Все это время, потраченное впустую, Бесполезные годы, Напрасные выигрыши. Все потеряно, Но осталась надежда, И эта война еще не окончена. Еще есть свет, Еще есть солнце, Которое соберет все разбитое обратно, Туда, где мы и должны быть, И его любовь победит. (с) Trading Yesterday – Shattered
Они возвращались в номер, идя рука об руку. Молча. Оба были погружены в свои мысли и переживания. Для слов сейчас было слишком рано. По глупости имелась возможность наговорить друг другу слишком многое без шанса вернуть все на круги своя. Рен бросил взгляд на девушку, что, низко опустив голову, шла рядом с ним, и с силой сжал кулаки. Он уже отпустил Куона, но сейчас старые привычки грозились вырваться на свободу от одной только мысли, что слова этого высокомерного певца могли что-то значить, оттого, что он имел наглость заявить о своих чувствах при всех, громко и эгоистично снова ворвавшись в сердце бывшей подруги. Хотелось рвать и метать, кричать, высказать, все что накопилось. Но вместо всего этого мужчина, стиснув зубы, просто шел рядом. Что он должен сейчас делать? Он не друг, с которым можно обсудить произошедшее днем. И уж тем более не любовник, который мог бы сразу разрешить все проблемы. Он семпай… почему-то сейчас этот статус казался особенно угнетающим. Тсуруга не мог вмешиваться - не имел на то никакого права. А роль простого наблюдателя приносила неимоверную боль и тоску. Мужчина чувствовал, что обязан вмешаться, что не сможет по-другому. Его буквально тянуло к девушке. Заходя в отель, он с секунду наблюдал за удаляющейся спиной Кеко. Почему-то именно эта картина сейчас решила отпечататься в сознании. Чувство, что если он сейчас ничего не предпримет, то так и будет всегда смотреть на уходящую девушку, не покидало сознание. Сердце пропустило удар. Он не хотел ее потерять. Снова. Но он и не имел на нее никаких прав. Не мог разрушить жизнь, стать обузой. Ей сейчас не нужны его чувства. Не сейчас. Но как сложно сдерживать себя. А расстояние и время, проведенное порознь, только усугубляет ситуацию. Чувства вовсе не проходят, а сердце не желает терять то спокойствие, которое оно испытывает, когда он находится рядом с возлюбленной, будто все, наконец, на своих местах. Сдерживаться заставляла только какая-то неведомая сила. Хотелось быть ближе. Снова испытать те ощущения, когда девушка находилась в его объятиях, когда они проводили время вместе. Эти воспоминания все больше напоминали сон. Ему было банально тяжело. Все это выматывало. - Братик Каин, что-то стряслось? – уже в номере поинтересовалась девушка, хотя было заметно, что ей тяжело продолжать игру, когда голова должно быть сейчас разрывается от посторонних мыслей. Мужчина лишь, отперевшись плечом на дверной косяк, склонил голову на бок и посмотрел на свою кохай. Она стала увереннее, и ее игра тоже с каждым днем достигала нового уровня. Взять хотя бы то, как на признание певца актриса, просто хмыкнув, гордо ушла прочь. - Что ты сейчас чувствуешь? – как-то само сорвалось с языка. – После того, как он признался? Ты ведь выиграла… Теперь зависим он. «И я,» - тут же добавило сознание, горько ухмыльнувшись. - О чем ты? Знаешь же, что для меня нет никого важнее тебя, - по-кошачьи подойдя к мужчине, с соблазнительной улыбкой промурлыкала девушка. Почему-то от этого легче не стало. - Правда?.. – притягивая актрису к себе за руку и тут же приобнимая за талию, уточнил «брат». – Тогда, - проводя носом по соблазнительно открытой шее, вдохнул он сладковатый запах духов, - может быть, - легкий поцелуй остался на плече, от чего по спине Кеко прошла заметная дрожь, - ты захочешь услышать эти же слова и от меня? - Нет, - ответ был настолько четкий, что руки окончательно опустились. – Это лишнее. - Действительно, - отстраняясь, вымученно улыбнулся мужчина. - Это лишнее. Я в душ, - потрепав сестренку по голове, спокойно произнес актер и скрылся за дверью. Он снова почти сорвался. С этим было необходимо что-то делать. «Это лишнее… Какой бред, - с силой ударяя по стене, до сбитых костяшек, сжал зубы Рен. – Лишнее в нашей жизни это этот Шо, а не… Черт! Зачем?». Тсуруга сам не мог понять, зачем начал навязываться. Он семпай, не возлюбленный. Семпай! Ему уже слишком давно дали это четко понять, а он все, как глупец, надеется, побеждает собственных демонов. Зачем? Этот вопрос слишком часто возникает в голове, но так и не находит ответа. Прохладная вода расслабляла, смывала лишние и не нужные сейчас эмоции. Он должен стать поддержкой, сильным плечом, человеком, которому Кеко могла бы все рассказать, довериться, а не тем, во что сейчас превратился. Необходимо собраться. Он сможет. И все будет хорошо… Глубоко вздохнув, мужчина, приведя мысли в порядок, наконец вышел в общую комнату. Девушка нашлась на своей кровати. Пустой взгляд был устремлен к потолку. Сейчас перед ним была не дерзкая Сецука, а просто Кеко. И если она так и не решится ему довериться, то ей снова придется переживать все в одиночку. - Если хочешь, можем уехать сейчас, - обронил актер, присаживаясь на соседнюю кровать. – Съемки официально закончены, и я не вижу повода оставаться тут. - Снова боишься сорваться? – поворачивая голову, усмехнулась девушка. – Я же знаю, как ты переносишь все эти признания в мою сторону. Поверь, он того не стоит. - Разве я не обязан защищать мою маленькую сестренку? – также ложась на кровать, спросил Каин. Он зачем-то поддержал ее игру. - От чего? Всего лишь очередной нахал, что возомнил себя королем, - смотря в глаза брата, пожала плечами Сецука. - И ты не хочешь стать его королевой? Почему? - Потому что у меня уже есть король, - поворачиваясь на бок, сладко улыбнулась девушка. – Возможно, ты даже слышал о нем. - Правда, и кто же это? – копируя позу сестры, усмехнулся Хилл. - Тсуруга Рен, - с секунду смотря на смену эмоций на лице брата, заливисто рассмеялась девушка, - шучу, конечно же, это ты, - пересаживаясь на кровать мужчины и ложась к нему под бок, прохихикала актриса. – Давай останемся здесь на ночь. Как-никак это последний день моего братика в роли актера BJ. Завтра вернемся домой, и все станет по-старому. Тебе не грустно от этого? Не хочется остаться здесь вот так, - перешла на шепот Сецу, проводя кончиками пальцев по груди Каина. - Хочу, - беря руку девушки в свою, начал целовать каждый пальчик актер. - Вот и я, - устраиваясь удобнее на руке брата, улыбнулась Сецука. – Мне будет этого не хватать. - Но я же все равно буду рядом, - вдыхая запах волос девушки, прижал ее к себе ближе мужчина. - Не так, - горько усмехнулась сестренка. - Поверь, - легко поцеловав её в макушку, начал Каин, - буду. Только позволь. - Ты же знаешь, не могу, - почти не слышно. - Это будет сложно. - Знаю, - сильнее сжимая девушку в своих объятиях, так же тихо подтвердил Хилл. А дальше тишина. Оба просто лежали и наслаждались присутствием друг друга, тем спокойствием, что разливалось по венам. Вот только вместе с молчанием накрывала волна отчаяния. Это последняя ночь. Больше это не повторится. Не в ближайшее время. И обоим так и придется жить, существовать с воспоминаниями этого момента. Лелеять его в памяти и тосковать по прожитым минутам.Махнёшь на прощание, спокойная с виду. Конечно, ему ни к чему эти сцены; Так проще, так легче, уйти нет проблемы. А где-то внутри всё кричит и бешено так стучит; И вряд ли когда-то простит. От тоски – вдребезги, с мечтами рваными. От тоски - вдребезги. Снегами, талыми. (с) Сергей Лазарев - Вдребезги