музыка:
iday — silence
Кажется, мне стало заметно легче. Впервые за столько лет я сказал кому-то правду. Голоса перестали меня преследовать, и я даже стал меньше курить, хотя всё ещё часто ношусь в магазин за пачками сигарет. Видения тоже стёрлись из головы, я выбросил визитку того мужчины в помойку, ибо помощь мне больше не к месту. Я корю себя за то, что просто раньше никому не говорил, и эта поебень сжирала меня изнутри, и я чуть не заработал рак лёгких. Не знаю, насколько это был обдуманный поступок, но именно тогда мне захотелось избавить себя от переживаний насчёт убийства. Да, Тэхён сначала не понял: его скосило быстрее, чем он постарался расспросить меня о подробностях, но сейчас, спустя четыре дня, я сижу в ближайшем от своей работы кафе и жду рыжего. Я сослался на то, что мы должны объясниться, но на самом деле я просто боюсь, как бы он не обдолбался.
— Тэхён, — я привстаю со стула, приветствуя мальчишку, — твои волосы…
Ким улыбается, запускает пальцы в волосы и оттягивает тёмно-шоколадные пряди. На фоне тёмных волос его лицо казалось страшно-белоснежным.
— Нравится?
— Очень, - я перестаю пялиться на Тэхёна, приглашая его жестом сесть напротив меня за столик. - Как бы теперь привыкнуть.
Тэхён садится напротив меня, складывая руки в замок и кладя на них подбородок. Не буду скрывать, выглядит он прекрасно: глаза густо подведены чёрным карандашом, тёмная чёлка спадает и закрывает лоб и брови, воротник рубашки, выглядывающий из-под джемпера, застёгнут на последнюю пуговицу. Передо мной человек, который, вероятно, добился в жизни всего, поступил в престижный университет и уже работает в достойном месте. Я бы мог подумать, что у него точно есть девушка, которую он вечерами водит в театр или дорогой ресторан в центре штата. Но нет…
— Я не могу сегодня вернуться домой, — серьёзно начал Ким.
— Вы поругались с тем парнем? — отчего-то мне было неприятно упоминать Чонгука в наших разговорах.
— Хуже. У нас дома пакет травы, от которой я не могу отказаться.
— Совсем волю потерял? — нет, не агрессия, я сказал это с нотками заботы.
— Меня ломает, Юнги, — Тэхён стал говорить тише, — ой, как ломает. Я чуть ли не рванул утром туда, в тот ад, чтобы получить хотя бы самую маленькую дозу. Если бы не отсутствие денег, я бы точно уже валялся снова где-то в подворотне. Но дома есть трава, и я все ночи напролёт курю косяк за косяком, Юнги…
— Неужели от этого легчает?
— Ни капли. — Ему приносят кофе и салат, в котором он начинает медленно копошиться вилкой. — Но когда я укурен хорошенько, мне не так больно и противно лежать под Чонгуком, знаешь ли…
— Хватит, — не могу слушать об этом парне ни слова, — это надо прекращать. Еблю, траву и прочий бред. Бери собаку и переезжай ко мне, пока тебе не полегчает.
Он усмехается. Со стороны выглядит странно, но Тэхён прокалывает вилкой маленький помидорчик и тянет его ко мне, без лишних слов пихая мне в рот.
— Забавный ты, Юнги, — он снова тянет мне помидор, но я отворачиваюсь, ожидая точного ответа, — но я не могу.
— Что тебе мешает? — вскрикиваю я. - Чонгук?!
— Не кричи ты так, — всё ещё спокойно говорит Тэхён, — дело не в нём. Я просто… Знаешь, боюсь, что я выбрал такой путь.
— Какой ещё путь, Тэхён?
— Наркотики, бесконечный трах, снова наркотики.
— А как же твои слова «ради себя, ради сестры, ради возможностей»? Ты подумал об этом?
— Я перевезу к тебе Джека, позаботься о моей собаке, Юнги. А дальше я сам. Нам лучше будет вообще разбежаться навсегда. Мичиган - штат не большой, но и не маленький. Гарантирую, что мы больше не пересечёмся.
— Глупый, — шепчу я, — какой же ты глупый. Ты жил ради сестры, ради того, чтобы вернуться к своим и подарить девочке лучшую жизнь. Разве нет?
— Брат-наркоман… Я не пожелаю Джинни такой жизни.
— Да ты просто трус, — повторяю его недавние слова я. — Ты трус, Тэхён. Ты боишься передержаться, поломаться, помучиться без наркотиков. Ты забудешь всё это, ты сможешь. Ты попробовал всего лишь одну дозу, с этого легче слезть, нежели попробуй ты вколоть себе десять или двадцать доз.
Он ошеломлённо смотрит на меня, моргая всё чаще.
— Почему тебя это вообще волнует, Юнги? — едва слышно спрашивает он.
— Запал на тебя, — я кладу деньги на стол и хватаю своё пальто, выбегая на улицу, чтобы покурить и уехать куда-нибудь.
Выхожу, закуриваю, иду к машине. За спиной звякает колокольчик над дверью кафешки, и довольно сильные руки разворачивают меня на сто восемьдесят. Отбирает сигарету, сучёныш, кидает её на асфальт, наклоняется ко мне и целует. Тэхён целует напористо, жадно, но так любя. Я захлёбываюсь эмоциями, целую его в ответ, делая шаг вперёд и прижимая его к стене кафешки. Плевать на то, как сейчас все на нас смотрят, как охуевают люди внутри кафе, которые сидят рядом с большим окном. Покусываю его губы, вызывая его короткие и тихие стоны. Я в жизни не получал столько наслаждения от простого поцелуя. От поцелуя с парнем.
— Просто разреши мне помочь тебе, — шепчу ему в губы.
— Пойдём в машину, — отвечает он, — нам надо заехать за вещами.
Держу его за руку, веду к машине, попутно замечая удивлённые взгляды. Мы садимся внутрь, Тэхён молчит, как-то неловко перебирая верёвочки на куртке.
— Сигарету? — спрашиваю я, протягивая ему пачку.
— Что я буду тебе должен?
— За сигарету? Пожалуй, ничего.
— Ты знаешь, о чём я.
— Просто… Будь всегда рядом и не срывайся. Мы обговорим всё после твоего восстановления. Возможно, придётся брак заключить и завести детей, но мы подумаем.
Он коротко усмехается такой нелепой шутке, приоткрывая окно машины и закуривая.
***
Высокий, накаченный брюнет стоит в коридоре, опираясь о стену плечом. Чонгук не очень-то разговорчив, но я думаю, не будь меня, он бы знатно отмудохал Тэхёна за попытку сбежать из дома. Ким метался по квартирке, собирая вещи в две большие спортивные сумки.
— И на как долго? — обращается ко мне Чонгук.
— Довольно долго, — коротко отвечаю я.
Я ожидал увидеть какого-то взрослого парня, который властно зажимает всех и вся возле стенок, ставя на колени и запрягая отсасывать себе. Но передо мной стоит Гук, лицом совсем похожий на ребёнка. Он как-то грустно проводит взглядом бегающего Тэхёна.
— Я закурю? — глупый вопрос, потому что у них и так вся квартира прокуренная. Чонгук кивает мне в знак согласия. - А что с тобой будет?
— Уеду на время из штата.
— К большой воде? — спрашивает из комнаты Тэхён.
— Если примут родные назад, то домой. Если нет, то куда угодно, лишь бы подальше. Джек, иди сюда, мальчишка, — Чонгук садится на корточки рядом с собакой, начиная взлохмачивать ему шерсть на голове.
Я вижу, как брюнет едва сдерживает эмоции. Тоже мне… Два ребёнка связались по дурости с наркотиками, а теперь не знают, как жопы из огня убрать. Один лучше другого. Я искренне стараюсь не проникнуться жалостью к Гуку и не забрать и его с собой, а потом вообще переехать в ту же Калифорнию или вообще в Корею, на родину.
— Тэхён, давай быстрее, — тороплю его я.
— Бегу, — он выносит сумки, пихая мне их. Ким кидается к Чонгуку, обнимая его, вися на шее. Тот крепко прижимает его к себе, целуя в щёку и давая напутственное «не убейся». Потом Гук отталкивает Тэхёна от себя, как-то больно улыбаясь и, видимо, сдерживая слёзы. Образ насильника в моём сознании вообще рассыпался.
— Джек, бегом, — зовёт Тэ, — поехали, Юнги.
***
Мы усадили собаку на заднее сидение, запихали сумки в багажник и сами уселись в машину. Я быстро достал телефон, пока шатен крутился сзади с Джеком, усмиряя его.
«МинСу, — пишу я своей коллеге, — я больше не выйду на работу. Будь молодцом, не загоняйся сильно и не трать свои молодые нервы. Кстати, меня просили не говорить, но Дэвис из хирургии запал на тебя и хотел в этом месяце позвать на чашку кофе. Не отказывайся. Приглядывай за животными и за персоналом. Когда-нибудь именно ты станешь лучшим ветврачом в Мичигане. А пока надо только постараться. Пусть в клинике меня не ищут, я уезжаю из штата. Удачи. Позаботься о всех и о себе»
— Готов, - говорит Тэхён, пристёгиваясь. - Почему в багажнике так много сумок? Ты все вещи хранишь не в шкафу, а в машине?
Усмехаюсь, завожу машину, и мы едем.
Проезжаем квартал за кварталом, милю за милей.
— Ты хотел к большой воде? — спрашиваю я.
Тэхён хлопает глазами, а потом кидается ко мне, целуя в щёку.
— Эй, я за рулём!
— Купим там дом! Да? Мы же купим? Перевезём Джинни, заживём!
Конечно, Тэхён. Всё уже кончено. Я не мог поверить, что мальчишка, который когда-то отсосал мне по укуру, который ходил ко мне в клинику с собакой каждый день, который притаскивал мне кофе и кучу сахара… сейчас сидит со мной в машине, мы едем в Калифорнию, чтобы начать новую жизнь. Я бросил работу, на которой был лучшим из лучших за все годы. Я оставил свой дом с соседями-наркоманами, я оставил всё. Даже коньяк на полке и одеколон в ванной. Оставил воспоминания. Взял всё самое ценное и нужное: вещи, деньги, Тэхёна и Джека.
— Спасибо.
