Saving Harry

— Это — самое лучшее из всего, что я ел в своей жизни. Клянусь, Хазз. Огромное спасибо, — произносил Найл вот уже в пятый раз после законченной трапезы. Теперь оба юноши устроились на широком диване, их руки и ноги спутались меж собой, а их обладатели наслаждались обществом друг друга в уютной тихой квартире. — Ни, прекрати благодарить меня, — Гарри рассмеялся и чмокнул блондина в макушку, утыкаясь носом в его мягкие, пушистые волосы. — Я с удовольствием готовил ужин и очень рад, что тебе пришлась по душе моя стряпня. — Ага, — хмыкнул Найл и прильнул к чужой шее, вдыхая родной сладковатый запах. — Думаешь, справишься с последней частью нашего свидания? Или уже устал? — дразнил Стайлс. — Я вполне бодр, — усмехается сузивший глаза ирландец, — мне просто нравится быть рядом с тобой и вдыхать твой запах. И сейчас это звучит совсем не странно, не правда ли…       Комната вновь наполняется счастливым, наполненным любовью смехом, а его кудрявый обладатель поднимается на ноги и тянет второго юношу за руки, помогая тому встать с дивана. — Тогда пошли, извращуга. Я планировал прогуляться по ночному городу. На улице не так уж и холодно, и я смог бы описать тебе улицу, увешанную огромным количеством ярких рождественских огоньков. В любом случае, когда похолодает, я куплю тебе горячий шоколад в ближайшей кофейне. Что думаешь? Готов ко всему этому?       Лицо Найла озаряется самой милой и счастливой улыбкой, на которую тот был только способен, и в груди Гарри что-то защемило. Он никак не мог налюбоваться теми глазами голубого оттенка, что глядели на него: они были волшебными, в них словно тонешь. — Конечно, я хочу прогуляться. Хоть целыми сутками, если рядом будет мой мужчина, что будет держать за руку и согревать своим теплом. Прекрасней некуда. — Отлично, тогда я сбегаю за пальто, а ты можешь взять Лаки, поскольку я понятия не имею, как пристегивать собаку к поводку, — смущенно признается Гарри. — Ага. Слепой человек способен поладить с собакой, но не Гарри Стайлс, не так ли? — цокает языком Хоран. — Не суди меня, а одевайся, — скулит Гари и на мгновение покидает квартиру юноши, дабы надеть черное пальто, вязаную шапку и перчатки. Спустя минуту, когда зеленоглазый парень вернулся, Лаки уже сидела в прихожей, ожидая хозяина, а сам блондин, стоявший на цыпочках, что-то судорожно искал на верхней полке просторного шкафа. Его футболка непроизвольно задернулась, обнажая светлую кожу на пояснице. Гарри стоял в дверном проеме, прислонившись к прохладному косяку плечом и с вожделением смотря на голубоглазого парнишку. Светло-серого оттенка джинсы просто идеально обтягивали длинные ноги и подкаченные бедра, и Хазз совершено не мог сдержать себя от желания запустить руки под эту фланелевую рубашку, нежно проводя подушечками пальцев по безупречно сливочной коже. — Знаешь, если ты хочешь, чтобы я прекратил лапать тебя и твой зад, тебе придется перестать вставать в столь сексуальные и возбуждающие меня позы, — ухмыляется Гарри, и Найл опускается на стопы, поворачивает и глядит глазами полного раздражения. — Тихо ты. Я пытаюсь найти перчатки. Я же убрал их сюда, как только вернулся с последней прогулки. — Ага. И ты уверен, что не пытаешься меня соблазнить? На первом свидании? — вновь дразнился Гарри, все еще держа в своих теплых ладонях прохладное податливое тело. — Гарри Стайлс, клянусь Богом. Не прекратишь, то никогда не узнаешь, каково это, когда Найл соблазняет тебя, — пригрозил блондин, сужая глазки, заставляя кудрявого юношу лишь рассмеяться. — Двигайся, любовь моя. Позволь высокорослому помочь тебе.       Найл раздраженно отошел от лакированной мебели и скрестил ручки на груди, пока Гарри рылся на злосчастной полке. Как только он нашел заветные перчатки и шапку, то сразу поместил их в ладони Хорана, что все еще обиженно поджимал покрасневшие губы. Парень не мог смириться с тем, что видел, поэтому наклонился и прикоснулся губами к холодной щеке второго, стараясь развеять чужую грусть. — Улыбнись-ка для меня, детка. Я люблю твое светящееся от счастья личико, не хмурься, — прошептал Гарри в губы Найла, что чувствовал прилив крови к голове. Это не осталось незамеченным и самим Стайлсом: когда-то бледноватые щеки залились алой краской, а на хмуром лице появилась заметная ухмылка. — Перестань быть таким милым. Как я вообще могу на тебя злиться? — Не нужно злиться, Ни. А теперь одевайся, чтобы мы смогли отправиться на улицу. Я не могу дождаться момента, чтобы показать тебя всем. Ты мой, — слова проговорились на удивление низким тоном, заставляя краснеть щечки Найла в очередной раз. Блондин совсем не привык ко всем комплиментам, исходящим из уст кудрявого парня.       Найл натянул на себя куртку и шапочку, схватил Лаки за крепкий поводок и последовал за Стайлсом, что держал свободную руку ирландца в своей большой ладони. Гарри вел их в сторону Трафальгарской площади*, и вскоре юноши шли в спокойном темпе, наслаждаясь чистым свежим вечерним воздухом. — Пожалуй, ты был прав. Действительно не холодно, но так легко, — Найл задрал голову и глубоко вдохнул, будто освежая все тело изнутри. — Я люблю дни, подобные этому. Воздух свеж, но слишком холодный. Будь моя воля, я бы ходил часами по опустевшим зимним улицам.       Гарри отпустил ладонь Найла и обернул свою руку вокруг чужой талии, чтобы быть настолько близко, насколько возможно. Хотя, куда еще ближе? — Прекрасно. Будто сама луна освещает ночное небо. Довольно большое количество людей, а город словно ожил ради Рождества. Множество домов, офисных зданий и магазинов в ярких гирляндах и небольших огнях на окнах. — Да? Могу поспорить, выглядит волшебно, — широко улыбнулся Найл, положивший голову на чужое плечо. Гарри мягко дотрагивается губами до верхней части шапки и нежно сжимает в ладонях талию. — Они не так волшебны, как ты сейчас. Твоя челка до сих пор торчит из-под шапки, твои щеки вновь порозовели от прохладного ветра, а глаза настолько голубые, что возможно увидеть их свечение даже в темноте. Ты выглядишь счастливым, словно у тебя нет никаких забот в этом мире. Ты удивительный, детка.       Найл закрыл глаза и закусил губу, стараясь удержать себя от ухмылок. — Гарри… ты настолько банальный, — смех Гарри разнесся по улице, и Найл поднимает голову, чтобы улыбнуться. — Но мне понравилось каждое твое слово. — Я знаю, — нахально произнес Хазз и уселся на скамейку, потягивая за собою блондина. — Мы на Трафальгарской площади. Она почти вся заполнена людьми, множество бегающих детей со своими родителями. — Я слышу, — улыбается Найл.       Юноши молча сидели на лавочке, прижимаясь друг к другу. Гарри наблюдал за происходящим вокруг них, пока Найл слушал и наслаждался запахом своего Хазза. В конце концов, зеленоглазый начал хихикать, и Хорану пришлось наклонить голову, дабы прислушаться более внимательно. — Здравствуй, милая. Где твои мама и папа? — Ни слышал слова рядом сидящего парня и сделал вывод, что рядом бегал один из детей. — Они рядом, — маленькая девчушка заговорила высоким и тоненьким голоском, указывая маленькой ладошкой в сторону двух молодых людей, разговаривающих между собой. — Я пришла, чтобы увидеть вашу собачку. Я могу погладить песика, мистер?       Огромная улыбка показалась на лице Найла, и тот кивнул. — Безусловно. Ее зовут Лаки. — Привет, Лаки, — радостно произнесла она. Вскоре она начала заливисто смеяться, и голубоглазый вновь задавался вопросом, что происходит. — Похоже, у этой милой девочки печенье или что-то в этом духе, и Лаки решила убедиться в этом, облизав все ее лицо, — сквозь смех объяснил Стайлс. — Ах, ну, Лаки, несомненно, способна на это, — ухмыльнулся юноша.       Маленькая девочка остается с юношами и Лаки до тех пор, пока двое молодых людей не подозвали малышку к себе. Она с искренней улыбкой в последний раз взглянула на золотистого ретривера и двух сидящих рядом парней, а после побежала на зов родителей. Когда семья уходила в сторону многоэтажных домов, девочка то и дело поворачивалась назад и, находя взглядом Гарри, улыбалась, помахивая маленькой свободной ручкой. — Боже, она восхитительна. Видел бы ты ее, Ни. Думаю, ей не больше трех лет, а вьющиеся светлые локоны свисали на плечи. Такая очаровательная, — все еще прокручивая в голове сцену, произносит Хазз. — Так ты любишь детей, м? — Да, люблю. Я действительно никогда не задумывался об этом. Я никогда не думал о собственном ребенке, поэтому развлекался с чужими детьми. Они милые, невинные и просто волшебные. Что в них вообще можно не любить?       Найл понимающе кивает, но ничего не отвечает юноше. Он лишь устремил взгляд перед собой, на свои колени, и Гарри не мог понять, о чем тот так упорно размышляет. — Готов идти дальше, детка? Или хочешь остаться тут? — задал вопрос Стайлс, меняя тему разговора. Он решает не расспрашивать Найла. Кудрявый считал, если что-то пошло не так, Хоран, вероятнее всего, сообщил бы ему. — Давай-ка пройдемся еще раз. На улице слишком хорошо, и я люблю гулять в такие вечера, — отвечает блондин и тут же встает с поводком в руках, прижимаясь к чужой груди и чувствуя на своем плече большую ладонь в перчатке. — Детка? — после нескольких молчаливых минут Стайлс решил нарушить идиллию. — М? — Как ты стал писателем? Не припоминаю, чтобы я спрашивал тебя о подобном раньше. — Могу сказать, что самым обычным способом. Я всегда любил писать. В школе я предпочитал английский язык и историю. Предметы, в которых столько интересного. Вероятно, из-за слепоты у меня появилось живое воображение, в моей голове столько пропитанных эмоциями картин и сцен. Мой учитель английского всегда бредил о моих способностях, поэтому последние два года школы я провел за написанием романа. После отправил в издательство, и что меня поразило: им понравилось. Многие считают, что очень обидно получать правки в собственной же истории, однако я спокойно на это отреагировал. Я посчитал хорошим знаком, что они вообще прочли мою писанину, знаешь. В итоге я долгое время обдумывал, что и как следует изменить, и отправил обратно. После всех переговоров и других прекрасных вещей, которыми занимается Лиам — мою работу опубликовали. — Держу пари, ты был прекрасен. Я смогу как-нибудь прочесть одну из твоих книг? — заинтересованно и в то же время шокировано спрашивает Гарри. Найл, прижавшийся к груди Стайлса, робко кивнул. — Ага. Ты очень важен для меня, как и твое мнение. В конце концов, я дам тебе хоть все книги, если они заинтересуют тебя. — С радостью. Мне было бы интересно. Я еще со школы любил читать. Особенно в дождливые хмурые дни, когда у меня выходной, я всегда делал теплый чай, сворачивался калачиком на диване с Долли и коротал время за чтением хорошей книги. — Быть не может. Я никогда бы не представил тебя в качестве любителя литературы, — усмехается Хоран. — Да как ты смеешь! — задыхается Хазз. — Да я обожал литературу. Если быть честным, все без исключения считали меня ботаником. — Ты не был ботаником! — отстраняется Найл и наклоняет голову вбок. Гарри тут же вспоминал первые дни знакомства с блондином. — А вот был. Я действительно был другим, нежели теперь. Мудрый и задумчивый внешний вид даже не смущал меня до семнадцати лет, — признался второй. — Иисус. Представляю, какой сексуальный ты в очках, — слегка постанывает голубоглазый.       Гарри останавливается и вытягивает Найла из потока людей к возвышающимся пустующим зданиям. Он толкает юношу к кирпичной стене и прислоняет голову так, чтобы губы находились напротив чужого уха, и шепчет: — Если ты так хочешь, когда-нибудь я надену очки специально для тебя. Пускай, ты не сможешь увидеть, но почувствуешь это своими ладонями. Особенно с твоим ярким воображением тебе это не заставит труда.       Дыхание Найла уже давно сбилось, а в джинсах стало невыносимо тесно. Он приоткрыл рот, чтобы произнести хоть слово, но с губ сорвался лишь негромкий протяжный стон, что заставлял бледные щечки заливаться краской. Хазз в очередной раз лишь рассмеялся над этой картиной и продолжил свою речь низким голосом с некой хрипотцой. — Тебе нравится этот образ, не так ли, милый? Буду иметь в виду. Когда придет время, я знаю, что следует делать, — Найл чувствует на своей мочке уха чужие губы, что ее посасывали, а после и зубы, что заставляли тело содрогаться. — Чертов задира, — вновь постанывает Найл, пытаясь игнорировать проблему в штанах. Однако это совершенно не получалось. — Первый начал, — мелодично в ответ произнес Стайлс. — Но поскольку я такой милый и любимый парень, то остановлюсь… пока остановлюсь. Мы же не хотим, чтобы Лаки наблюдала за нашими действиями, не правда ли?       Найл тихо рассмеялся и уткнулся лбом в твердую грудь кудрявого юноши. — Лаки? А как насчет всех людей, что проходят мимо? Они тебя не смущают? — Они могут посмотреть, — пожимает плечами Хазз. — Пусть знают, что ты мой. — Сумасшедший, — хихикает Найл и сжимает в своих объятиях не менее горячего и сексуального Стайлса. — Я всего лишь без ума от тебя. Что ты скажешь насчет банальностей? — Я тут вспомнил, ты что-то говорил о горячем шоколаде, — поднимает бровь Хоран и хмыкает. — Думаю, сейчас — самое время для него. — Хорошо, — согласился Хазз, — но для начала, поцелуй меня.       Найл застенчиво улыбнулся, прежде чем встать на цыпочки и прижаться ко рту Стайлса. Губы медленно целовали друг друга, делая поцелуй даже более интимным, чем прежде. Мгновение спустя оба парня отстранились и глубоко вдохнули воздуха с улыбками на лицах. — Пойдем, детка. Купим тебе напиток в "Старбаксе", что в нескольких кварталах отсюда, — хмыкает Гарри, в последний раз сжимает в ладони талию Найла и берет руку блондина в свою, чтобы провести его сквозь толпы людей по дороге в "Старбакс". ХХХ       Как только юноши зашли в квартиру Найла, блондин тяжело вздохнул. — Ты в порядке, любимый? — спросил Хазз, потягивая Ни за руку и забрасывая ее на свое плечо. — Я прекрасно себя чувствую, — кивает второй и утыкается носом в чужую шею. — Мы отлично провели время, и я просто не хочу, чтобы это кончалось. Спасибо, Хазз. Это самое лучшее свидание, которое только у меня было. Ты и вправду обдумал все до мельчайшей детали. Не каждый способен на такое…       Стайлс съежился и поцеловал голубоглазого в лоб, снимая с того шапочку. — Полагаю, у тебя было несколько неудачных свиданий? — В старших классах один парень пригласил меня в кино.       Комната наполнилась негромким смехом Хазза: — Извини, мне не следовало смеяться. Просто… О чем он вообще думал? У него есть мозг? — Даже если и есть — вероятно, он им не пользовался. — Возможно, он нервничал. Ты не понимаешь, насколько сногсшибательно выглядишь, Ни. Ты никогда не видел собственное отражение и внешность. С тех пор, как я встретил тебя, перед моими глазами нет никого другого, кроме тебя. Перед сном я всегда вижу свечение твоих голубых глаз. Я мог бы смотреть в них дни напролет, но, думаю, было бы жутковато, поскольку ты не можешь видеть меня… — Я чувствую, что ты пялишься, — засмеялся блондин. Он сделал шаг ближе к кудрявому и прижался щекой к теплому плечу, а длинные пальцы игрались с вьющимися локонами волос, что свисали по спине. — Могу я задать тебе личный вопрос, Ни? — аккуратно, нервничая, задал вопрос парень. — Спрашивай, о чем только хочешь, детка. Обещаю ответить на все твои вопросы. Не нервничай. — Хорошо. Просто… Ну, мне было интересно, видишь ли ты что-нибудь вообще? Это просто темный фон, или какие-либо тени или свет? Я просто читал совсем немного об этом и теперь чувствую себя идиотом, спрашивая о подобном… И я подумал, что ты — человек, который сможет мне объяснить и рассказать и… — Гарри невольно остановился, и комната наполнилась неловкой для парня тишиной. — Ты такой милый, Гарри. Это слишком мило, что ты хочешь знать больше о том, что тебя практически никак не касается. Все-таки я отвечу на твой вопрос. Я могу видеть свет, когда он действительно яркий. Это не всегда тьма. Но я не могу различать что-то конкретное… — Хорошо. Возможно, ты не хочешь слышать этого, но ты — особенный. Ты живешь с этим и совершенно не изменился — это вдохновляет. Ты работал со слепыми детьми когда-нибудь? Думаю, ты бы мог многому научить их, ибо ты так хорош. — На самом деле, да. Я часто навещал детей в больницах. Успокоить этих милых созданий — лучшее, что можно для них сделать. Им намного тяжелее, чем мне. У них была цель, и эти дети потеряли ее. Они хотели бы вновь увидеть лица своих родителей, различные цвета и события или те же рождественские огоньки. Знаешь… если хочешь, ты бы мог составить мне компанию? — Серьезно? С удовольствием! Просто дай мне знать, когда ты собираешься поехать, — улыбается Гарри и прижимает блондинистого юношу к себе. — Хорошо. А теперь, вероятно, стоит немного поспать. Завтра рано вставать, а я очень устал. Мне понравилась каждая минута, проведенная рядом с тобой. Спасибо тебе, Хазз.       Гарри хмыкает и наклоняется к счастливому лицу Найла. Он медленно и невесомо касается губами чужих губ и вдыхает через ном порцию воздуха. Воспользовавшись пальцами, зеленоглазый дотрагивается до подбородка Хорана и приоткрывает его рот, проскальзывая языком внутрь. Стон Найла буквально посылал разряд по всему телу, а в животе начали летать те самые бабочки, о которых ведется речь в романтических фильмах. Блондин нехотя отстраняется от своего парня и устало открывает глаза. — Я загляну к тебе перед работой, хорошо? — произносит Стайлс, пытаясь отдышаться, заставляя Найла вновь прильнуть к чужим губам и улыбнуться. — Ты лучший. Ночи. — Тебе тоже, детка. Спокойной ночи, — ухмыляется Гарри и, дотронувшись ладонью щеки блондина, закрывает за собой дверь и направляется в свою квартиру, чтобы лечь спать с мыслями о любимом Найле. *Трафальгарская Площадь - площадь в центре Лондона, где сходятся три первостепенные улицы Вестминстера — Стрэнд, Уайтхолл и Мэлл.