Сплетение времени

Уходящая ночь еще цеплялась за лохматые кусты и сонные кроны деревьев, когда первые настырные лучики восходящего солнца уже выталкивали из-за горизонта просыпающийся рассвет. Он, лениво зевая и потягиваясь, расплывался томной негой, словно розовая пенка топленого молока. Один за другим, вереницей из-за пушистого фиалкового облака выныривали острые солнечные лучи. Своим ярким прикосновением они гасили побледневшие звезды, растворявшиеся в дымке утреннего тумана, который, в свою очередь, плавно опускался вниз и оседал жемчужными россыпями росинок на зеленую сочную траву. Полыхающий рассвет разлился над родными просторами во всем своем величии. Он снова разбудил грядущий день, чтобы мы насладились его дарами, красотой и неповторимостью... С того званого вечера прошло шесть месяцев. За этот короткий промежуток времени произошли довольно большие (по крайней мере, для Торы) перемены. После того как Акаши-старший узнал, что его невестка ждет от его сына наследника, то, несмотря на некоторое недовольство рыжей, переселил ее в их особняк, дабы она получала все необходимое и была под наблюдением врача. Торе это, конечно, не очень нравилось, но речь шла не только о ее здоровье, но и о малыше, и Акира смирилась. Все-таки как-никак это ее первая беременность. Стоило ей после больницы вернуться в институт, как друзья стали с искренними улыбками на лицах поздравлять Тору и Акаши с будущим прибавлением. Аки сразу же поняла, кто им проболтался. Куроко потом долго неловко себя чувствовал из-за того, что впервые не смог удержаться. Но баскетболистка быстро об этом забыла, полностью погружаясь в учебу. Несмотря на это, девушка продолжала ходить на занятия, а вот о тренировках, не говоря уже об играх и матчах, нужно было забыть. И это, если честно, не на шутку раздражало Тору. Так и хотелось схватить мячик и погонять с ребятами. И, чтобы ненароком не сорваться, аметистовоглазая вымещала всю энергию либо на учебе, либо на Сейджуро. Зато она не пропускала ни одного матча. Она неизменно сидела на скамейке запасных, раздавая советы как и что лучше делать. Нангоку выигрывали почти у всех. Спросите, почему почти? Ответ очень прост. С Осакским университетом они постоянно делили первое место... День бежал за днем, у Акиры стал расти животик и заметно поменялись вкусы, особенно в еде. Тора в это время просто на дух не могла переносить запах рыбы и жареного мяса. Зато с завидным напором налегала на зеленые яблоки, горький шоколад и ванильный коктейль. Были еще апельсины, но врач Осаму-сан запретил их. От чего Тора чуть ли не выла. Но ничего не поделаешь, приходилось терпеть. Когда она была на третьем месяце беременности, рыжая вместе с красноволосым отправились на УЗИ. Вот честно, его результаты поразили до глубины души. Когда доктор сказал, что у нее будет двойня, Рюидза сначала не поверила, но когда ей показали снимок, то ей завладела радость и одновременно страх. Радость, что в ней зародились две новые жизни от любимого человека. А страх от того, что это будет двойная ответственность. Она боялась, что не справится. Но Акаши быстро ее успокоил, сказав, что вместе они смогут преодолеть любые препятствия. Прошло еще два месяца. Пришли летние каникулы, и с ними настал день свадьбы. Тора была на шестом месяце, ее животик заметно подрос и округлился. В тот день на Акире было просто потрясающее свадебное платье, что помогли ей выбрать Момо, Айда, Намико и Рэйка. Они и были подружками невесты. В тот день девушки буквально отбили пороги всех магазинов, ища подходящее платье, и только под вечер они нашли то, что нужно. Рыжие длинные волосы Намико заплела в затейливую прическу, на всей этой конструкции крепилась фата. На руках были шелковые белые перчатки, что тянулись до самых плеч, с открытыми кистями рук. Они отлично скрывали ее татуировку. Белоснежное платье, с неглубоким вырезом на груди, сидело просто идеально. Под грудью, подчеркивая ее, находился тонкий золотой пояс. От правого верхнего края до левого бока тянулась причудливая вышивка из перламутрового жемчуга. Пышная юбка спадала до самого пола, и она тоже была расшита таким же жемчугом. Сама свадьба проходила в роскошном саду. В воздухе летали сладкие запах роз и лилий. В этот день собрались все их друзья и родственники. Но самым большим подарком и неожиданностью для Торы стал прилет ее учителя. Он же вел ее под венец. Акира давно считала учителя своим приемным отцом. Ведь, по сути дела, он помог ей выбраться из той ямы отчаяния и не пасть духом. Хотя для этого Торе пришлось изрядно за ним побегать. А дальше время для аметистовоглазой перестало иметь значение. Она помнила лишь, как учитель передал ее в руки Акаши-старшего, а тот - своему сыну... Она помнила эти красные глаза, которые затягивали в свою глубину, не позволяя выбраться... Она помнила, как сказала ему заветные слова... Помнила, как Сей надел ей на палец обручальное кольцо... И его нежный, аккуратный, полный любви поцелуй... А дальше уже полноценную Акаши Тору закружило в вихре новых родственников... Объятиях друзей... И море радостных улыбок, и только рука Сейджуро, что крепко, но одновременно нежно держала ее, не позволяя утонуть в этом безумстве. Когда день стал клониться к вечеру, праздник плавно перешел в сам особняк, и вот тут-то кое-кому пришла просто безумная идея... Flashback... Тора стояла в красивом свадебном платье перед зеркалом и не верила своему счастью. Вот уже как четыре часа она связала свою жизнь с Сейджуро, но ведь это всего лишь формальности?! Настоящие чувства ничем не свяжешь и не удержишь... Тихо скрипнула дверь, а потом она как-то резко оказалась висящей на плече… Аомине?! Да так, что ее округлившийся живот не чувствовал никакого давления или же дискомфорта. – Эм... Дайки, может, ты меня поставишь? – спросила рыжая, для большего удобства опираясь об крепкую спину руками. – Неа, – был ей ответ, – у нас тут образовалась миссия неотложная, так что я тебя отпустить не могу. Эй, Кисе! – шепотом прокричал синеволосый. – Чисто, – донесся из-за двери голос блондина. – Тора, ты только тихо, ладно? – попросил ее друг, шагая к двери. – А можно поинтересоваться, для чего вы меня, эм… похищаете? – говорить было неудобно, но было жуть как любопытно. – Это наш долг, как твоих друзей, разозлить самого хладнокровного человека в мире, – хохотнул Ао, – вот только бы выжить потом… – кажется, он даже вздрогнул, видимо, вспоминая, как Сей в юношестве, да и в старшей школе, управлялся с ножницами. В общем, вышли они из комнаты и двинулись вглубь коридора, вот тут-то и началось все веселье... На полу оказался разлитый кем-то пунш, и Аомине, не увидев лужи, наступил на нее и буквально полетел как… как… ну кроме как слова «слон в посудной лавке» подобрать было нечего. Он неловко размахивал рукой, пытаясь хоть за что-то зацепиться, ибо вторая рука была занята. Тора активно начала вспоминать все хорошие моменты в своей жизни, ибо именно с ее ракурса перспектива упасть насмерть была наиболее актуальна. Из-за ближайшего поворота на непонятный шум выглядывает чуть взлохмаченная блондинистая голова Кисе, ибо именно он был их «путеводной звездой». И перед ним такая картина. Аомине выполняет чудеса фигурного катания, а на его плече еще и Тора что-то бормочет, намертво вцепившись в черный пиджак на спине парня Почему-то так захотелось посмеяться над другом, так как тот ему потом ничего и сделать-то не сможет, ибо их замысел сразу же раскроют. – Ах, какая грация, какие движения, Аомине-чи, я обязательно запечатлю этот момент. Аомине на «льду». Тебе еще немного потренироваться и ты завоюешь золото в ближайшем дворе с лужами. Я тебе точно говорю, – стебался над ним златоглазый. Но тут, как-то неожиданно для Кисе, Аомине остановился и, зло рыкнув, понесся за блондином. И все это происходило на удивление тихо(!) Несмотря на рост и размеры парней и дополнительный груз у одного из них... Точнее, даже двойной груз... Поворот, второй, и Кисе неожиданно наталкивается на одного из официантов, который нес рака(!) на кухню. Послышался тихий вскрик, который тут же разбавил весьма отборный мат, ибо рак, видимо, был против своего умерщвления в кипящей воде в алюминиевой кастрюле, а тут так удачно подвернулся нос Кисе. Аомине, наконец его догнавшего, пробило на дикий смех. – Что, Кисе, ты настолько популярен, что тобой интересуются даже раки?! – теперь была его очередь стебаться. – Ты ток это, учти, они жуть какие ревнивые, увидят рядом кого-то из женского пола, и ты можешь остаться без… – Ао насмешливо покосился на штаны друга, – носа, ха-ха-ха... Кисе отцепил от себя надоедливое животное, отдал его в руки ничего не понимающему официанту, кивнул Аомине и они удалились. Им раздалось вслед лишь немного хриплое: – Господа… невеста… ведь праздник проходит в другом крыле... – Не заморачивайся, парень – хохотнул Дайки, чуть подбросив Тору, – это всего лишь игра, цель которой разозлить монстра и выжить. Гости скрылись за поворотом, а в наушнике раздалось тихое, но от того не менее злое: «Где?!» *** А в это время Акаши уже минут десять искал свою жену по залу. Она ушла в комнату, дабы сменить платье на более легкое и комфортное. Уже прошло минут двадцать, но Тора так и не появилась. Как вдруг к нему подходит заметно нервничающая Момои и тихо, чтобы не услышали гости, сообщает ему о том, что Торы в комнате нет. Пропали и Кисе с Аомине. Вокруг Акаши стала расползаться зловещая аура. Благо, один из официантов по голосовой связи ответил, что видел, как его жену несет на плече какой-то высокий мулат с оскалом вместо улыбки на лице. Акаши оказался в том крыле буквально через две-три минуты, чем очень сильно напугал паренька, который все это время ждал его. Теперь официант понял смысл слов, которые произнес тот синеволосый мужчина. И от чистого сердца пожелал быстрой и безболезненной смерти горе-похитителям. Миновав паренька, Акаши свернул направо, как ему и сказал официант. В этом коридоре стояла гробовая тишина, что странно, ибо здесь были выделены комнаты гостьям, чтобы те могли переодеться из праздничного кимоно в обычные платья. Тишина длилась еще секунды три, а потом из-за крайней двери слева послышался неслаженный, но полный возмущения девичий визг. На губах Акаши расплылась кровожадная улыбка, и он стремительно пересек коридор, становясь аккурат напротив двери. Не прошло и пары мгновений, как та распахивается и оттуда вылетают побледневшие, но при этом с ярким румянцем на щеках Кисе и Аомине, на плече которого до сих пор висела Тора. Парочка во все глаза смотрела на злого Акаши, который прожигал их ледяным взглядом, заостряя внимание на руке Аомине, которой тот удерживал его жену. И четко давая понять, что с ней будет, если тот не уберет ее. Ао сразу понял что к чему, поэтому осторожно отпустил девушку. Та блаженно потянулась, она как будто и не замечала холодного взгляда своего новоявленного мужа. – Дайки, у тебя слишком твердые плечи, это же просто ужас, – с наигранным возмущением изрекла она и повернулась к мужу. – Здравствуй, Сей, а мы тут это… играем, – кажется, аура злости стала спадать, стоило только рыжей с ним заговорить, и теперь ребята могли свободно дышать, пока Тора не озвучила правила игры. – Ну, как выразился бы Дайки: «Укради невесту у чудовища, чтобы его разозлить, и не умри, когда оно найдет тебя». – Хммм, вот как, – протянул Сей с <i>таким взглядом, а его улыбка… парни вновь побледнели. – Вот оно как. Ну, раз так, то я тоже присоединюсь к вашей игре, дорогая. Тора подошла к нему и обняла, а тем временем Акаши начал свою короткую воспитательную речь... Ох, это было что-то с чем-то, ведь Акаши умел «съедать мозг и закусывать нервами»... </i> *** Спустя два месяца, когда срок беременности стал уже восемь месяцев, Акаши перевелась на домашние обучение, ибо с таким, по ее мнению, огромным животом стало тяжело ходить и сидеть на уроках. Да и, если честно, множество взглядов, бросаемых студентами, порядком надоели. Чем срок был ближе к родам, которые, по мнению врачей, должны были состояться в конце сентября - начале октября, Акаши стал опекать ее еще больше, почти все время находясь рядом. А когда через две недели, однажды ночью у нее неожиданно стало тянуть низ живота, Сейджуро без промедления отвез жену в больницу. Врачи сказали, что это были потуги и что именно они чаще всего являются вестниками скорых родов. В итоге было решено, что Тора до родов останется в больнице. И не зря... Flashback... Осень. Начали опадать листья, неспешно заполоняя тротуары. Спешили куда-то прохожие, кутаясь в теплые шарфы. На улице начинало подмораживать, так что каждое утро, когда люди торопились на работу, изо рта вырывались клубы белого пара. Завораживающее зрелище. Тора уже как три дня находилась в роддоме. На все доводы о том, что ей делать там просто нечего, и лучше она побудет дома, Акаши отвечал весомым: «Нет». И делай, что хочешь, муж упертый как… как… ну, как упертый человек. И вот однажды Акаши сидит на совещании вместо отца, который неожиданно слег с гриппом. Мерно текут разговоры и тут в минутной тишине, что воцарилась в кабинете, потому что все стали усердно записывать указания начальника, который, кажется, вообще пребывал не с ними, раздается трель звонка. Завозмущались предприниматели, недобро смотря друг на друга. Акаши с каменным лицом достает из внутреннего кармана пиджака телефон и принимает вызов. – Слушаю, – перепалки тут же прекратились. Кажется, собравшиеся поняли, что обругивали все это время своего начальника. Некоторые заметно побледнели. – Да, я понял, выезжаю сию же минуту. Спасибо, – Акаши встал и быстро проследовал к выходу из кабинета. – Господа, прошу меня извинить, но нам придется прервать совещание, так как у меня появилось неотложное дело. Возражения...– он выразительно посмотрел в сторону одного из партнеров, который уже хотел высказать все, что думает о Акаши-младшем, – не принимаются. Негромко хлопнула дверь кабинета... *** Красноволосый мужчина уверенно входит в холл больницы. Медсестры, заранее предупрежденные о его визите, сразу же ведут его в сторону родильного отделения. Как же мучительно долго длились эти пять часов... Акаши слушал крики жены, но оставался внешне спокоен, тогда как внутри все скрутилось от волнения в тугой узел. Но именно сейчас он ничего сделать не мог, и ему остается только ждать, когда появится врач и разрешит ему наконец-то войти... Слышится еще один крик, и уже через пять минут выходит одна из медсестер и предлагает ему пройти. Акаши стаскивает пиджак, ослабляет буквально душащий узел галстука, который так бережно обычно по утрам повязывает Тора, немного трясущимися руками накидывает на плечи белый халат и заходит, чтобы увидеть новую жизнь, порожденную им. Слышится негромкий детский плач. Он заходит внутрь вслед за медсестрой и его взгляду предстает безумно уставшая, бледная, но тем не менее искренне улыбающаяся жена. На руках два маленьких шевелящихся свертка. Тора смотрит то на него, то на детей, и плачет. Плачет просто от счастья. Акаши подходит к ней и как-то неуверенно, даже с придыханием спрашивает: – Можно? – Тора кивает и протягивает ему один сверток. Руки трясутся мелкой дрожью, когда он принимает из рук жены такое маленькое, беззащитное счастье, которое все еще плачет. Но сквозь маленькие щелки чуть приоткрытых глазок можно увидеть, что они красные. Как у отца. – Мика, – уверенно проговорила Тора, – и.. – она нежно провела рукой по красным щекам второго малыша, – Ичиро. – Спасибо, – такой счастливый и искренне нежный шепот, после которого комната погрузилась на некоторое время в тишину, прерываемую лишь писком приборов и мерным сопением трех маленьких лучиков солнца, что пролили свет на темное царство, в котором до их появления находился Сей. Они показали ему настоящую жизнь. «Спасибо, Тора» *** С того времени минуло шесть лет. Многое произошло за это время. Выпускной… Свадьба Аомине и Момо, Рико и Киеши, Имаеши и Рэйки, Реты и Намико ( Тора до сих пор подшучивала над другом, какой это удар для его поклонниц). Иногда у Торы складывалось впечатление, что их свадьба послужила спусковым крючком и сигналом для всех остальных... Время летит быстро. Близнецы подросли и стали не в меру активными. Иногда даже не спасала Тора, у которой энергия тоже лилась через край. Но обо всем по порядку... Дети были очень похожи на отца. Так говорили все, кто видел их впервые. Да, внешностью они действительно пошли в него. И черты лица, и волосы, только глаза у Ичиро были мамины. Такие же красивые, глубокие фиалковые глаза. Вот только характер… У Акаши до сих пор немного дергается веко при упоминании проделок собственных детей. Характер у них мамин... Партнеров по бизнесу значительно убавилось, остались только самые стойкие и верные. У Акаши до сих пор в голове это не укладывается. Его дети умудрялись пакостить всем, вот только тем, кто предал компанию и отца, доставалось вдвойне, а то и втройне больше, чем остальным. Сейджуро как наяву помнит, как один из партнеров (тот самый, что был против ухода Сейджуро во время совещания) влетает в кабинет мужчины весь мокрый, растрепанный, помятый, с листьями в волосах и опухшими щеками и глазом, и говорит, что больше не будет иметь дело с бизнесом его семьи. На вопрос: «почему?», у него началась истерика. Flashback... – Да вы знаете, что у вас творят дети?! Таких надо в военные пансионы отдавать, чтобы всю дурь выбивали! Они на меня вашу рыжую собаку натравили, загнали на дерево, на котором, оказывается, было гнездо пчел! Вот вы видели гнезда этих насекомых на деревьях?! – Акаши покачал головой. – Вот и я тоже! А эти нахалы кинули в меня шарик, как я тогда думал, с водой, но нет, это была вода с медом и сахаром. В разгар летнего сезона! У меня аллергия на пчел, а эти изверги только и говорят, что просто нужно признаться. Я бегал от насекомых и собаки почти целый час, найдя спасение лишь в фонтане. Это ужас! А ведь ваша жена за всем этим наблюдала с такой дьявольской улыбкой... – у него задергался глаз, – представляете, и это взрослый человек! У вас ужасная жена, Акаши-сан, разведитесь и подберите более подходящую девушку. Эта... – он поморщился, – портит престиж вашей семьи. Чего только стоят ее дети… Весь монолог мужчины Акаши слушал молча, переваривая сказанное, а потом… – Признаться в чем? – на удивление спокойно спросил красноволосый. И то ли от переизбытка чувств, то ли от того, что вконец доведенному мужчине было все равно, он, не задумываясь, выпалил: – Да, я продавал информацию вашим конкурентам, сливал информацию о всех новых разработках… – мужчина замолчал, все-таки осознав, что он только что сказал, и главное - при ком. На губах Акаши блуждала коварная и такая зловещая улыбка настоящего дьявола, что бедного мужчину всего аж передернуло. – Знаете, Такахиро-сан, вы совершили две ошибки. Первая: вы вошли ко мне в кабинет и, даже не поздоровавшись, начали буквально орать на меня и оскорблять членов МОЕЙ семьи. А второе… – его улыбка стала еще шире, – вы посмели оскорбить мою жену и детей, а Тора такого не прощает, – Акаши обращает взор в сторону одного из темных углов кабинета. Слышится отчетливый звук захлопываемой книги, стук каблуков, и на свет выходит, нет, даже выплывает Акаши Тора, взгляд которой не предвещал ничего хорошего. Даже после родов она не утратила своей красоты, даже наоборот, в ней только прибавилось грациозности и шарма. Аура еле сдерживаемой ярости стала расползаться по кабинету. – Такахиро Сарухико, вы – обезьяна, – мужчина дернулся от подобного, но промолчал, а Тора продолжила, – которой незнакомо слово честь и преданность. Это вы ничтожество, а не мои дети! – с каждым словом Тора подходила все ближе, под конец фразы она стояла буквально в десяти сантиметрах от него, лицом к лицу. И пусть мужчина и был выше нее, и ей приходилось задирать голову, чтобы увидеть его глаза, ей это нисколько не мешало. Она давила его своей за столько лет необузданной аурой, заставляя его чуть ли не сгибаться пополам и почти припадать к ее ногам. – Никто! Слышишь меня, человек-ничтожество?! Никто не смеет оскорблять моих детей и уж тем более меня. Никто! – она рычала ему в лицо, а рука находилась буквально в паре миллиметров от его носа. – Тебя даже бить жалко, ничтожество. Проваливай, и чтобы больше никогда не смел попадаться мне на глаза, иначе... – она не договорила, лишь аметистовые глаза, что вспыхнули подобно огню, ясно говорили, что будет. Тора развернулась и прошествовала в сторону стола мужа, оставляя мужчину трястись от ужаса. Она встала за спиной донельзя довольного Акаши и положила свои руки ему на плечи. – Идите, Такахиро-сан, думаю, мы с вами обсудили все, – в свете настольной лампы его красные глаза как-то по-звериному блестели. – Мой вам совет: запомните этот урок на всю оставшуюся ВАМ жизнь. Да, Акаши был искренне благодарен детям, благодаря им его бизнес стал крепче и надежнее. А ведь они еще даже не вникали в дела компании. С ними ее ждет процветание. Когда мужчина выбегал из кабинета уже бывшего начальника, в его голове билась одна-единственная мысль: «Семья Акаши - порождение самого сатаны!»... И таких моментов было много. Но какая семейная жизнь без ссор?! У Акаши с Торой они тоже были, но обычно все заканчивалось бурным примирением. Но однажды была и самая крупная, что едва не подкосила их крепкую семейную жизнь... Flashback... Был холодный зимний вечер. За окном бушевала метель. Кажется, что сегодня даже природа впала в некоторую тревогу, пытаясь о чем-то предупредить рыжеволосую девушку, что тихо сидит и смотрит в окно, напевая нежную колыбельную близнецам. - Тихо, тихо, сказку напевая, Проплывает в сумерках зима. Теплым одеялом укрывая Землю и деревья, и дома... Дети уснули, и Тора аккуратно, чтобы не разбудить, накрыла их одеялом и тихо вышла из спальни. Ее путь лежал в одну из многих гостевых комнат, ибо там, судя по шепоту прислуги, сейчас находится неизвестная ей гостья, что была приглашена лично Акаши-младшим. Дойдя до нужной комнаты и даже не стучась, Тора приоткрыла дверь и тут же застыла, не веря собственным глазам. Акаши сидел в кресле, которое стояло спинкой к дверям, так что Сейджуро никак не мог видеть свою жену. Зато ее прекрасно видела молодая красивая брюнетка, которая восседала на коленях красноволосого и с вызовом смотрела на рыжую из-под полуопущенных длинных ресниц. – Куренай... – начал было говорить Сейджуро, но та самая брюнетка, все так же смотря в глаза Торе, наклонилась и поцеловала Акаши. На глазах у Торы навернулись слезы, а сердце будто сжали в тисках, и она, не разбирая дороги, ринулась в сторону своей спальни. Но, видимо перепутав поворот, она наткнулась на горничных и одного из дворецких, которые тихо переговаривались меж собой, не замечая хозяйку. – Вы знаете, сегодня к молодому господину приехала такая красивая девушка, – начала говорить одна. – Так она уже несколько раз приезжала сюда и оставалась с молодым господином каждый раз наедине, – продолжила вторая. – Поговаривают, они с молодым господином того, – третья начала стремительно краснеть, – любовники. – Да что ты говоришь, Хару-сан, как такое вообще могло прийти тебе в голову? – вновь вклинилась первая. – Ведь господин души не чает в своей жене. И если на то пошло, она с госпожой не сравнится! – Мне Широ-сан говорила, что слышала, как из гостиной в северном крыле часто раздаются яростные споры, пару раз даже вазы битые оттуда выносили потом, а после все умолкает. А после того, как гостья уходит, молодой господин такой довольный ходит. Одно слово – любовники, – Тора стояла и во все глаза смотрела на служанок и на дворецкого, который, заметив ее, испуганно и сочувствующе смотрел на свою госпожу. Тора буквально бросилась в спальню и начала яростно собирать вещи, попутно смахивая вот-вот готовые сорваться слезы. Дверь в комнату тихо приоткрылась и внутрь вошел Акаши, обнимая девушку со спины. Тора напряглась и передернула плечами, высвобождаясь из объятий. Акаши нахмурился, чувствуя, что любимая еле сдерживает ярость, что буквально волнами исходила от нее. – Тора, что-то случилось? – настороженно спрашивает он. – Да! – грубо и резко бросила она, не отрываясь от собирания сумки. – Акаши-сан, вы бы могли отойти от меня? Мне неприятно, когда от человека пахнет другой женщиной, от ВАС же буквально разит этим приторно-сладким ароматом, – в ее голосе звучало ничем не прикрытое отвращение. – Да что такое, Тора, я не понимаю?! – Сей на мгновение задумался, а потом понял. – Ты видела меня с Куренай-сан, да? – он помрачнел, понимая, «ЧТО» она могла увидеть, что вызвало у нее такую реакцию. – И ты так спокойно об этом говоришь?! – воскликнула рыжая, поворачиваясь к нему лицом. – Да она же поцеловала тебя! – Тора негодовала. – Тора, успокойся, пожалуйста, и выслушай. Куренай моя… – его прервали. – Я не хочу слушать ваши оправдания, Акаши-сан. Позвольте мне собрать вещи и детей, и я сегодня же покину ваш дом. Вот это заявление не на шутку разозлило Акаши. – Знаешь, Тора, я молчал, когда видел открытые ухаживания Аомине, я молчал, когда ты пошла на свидание с Кисе, хотя уже тогда мы были официально парой. Я выслушал тебя и вошел в положение, ты же вообще не желаешь слушать меня. Несправедливо, не находишь, любимая? – под конец его голос снизился почти до утробного рыка. Тора смотрела на него с нескрываемой обидой в глазах. Собравшись с мыслями и силами, она тихо проговорила : – Дурак ты, Сей. Вспомни, что ты ответил мне тогда в раздевалке после игры с Токийским университетом, – и, не став слушать его ответ, молча обошла его с двумя сумками в руках и удалилась. Хлопнула дверь, оставляя Акаши наедине с собой. ТАК Сейджуро не злился еще никогда. Сколько Акаши простоял столбом посреди спальни, смотря на дверь, за которой скрылась его жена, он не знает. Может час, может два, а может, всего несколько минут, он просто не смог сориентироваться. Но когда в его памяти зазвучали его собственные слова, что он сам лично тогда ей сказал, он со всех ног ринулся искать Тору, надеясь, что та еще не успела уйти. Комната близнецов была пуста, детей, как и их одежды и некоторых игрушек, не было. Акаши готов был буквально драть на себе волосы. Как? Как он мог отпустить ее?! Как он мог упрекнуть ее свиданием с Кисе, на которое он сам лично дал свое соглашение! Как он мог разозлиться на вполне обоснованную ревность?! Почему не остановил, когда она уходила?! Почему?! Акаши буквально слетел по лестнице и метнулся в сторону главной двери. Он распахивает одну их створок, выбегая навстречу холодному зимнему воздуху. Метель чуть не сбила его с ног, настолько она была сильна. Сей неверяще смотрел на удаляющееся такси, в котором уезжало его маленькое счастье. Его любовь, и, наверное, весь смысл жизни последних лет. Жена и дети. *** Тора плакала, сидя на заднем сиденье такси, и крепко обнимала детей. Она трясущимися пальцами достала из кармана пальто телефон и набирала номер Аомине, надеясь, что он не откажет старому другу в помощи. Послышались гудки, а затем звук снимаемой трубки. – Слушаю? – голос был немножко хрипловат, видимо, она его разбудила. – Дайки, привет. Прости, я тебя, наверное, разбудила? – голос был неуверенным, но она всеми силами старалась придать ему веселости, чтобы излишне не волновать друга. – Гхм... – видимо, он прокашлялся, уловив виноватые нотки в голосе девушки, – да нет. Ты что-то хотела, Тора? –Да... – еще тише произнесла она, – можно... можно мы у вас с детьми немного поживем? Мы вас не потесним? – Нет, конечно, – тут же раздался оживленный ответ, – а когда собираетесь приехать? – Можно сейчас? – послышался тихий всхлип, что был моментально услышан Асом. – Что-то случилось? – взволнованно спросил Дайки, но подруга молчала. – Ладно, как приедешь, расскажешь. А сейчас успокаивайся, – Аомине сбросил вызов, оставляя Тору думать о случившемся в звенящей тишине. Она положила руки на макушки близнецам, притянув спящих детей ближе, и тихо запела их любимую колыбельную: – Все меняет форму и окраску, Гасят окна сонные дома, И зима, рассказывая сказку, Засыпает медленно сама. *** Спустя двадцать минут Тора входит в дом своего друга, а за ней, потирая сонные глаза, семенят близнецы. Они откровенно не понимают, почему мама решила вдруг посереди ночи уехать, так еще и без папы. Но все их вопросы сами собой улетучились, когда им на встречу ураганом выбежал маленький синеволосый мулат с сапфировыми глазами и улыбкой « прощай, дантист, навеки». Он обнял очень крепко ребят и, схватив за руки, потащил к себе в комнату, ведь папа ему совсем недавно подарил новую настольную игру, а одному играть было очень скучно. Тора с грустной улыбкой смотрела на детей. Невинные открытые маленькие создания, что еще не знают боли разочарования и предательства. Маленькие лучики света, что не дают окончательно пасть своей матери в Бездну отчаяния. К ней вышли Дайки и Момои. Девушка заметно приободрилась при виде старых друзей и с удовольствием прошла на кухню, когда ее пригласили выпить горячего чаю. – Рассказывай давай, Лисенок, что случилось. Неужели тебя все-таки Акаши обидел?! – в голосе синеволосого послышались рычащие нотки. Дайки очень волновался за подругу. Ведь чтобы довести ее до такого состояния, нужно очень постараться. – Понимаешь, Дай, у нас с ним сложилась такая ситуация… – Тора рассказывала недолго, в общих чертах, не сильно вдаваясь в подробности, зная, насколько и как может вспылить Ао. Она упомянула и случай в гостиной, и в коридоре, и в спальне. Под конец она не выдержала, и маленькая уютная кухня наполнилась громкими всхлипами. Тору обняли сильные руки, притягивая к чужой, но такой теплой и воистину сейчас нужной груди. Иначе не спасли бы даже дети. Тора проплакала почти всю ночь, так и уснув в надежных объятьях. На кухне воцарилось молчание. Дайки переглянулся с Момои и, кивнув ей, он поднялся и отнес девушку в гостиную, прикрыл пледом, а затем вернулся к своей жене. – Я убью его! – зло прошипел Дайки. – Я ведь его предупреждал, что будет, если он посмеет обидеть ее, – Ас до хруста сжал кулаки. – Дай-чан, она должна разобраться сама, – с укором посмотрела на него жена, – в конце концов, в их семье две разумные единицы - она и Сейджуро. Тонет один, спасает другой. Надеюсь, Акаши уже успел понять свою ошибку и в скором времени все-таки додумается, в чем я не сомневаюсь, и созвонится с нами. А ты не вздумай на него бросаться, когда он приедет, – она так выразительно посмотрела на мужа, что тот даже сделал шаг назад. Да, из-за разницы в росте казалось, будто моська тявкает на слона, но в случае с Момои… это не прокатит. Один раз Дайки не отреагировал на ее просьбу, за что в последствии получил, и не один раз… сковородкой, а потом и поварешкой. А уж как Момои любит менять соль и сахар местами... Лучше уж послушаться. Для своего же здоровья. – Ладно, – сдался Ас, – но учти, если Акаши вновь доведет ее до слез… – ДАЙКИ! – послышался звук соприкосновения тела с полом. «Все-таки довел...» *** На следующее утро, примерно часов в одиннадцать, раздался звонок в дверь. Сонная, но уже вставшая Момои поплелась открывать дверь. На пороге оказался никто иной, как Акаши Сейджуро. Мужчина был растрепан, в распахнутом пальто, и явно не спал. Глаза судорожно забегали по полу в поисках двух пар детских зимних ботинок. И какое же облегчение и радость были в его взгляде, когда он наткнулся на них. – Здравствуй, Момои, можно пройти? – голос казался неимоверно усталым. – Здравствуй, Сейджуро, проходи. Тора наверху, с детьми. Дайки ушел на пробежку буквально перед твоим приходом, так что советую разрешить все вопросы до того, как он вернется. Не думаю, что смогу удержать его, – на этих словах ее голос похолодел, она развернулась и ушла обратно на кухню, оставляя удивленного Акаши одного. Он аккуратно поставил ботинки, повесил пальто и шарф. Как-то быстро преодолел лестницу и замер перед дверью, не в силах постучать. За дверью слышался тихий смех его жены, топот детских ножек, и, казалось, войди он сейчас, и вся сказочность момента просто рухнет, уступая место лишь грусти и печали. Глубоко вздохнув, Акаши тихонько постучался, а затем, аккуратно и как можно тише открыв двери, вошел внутрь. Все собравшиеся тут же замерли. Тора нахмурилась. – Дети, идите завтракать, Момои уже, наверное, заждалась вас, – проговорила она, поднимаясь с пола и легонько подталкивая детей к двери. – А ты, мама? – спросил Ичиро, смотря то на матушку, то на отца. – Я немного попозже, а то нам там всем места не хватит, – она ласково улыбнулась, и дети скрылись за дверью, оставляя взрослых наедине. – Тора, – начал Сейджуро, моментально улавливая смену ее настроения, – я знаю, что ты не желаешь даже слушать меня, но прошу, дай мне оправдаться, и я уйду. Я обещаю. Никакого ответа не последовало, лишь пристальный аметистовый взгляд говорил, что у него буквально две минуты, так что Акаши продолжил: – В тот день ты застала меня с моей кузиной. У Куренай один ветер в голове. И тот поцелуй - лишь забава для того, чтобы пошатать нам всем нервы. Да, она приезжала ко мне несколько дней подряд,и мы ругались. Но это были организационные вопросы. Мы вместе должны были организовать вечер в честь дня рождения моего дяди. Вот и все. Тора, почему ты плачешь? Она и вправду плакала, думая, насколько же она оказалась дурочкой. Закатить такую истерику и, даже не выслушав любимого, уехать. Тора сейчас корила себя за то, что повела себя как маленький ребенок. – Сей… – судорожный вздох, – Сей, прости меня, я... – ей не дали договорить объятие и такой нежный, почти целомудренный поцелуй. Ведь в нем столько было любви и чувств... Оторвавшись от ее губ, он прижал Тору к себе, заключая в крепкие объятья. Они так и стояли, обнявшись. Акаши нежно гладил по чуть спутанным волосам девушку, а Тора смотрела на яркое зимнее солнце, что знаменовало начало новой страницы их жизни, на которой будет царить лишь понимание, любовь и нежность, и идиллия... А через два дня после этого случая ребята вновь решили собраться все вместе, дабы хорошенько отдохнуть от суеты и забот. И инициатором этой встречи был Кисе. Он обзвонил всех утром, сообщив, что ждет всех в 17.00 около ледового центра и предупредил, что никаких возражений он не принимает. И друзья не пожалели, что пришли. Было весело, шумно и смешно. Flashback Выдался на удивление теплый и снежный вечер. Семья Акаши подъехала к ледяному дворцу в 16.30. Тора и Акаши вышли из черной машины и, достав из нее детей, вошли в огромный двухэтажный центр. На входе их уже ждал Кисе со своей семьей, который сразу крепко обнял и взял на руки подбежавших к нему детишек, радостно смеясь, и именно это ясное солнышко на прошлой неделе обзвонило всех и пригласил покататься на катке. Когда они поднялись, то их там уже ждала почти вся бывшая команда из университета и Поколения Чудес. - Ну что, все здесь? – спросил Акаши, оглядываясь. - Нет, еще как всегда Дайки и Момои, ну и еще Кагами звонил, сказал, что задержится, – проговорил взявшийся из ниоткуда Куроко, вызвав у детишек вскрик, а потом и восхищение в глазах. - Дядя Куроко! Дядя Куроко! - голосили они хором. - Ну и отлично, семеро одного не ждут! Пошли кататься! – воскликнул Рета, как заведенный бегая вокруг друзей. Когда они вошли в темное просторное помещение, то свет начал резко поэтапно загораться, и перед взором старых друзей предстал большой и пустой каток, тут хоть соревнования устраивай. Послышались восторженные охи и вздохи детей и некоторых из ребят. Глаза Лисы загорелись детской радостью, а на лице была счастливая улыбка. - Ну что, поехали? – спросила Тора, беря у Кисе коньки для себя и детей. Через несколько минут пришли Кагами и Аомине. Они пытаясь одновременно влезть в дверной проем, однако не могли этого сделать из-за своих немаленьких габаритов, и кое-как пропихнувшийся Тигр повалил за собой Дайки, и они кубарем полетели на лед, где немного закружились и потом врезались в стенку. А в следующий момент в помещение зашла жизнерадостная Момои с сыном. Тора с Акаши, как и многие парочки, катались держась за руки, дети кое-как катались с Куроко и Кисе, что веселил их. А Кагами и Аомине и тут отличились, они решили посоревноваться, кто из них лучше катается и умеет ли кто-то хоть что-то делать. На этих словах у Торы загорелись глаза, и она подъехала ближе к ребятам, что столпились кучкой, чтобы послушать. - Кагами! Я смогу победить тебя, это же раз плюнуть! - сказал на ходу Дайки, едя спиной вперед, а когда повернулся, то врезался в бортик. По всему залу раздался громкий смех, а Кагами победоносно улыбнулся, и собирался уже ехать, как его ноги начали заплетаться, и он, взлетев, упал лицом в лед. По залу второй раз разнесся оглушительный смех. - Вот слабаки, сейчас я покажу, как это делает профессионал, – потирая ладошки, громко и с хитрющей улыбкой промолвила Тора, выезжая на середину. Со всех сторон послышались подбадривание и крики. - Тора, давай! – крикнула, кажется, Рико. - Давай, Лисенок, покажи нам класс, – проговорил тихо Аомине, потирая ушибленный лоб. Тора отъехала с середины к краю и начала скользить по льду плавной извилистой линией, а затем и с крутыми резкими поворотами. Проехав так весь зал и выехав снова на середину, встала в позу ласточки, скользя теперь на одной ноге. Со всех сторон послышались одобрительные возгласы, а когда Тора разгоняется, чтобы добавить угловой скорости, делает разворот, резко приседает на одну ногу и, чуть выгнув спину, начинает вращение, немного привставая. И вот тот момент, она подпрыгивает и делает три с половиной оборота в воздухе, после чего плавно приземляется в красивый выезд и, проехав небольшой круг на одной ноге, останавливается на середине и делает поклон. В этот момент все, кто там был, взорвались аплодисментами. - Интересно, что ты еще от нас скрываешь? Какие еще таланты? – спросил Киеши, когда девушка подъехала к ним. - Очень много, очень… - загадочно улыбаясь, сказала девушка. Они еще долгое время катались, пытались отобрать у Атцуши по счету уже одиннадцатую шоколадку и просто веселились. Тора и Акаши пытались научить детей чему-то новому, и рассказывали разные веселые истории, в основном о временах школы и института. Когда Тора и Акаши вернулись домой, то дети сразу уснули в своих кроватях, а семейная пара еще долго лежала, крепко обнявшись, и разговаривали они о многом, прошлом, будущем и настоящем... А ровно через семь лет близнецы отправились в первый класс в среднюю школу. Это был знаменательный день, как и для Сейджуро с Торой, так и для самих детей. Ведь близнецы поступили в среднюю школу Тэйко. Где начиналась их собственная История. Где родилась баскетбольная команда Поколение Чудес. Туда же поступил и сын Аомине. Аомине-младший рос точной копией отца. Такой же мулат, синеволосый, глаза цвета спокойного моря, и с такой же улыбкой, что была больше похожа на оскал хищника. Только что его отличало от отца, так это характер. Он был немного помягче и поспокойнее. Сын Кисе и Намико. Унаследовал черты и внешность обоих родителей. От отца он взял такие же золотые волосы, соблазнительную улыбку, от которой уже таяли все девушки, и веселый нрав. От Намико он унаследовал цвет глаз. Они просто сияли ярким серебром. Сын Куроко был точной копией отца. Такой же голубоволосый, тихий и... Такой же незаметный. Он уже успел напугать Аомине, как старшего, так и младшего. Торе что-то подсказывало, что между ними будет крепкая дружба. Наследник семьи Атцуши был почти точная копия мамы. Только фиолетовые волосы, повязанные в аккуратненький маленький хвостик, и его рост, уже на голову опережающий своих одноклассников говорили, кто его отец. У легендарного снайпера Поколения Чудес Мидаримы Шинтаро подрастали два сорванца. Один из них сегодня поступил в среднюю школу Тэйко, второй заканчивал младшую. Старший был похож на отца, но характер мамин. Младший же наоборот - копия мамы, но с папиным характером. А вот кому очень повезло, так это Кагами Тайге. Бывший Ас Нангоку смог заделать двухочковый, и теперь рядом с близнецами семьи Акаши стояли две близняшки девочки. С такими же красными и снизу почти черными волосами и карминовыми глазами, как и у их папани. Тайга всегда с гордостью в голосе говорил и будет говорить: «моя кровь» А как-то раз Ао, услышав это, не сдержавшись, проговорил: «Кровь-то твоя, вот только хорошо было бы, чтобы мозги не были твоими» Оххх... Тогда эту перепалку слышали, наверно, даже в парке, что был недалеко от дома Тигра. Друзья стояли рядом и смотрели, как их дети скрываются в здании хоть и бывшей, но такой родной и дорогой школы. Каждый из них понимал, что пришел их черед творить свою историю, и кто знает, может, в таком уж и недалеком будущем родится новая, сильная и сплоченная баскетбольная команда, что превзойдет легендарную команду Поколение Чудес. «А мы поможем им идти по правильному пути...» – промелькнула у друзей одинаковая мысль... «Сквозь пелену пробьется свет Он в будущее нас позовет. Иной дороги больше нет. Посмотри! Победа нас ждет! Проснись! Отступать нельзя! Зажги свет в своих глазах. Вставай! Некогда жалеть себя и ждать знамения. Не заставит нас сдаваться поражение. Мы готовы продолжать сражение. И есть свое на это мнение: Прорвемся без сомнения! Ворвемся в завтра мы бесспорно. Уже победа нам покорна, Даже если и придется все отдать. Стремясь совсем к другим рекордам, Пойдем вперед, шагая гордо, И на пути своем мы будем побеждать. А чтобы имена запомнились навек, уже недолго ждать. Сейчас, может быть, и нет Сил ждать, но на все ответ Найдешь, если будешь помнить то, Что есть надежда, и открыты двери, Нужно только в свои силы верить И не считать в пути потери, Медленно идти к победе с честью Всей командой вместе. Сожалеть не стоит. Встретим натиск стоя! Ведь все старанья наши принесут свои плоды, И сбудутся тогда мечты. Ворвемся в завтра мы бесспорно. Уже победа нам покорна, Даже если и придется все отдать. Стремясь совсем к другим рекордам, Пойдем вперед, шагая гордо, И на пути своем мы будем снова побеждать, А песнь победы зазвучит в сердцах весело опять. Время лечит иногда… Светит путеводная звезда Всегда Вспомним песнь победы Вспомним песнь победы Ворвемся в завтра мы бесспорно. Уже победа нам покорна, Даже если и придется все отдать. Стремясь совсем к другим рекордам, Пойдем вперед, шагая гордо, И на пути своем мы будем побеждать. А чтобы имена запомнились навек, уже недолго осталось ждать... Конец.