливо улыбаясь, прижалась лбом к его груди, тяжело дыша. — Я люблю тебя, — просипела она, кусая губы, — так люблю… — А я тебя, лапочка, — отозвался он, проведя языком по губам, и снова поцеловал ее, запустив руку в ее волосы. — Ладно, — прошептала Свон спустя еще минуту, с явным недовольством говоря это, — мне нужно привести себя в порядок. — Конечно, дорогая, — кивнул Крюк и отступил, следя за тем, как она одевается. Поймав его взгляд, она почти неосознанно стала делать это медленнее, соблазнительнее, закусив губу и не разрывая зрительный контакт. Шагнув вперед, мужчина сжал ее подбородок, — будешь так делать — и мы все-таки сломаем этот стол. А потом диван, кровать и займемся другой мебелью. — А кто-то против? — хрипло осведомилась она, снова потерявшись от его дерзости. Он снова прижался к ней, заставив прогнуться в спине, и его рука вальяжно легла на ее бедро, сжав ягодицы, и девушка сглотнула, вцепившись в его ремень.       Услышав в холле странный звук, они отскочили друг от друга, и Свон прижала куртку к груди, чувствуя, что сердце выскочит из груди, если она увидит Дэвида, или Мэри-Маргарет, или, упаси Бог, Генри. Но, увидев в дверях замершего и побледневшего от изумления Киллиана, она открыла от удивления рот, переводя взгляд с одного мужчины на другого. Казалось, вся эта ситуация забавляла лишь пирата, который, почесав подбородок, подошел к Джонсу и подмигнул ему. — Пора было давно это сделать. Многое теряешь, — и вышел из дома, закрыв за собой дверь. Киллиан медленно перевел ошалевшие глаза на Свон, и та зажмурилась, мечтая, чтобы это было сном.