Что бы ни случилось, я всё оставлю на волю случая. Ещё одна сердечная боль, ещё один неудавшийся роман. Это длится бесконечно… Кто-нибудь знает, для чего мы живём? Думаю, скоро я узнаю правду, я уже близок к истине — Скоро я заверну за угол. За окном светает, Но, находясь в темноте, я страстно жажду свободы. © Queen — The Show Must Go On
Единожды заглянув в мир по ту сторону сцены, ты никогда не захочешь возвращаться. Игра затягивает тебя, манит своим простором, воображением. Но попробовав на вкус прелести различных ролей, найдется одна, из которой ты не захочешь выходить. Она будет манить тебя, испепеляя твою душу, подчиняя себе. Уйти со сцены практически невозможно. Тебя всегда и везде будут притягивать схожие образы. И не важно, что эта за роль, однажды распробовав ее на вкус, узнав все прелести, всю сладость мимолетного забвения, ты не сможешь лишить себя этого удовольствия. Зачастую не важно, кого именно ты играешь, сама игра завлекает. Ты не можешь оторваться, постоянно прибегая к единственному, как тогда казалось, пути. Игра может подчинить сразу двоих. И эти двое будут свято верить в сценарий, что написан неизвестным режиссёром. И только тогда, когда в игру войдет третий, они поймут, что все зашло слишком далеко. Отчасти потому, что этот третий окажется одним из них…***
— Видеть, как Катагири-сенсей, который не мог раскрыть истинное положение вещей, вынужден принимать весь удар и груз ответственности на себя, было куда тяжелее, чем самой расплачиваться за свою ошибку. И это подорвало мое здоровье. Приступы недомогания в сочетании с тошнотой повторялись потом неоднократно, но были списаны на стресс и мной, и окружающими. Однако все мы ошибались, в моем чреве была ты. — Саена все с тем же отсутствующим лицом сидела напротив дочери. Рассказывать кому-то о собственных оплошностях ее гордость вновь сопротивлялась. Но женщина не была бы собой, если бы поступилась собственными принципами. Река Могами, как называли ее морщинку от сведённых вместе бровей, незамедлительно появилась на лице, когда помещение оглушила веселая мелодия мобильника. Предмет связи, издающий столь истошный вопль, явно принадлежал ее никчемной дочери. «Неужели была необходимость оставлять его включенным?» — читался немой вопрос в глазах адвоката, но она, видя как ее дочь, испуганно вздрогнув, принялась копошиться в сумке, лишь больше свела брови. Кажется, вся ее глупость, и правда, передалась этой молоденькой девушке, что сейчас сидела напротив. Вот только, несмотря на это, женщина совсем не видела собственного отражения в Кеко, как мечтают многие из родителей. Несмотря на юный возраст, в девчушке уже был непоколебимый стержень и неприятный жизненный опыт, который делал их похожими только сейчас. Обе, как показалось Саене, уже никогда не смогут допустить ошибки и снова доверить кому-то свое сердце… «Может быть, она не настолько глу… — мысль тот час оборвалась, когда женщина, оторвавшись от размышлений, взглянула на своего ребенка. К реке Могами тут же присоединился невольно дергающийся глаз. — И что это за влюбленное выражение лица?» — Прошу меня простить, — вскочив из-за стола, девушка тут же учтиво поклонилась и поспешила ретироваться куда подальше, будто разговор был сугубо личный. Ее матери только и оставалось, что сидеть с недоумением на лице. — Да, Могами слушает, — заливаясь румянцем, прощебетала Кеко. После ночной сцены, когда она так постыдно разревелась на груди у Тсуруги, ей было неловко из-за самой себя, а уж ожидать звонка от самого актера девушка и не мечтала. Иногда она могла только благодарить современную технику и то, что изобрели такую штуку, как распознаватель номеров. — Кеко-чан, это Яширо, — послышался с того конца веселый мужской голос, из-за чего актриса невольно расстроенно промычала что-то невразумительное. — Чего вздыхаешь? Что-то случилось? — как бы невзначай поинтересовался тот. — Или хотела услышать голос Рена? Уж прости, он сейчас на съемках, а мой мобильник снова сломался, — Могами тут же передернуло. И как она могла забыть о столь излишней наблюдательности менеджера? А ведь сама недавно давала себе указания ни за что не показывать свои эмоции этому человеку. Иначе ее немедленно бы ждал разочарованный вздох семпая. — Да нет, ничего не случилось. Вы что-то хотели, Яширо-сан? — отходя все дальше от матери к дальнему окну, продолжила беседу Кеко. — Ничего особенного, просто знаешь, Рен, как приехал, снова перестал есть… Кажется, из-за тех видео, что он для тебя делал, он снова перестарался с пищей. Хотя, возможно, он теперь совсем не будет есть, без твоего пристального надзора, — от такого замечания девушка чуть не подавилась воздухом. «Нет-нет, никаких намеков здесь не было, у меня всего лишь снова разыгралась фантазия,» — превратившись на секунду в демона, принялась разгонять розовые цветочки вокруг себя актриса. Вот только снова ей не хватало этой дурацкой любовной мишуры. — И чего же Вы хотите? — Ну, например, чтобы ты пришла и приготовила ему ужин. Уж прости, что напрягаю, но иначе он точно от голодухи загнется, а я как его менеджер подобного допустить не могу, — принялся оправдываться мужчина. — Да, хорошо, я постараюсь, у меня как раз сегодня практически весь день свободен, — с наигранным энтузиазмом в голосе ответила девушка. — Во сколько Тсуруга-сан освободится? — О да, сейчас, — после чего в динамике послышалось торопливое шуршание. — Та-ак, ух-ты, он сегодня заканчивает в 18:45, как-то рано… Ну, собственно это даже хорошо, нечего молодой девушке по ночам шататься. — Хорошо, тогда я подожду его возле дома, — помечая галочкой в голове время, согласилась актриса. — Это все? — Да, конечно. Надеюсь, я тебя ни от чего важного не отвлек? «Яширо-сан, неужели Вас попросил позвонить мне Тсуруга-сан из-за той СМС-ки, что я ему прислала? А то только он чувствует, когда со мной что-то не так… А ну, кыш отсюда, слюнявые звездочки! Нечего мне голову несуществующими вещами забивать!» — принимаясь отмахиваться от сердечек, присоединившихся к цветочкам, про себя ругалась Кеко. — Нет, все отлично, — косясь в сторону, где все еще находилась ее мама, как-то слишком увлеченно рассматривающая свои ладони, произнесла Могами. Ведь и правда, все хорошо. Она ожидала, что ее тут же прогонят, а на деле даже получилось впервые в жизни нормально поговорить с женщиной, которую она называла матерью. — Извините, мне пора идти. — Да-да, конечно, не смею больше задерживать. Спасибо, что согласилась помочь, — счастливо раздалось на том конце, после чего экран телефона незамысловато оповестил о завершении вызова. Стоило звонку прерваться, как из уст девушки тут же вырвался тяжелый вздох. Ведь нет же ничего страшного в том, что она приготовит ужин своему семпаю? Кеко делала это слишком часто, чтобы ее могли заподозрить в презренном, сладком до тошноты чувстве. Она всего лишь молодая кохай, которая признательна учителю за его заботу и помощь, и не более того. «Это уважение, а не любовь — кивая сама себе, вновь, словно мантру, повторяла девушка. - Да, Тсуруга-сан, как и Яширо-сан, определенно не должны меня в чем-либо заподозрить,» — размышляла Кеко, тут же отмечая, что сила внушения все-таки замечательная штука. — Кто звонил? — вырвала из раздумий дочь Саена, а та тут же принялась осматриваться по сторонам, будто не понимая, как вернулась на место. Видимо, слишком ушла в себя. — Яширо-сан, менеджер Тсуруга-сана, — даже не задумываясь над смыслом вопроса, ответила девушка, снова присаживаясь напротив матери. — Он твой молодой человек? — Кто? — они так и сидели друг напротив друга, не понимая сути вопроса и ответа на него. — Этот Яширо… — стараясь говорить спокойно, произнесла женщина. Казалось, только недавно она сетовала на то, что ее дочь сбежала, как оказалось, с другом детства, а теперь волнуется, как бы та не пошла по ее стопам и не наделала ошибок. — С чего бы Яширо-сану быть моим парнем? — склонила голову набок Могами-младшая. Стоило этому вопросу слететь с губ актрисы, как снова началась гнетущая тишина. — Твое лицо… — как бы намекая, что ответ сам собой разумеющийся, вполголоса произнесла Саена. — А что с ним не так? — невинно захлопала глазами ее дочь, а складка между бровей у женщины не заставила себя ждать. — У тебя выражение, как у влюбленной дурочки было. Поверь, я видела подобное достаточно часто, чтобы заметить чувства человека. И почему менеджер именно Тсуруги? Разве у вас было достаточно времени, чтобы пообщаться, чтобы узнать друг друга? — Мам… — попыталась перебить Саену Кеко, как тут же начала озираться по сторонам. «О нет, только не это страшное предчувствие… Он же обещал оставить меня в покое… — уже не слушая бесчисленные вопросы матери, которая, кажется, впервые в жизни была обеспокоена делами дочери, актриса принялась рыться в сумке. — Я же взяла с собой все амулеты. Если Корн не поможет, то Принцесса роза или печать Тсуруга-сана должны сработать». — Что ты делаешь? — спустя пару минут бесполезного наблюдения за действиями дочери, решилась поинтересоваться адвокат. — Ищу… — Наверное, мою фотографию? — договорил подошедший к ним молодой человек, больше напоминавший посланника из ада. — Кто Вы? — Любовь всей ее жизни. — Изыди, исчадье ада! — одновременно произнесли три человека. — Возвращайся в свою конуру, бигль! — вытягивая руки с оберегами вперед, прокричала Кеко. Один мог и не сработать, а против трех это чудовище точно ничего не сможет сделать. — Я, по-моему, уже говорил, я не демон и в аду не живу, — как бы между прочим, снова припомнил певец. — А Вы, наверное, мама Кеко, — обращаясь к шокированной женщине, произнес Рейно. — Хотел поблагодарить Вас, без Вашего прямого участия, душа этой девушки не была бы настолько черна и не привлекла бы моего внимания. — Я… — опешила от такого заявления Саена. — А ну-ка, пошли, — хватая парня за руку, прорычала Кеко и тут же унеслась вместе со своей добычей вон из маленького ресторанчика, где они с матерью пытались впервые за семнадцать лет нормально поговорить. — Ну, и что ты тут забыл? — выталкивая ненавистную для себя личность на парковку, проворчала Кеко. Ей было неимоверно сложно сдерживать своих демонов, но чтобы ее крошка вновь попала в лапы самому Дьяволу, девушка категорически не могла допустить. — Просто пошел на чудесный запах мести… хотя, мог бы и догадаться, что его испускаешь именно ты, — пожал плечами певец. — Кстати, ты все еще таскаешь с собой эту дрянь, — резко поддавшись вперед, ловким движением выхватил из рук актрисы сиреневый камень Рейно. — Что ты… А ну, отдай! Ко-орн, не-ет, отдай! Не смей лапать мое сокровище своими дьявольскими лапищами, дьявольская псина, — тут же начала носиться вокруг певца девушка. — Я уже велел тебе избавиться от него. Почему ты не слушаешь? — ловко уклонялся от пронырливых ручек Кеко солист биглей. — А с чего это я должна тебя слушать? — Я же, как лучше, хочу. Так сложно поверить? — Пока я от тебя ничего хорошего не дождалась! — стараясь отдышаться и вновь продолжить нападки, прорычала Могами. Она должна была, во что бы то ни стало, вернуть себе свое сокровище. Стоило Кеко вновь кинуться на певца, как тот быстро выбросил камень из рук, запуская его куда подальше, из-за чего актриса встала как вкопанная. Послышался треск и стук чего-то разбившегося на части. Все происходило как-то мучительно быстро. «Не… не может быть,» — к горлу тут же подступил ком, а переносицу начало неприятно жечь. Но, несмотря на это, девушка медленно развернулась. Нет… все-таки это не камень что-то разбил, он сам разлетелся на много маленьких частей, не подлежащих починке. Разбросанная по асфальту сиреневая пыль в солнечных лучах становилась золотистой, повествуя об утраченном волшебстве. — Как… Корн, ты же и до этого падал, почему… сейчас, — на ватных ногах подходя к остаткам своего сокровища, прошептала Кеко. Она никак не могла поверить, что все происходящее - правда. — Разве ты не знала? Хозяин этого камня совсем недавно умер, — словно гром среди ясного неба, прогремело над девушкой, отчего ее ноги подкосились, и она тут же упала на колени. «Не верю… Я же совсем недавно звала Корна. Он жив… Не… верю…» — Тебе придется поверить. Я ясно чувствую, что те эмоции, что были вложены в этот камень, стихли. А если брать в расчет характер чувств бывшего владельца твоего оберега, то такое могло произойти, только если он умер. Так что эта безделушка тебе все равно больше пользы не принесет… — Замолчи, — прошептала актриса, даже не подняв взгляда на Рейно. — Убирайся отсюда… Чтоб глаза мои больше тебя не видели! Певец еще несколько мгновений смотрел на скрюченную, сидящую на холодной земле фигурку Кеко. Сразу становилось понятно, что что-то внутри этой веселой куклы в миг сломалось. — Кажется, я все-таки заставил тебя себя ненавидеть… Ну, и прекрасно, — на ухо актрисы произнес парень и, развернувшись, пошел прочь от своей жертвы. Только одно ему не давало покоя: «Что-то я не слышал новостей, о гибели Тсуруга Рена…». Сколько Кеко просидела там, она не знала, но отчетливо помнила, как, собрав пыль и мелкие осколки в ладошку, побрела в неизвестном направлении. Безумно хотелось побыть одной. Даже не веря в слова бигля, Могами полностью потерялась в себе. Корн ведь ушел, а его подарок был последней надеждой снова очутиться в той сказке, что однажды подарил маленькой девочке прекрасный принц эльфов. Краем разума девушка отмечала, что на улице уже темнеет, а она, все так же зажав в кулачке волшебную пыль, сидит на какой-то лавочке, не понимая, да и не желая понимать, где находится. Помнится, такое было только вчера, но вот она снова полностью раздавлена. «Ах да, кажется, я забыла предупредить маму о своем уходе,» — смотря себе под ноги, отметила актриса, но ни один мускул на ее лице не дрогнул. — Корн, — буквально про себя позвала девушка, но ответом ей, как и всегда, была тишина. — Могами-сан, давно ждешь? — раздался совсем рядом такой приятный и до боли знакомый баритон. «И почему я тогда Корну смогла дать только этот голос?» — Тсуруга-сан, а что Вы тут?.. — только сейчас подняв голову и осмотревшись, Кеко поняла, что сидит на лавочке возле дома своего семпая. – А, ну да… Извините, что побеспокоила, я пойду, — отрешенно проговорила актриса и, поднявшись с места, направилась в противоположную сторону. — Могами-сан, что-то случилось? — останавливая девушку за руку, обеспокоенно заглядывая в лицо кохай, спросил мужчина. — Ничего, — отрицательно кивнула та. — Тогда… Может быть, все-таки пройдете ко мне? Яширо сказал, что ты согласилась приготовить мне ужин… — Тсуруга-сан, Вы же привыкли не есть. Разрешите я пойду… — Могами-сан! — Тсуруга-сан! — перебила его Кеко, — Правда, простите, но я не могу сейчас о Вас позаботиться. До свидания, — вырывая руку, строго выговорила девушка и побрела куда-то в сторону дороги. — Черт! — про себя ругнулся Рен и, немного потоптавшись на месте, побежал за актрисой. — Могами-сан, позвольте Вас хотя бы подвезти. Я не могу оставить Вас одну в таком состоянии. Обещаю, что ничего спрашивать не буду, — как последний предлог использовал обещание мужчина. Немного помявшись, Кеко лишь еле заметно кивнула. «Тсуруга-сан, зачем Вы так? Я не могу смотреть на Вас сейчас… Ведь Корн был Вашей копией. Я уже и так признала свои чувства к Вам, не заставляйте доверить их еще и Вам. Я не выдержу еще одного…»