Прирученный

Сожги желтеющий книжный сверток, Оставь холодный и серый прах. И сердце в пеструю спрячь обертку, И в должном темпе его направь. Блуждай по улицам и аллеям, Где от огней лишь крепчает мрак, Еще не зная, еще не смея Принять, что что-то в тебе не так. Что запах въевшийся керосина Не вызывает былой азарт, Что небо стало маняще-синим, Когда ты поднял к нему глаза... Вот, улыбаясь, идет Кларисса. В руках букетом листвы - лучи. И ты подходишь неслышней Лиса, Которого кто-то приручил... И ты, дивясь перемене знаков, Забыв про грубость и мощь огня Подходишь к маленькой, хрупкой, слабой Чудачке, чьи небеса поняв, И сам, возможно, не сносишь крыши. ...Еще не поздно вернуться, Гай. Она легонько подступит ближе, Рукав потянет:"Решил? Шагай... Я знаю, веришь ли, как разводят Костры, чтоб руки над ними греть. Я знаю место, где о свободе Не страшно вслух проболтаться, ведь Там люди верят один другому, Даются гладить и приручать, И вечерами выходят к дому Поговорить или помолчать..." О странный мир! Но странней - Кларисса, (С какой упала она звезды?) И странен ты, превращенный в Лиса, Который вовсе уже не ты, Который станет огня бояться, Но рыжим пламенем сам гореть, И сотни раз рассыпаться в танце Костров, и людям в глаза смотреть... А завтра - будет привычный вызов. Рука, сама переплет схватив, Под майку юркнет. И близко-близко, Как птицу, книгу прижмет к груди... Сверкая радостью, как отличьем, Ты побежишь в листопад ночной, Вдыхая запах его коричный, Не оглянувшись через плечо... И будет бешеная погоня, И дуло в спину, и вой сирен. А дом, оставленный за спиною Вдруг вспыхнет, как ненавистный плен. Она не выйдет к речному броду - Была хрупка... Но прорвешься ты. Душа, что приручена свободой, Найдет дорогу из пустоты.