Замена

Пони бежала по лесной тропинке из последних сил, оставляя за собой дорожку капель крови. Бежать в этом опасном месте было некуда, но она продолжала. Из горла вырывалось тяжелое хриплое дыхание, но она продолжала. Однако вот пони спотыкается об очередной корень и уже не может подняться. В копытах больше недостаточно сил, чтобы удержать тело кобылки, кровопотеря слишком велика, она не смогла увернуться от брошенного ножа, и даже магических сил, о недостатке которых единорожка никогда раньше не задумывалась, больше нет. Пони вдруг отчетливо поняла: все, конец. Уже бесполезно куда-то стремиться. Она собрала оставшиеся крупицы сил, чтобы перевернуться и последний раз посмотреть на небо. Голубое-голубое, безмятежное. Неожиданно постепенно затуманивающийся взгляд кобылки уловил справа движение. Ветки кустов разошлись и явили точную копию пони: изящное телосложение, лимонно-желтая шерстка, белые, желтые и оранжевые завитки короткой гривы. Единорожка даже не удивилась – сил на это уже не осталось – она знала, кто за ней пришел. Смерть. -- Кто ты? – Спросила Последняя ее голосом, но с совершенно пустой интонацией. Кобылка слабо улыбнулась. Разве Она может этого не знать? Но… может таков какой-то ритуал? -- Меня зовут Дазлинг Стар. – Разлепила пони обескровленные губы и тут же закашлялась, кажется, кровью. Просто дышать было все тяжелее, а на шум в голове она уже и внимания не обращала. – Мы шли… в школу… не дождались и… напали разбойники… меня… ножом… ско… ро… - Спазмы перехватывали горло все чаще, звук получался все тише, а потом янтарно-карие глаза погасли и остекленели, сверкающая линия жизни кончилась. Стоящая над телом копия только вздохнула. Ей не нравилось смотреть на мертвых, хоть она их и не боялась. Дазлинг Стар ошиблась. Это была не Смерть. Рядом со смертельно раненной пони оказалась чейнджлинг. Которая просто воспользуется ситуацией. Она ничем не могла этой пони помочь, но эта смерть может помочь выжить ей, чейнджлингу. Дазлинг Стар. Имя. На первое время этого хватит. Чуткие уши уловили приближающийся топот трех кватр ног. Кобылка начала действовать. Для начала необходимо было, как бы кощунственно это не звучало, избавиться от тела пони, что подарила ей внешность. Чейнджлинг запечатлела ее образ, и потому получила кое-какие разрозненные знания объекта: к примеру теперь «пони»… «помнила», что такое прямые и изнаночные петли, нити основы и утка, три типа разнообразных узлов, - из чего сделала вывод, что встретившаяся ей единорожка ткала гобелены, ну и еще кое-что по мелочам, - остатки, мало связанные между собой. Все остальное предстояло узнать самой. Впрочем сейчас, именно в таких обстоятельствах, любые изменения характера, несоответствия и забывчивость можно списать на шок. Бегущая единорожка не знала как близко на самом деле была к смерти: с другой стороны тропинки, прямо за кустами, за тонкой полосой, находился обрыв, невидимый с дороги - оступиться ничего не стоило. И именно туда ченждилинг собиралась оттащить погибшую. Но не успела. Пришлось оставить прямо под прикрытием густой зелени. Пока. Ибо шаги приближались, и кобылка различила фразы «я попал», «побежала сюда» и «я первый» - бандиты – сомнений почти не было. И конечно спустя несколько секунд, три жеребца не самой притягательной наружности оказались перед ней. -- Я же говорил, что догоним. А ты все утверждал, что мои ножи бесполезны! -- Да, да, заткнись уже. Молодец девочка, стоишь, ждешь, правильно, может даже больно не будет. Хи-хи. -- Хей, а чего это ты первый, между прочим это я ее подбил! -- Цыц, сказал! Успеешь. – Осадил, по всей видимости главный, любителя ножей. -- Ты это, поосторожнее, а то нам не хватит, – Внес свою лепту в «разговор» и флегматичный третий бандит. - видишь, у нее и так кровь. Кровь? Чейнджлинг отстраненно отметила, что наверное испачкалась в крови оригинала. И сделала шаг вперед. Сначала жеребцы воодушевились. А потом поняли, что что-то не так. Чейнджлинг может и была кобылкой, но это не меняло того, что она солдат. Пони слишком поздно это поняли. Одного она ударила по ногам, во второго воткнула нож третьего, а его самого скинула с упомянутого ранее обрыва; через пару секунд туда отправились и двое оставшихся. Сострадания к врагам у чейнджлинга не было. Зато скидывать вниз Дазлинг Стар она передумала. К этому существу она испытывала легкий оттенок благодарности и, кажется, уважение: пробежать немалую дистанцию с такой раной – солдату это понятно. Жаль времени на что-либо еще не было. Пришлось просто получше прикрыть тело ветками и врать самой себе, что если будет возможность – она вернется и похоронит Дазлинг Стар нормально. А с этого момента она – Дазлинг Стар. Стражники на дорогу подоспели, когда кобылка уже думала возвращаться по следам «своей» крови, вместо этого пришлось изображать почти смертельную усталость, тяжелое дыхание и жуткий испуг. -- Мисс! В первый момент Дазлинг Стар шарахнулась от появившихся в поле зрения жеребцов, но потом выдохнула с облегчением, заодно позволив ослабевшим в раз ногам уронить тело в дорожную пыль. -- Мисс! – Засуетились пони еще быстрее, подскочив к упавшей единорожке. – Мисс, вы как? Сюда побежали трое, вы их случайно не..? -- Т-та-ам. – Протянула кобылка, поднимая дрожащее копыто и указывая на кусты справа от тропинки. Один из стражников отправился проверить, пока второй безуспешно пытался успокоить хныкающую кобылку, хотя в большей степени сии «попытки» заключались в различными способами заданным вопросом «вы ранены?!» Тем временем другой жеребец сам чуть не свалился в удачно замаскировавшийся овраг, почти ущелье, хмыкнул и вернулся к пострадавшей и товарищу: -- Мисс, что произошло? -- Они.. они хотели меня… - Сквозь всхлипы выдала желтая пони нечто осмысленное спустя неполную минуту. – но не решили кто первый, подрались и… и… -- Понятно, можете не продолжать, успокойтесь. Кобылка была поднята на свои четыре и под присмотром припровожена назад к подругам: не так уж и далеко на некоем подобии более широкой дороги обнаружились еще две молоденькие единорожки и пятерка стражников. Хотя, стражники при ближайшем рассмотрении и задавленной панике тоже оказались весьма молоденькими: максимум на несколько лет старше спасенных, а потому больше походившие на группу практикантов, нежели полноценных защитников отечества, впрочем кобылки на них смотрели как на тех самых жеребцов в сияющих доспехах из детских сказок. Чудесные спасители, появившиеся из ниоткуда, да еще и такие симпатичные, если приглядеться… Справедливости ради, встретиться с этой группой будущие ученицы школы для одаренных единорогов должны были раньше – и идти в этот лес вместе, одни под защитой других. Но жеребцы опоздали. А кобылки не дождались. Неуемная Дазлинг Стар спешила вперед, поскорее в большой столичный город, и подружек за собой утянула… чуть позже за свое легкомыслие и поплатившись. Хотя ее никто не обвинял. Только бурно радовались, что с ней все хорошо. Совместные восторги-рыдания, едва плавно не перешедшие в истерику, заняли минут десять, по прошествии которых жеребцам удалось организовать девочек и направить в нужную сторону. Сумки снова были закинуты на спины и путь продолжился. А причитания столь же плавно перешли в обычные женские разговоры, что уже через полчала представители мужского пола внутренне застонали. Дазлинг Стар была только рада. Подруги оказались на редкость разговорчивыми и достаточно легкомысленными (как и все пони впрочем), что чейнджлинг легко узнала о «себе» все на данный момент необходимое и даже чуточку (а может и много) больше. До города добрались… уставшие. Все. Жеребцы от нагрузки на психику и уши, девочки от монотонных движений ногами, а конкретно Дазлинг Стар страдала от голода. Даже попыталась флиртовать с одним из стражников, благо мнение подруг о ней и ее характере позволяло, - но ничего не выгорело. А по прибытии кобылка попросила по возможности о произошедшем не распространяться… то есть не вспоминать, ибо вспоминать ей об этом тяжело и совершенно не хочется. Хорошо хоть в школе для одаренных единорогов все было уже готово для приема студенток. Каждый год строгая комиссия этого престижного заведения тестировала жеребят, но раз в пять лет представители школы отправлялись в командировку, объезжая все уголки Эквестрии в поисках магически одаренных личностей, и тут возраст был уже не важен – из них и составляли старшие группы, давая молодежи шанс, общежитие и стипендию. Как раз в такой набор и попала Дазлинг Стар благодаря своему огромному магическому запасу – грубой силе без малейшего обучения, но с умением тщательно ее дозировать. Этот алмаз требовал огранки. Наконец-то оказавшись в выделенной ей комнате, чейнджлинг повалилась на мягкую понячью кровать едва ли не с блаженным стоном. Устала. И почти без сил. А для обучения в школе для одаренных единорогов требуется сил очень и очень много. Грифоний пух! И двигаться не хочется совсем. Не хочется, но нужно. Для начала следовало хотя бы содержимое доставшейся ей «по наследству» седельной сумки проверить. Собственно пожитков у лимонной единорожки оказалось не так уж и много: три яблока, две книжки, немного битсов, теплый и уютный вязанный шарф, два мотка разноцветных ниток, фотокарточка семьи (ну, предположительно семьи), рисованная напутственная открытка, подписанная двоюродными братишками, и личный дневник. Последнее – просто бесценная находка для чейнджлинга. Бесценная, но прочитав ее, «познакомившись» с самой собой, исписанную аккуратным почерком тетрадку необходимо было сжечь: продолжать писать Дазлинг не смогла бы, не говоря уже о разнице в почерке, а внезапное прекращение – это странно, подозрительно. Дазлинг Стар многое о себе писала, что сейчас сыграло на копыто чейнджлингу. Принятая в школу одаренных единорогов пони была очень яркой и веселой, шаловливой, полной оптимизма внутреннего и внешнего, общительной, по-настоящему дружелюбной. А каких надежд она была полна, держа свой путь в столицу… Дазлинг Стар помотала головой: нельзя погружаться в это слишком глубоко, - она солдат, но она не бесчувственная. Наверное. Но чтение она продолжила: далее – семья. Дневниковые записи начинались почти два года назад, похоже как попытка примириться со смертью отца. Несчастный случай, и с тех пор молоденькая кобылка жила у дяди и тети с двумя их сыновьями жеребяческого возраста. Мать же единорожка почти и не помнила – ей было года три, когда та покинула этот мир. Похоже что Смерть следовала за кобылкой по пятам. И наконец догнала. Дазлинг Стар вздохнула, закрыла дневник, прочитав последнюю, позавчерашнюю, запись, и легла, положив голову прямо на тетрадь, закрыла глаза. Жизнь единорожки оказалась вдруг не такой беззаботной, как чейнджлингу всегда виделось со стороны. Нет, сложной она не была и в сравнении с трудностями солдатской доли все в ее жизни произошедшее (ну кроме пожалуй смерти родителей) – жеребячий лепет, и тем не менее множество мелочей складывались в каждодневные маленькие испытания, победы и поражения. Или просто лимонная пони обладала ко всему прочему литературным талантом. И все же стоило подумать вот над чем: обязательно ли следовать характеру владелицы образа до точки. Тут ее не знают. «Дома» спишут на влияние школы и столицы, да и когда тот «дом» будет (и будет ли вообще). А это значит, что она может быть собой. Немного. Ведь может? Только есть ли у нее характер за всеми этими личинами? Чейнджлинг и сама похоже уже почти забыла. Солдату чувства не положены. Чувства – источник пропитания. Впрочем, об этом можно было подумать чуть позже. Сейчас следовало сжечь эту драгоценную тетрадь и подумать о том, что сил у нее почти нет, а на обучение в магической школе для одаренных единорогов энергии требуется очень много. Сейчас казалось, что слишком много. Однако ситуация в целом была настолько удобной, что не воспользоваться ей кобылка просто не могла. Должна была хотя бы попробовать.