Не герои

Шерлок устало провожал взглядом сонного пешехода, пересекавшего Бейкер-стрит прямо под их окном. И почему ему не спалось дома в такой поздний час? Взвинченный и замученный, он покачал головой и задёрнул занавеску, только этим утром любезно выстиранную и отпаренную миссис Хадсон после его очередного зловонного эксперимента. Холмс и сам не знал, зачем пытался определить причину, по которой случайный пешеход бродил по улицам поздней ночью, а не спал в своей постели. Наверное, Шерлок просто завидовал ему: у самого детектива в последние три дня наблюдалась стойкая, не поддающаяся лечению бессонница, связанная с полнолунием. Если бы его разум занимало интересное дело, то он бы и не обратил внимания на очередной полнолунный сезон, но уже почти неделю Лестрейд не звонил и не предлагал проехать с ним на место преступления. И даже Майкрофт со своей занудной докучливостью испарился около двенадцати дней назад. Холмс страдал от скуки и невозможности скоротать её одним из тоскливейших, но в то же время эффективнейших способов — сном. Когда Шерлок не занимал свой великолепный мозг расчётами и исследованиями (что бывало часто во время затишья в детективной сфере), не бегал за преступниками по всему Лондону и вдобавок не спал, он был просто невыносим. Джон знал и ощущал это на себе как никто другой. Всё, что он делал, становилось «абсолютно безрезультативным», «наиглупейшим» и «жалким», все попытки утихомирить соседа встречались холодным взглядом и обидными выпадами в адрес умственных и физических возможностей Ватсона. Но он, к удивлению всех вокруг, не унывал и каждый раз вновь и вновь пытался воззвать к совести и тактичности друга. Тайна редкой бессонницы стала известна ему почти через год их соседства. Поначалу Джон пытался как-то вылечить её, приносил Шерлоку таблетки, но потом понял, что это было бесполезно, а пичканье Холмса всякой химической синтетикой принесло бы только больше вреда. Ватсон понимал, как сложно ему в одиночку обуздать свою внутреннюю энергию, жаждущую вылиться в поиск отгадки на очередную шараду, что подкинет ему криминальный мир. Так возник их ритуал. Джон однажды просто пришёл в гостиную и сел рядом с Шерлоком, заставив того вздрогнуть и зашипеть от неожиданности. Наверное, до этой ночи они не говорили так долго никогда — но для Джона это всегда было самым интересным аспектом их дружбы: слушать и запоминать мысли Шерлока, делиться с ним своими и видеть принятие в его глазах и скупой, но мягкой улыбке. Они никогда не обсуждали это, но Ватсон знал: Холмс был благодарен ему за компанию и понимание. А для чего еще тогда нужны друзья? В этот раз подобное было невозможным: Джон уехал на конференцию, куда его делегировали от всей клиники. С натужными улыбками и искренними сожалениями по поводу отъезда, он оставил Шерлока одного и боялся, что приедет домой, а того уже не окажется на месте — вместо их милого 221B будет зиять чёрная воронка, — детектив мог пойти на что угодно, чтобы развеять скуку. И Ватсон опасался масштабов этой готовности, захлопывая за собой дверь кэба и поглядывая на окна их с Холмсом квартиры. Недовольно фыркнув, Шерлок вновь отодвинул занавеску и бросил взгляд на стену, освещённую лунным и фонарным светом. Было смешно наблюдать за Джоном, который явно считал, что вернётся из командировки к руинам дома, но не мог отказать руководству. Однако Холмс и сам слишком любил их квартиру, чтобы проводить здесь подобные эксперименты, даже если бы у него и появилось желание. Для этого у него всегда был Бартс — в конце концов казённое учреждение было не жалко. Подобным даже можно было убить двух зайцев: разогнать скуку и позлить Майкрофта. По стене бегали тени от проезжавших машин. Шерлок потёр красные глаза и зевнул. Внезапно у него зазвонил телефон. — Еще не спишь, полуночник? В трубке послышался смех Ватсона. Шерлок улыбнулся и привалился к откосу окна. Ощущение, что давно уже не покидало его рядом с Джоном, снова взяло верх над практичностью и рациональным взглядом на жизнь. С Джоном ему было хорошо — даже луна не раздражала его так сильно. — Очень смешно, — хмыкнул он, представив, как друг улыбается, тоже стоя у окна. — А ты сам почему не спишь? — Раздался притворный вздох и зевок. — Не хочу пропустить сеанс нашего клуба «Лунатики с Бейкер-стрит». Неужели ты подозревал меня в дезертирстве? Шерлок тихо засмеялся и присел на подоконник. Разговор неминуемо должен был стать очень долгим. Джон на том конце провода тоже засмеялся и начал рассказ о своей конференции.