День радостных событий ***
Райкер сделал то, чего я не просила. Он даже не поинтересовался, пила ли я таблетки. Мог бы хотя бы проверить или заставить меня выпить ещё одну. В любом случае, нужно было хоть что-нибудь предпринять, но он ничего не сделал. Я понимаю, что ему было хорошо. И помню, как хорошо было мне. Мы немного выпили, но для больной головы было достаточно. Обида продолжалась недолго, буквально пару часов. Он заставил меня успокоиться точно так же, как и около ресторана. Потом он некоторое время был шокирован. Но как только я решила выйти из дома и поехать в институт, меня одолел больной живот. Вырвало в ближайший к выходу унитаз. А это означало лишь одно: у меня начались месячные. Проверка нижнего белья подтвердила мои догадки. Я заорала на весь дом одно слово: «УРА!». И потом я выслушивала удивлённые возгласы моего парня. Он узнал, что у меня случился сбой в цикле: менструации не было целый месяц. И только первого ноября она случилась. Я думаю, что это произошло из-за вмешательства полового органа моего любимого. Так как секса у нас в октябре было очень много, мой женский организм буквально был в шоке. Гинеколог назвала бы этот процесс перестройкой организма. А у меня бы мозг взорвался от умных слов по венерологии. В конце концов, я взяла тампон Делли и побежала в институт брать отпуск, чтобы полететь с папой и Райкером в Нью-Йорк. Мама останется под присмотром своего старшего брата и сестры. ПДР ей назначили на середину декабря, так как у нее скоро пойдёт восьмой месяц. Маме сказали, что она должна родить раньше. Всё-таки это третий ребёнок. Райкер не хотел отпускать меня из-за того, что меня стошнило. Но я успокоила его, сказав, что в эти дни меня тошнит только один раз. Я сама не знаю, почему так. В итоге мы разъехались на разных машинах. По приезду я набрала папе смс: «Папочка, если ты ещё в Гарварде, попроси директора дать учебный и рабочий отпуск мне и Райкеру. Скажи, что мы всё наверстаем!». — Отправлено. Я выхожу из машины в своём жёлтом комбинезоне и чёрных туфлях на высоких каблуках в тон к ремешку на моём наряде. С причёской решила не париться и заплела из чёлки французскую косу. Я приехала в Гарвард ради зачёта по истории медицины. Наискучнейший предмет, какой только можно придумать, но что поделать. Он идёт в диплом. Так как завтра зачёт, а я не смогу на нём присутствовать, мне придётся взять задания. То же самое по анатомии, нейрохирургии, педиатрии и информатике. По этим предметам у нас зачёты в ближайшие две недели. А папа собирается депортировать нас из Массачусетса на это время. Я прохожу в корпус, где расположен кабинет истории. Сняв куртку, сапоги и надев сменную обувь, я направляюсь на второй этаж старинного здания. Я, наверное, никогда не устану повторять, что архитектура этого произведения искусства — самое удивительное, что может быть. По крайней мере, для меня. По пути я встретила Рози — старосту моей группы, в кафетерии на втором этаже — предупредила её, что меня не будет две недели, объяснив причину. В итоге я проболтала с подругой около получаса. Сейчас в Гарварде обеденное время, так что целый час в институте никого нет. Это большое везение, что я встретила кого-то из своих людей в это время. Я поворачиваю в холл кабинетов, и вторая дверь по левой стороне — кабинет истории. Протягиваю руку к ручке, но меня останавливают стоны, доносящиеся из-за двери. Одновременно чувствую вибрацию телефона и открываю смс от папы: «Окей, отпрошу». Перевожу телефон в беззвучный режим и вхожу в кабинет. Внутри никого нет. Фух, ничего. Видимо, воспалённое сознание играет шутки. Продвигаюсь ближе к кафедре и застываю в недоумении: мистер Курт. С девушкой. И занимаются они точно не наукой. Прямо в лаборатории! Я приглядываюсь и узнаю в девушке Хенин. Она на год младше меня, а учителю 33 года. Господи, это же шикарный компромат! Я начинаю фотосъёмку, и вспышка отвлекает от кульминации сексуального соития. Я слышу шлепки их бёдер и вижу, как мистер Курт резко двигается в девушке. А Хенин… Ну что же, эта девушка из нашей группы согласна дать всем, чтобы ей просто так поставили зачёт. Я слышу стон учителя и хлюпающие звуки вперемешку с резкими толчками. На этом моменте я решаю уйти, долго не задерживаясь. С момента вспышки прошло около тридцати секунд, может, меньше, когда я начала двигаться в сторону выхода. Спустя несколько минут из кабинета выходит довольная Хенин с зачёткой в руке. Я поправляю сумку и захожу в кабинет. — Что ты хочешь за это фото? — вместо приветствия говорит учитель, сидящий за кафедрой. — Здравствуйте, мистер Курт. Изначально целью моего визита было взять у вас задания на две недели и на зачёт. Но теперь мои требования другие, — я достаю зачётку, — вы мне ставите в диплом «отлично», и я при вас удаляю эту фотографию. Я сделала копию, отправив в интернет моей будущей сестре Делли, и удалила всю переписку с мисс Линч и диалог с ней. Попрошу потом её прислать мне фотографию. На ней хорошо видно и голые бёдра учителя, и ноги Хенин, и её личико — на фотошоп свалить никак не получится. Мистер Курт согласно кивает, и я отдаю зачётку брюнету с тёмными глазами и на удивление гладким, даже скульптурным лицом — у мужчины выдающиеся скулы и небольшие щёчки. Он чем-то смахивает на Кена из кукольного дома моей сестры, который был у неё в детстве. Если бы он не был моим преподавателем и у меня бы не было парня, которого я до безумия люблю, то… всё могло бы быть по-другому. В любом случае, с этим преподавателем у меня далеко не хорошие отношения. По субботам у нас полтора часа идёт лекция по возрастной психологии. Одна за всю неделю. Вообще расписание мне ставят разное, но чаще всего эта лекция выходит последней, и иногда я про неё забываю. Да и мистер Фейтс всегда закрывает глаза на моё отсутствие. Мы с ним были знакомы и до института, он наш сосед — мужчина живёт за три дома от нашего. Он часто приходил к нам и нянчился с Кэрри, когда я ещё жила дома, а не в кампусе. Мы в хороших отношениях, да и учителем я его называю с трудом. Ему 27 лет, он брюнет со стрижкой, практически как у Райкера, только чёлка не такая выдающаяся, как у моего блондинчика. До появления Делли в моей жизни все проблемы я доверяла ему. Да, это немного странно, но он меня прекрасно понимал и всегда оказывал поддержку. Да и сейчас, если Делли занята чем-то, я иду к нему в университет или еду домой. Парень похож на Брэда Питта. Да что там похож, просто копия! Только брюнет. И глаза зелёные. У нас был один неловкий момент за всю жизнь, когда Уилл Фейтс узнал о моих отношениях с Райкером. Он как-то погрустнел, но принял это с достоинством. В итоге я всё-таки удаляю фотографию на глазах мистера Курта, и мы мирно расходимся. У меня в дипломе уже стоит отметка за историю медицины, и мне больше не нужно появляться на этой паре. Ура! Ещё одна хорошая новость за день.***
За прошедшие два часа я получила два отпуска и написала записки моим группам с домашним заданием на две недели. Ещё взяла себе домашнее задание в Нью-Йорк. Если честно, меня не волнует, где находится это издательство, и тем более, как оно выглядит. Я еду погулять по Бродвею и Манхэттену — сделать миллион фотографий и отдохнуть как следует. Сейчас я собираю чемодан и жду Делли и Эллингтона из больницы. Девушка решила провериться. Ей в последнее время не особо хочется есть. Но вместе с тем её потянуло на острое, и она ест черешню с чесноком. Мы в ужасе, а Делли вкусно! Я предположила, что наша экспериментатор беременна. И Райдел вспомнила семнадцатое октября. С минуты на минуту они должны приехать, и мой любимый парень заберёт меня с вещами в аэропорт, где нас будет ждать папа. — Ну вот и всё, Оливия, не стой столбом, положи свой телефон и сядь на чемодан! — прошу я девушку, которая безотрывно сидит в телефоне. Она переписывается с Кристофом. Тот, если не с ней, то на работе или спит. Они всё свободное время проводят вместе. Я ревную подругу! Она перестала уделять мне много времени, как это было в Кембридже. Ну да, мы изменились. Но я не думала, что это произойдёт так быстро. Иногда я понимаю, что не готова к таким переменам. Девушка в бежевом платье садится на чемодан, и я застегиваю молнию. Бегунок заходит на сторону ног Оливии, я смотрю на линию молнии, но после поднимаю глаза и вижу поднятую юбку Оливии и её кружевное белье. Оно новое! — Та-а-ак, мадемуазель Холт! А ну-ка, рассказывай, откуда у тебя зверски дорогое бельё? — не скрываю своего удивления я и смотрю на неё любопытным взглядом. — Ну да, этот парень лишил меня девственности вчера и купил мне это бельё. Он порвал моё, и оно как трофей осталось у него дома, — говорит Оливия, и я смотрю на неё. — И всё? — обижаюсь я, скрещивая руки на груди. — Значит, я ей рассказала, как прошёл мой первый раз, а она молчит. Ну я запомню тебе это! — я поворачиваюсь в другую сторону. — Ну прости. Ты спросила только про бельё. Я ответила на твой вопрос. Откуда я знала, что ты подразумевала это? — обнимает меня подруга и кладёт руки на мои плечи, а блондинистую голову — на свою ладонь, которая находится у меня на плече. Я поворачиваюсь к ней и смотрю в её шоколадные глаза. Они намного темнее, нежели у Райдел и Райкера. — Серьёзно? Ты думала, что я только твоим новым бельём интересуюсь? — надуваю я губы и опускаю голову. Девушка улыбается, и через мгновение я слышу, как она шепчет мне на ухо пикантные подробности. Ну что же, теперь я знаю, какой длины у Кристофа, продолжительность их первого секса и все чувства, которые испытывала Олив. Насчёт первого могу сказать, что теперь мне нужно больше заниматься сексом с Райкером, чтобы его половой орган вырос. Это естественный процесс, который не вреден для организма. Есть, конечно, ещё средства, но они вредят. Я даже начала слегка завидовать девушке. К моменту, когда Делли и Элл вернулись, мы уже закончили собирать мою ручную кладь, а именно рюкзак с вещами. В рюкзаке много маленьких сумочек и одна — нормальных размеров, которая подходит под всю мою одежду. Также там фен, расчёски, еда для нас с Райкером. Сок мы упаковали в термо-пакет и уместили в моём рюкзаке. В чемодан я положила маникюрные ножницы и вообще всё для ухода за ногтями, лицом, руками и ногами. В общем, у меня два чемодана: один мини, другой — с вещами и обувью. Я должна быть идеальна во всём. Это же Нью-Йорк! — Ну что, рассказывайте, как сходили. Ты беременна? — атакую я, садясь рядом с уставшей Делли, которую усаживают на диван в гостиной. Он коричневого цвета, с мягкими подушками, которые сдуваются, когда на них плюхаешься. — Помни, что тебе говорил врач! — интригует Эллингтон и уходит на кухню. — Ну самое главное скажу. Я обратилась к доктору с вопросами, может ли быть такое после окончания лечения. И мне дали ответ, — девушка делает паузу. Если мне сейчас же ничего не расскажут, я всех покусаю! — В общем, я беременна, — у меня появляется улыбка чеширского кота. — Но доктор сказала, что понятия не имеет, беременна я двойней или одним. И у нас есть ещё одна новость, — я уже начинаю плакать от счастья! — Я стану крёстной мамочкой! — не выдержала я и заорала на весь дом. У нас с Райдел уговор, что она станет крёстной моего ребёночка, а я — её. Тут внезапно в наш дом, от которого у Райкера есть ключи, влетает вышеназванный юноша. — Что ты сказала? — удивляется парень, и я подхожу к любимому, встав с колен. — Дорогой мой, только спокойствие. Ты скоро будешь дядей, — успокаиваю я его, взяв парня за руки. Блондин поворачивает голову в сторону родной сестры, и его глаза становятся размером с две огромные планеты цвета молочного шоколада. Райкер отпускает мои руки и двигается в сторону дивана, на котором сидит Делли лицом к нам. — Двое? — коротко спрашивает брат Делз, а девушка пожимает плечами, сидя в своём свитере и джинсах. Мне очень нравится свитер моей подруги, он весь в ромбиках. Я тоже такой хочу, но в Нью-Йорк взяла только свою тёплую одежду. — У меня для вас есть ещё одна новость. Перед тем как поехать на обследование, мы подали заявление в ЗАГС. Мы поженимся через месяц! И заметьте, мы сделали это не по залёту! Если бы я не была беременна, мы бы всё равно поженились, — рассказывает Делли, и мы идём обнимать её и поздравлять. Когда Элл вышел из кухни со стаканом сока, он застрял в проёме и улыбался нашим групповым обнимашкам, а потом мы обняли и его. После радостных ликований мы отошли друг от друга, чтобы было легче дышать. — Ну вот, я так и знал! Если не я стану папочкой, так ты точно! — вздыхает Райкер и пожимает руку Эллу в знак поздравления. А я так и не поняла его речи. Он что, расстроился, что я не беременна? Ничего себе новости. — Так, пошли, нам надо в аэропорт, и так опаздываем! — восклицаю я, чтобы избежать ещё одного разговора, который будет касаться наших с Райкером детей. — Подождите! Мия, у меня для тебя есть подарок, чтобы ты помнила обо мне. Он будет согревать тебя в Нью-Йорке, — говорит Делли, и мы втроём поднимаемся наверх. С нами ещё Райкер, так как ему всё равно тащить мои чемоданы. Мы доходим до двери Райдел, она допивает свой сок и ставит стакан на комод при входе в комнату. Девушка открывает свой огромный гардероб и достаёт оттуда наш свитер мира. Этот свитшот был на ней, когда мы крупно поссорились из-за Эллингтона, но потом всё наладилось, а этот свитер также был надет на ней. Это произошло на прошлогодних зимних каникулах. Свитшот чёрно-белый, с большим воротником, на груди располагаются снегири, сидящие на зелёных веточках. — Пухляши-и, как мило, Делли. Спасибо! — я беру свитшот и кладу мега тёплую вещь в свой рюкзак. Пухляками я называю этих птичек, потому что они очень круглые и толстенькие. Скоро наша Делли будет такой же. Мы выходим из дома и садимся в такси, попрощавшись с девочками и Эллом. На часах 17:00, лететь нам четыре часа. Прилетим туда и будем гулять всю ночь напролёт. Время будет недетское, поэтому можно и погулять по красивому городу. — Привет, папочка! — кричу я и целую отца. Крупный мужчина целует меня в щёку и пожимает руку Райкеру. — Ну что, он тебя не обижал? — спрашивает папа, и я закатываю глаза. — Пап, всё хорошо, он самый лучший в мире! — говорю я, и мы проходим к контролю чемоданов. «Слушай, а сколько у тебя будут длиться эти дни?» — спрашивает мой Райкер, и я улыбаюсь. Мой ненасытный пошляк. «Неделю, может, меньше», — телепатирую ответ я и замечаю огорчение на лице парня. «Сли-ишком долго-о!» — ноет Энтони, и я улыбаюсь его реакции. «Зато сможем нормально посмотреть Нью-Йорк и сделать множество фотографий, купим сувенирчиков. Зато потом всё будет, как ты захочешь, мой пошляк», — обзываюсь я и думаю о том, что при месячных разрешён, но не рекомендуется анальный секс и то, что я делала ему перед выходом на сцену, дабы помочь отвлечься от страха. Мои мысли как-то слышит Райкер, и его настроение заметно поднимается. «Ты забыла выключить телепатию», — говорит он, и я бью его по руке. Он айкает, и папа, идя спереди, смотрит на нас подозрительно. — Мистер Флеминг, я хотел сказать, что решил набраться смелости и забронировать номера в четырёхзвёздочном отеле «Бродвей». Но на момент бронирования там было только два свободных номера люкс. Один на втором этаже, второй — на четвёртом. Простите, что так вышло, — извиняется Райкер, а я удивляюсь тому, что он как-то успел забронировать номер. Райкер проходит в зал ожидания в своих порванных тёплых джинсах и синем свитшоте. Папа в брюках и тёплой кофте в полоску, а ещё на нём куртка чёрного цвета, Райкер же держит свою в руках. А я решила остаться в своем тёплом жёлтом комбинезоне и надела сверху бежевый кардиган с белым мехом внутри. На ногах у меня чёрные сапоги, тоже на меху и на пятисантиметровом каблуке. Оливия сделала мне колосок по низу, и я стала очень милой. С такой прической моё лицо зрительно округляется. Мисс Холт также сделала мне макияж в дорогу. — Ничего страшного, главное, что отель хороший. А тебе я доверяю, надеюсь, ты будешь занят только издательством и не притронешься к моей дочке. В этом плане. Я вижу, что у вас уже было сексуальное вмешательство, — вот тут я напряглась. Этого я не ожидала от папы. «Притронешься к ней, ага, конечно», — веселит меня Райкер, и я тут же перестаю напрягаться. Как у него это получается? — Будьте уверены, никаких действий сексуального характера не будет, — Райкер скрещивает пальцы сзади. Вот засранец! «По крайней мере, на этой неделе», — я уже не в силах сдерживать улыбку. — Обещаю, буду только в вашем издательстве, — уже не скрещивая пальцы и смотря только на папу, говорит мой любимый Энтони. — Посадка на рейс Бостон — Нью-Йорк объявляется открытой. Просьба пройти к выходам 20 и 21, — говорит девушка в мегафон, и мы направляемся в сторону выхода. Я смотрю в сторону панорамных окон. Наш бело-розовый самолёт становится на взлётной полосе и возле дверей появляется трап. Райкер с папой что-то обсуждают, а я рассматриваю аэропорт Бостона. Вот мы снова прощаемся. На этот раз всего на две недели. Мы проходим билетный и паспортный контроль, и нас сажают в автобус до самолёта. Выйдя на асфальт, я смотрю на огромные размеры нашего самолёта. Вот это махина! Мне всегда было интересно, как можно такую громадину поднять в воздух на тысячи километров. Я бросаю последний взгляд на аэропорт и мысленно с ним прощаюсь. Привычка у меня такая, что я могу поделать? Наши с Райкером места рядом. А папа сидит около нас, только на другой стороне самолёта, а именно через коридор. — Просьба пристегнуть ремни, мы взлетаем, — говорит стюард, и мы выполняем приказ. У меня не получается пристегнуть нижний ремень, и Райкер мне помогает. Я подмечаю, как его глаза потемнели, когда он вздохнул. Хах, терпи, Линч, терпи. — Просим прощения, у нас небольшая заминка. Самолёт взлетит, когда устранят неполадки, — говорит пилот самолёта, и я вжимаюсь в кресло.