Saving Harry

      На следующий день Найл просыпается, когда будильник показывает около двух часов дня. Он медленно тянется к телефону, проводит пальцами по подсвеченному дисплею и сильно удивляется, понимая, что провалялся в постели слишком долго. Блондин тихо стонет и перекладывает ладонь на лоб, чувствуя под пальцами пряди растрепанных волос, после чего откидывает одеяло в сторону и встает с кровати. — Смотрю, ты уже проснулся, — голос Лиама донесся из дверного проема просторной спальни. — Ли? Ты давно здесь? — в замешательстве спрашивает Хоран, заправляя постель. — Где-то с восьми утра. Приехал, чтобы разбудить тебя для работы, но ты выглядел чертовски ужасно. Поэтому я не стал тебя трогать и дал отдохнуть, — объяснил Пейн. — Спасибо. Я и вправду дерьмово себя чувствую, — саркастически хмыкает блондин. — Синяк действительно так болит? Ты хоть принимал какие-либо таблетки от боли? — в ответ блондин лишь пожимает плечами и начинает рыться в большом комоде, дабы достать необходимую одежду. — Тайлер причастен к твоему плохому настроению? — докапывается Лиам и садится на кровать друга. Хоран вздыхает и натягивает белую футболку через голову. — Неа. Сейчас меня меньше всего беспокоит бывший парень. Если подвернется случай ударить его еще раз, я с удовольствием воплощу это в жизнь! — Все так плохо? Я не понимаю. — Гарри, — бормочет Найл. — А он тут при чем? — Пейно непонимающе смотрит на юношу, что садится рядом на кровать. Когда голубоглазый переводит взгляд на шатена, того охватывает интерес. — Он действительно мне нравится. Даже намного больше, чем я предполагал. Я чувствую к нему то, что не должен чувствовать к человеку, которого знаю всего пару недель,— с грустью отвечает парень. — Хорошо. Я знал, что он тебе нравится. Возможно, даже очень нравится. Но что в этом плохого? Найл глубоко вздохнул и откинулся назад, ложась на постель. — Помнишь, я писал ему прошлым вечером? Ну, он ответил мне, а я не мог заснуть, поэтому продолжил разговор. В итоге, он пришел ко мне, мы поговорили, и нам, как всегда, было очень весело. Даже в три ночи разговаривать с ним — одно удовольствие. Он позволил мне дотронуться до себя. Я хотел знать, как он выглядит. — Серьезно? — удивился Лиам поскольку был наслышан о Гарри от его друзей. Шатен сделал вывод, что кудрявому было достаточно сложно решиться на подобное. — Да-да. Боже, он великолепен! Я, конечно, знал, что он привлекательный по твоим рассказам. Но я щупал его лицо, и оно слишком красивое… А после… Насколько я помню, он поцеловал меня, а я не мог и не хотел его останавливать… — Ты что? Найл! Твою же мать! — Пейн сидел в полнейшем шоке. — Ага… Я практически повалил его. Следующее, что помню — он лежал на спине на моем диване, и я устроился сверху. Я даже не могу описать те чувства, что испытывал в тот самый момент. Это было невероятно, и ему тоже, вроде как, нравилось. И тогда он внезапно меня отталкивает и, извинившись и сказав, что ничего не получится, вылетает из моей квартиры, громко хлопая входной дверью. Понимаешь, ушел? — Ох, милый, — Лиам трет лицо руками и встает, чтобы достать телефон из заднего кармана джинсов. — Ты должен все рассказать Луи и Зейну. — Что? Зачем? — На самом деле, мы говорили об этом пару дней назад, и я хотел поговорить с тобой сегодня. Они полностью уверены, что Хазз хочет тебя — но боятся, что он ничего не сделает. Он давно решил, что не собирается заводить отношений. Лу с Зейном иногда ненавидят его и считают глупым, потому что Стайлс упускает любовь, даже не дав ей шанса, — объясняет шатен своему приятелю. Найл несколько минут молча сидит на кровати, смотря в одну точку, и обдумывает все, прежде сказанное Лиамом. — А зачем вы вообще это обсуждали? Для чего они тебе это рассказали? — Ну, они сказали, что ты — первый и единственный человек, которого Гарри смог полюбить. Обычно он занимался сексом с левым парнем или девушкой. Они решили, что тебе настолько нравится Хазз, что ты поможешь ему избавиться от его образа жизни. Даже если это будет сложно. — То есть они думают, что Гарри любит меня, но не признается, поэтому хотят, чтобы я держался за него, пока он не поймет? — В принципе, да. Я, конечно, сказал им, что ты замечательный парень и никогда не навредишь Гарри. Это было до того, как я узнал, насколько сильно тебе нравится Хазз. Думаю, Луи будет рад. — Понимаешь, мы чувствовали одно и то же, когда целовались. Если бы он не отстранился, держу пари, он бы отымел меня прямо там, на моем же диване, — с огромной и мечтательной улыбкой произносит Найл. — Прошу, остановись! Я тоже сижу на том диване. Не говори об этом сейчас, — Лимо закрывает свои уши руками. — Не будь ханжой. Он любит меня, Пейно. Я знаю, что он делает. Мое дело остается за малым: убедить его дать нам шанс. Нам было бы хорошо вместе. Действительно хорошо. Я никогда и никак не отказался бы от него. Никогда, — Найл качает головой в знак отрицания. — Просто будь осторожен, Ни. Я не хочу, чтобы тебе было плохо. Гарри отличный парень, но он твердо намерен прожить жизнь в одиночестве. А ты в итоге окажешься с разбитым сердцем, не забывай, — предупреждает шатен. — Я помню, Лимо. И готов рискнуть. Я не раз оставался с разбитым сердцем. Возможно, и в этот раз останусь. Но не забывай об альтернативе — возможность встретить свою половинку. И я рискну. Что ты думаешь об этом? — Я не знаю, Ни. Помнишь, я никогда не был влюблен? — напоминает Лиам другу, заставляя того кротко кивнуть. — В любом случае, я знаю, что ты хороший парень. И думаю, тебе стоит убедить Хазза дать вам шанс, — хмыкает Пейн. — Да, — Хоран кивает, кусая губы. — Он действительно мне нравится. Лиам громко и добро рассмеялся, потрепав блондина по голове. — Я знаю, дорогой. Твое лицо всегда выдает тебя, когда ты вспоминаешь о том поцелуе. — Да! Поцелуй! Боже, Лиам! Этот парень, должно быть, Бог секса. Ты — счастливый ублюдок, раз тебе выпала возможность видеть его лично, — возникает голубоглазый со скрещенными на груди руками. — Ну, извините, — закатывает глаза юноша. — Давай, расскажи мне, что он делает, что так сильно нравится тебе? — Думаю, одна из главных вещей, которая меня в нем привлекает — он забавный. Мы много говорим, и он всегда смеется. Ты, как никто другой, знаешь, что я не способен делать некоторые вещи из—за слепоты, но Гарри это совершенно не беспокоит. Мы всегда находим тему для разговора. Еще одна вещь, которую я выяснил — он заботлив. Я могу сказать это потому, что он говорит с Луи и Зейном с некой теплотой и нежностью. Знаешь, ты всегда говоришь так со мной. — Серьезно? — казалось, Лимо был удивлен, что Хоран заметил это. — Ты и вправду удивляешься, что я замечаю подобные вещи, Пейно? Правда? — ругается блондин, сузив голубые глаза. Второй сильно краснеет и проводит ладонью по растрепанной блондинистой челке друга. — Я знаю, знаю. Я всегда говорю о тебе с любовью. Ты мне, как брат. — Знаю. Поэтому и говорю, что Гарри любит своих друзей столь сильно, как ты любишь меня. Он говорит о них то же самое, что ты говоришь обо мне. Думаю, это основное — что привлекает меня в нем, — как ни в чем не бывало, произносит юноша. — Так ты считаешь, что Гарри тот, кто тебе нужен? — с любопытством спрашивает Пейн. — Слишком рано говорить об этом, но он мне нравится. Сильно нравится. И я хочу шанс, дабы увидеть, что у нас получится. Лиам кивает и крепко обнимает блондина, утыкаясь в его плечо. — Тогда делай то, что считаешь нужным. А я буду рядом, несмотря ни на что. — Спасибо. Я люблю тебя, Ли. Как думаешь, мне стоит поговорить с Луи и Зейном, чтобы узнать больше о Хаззе? — Думаю, это не повредит, Ни. Я вчера писал Томмо. Он сказал, что зайдет после работы. Ты сможешь заняться книгой до его прихода? — Я постараюсь, но в этот момент буду думать лишь о губах Гарри, — со смехом отвечает блондин. — Ой! Ну, я собираюсь продолжить свою работу, потому что ты — гениальный писатель, но когда речь заходит о стороне бизнеса — ты безнадежен. Просто держи свои пошлые мысли при себе, и все будет в порядке, — хлопая друга по плечу, Лиам встает с кровати. — Я принесу тебе таблетки. И прикладывай побольше льда. — Да, мастер, — Найл закатывает глаза, но улыбка не сходит с лица блондина. ХХХ — Привет, приятель… Блять, ты выглядишь, словно вернулся из мертвых, — в шоке стоит Зейн, когда Гарри поздно вечером открывает входную дверь. — Ну, извините, что я не такой милый и пушистый, — грубо отвечает Стайлс. — Извини, — с небольшой улыбкой извиняется Малик. — А если серьезно, ты болен? — Нет. Просто не смог заснуть прошлой ночью. И всего лишь дерьмово себя чувствую, — юноша плюхается на диван и запускает пальцы в отросшие и растрепанные кудри. — Снова? Гарри, что происходит? Прошу, поговори со мной. Может, я смогу тебе помочь, — обеспокоенно и практически умоляюще просит Зейн. Гарри качает головой, а брюнет видел глаза лучшего друга, понимая, что тот пытается сдержать слезы. — Я сделал кое-что плохое, Зи. — Что плохого ты мог сделать, Хазз? У тебя золотое сердце. Ты в жизни никого не обижал. Каждый, с кем ты знаком — знает это, — парень успокаивающе гладит плечо друга. — Я-я, вероятно, обидел Найла. Думаю, мне не стоило этого делать, — бормотал Гарри. — Ты мне можешь объяснить, что конкретно случилось? — Малик притянул друга в объятия, дабы кудрявый чувствовал себя в безопасности. — На работе мне пришло сообщение от Найла. Я ответил на него, а после — и он, потому что не мог уснуть. В итоге, я спросил, могу ли зайти к нему. Он согласился, и я пришел к нему. Мы, как всегда, разговаривали, нам было весело. Но в этот раз что-то изменилось, и я не мог… Не мог отрицать свои чувства, закрывать на них глаза. Я-я… Поцеловал его, а после он вовлек меня еще в один поцелуй. — Но почему это плохо?— Зейн не понимал, хоть и был рад подобным событиям. Хазз отталкивает Малика, считая, что его друг сошел с ума. — Потому что ты знаешь, что я ни с кем не встречаюсь! И Найл не может и не должен быть человеком на одну ночь! Даже если он и тот, с кем я хочу трахаться — это слишком неловко, хотя бы потому, что Найл живет напротив! — Хазз, почему ты не можешь забыть про свой образ жизни, в который входит правило: никаких отношений? Найл прекрасный парень, и я думаю, ты это заметил, — осторожно произносит Зейн, надеясь, что его друг не выходит из себя. — Зейн, мы уже миллионы раз говорили об этом! Моя позиция не изменилась. Я до сих пор не вижу смысла в отношениях, ведь они, рано или поздно, закончатся. Какой смысл мучиться от боли и разбитого сердца? — Гарри, это совершенно странный тип мышления. Не всякие отношения заканчиваются. — По крайней мере, я не видел ни одних сохранившихся отношений. У моей матери два брака за плечами, и она устраивает третий. Мой отец трахался направо и налево с разными девицами. И твои отношения, и отношения Томмо закончились так же быстро, как и начались. Мать Луи третий раз вышла замуж. Твои родители разведены, и родители Найла — тоже. Еще раз спрашиваю тебя — в чем смысл? — Хазз раздраженно разводит руками в воздухе. — Я понимаю тебя, Хазз, но иногда жизнь — это риск. И мое разбитое сердце смущает тебя, не так ли? Это — часть жизни. Влюбиться — удивительное и непередаваемое ощущение. Теми чувствами и вещами, что тебе так дороги, ты можешь поделиться с партнером. С человеком, который ждет, любит и верит в тебя, который никогда от тебя не отвернется. Думаю, если ты когда-нибудь позволишь себе влюбиться, то, несомненно, испытаешь подобные чувства. — Понимаю. Сначала конфеты, цветы, признания в любви, а потом — что? Все это заканчивается. Я столько раз видел рыдающего Луи. Поверь, это разбивало мне сердце каждый раз, когда с ним обращались, как с грязью. Я не хочу чувствовать то же самое. Не хочу чувствовать себя ненужным, — заключил Гарри. — А что если с тобой подобного не произойдет, Хазз? Что если ты однажды влюбишься и поймешь, что это навсегда? — глубоко и устало вздыхает Зейн перед тем, как спрашивать об этом кудрявого приятеля. — Я не верю в это. Такой любви не существует. — Хорошо, справедливо, — кивает Малик, а после продолжает, — я хочу задать тебе пару вопросов, а ты будешь честно отвечать, хорошо? — Ладно. Почему нет, — пожав плечами, Стайлс все же согласился. — Что ты чувствуешь рядом с Найлом? — глаза Гарри расширяются, и он поднимает их, дабы посмотреть на брюнета. — Помнишь, ты обещал отвечать честно? — Я не знаю, Зи, — Хазз вздыхает и снова проводит рукой по вьющимся волосам. — Он заставляет меня чувствовать то, что я никогда не чувствовал раньше. Я уверен в этом, но не знаю, как объяснить… — Попробуй это описать. — Он… Я чувствую себя счастливым и… нужным? Иногда он делает что-либо, и я считаю это очаровательным, чувствуя что-то теплое внутри живота. Через тело проходят электрические разряды, когда он дотрагивается до меня, а после — в прямом смысле, пылает. Нам весело вместе, и я не хочу уходить, когда приходит время, — голос парня дрожит, а сам он отводит взгляд. — И на что был похож ваш поцелуй? — Это… — Гарри вновь смущается, и Зейн думает, что юноша выглядит, как маленький мальчик. — Это было похоже… Помнишь то чувство, когда находишь подарки под елкой на Рождество? Тебе хочется кричать от восторга и прыгать от радости… Целовать его — нечто подобное. Сердце буквально пробивало грудную клетку, чувствовалось волнение, сжимающее все внутри живота. Но, в то же время, было столько огня. Я чувствовал жжение там, чего он касался ладонями. Я в жизни не чувствовал подобного. — И разве ты не хочешь пережить это опять? Разве не хочешь прикасаться к нему снова и снова? — Да, да… — кудрявый медленно кивает головой на все вопросы Малика. — Как ты сказал, Найл не тот парень, с которым хочется провести лишь одну ночь. Раз ты хочешь быть с ним, то у тебя есть все шансы. Просто подумай об этом, приятель — тихо произносит Зейн. — Тут не о чем думать. Я не могу быть в отношениях с кем-либо, а после поцелуя все покатилось к чертям. Теперь мы даже не сможем быть друзьями, — грустно хмыкает Стайлс. — Ты не можешь говорить наверняка. Поговори с ним начистоту. Если твой выбор — быть в одиночестве, Найл имеет право знать. Он никогда не станет заставлять тебя быть с ним. Просто, пожалуйста, подумай о том, что я сказал, хорошо? Сделай это не только для меня, но и для себя. А теперь мне пора в свою квартиру. Нужно приготовить ужин прежде, чем Луи попытается спалить кухню. Позвони мне, если я понадоблюсь. В любое время, понял? — Понял. Увидимся завтра, Зи, — кудрявый, устало сопя, крепко обнимает своего друга. После чего Зейн кротко кивает и закрывает дверь квартиры Гарри с другой стороны, оставляя самого владельца в раздумьях.