Любовь "404"

POV Джастин. Мне нравится Леста. Слишком гордая. И слишком уверена в себе. Впрочем, я и сам был таким же когда-то. Но что-то мне подсказывает, что эта девушка добьётся своего. Она ведёт себя слишком вызывающе и агрессивно, но я — то знаю, что она попросту боится. Они все боятся поначалу. Потом это проходит. Со временем все начинают адаптироваться, привыкать, и постепенно мирятся со своим положением. Сегодня утром Леста была слишком резкой. Ей уже нацепили этот чёртов браслет. За завтраком Леста вела себя отнюдь не как леди, но потом мы разговорились. Как я и думал, Леста не такая, какой стремится показать себя. Это всё пройдёт потом, я знаю. Я уже много раз сталкивался с этим. После завтрака мы немного погуляли. Она такая забавная, когда смеётся! В обед Леста была уже более спокойной — видимо, сказалась прогулка. Мы говорили о музыке. Первый раз встречаю человека, с которым у меня не совпадают вкусы. Вообще ни в чём. Вряд ли мы бы смогли с ней общаться в обычной жизни — уж слишком разные. Она симпатичная, милая, но совсем не привлекает меня. Даже странно, что Макс не выбрал её, ведь ему как раз нравятся именно такие девушки. Через два дня у нас будет первая близость. Леста ещё не знает об этом, мне приказали не говорить ей. Так, Джас, соберись. Она тебе не девушка и даже не близкая знакомая, чтобы нравиться тебе. Чем быстрее она забеременеет, тем быстрее ты отделаешься от неё. Не нужно столько думать о ней. Она всего лишь очередная девушка, которой ты должен заделать ребёнка, не более. *** — Ох, мой мышоночек, уже не могу дождаться, когда смогу, наконец, сделать это, — шептал Макс, целуя шею девушки. Одной рукой парень крепко держал Онику за запястья, подняв руки девушки над её головой, второй рукой шарил у неё под одеждой. Его мужской орган упирался едва ли не в промежность девушки. Они стояли у стены в своей комнате, только что вернувшись сюда после обеда. Невзирая на слабые попытки сопротивления со стороны Оники, почти парализованной от страха, Макс продолжал шептать всякие непристойности, целуя девушку. — Чувствуешь, как он напряжён? — всё так же шёпотом говорил кареглазый, сильнее прижимаясь своим телом к Онике, — только представь, на что он способен. Я чувствую, как ты дрожишь. Не бойся, моя мышка, тебе понравится. Ты уже начинаешь пахнуть своим страхом, — прошептал парень, втягивая в себя воздух, — и мне это нравится. Бойся меня, мышоночек, меня это начинает возбуждать ещё больше. — Не надо, пожалуйста, не надо, — только и могла пищать от страха несчастная Оника. Если бы на месте Оники была Леста, она бы быстро угомонила этого озабоченного придурка. — О — о, да-а, детка, я просто тащусь. Хочу, чтобы ты так говорила, когда я буду трахать тебя, мышка. Онику словно парализовало. Из глаз девушки ручьём лились слёзы. Ей было до того страшно и противно одновременно, что несчастная чувствовала себя кроликом, попавшим в цепкую хватку удава. От непристойных слов парня внутри всё сжималось так, что Оника боялась, как бы наружу не полез недавно съеденный ею обед. — Прекратить! — дверь вдруг распахнулась, и на пороге появился Дин. — Ты опять за своё, Макс? Хочешь, чтобы я рассказал Бьянке о том, что ты пристаёшь к девушке? — Расскажи, сделай одолжение, — ответил парень, нехотя отстраняясь от напуганной Оники. — может быть, она наконец-то отстанет от меня со своими домогательствами. Мне уже порядком поднадоело трахать её. Кстати, ты можешь потом занять это место, — подмигнул он Дину. — Я забираю девушку. Можешь идти выбирать себе новую жертву, — проигнорировав его слова, ответил мужчина, приближаясь к Онике, безвольно стоящей у стенки комнаты. — Как это — забираешь? На каком основании? — сильно удивился Макс. — Спроси лучше у Бьянки. Заодно и скажи ей, как же сильно тебя достало трахать её, — и Дин ушёл, уводя Онику и оставив парня недоумевать в одиночестве. *** — У нас тут произошла… некоторая замена, если можно так выразиться, — пряча глаза, произнесла Бьянка. Перед ней стоял Джастин. — Мы забираем у тебя Лесту. Вместо неё тебе приведут другую девушку. Тут, словно по заказу, дверь отворилась, и в кабинет ввели Онику. — О, как раз вовремя, — подскочила со своего места женщина, — можешь прямо сейчас забирать её. Всё остальное — без изменений, через два дня, как и договаривались. Не говоря ни слова, Джастин повернулся и молча вышел из кабинета. За ним повели и девушку. — Куда мы идём? Ты тоже будешь лезть ко мне? — пролепетала Оника. — Кроме как о сексе, вам с подругой есть о чём вообще поговорить? — раздражённо ответил парень, — или ты тоже так сильно этого хочешь? Девушка в ответ ещё сильнее залилась слезами. А парню даже стало неловко от своей грубости. Да, это вам не Леста, которой палец в рот не клади — запросто оттяпает руку по самый локоть. — Ну — ну, не плачь, — пытался успокоить Онику Джастин, когда они, наконец, остались наедине. — Всё хорошо. Как же он не любил эти девичьи слёзы! Сразу начинал чувствовать себя виноватым во всех преступлениях человечества. — Я хочу к Лесте. Хочу домой, хочу к маме, — сквозь всхлипы говорила девушка, —, а он лез ко мне, трогал… — Онику передёрнуло. — Как всегда в своём репертуаре, — едва слышно выдохнул парень, — Макс это любит. — Где Леста? Куда её забрали? — Я и сам не знаю, — рассматривая свои руки, сжатые в кулаки, произнёс парень, тяжело вздыхая. Два дня спустя. POV Оника. Сегодня уже третий день, как меня перевели к Джастину. Он хороший, вежливый, не то что этот Макс. Неужели Лесту перевели к нему? Но она-то сильная, не то что я. Она точно сможет дать отпор этому нахалу. А Джастин мне очень нравится. Мы проводим много времени вместе, и только по ночам он уходит к себе. Это так странно, но мне очень хорошо с ним. Я даже почти не думаю ни о доме, ни о Лесте. Наверное, я схожу с ума. Очень боюсь влюбиться в него. Он так смотрит, что у меня начинают бегать мурашки по коже, а в голове путаются все мысли. Никогда раньше со мной такого не происходило. Джастин немного старше меня, и меня смущает это. Чувствую себя ужасно глупой рядом с ним. Но мне это даже нравится в какой-то степени. Я безумно рада тому, что меня не оставили с Максом. Он просто чудовище. Без конца лапал меня и говорил пошлые вещи. Я думала, что меня просто вырвет однажды от его грязных домогательств. А Джастин не такой. Он даже за руку меня не берёт, когда мы выходим погулять, хотя мне очень хочется, чтобы он это сделал. Но сама я жутко стесняюсь сказать об этом. Нас постоянно сопровождает охрана, и при них я стесняюсь ещё больше. Вчера вечером, перед тем, как уйти, Джастин как-то странно сказал, чтобы я готовилась. А сегодня утром не пришёл, и я завтракала в одиночестве. Зато приходила Бьянка, сказав, что после обеда меня ждёт важное дело. Я спросила у неё про Лесту, на что она сказала, что у неё всё хорошо и скоро мы с ней сможем увидеться. Я теперь с нетерпением буду ждать этого. А сейчас немного волнуюсь, ведь время обеда уже прошло. Что же это может быть за важное дело? Джастин опять не появился, и я начинаю волноваться. Когда он рядом, мне спокойнее. End POV Оника. Русоволосая девушка ходила по комнате из угла в угол, полная ожиданий. Наконец, дверь распахнулась. — Я смотрю, ты уже вся извелась, — сияющая Бьянка буквально впорхнула в комнату, — нам уже пора. Только тебе нужно будет сейчас принять душ. — Зачем? — непонимающе уставилась на неё девушка. — Узнаешь чуть позже, милочка. Ну, чего мы ждём? Вперёд! — подмигнула ей женщина. — А где Джастин? — Он будет, но позже. Не волнуйся за него. Иди в душ. Всё ещё недоумевая, девушка скрылась за дверью ванной комнаты. — Эх, люблю я всё это! Улыбаясь, Бьянка подошла к зеркалу, взглянула на своё отражение и слегка подкрасила губы блеском, лежащим на туалетном столике. Когда Оника вышла, женщина оторвалась от зеркала и двинулась её навстречу. — Прекрасно, замечательно, отлично, — буквально рассыпалась в словах Бьянка. Сейчас она была говорить что угодно, лишь бы усыпить бдительность Оники. Да, это была не Леста, которую было не так просто провести, и к которой несколько дней назад пришлось применить отнюдь не самые мягкие меры. — Пойдём со мной, моя хорошая. И вновь — длинная череда однотипных коридоров. Оника не спрашивала, куда её ведут на этот раз. Раньше это всегда делала Леста, а теперь она сама спросить стеснялась. При воспоминании о подруге сердечко девушки сжалось, а к горлу подкатил неприятный ком. Они никогда раньше не разлучались надолго, общались каждый день, с самого детства. А теперь, вдали от семьи, родных и Лесты, Оника вдруг почувствовала себя невероятно одинокой. Некому было выслушать её, утешить, подбодрить… И это чрезвычайно угнетало и без того подавленную девушку. Только мысли о Джастине, его присутствие помогали ей не впасть в депрессию окончательно. Очередная дверь, очередная комната. На это раз — снова без окон. Очень похожая на ту, где в своё время неизвестный пожилой доктор проводил свой осмотр перед тем, как отправить их с Лестой сюда, на эту базу. Вдоль светлых стен стояли стеклянные полки — некоторые просто пустые, некоторые были заставлены различными медицинскими инструментами ил лекарственными препаратами. Ещё один передвижной столик на ножках с колёсиками на концах. Кушетка посреди комнаты. И гинекологическое кресло. Оника даже вскрикнула, когда увидела его. Из глаз потекли слёзы, сразу бросило в жар. Только не кресло, нет! Но самым ужасным было даже не это. Одна из стен комнаты была полностью зеркальной. И кресло, и кушетка были повёрнуты к зеркалу так, что, если расположиться на них, то раздвинутые ноги находились бы прямо напротив него. А это значит, что там, за зеркальной поверхностью, были люди, которые в это время могли наблюдать за всем происходящим в комнате. И от этой мысли волосы на голове девушки просто встали дыбом — от стыда и возмущения. Она непроизвольно дёрнулась, пытаясь высвободиться от охраны и убежать, но в тот же момент была крепко схвачена. — Нет, пожалуйста! Я не хочу! Отпустите! Вырывающуюся, кричащую и упирающуюся девушку подвели к креслу. Для охраны это было настолько привычным делом, что они почти не реагировали на поведение Оники. Бьянка вообще куда-то пропала, зато вместо неё появился симпатичный молодой человек, одетый в униформу врача. — Итак, коллеги, произнёс он в миниатюрный микрофон, закреплённый на воротничке белоснежного халата, — кандидат под номером один сегодня — Оника МакКаливан, регистрационный номер 1427. Шестнадцать лет, группа крови первая положительная, положительный резус-фактор. Согласно досье, ранее в половых отношениях с кем бы то ни было, не состояла. Анализы показали хорошие результаты. Молодой, здоровый, крепкий организм. Вредных привычек не имеет, наследственных и иных заболеваний нет. Можно приступать. Мужчина натянул на руки латексные перчатки, на лицо — медицинскую повязку и подошёл к девушке, которая из-за слёз, бегущих из глаз, видела только эти голубые глаза, полные безразличия. Совершенно спокойно мужчина принялся снимать с девушки одежду. Оника вновь принялась упираться и кричать, но ей, такой напуганной и слабой, было не под силу справиться с двумя сильными мужчинами, которые крепко держали её за конечности. Доктор тем временем снял с неё одежду и принялся за бельё. Оника кричала так, что звенели окна, дрожали стеклянные полки и даже медицинские инструменты. Сейчас она стояла абсолютно голая — перед охраной и врачом, повёрнутая к зеркалу, за которым наблюдали за происходящим несколько пар глаз. — Начинаем осмотр, — голос доктора был бесстрастным, словно он собирался сейчас заглянуть в ротовую полость, а не провести гинекологический осмотр. — А-а-а! Не-е-ет! — Пожалуйста, не надо-о! А-а-а! — вопила, кричала, умоляла Оника, которую буквально впихнули в злополучное кресло и туго пристегнули ремнями так, что пошевелиться было невозможно. К тому же, в рот ей что-то брызнули, от чего всё внутри онемело и словно распухло. Язык словно стал больше, и девушка не могла издать ни единого звука, только странно мычала, тяжко дыша. Язык стал таким тяжёлым, что Онике казалось, что она подавится им и задохнётся. Такого страха девушка не испытывала ещё никогда в жизни. Ей было и плохо, и страшно, и стыдно одновременно. Сердце колотилось так, что, казалось, пробьёт грудную клетку и выскочит наружу. Сознание отказывалось работать. Ей просто хотелось умереть, чем пережить всё это, а ведь она ещё даже не подозревала, что с ней будут делать. Где-то далеко, словно в тумане, Оника слышала голос доктора. А потом ей засунули в интимное место какую-то штуковину, от которой внутри словно всё расширилось. Господи, как же это было унизительно и неприятно! Уж лучше провалиться сквозь землю, испариться, умереть, чем терпеть всё это! Девушка беззвучно плакала, прикрыв глаза. Слезы текли по вискам, затекали в уши, от чего было мокро и неприятно. Яркий свет лампы, которую доктор приблизил едва ли не к лицу Оники, не давал смотреть по сторонам нормально. В таком состоянии ей оставалось только ждать и молиться, чтобы всё это поскорее закончилось. — По результатам осмотра мы убедились, что внутреннее состояние в отличном состоянии, — откуда-то вынырнул голос мужчины, — девственная плева на месте. Приступаем к дефлорации. Пальцы одной руки доктор резко засунул в промежность девушки, разрывая тонкую плёнку и причиняя девушке дикую боль. От неожиданности Оника замычала, задёргалась в конвульсиях, пытаясь высвободиться от ремней. А мужчина, вынув пальцы, вновь запустил их в промежность девушки, проталкивая их ещё глубже. Девушка изогнулась, по телу пробежала волна жара, стало нечем дышать, глаза слепил этот белый яркий свет… — Как видите, коллеги, на моих пальцах присутствуют следы крови, — продолжал мужчина, вытащив свои пальцы и протянув руку к зеркалу, — дефлорация прошла успешно. Можно приступать к следующему этапу.