Saving Harry

      Найл устал настолько, что тут же плюхнулся в одежде на мягкий диванчик, не дойдя до спальной комнаты. Потирая глаза пальцами, он чувствовал местами покалывающую боль в теле. Он совершенно не мог представить, как его друзья добрались до квартир, ведь они занимались физическим трудом гораздо больше, чем он сам.       Он перекатился на бок и выдохнул с некой усмешкой, радуясь тому, что практически вся комната Мелоди была обустроена к приезду Гарри. А большой и не менее сплоченный коллектив вселил в Найла надежду и веру в себя, за что он очень благодарен.       Глаза Хорана с каждой секундой все закрывались и закрывались, но несильный, настойчивый стук заставил парня устало простонать и вздрогнуть. Он уткнулся носом в плотную подушку и обхватил ее руками в надежде, что посетитель уйдет. Однако у человека по ту сторону двери были совершенно иные намерения, поскольку стуки продолжались. Вместо того чтобы открыть злосчастную дверь, Найл бился головой о потертый подлокотник, а после с громким вздохом и потоком ругательств вскочил с места. Он распахнул квартиру, стараясь не задеть стоящего с той стороны человека. — Должно быть, ты устал так же, как выглядишь, раз не способен узнать, кто стоит перед тобой, — мягкий голос доносится до ушей Найла, который в прямом смысле застыл на месте. — Ты, как правило, узнаешь меня даже без одеколона. — Гарри… — прохрипел тот и откашлялся. — Можно мне войти? — старший впускает Стайлса внутрь, тут же ощущая легкий аромат шампуня и одеколона. Он сжимает ладони в кулак, поскольку понятия не имел, будет ли сегодня — последний день, когда он вообще чувствует этот родной запах? Зачем Гарри пришел к нему? Покончить со всем? Попрощаться?       От волнения сердце Найла уже пропустило несколько десятков ударов; сил попросту не оставалось, чтобы произнести хоть что-то. Поэтому, когда юноша открыл рот, получился лишь беспомощный еле слышный стон. — Найл? Ты в порядке? — спрашивает Гарри, вероятно, стоя у телевизора.       Голубоглазый вновь понимает, что не может говорить. Его тощие запястье охватывают большие теплые ладони, и Хазз мягко усаживает парня на диван. Найл снова откашливается в надежде вернуть свой голос и после пары вдохов пытается заговорить. — Гарри… — Да, Ни? Тебе ничего не нужно? Может, воды? Ты слишком бледный, — ирландец слышит чужой голос и невольно хмурится. — Нет, я в порядке… — он яростно трясет головой, отведя взгляд. — Я должен спрашивать, как себя чувствуешь ты, а не наоборот. Я знаю, что не имею права на это, но- — Ты имеешь, — перебивает нежно Гарри, — ты имеешь право. Ты мой парень, Найл.       Найл скулит и чувствует накатывающий ком в горле. Парень. Парень. Гарри до сих пор считал его своим парнем. — Гарри… я… мне чертовски жаль. Я причинил столько боли тебе, опять… я н-не знаю, почему ты вообще меня терпишь, — слезы наполнили глаза Найла. — Я не терплю тебя, — спокойно отвечает шатен. — Я люблю тебя.       Всхлипы Хорана стали громче, а его тело вновь бросило в дрожь. Ткань под ним начала проминаться, а после до его бедра коснулась чужая нога. Пальцы Гарри мягко и аккуратно вытерли влажные щечки второго, прежде чем прижать Найла к себе, соприкасаясь лбами. — Я знаю, что ты сделал для меня и Мелоди. И это заставляет лишь больше влюбляться в тебя. Это так… Найл… Ты такой любящий и щедрый человек. Я просто не понимаю, что произошло с тобой, когда я рассказал об опекунстве. Я увидел твое лицо и даже не знаю, что нашло на меня, когда выгнал тебя. Ты должен был высказаться. Мы должны были поговорить, а я потерял контроль, потому что… потому что… — Потому что был напуган. Ты боялся, как и я… Но я вел себя как эгоист, думая лишь о себе и своих чертовых страхах. Мне жаль, Хазз. Мне очень жаль. Я знаю, это всего лишь глупые слова… Но я хочу, чтобы ты знал, нет… Мне нужно, чтобы ты знал, что эти слова значат для меня гораздо больше. Я всегда говорю, что думаю, — Найл закончил, и помещение наполнилось пугающей тишиной. Он протянул руку к лицу кудрявого, после чего почувствовал, что она такая же влажная. — Гарри? — Да, — шепчет младший, — да, я знаю, ты всегда говоришь слова от сердца. Один лишь взгляд на детскую комнату заставил меня понять твои намерения, поверь. — Тебе нравится? Парни сказали, что она более чем удивительна. Я бы хотел сделать больше, будь у меня возможность и свободное время. — Ты сделал все, в то же время ничего не делая. Она идеальна. — Я люблю тебя, Хазз, — застенчиво, сквозь слезы проговаривает Найл. — А я люблю тебя, — Гарри приближает чужое лицо и оставляет мягкий поцелуй на чужих губах.       Проходит целая вечность, прежде чем юноши отпрянули друг от друга. Найл вытирает слезы и судорожно вдыхает свежий воздух. — Ты позволишь объяснить, что случилось в Манчестере?       Дыхание Гарри буквально щекочет губы Найла, и он продолжает: — Если это тебе нужно, я постараюсь рассказать. Несколько раз я прокручивал в своей голове мысли и начинал понемногу понимать. Может, я и старался подавить страхи, но они берут контроль над разумом, что и случилось тогда. Ты тоже боялся, и я должен был рассказать все, о чем думал. Иногда у меня ощущения, что я могу видеть происходящее, но именно в тот момент я ни черта не видел. Я застыл на месте, и ты разозлился. Я прав? — Я прав. Ты не должен винить себя, это моя вина, — говорит Найл, не дожидаясь ответа своего юноши. — У нас обоих были ужасные дни, поэтому я не хочу этого слышать, понял? Я очень скучал по тебе. Я не хочу выяснять, кто виноват, — умоляет Гарри. — И я скучал, — бормочет Найл, прежде чем легко толкнуть парня назад. — Э-э-э-эй, что это было? — Я хочу расслабиться, — с огромной счастливой улыбкой отвечает Найл, устраиваясь сверху на коленях Стайлса. Он утыкается носом в чужую шею, в то время как младший водит медленно руками по его спине. — Я даже не знаю с чего начать, Ни. — О чем ты, детка? — Мелоди. Я не знаю, как стоит меня называть. Я все еще дядя Гарри? Или папа? Но Роб был ее отцом, и это будет равным предательству с моей стороны… но в то же время я не хочу, чтобы она была не в состоянии назвать кого-то мамой или папой- — Детка, не думай об этом сейчас. Надо убедиться, что ей будет комфортно с нами. Это — единственное, что должно тебя волновать сейчас, — успокаивающе проговаривает Найл, понимая, что должен был поступить так с самого начала: поддерживать Гарри. — С нами? — голос Хазза звучал неуверенно. — Ты уверен? Мне нужно, чтобы ты был уверен. Хотя бы ради Мелоди, не ради меня.       Найл переплетает свои пальцы с длинными пальцами Гарри и подносит их к губам, чтобы оставить небольшие поцелуе на каждом. — Не буду врать, я боюсь. Не знаю, буду ли для вас обоих полезен. Не знаю, пострадает ли Мелоди из-за моей слепоты. Я совершенно ничего не знаю о будущем, но одно знаю точно — я уверен в своем решении. Я всегда буду на твоей стороне, всегда буду стараться изо всех сил, потому что люблю тебя. Люблю вас обоих. И я хочу, чтобы у нас все получилось. — Я люблю, когда ты говоришь в такой манере. Может, тебе и страшно, но показывать этого ты не собираешься. — Отлично. Значит, я неплохой актер, — хихикает блондин. — С чего мне начать, Ни? Две недели я не появлялся на работе. У меня нет денег, и я даже не хочу возвращаться на работу, по крайней мере, не в бар. Работать до ночи и спать днем, безусловно, было хорошо, но теперь у меня ребенок. Вероятно, потребуется дневная работа.       Найл прижимается к шатену и целует его в губы. — Ты не должен работать, милый. Возьми пару месяцев для себя с Мелоди. Она не знает, что происходит, но все же заметит отсутствие родителей. Поэтому ты будешь идеальным во всех смыслах. — Найл, мы уже говорили об этом, помнишь? Я буду сам платить за то место, где живу, и в нашем случае — половину за квартиру и за все свои расходы. — Я помню. У меня тоже есть гордость, как и у тебя, но Хазз, думаю, можно и пожертвовать ею ради счастья маленькой девчушки, не правда ли? Позволь мне платить за то, что нам понадобится? Я хочу этого. Мне абсолютно все равно, сколько стоит та или иная вещь, и не потому, что у меня денег навалом. Я люблю вас обоих, — правдиво отвечает блондин, а в голубых глазах зажигается огонек надежды.       Гарри молчал так долго, что если бы Найл не лежал на нем, то подумал бы, что тот покинул комнату. Он ничего не произнес до тех пор, пока сам Стайлс не будет готов. Он лишь продолжал накручивать кудрявые локоны на бледные пальцы. — Ты действительно хочешь этого? — в конце концов, заговаривает тот. — И ты не обидишься на меня, думая, что я пользуюсь тобой? — Никогда, — тут же отвечает Найл. Он даже и мысли не допускал подобной. — Гарри, на что я должен тратить свои деньги? Они просто лежат без дела. А так они сделают счастливыми нас троих.       Гарри вздыхает, после чего Найл слышит, как его шатен нервно покусывает свою нижнюю губу. — И… как долго ты хочешь платить за счета? — Как долго? — в замешательстве переспрашивает второй. — Я всегда хочу. Всегда, если ты позволишь, а я знаю, что не позволишь.       Хазз фыркает и чмокает того в щеку, тихо посмеиваясь. — Ты правильно понял, но если ты готов платить за все вещи несколько месяцев… — Что такое, детка? Не стесняйся. — Я подумал, что мог бы пойти учиться? — договаривает зеленоглазый, скорее задавая вопрос, чем отвечая на него. — Учиться? Серьезно? — улыбка на чужом лице росла с каждым произнесенным словом. — Было бы замечательно, Гарри! Я не знал, что ты рассматривал обучение. Чем бы ты хотел заниматься? — Не знаю. Чем-то, что понравится мне. К примеру, что-то связанное с кулинарией? Я бы хотел работать в ресторане, на самом деле, но для этого нужно образование. Как думаешь? Это не глупо? — Шутишь? Это чертовски гениально! — Найл ерзает на чужих ногах, целуя несколько раз губы Гарри. — Боже! Я так горжусь тобой. Это будет потрясающе! — На-а-айл, — смеется шатен, — этого даже не произошло. Я должен знать, сколько это стоит, убедиться, смогу ли заплатить за это, а после посмотреть, возьмут ли меня на обучение. — Ой, даже не думай! — шумит Хоран. — К черту все деньги! Я заплачу за это. Выписать чек будет проще простого. И они не могут тебя не взять. Стоны, исходящие из чужих уст, когда они пробуют твою стряпню, звучат как оргазм.       Смех Стайлса разносится по комнате и отдается эхом в голове блондина. Он так давно не слышал этого беззаботного смеха, что успел соскучиться по нему. — Чего ты смеешься? — дуется Найл. — Т-ты так очарователен, Ни. Ты даже больше меня взволнован. — Конечно, взволнован! Я люблю еду, и ты это знаешь. Думаю, даже самые ужасные продукты будут самыми вкусными, если их приготовишь ты. — Я так тебя люблю, — задыхается Гарри, крепко обнимая Найла. — И я тебя. — Итак. Мы переезжаем в квартиру на десятом этаже, с Мелоди, и я иду на обучение. Мы действительно собираемся сделать это? — Найл отпрянул и положил руки на плечи второго, широко ему улыбаясь. — Да, детка. Мы действительно сделаем это.