Серая сторона

Откровенно говоря, Хакс подозревал, что Рен ничего ему не расскажет — из принципа, из желания поиздеваться или просто из-за того, что вырубится прямо сейчас. Слишком уж он был бледным. А может, Рен просто врал, чтобы напугать, и рассказывать было не о чем. Эту вероятность не стоило исключать. Но, резким движением вытерев глаза, он произнес: — Рыцари Рен верят, что истинная Сила черпается из отчаяния. У ситхов считается, что основной ее источник — страсть и ненависть, но на самом деле это не так, — Рен нервно облизнул губы и заговорил быстрее. — Настоящая Сила приходит, когда все потеряно. Когда остаешься один — ты и твоя боль. Ты сильнее, когда на грани. Не нужно бояться отчаяния, нужно позволить ему завладеть собой. Только оно, а не ненависть, действительно толкает вперед. Чем хуже тебе, чем безнадежнее твое положение, тем лучше. — То есть, смысл вашего Ордена в том, чтобы его адепты всегда были крайне недовольны и эмоционально нестабильны? — ядовито поинтересовался Хакс. Он надеялся услышать нечто более конкретное, чем философские рассуждения о совершенно абстрактных и неважных сейчас вещах. — Если это так, то понятно, отчего тебя избрали магистром. Ты отлично справляешься. — Смысл в том, чтобы обладать настоящей Силой, — спокойно отозвался Рен. Прежде он бы уже активировал пылающий меч. — Я не ждал, что ты поймешь. — Все это, конечно, очень интересно, но ты, кажется, хотел сказать что-то другое, — Хакс и сам не понимал, зачем так упрямо пытается вывести собеседника из себя. — Что-то о том, как мы все умрем, окруженные невидимым чем-то. Наверное, его бесила собственная некомпетентность и непонимание, и оттого хотелось сорвать на ком-то злость. Почувствовать себя лучше и увереннее. Спокойнее. Они и так стали общаться слишком на равных, это удивительно раздражало. Но Рен не велся на провокации. Наверное, и правда принял транквилизаторы. — Я и пытаюсь сказать, — он поворошил костер, чтоб пламя горело ярче. — Иногда в мире становится слишком много отчаяния. Во время войн и масштабных катастроф, например. Даже обычный человек, отчаявшись, готов на многое. Когда излишков Силы подобного рода становится чересчур много, формируются места, как эта планета. Наподобие черных дыр. — Звучит как полный бред, — честно признался Хакс. — Вот это «наподобие черных дыр» значит, что мы не выберемся? — Вроде того. — А эти планеты, они… Вроде как сгустки отчаяния? — Если совсем упростить, то да. Блики от костра и косой шрам делали лицо Рена совсем потусторонним, а разговор — еще более странным. Хакс никогда не задумывался о природе Силы, это совершенно не входило в сферу его интересов. Только сумасшедшие фанатики могли всерьез увлекаться подобным. Такие, как Рен и эти его безумные рыцари. По долгу службы Хакс нередко сталкивался с людьми, которые превозносили Силу и считали форс-юзеров чуть ли не богами. Сам он считал их сектантами, опасным и слабоконтролируемым пережитком древних времен. Их время давно прошло, на нынешнем уровне развития цивилизации необходимость в Силе отпала. По-хорошему их следовало уничтожать, чтобы они не размножались и не мешали нормальным людям своими конфликтами. Безусловно, Хакс никогда не раскрывал этих своих идей перед Верховным лидером, но втайне был уверен в собственной правоте. Похоже, в последнее время жизнь словно бы задалась целью подтвердить его мнение о безусловной опасности Силы и ее адептов. Сначала Хакс был вынужден работать с довольно непредсказуемым форс-юзером, теперь — застрял с ним на несуществующей мистической планете, состоящей из отчаяния. Звучало как кошмарный сон, и ровно так же ощущалось. — Еще рыцари Рен верят, что равновесие Сил не только недостижимо, но и опасно, — Рен снова подал голос. — В этом мы с Верховным лидером не сходимся, он все еще верит в равновесие. Опыт показывает: все, кто пытался соединить в себе тьму и свет, или же постичь природу равновесия, не слишком преуспели. Но то, что они пытались сделать, не ушло вместе с ними. Оно осталось. Проблема ведь не в подобных планетах. Проблема в том, что на них живет. — Что? — Хакс понимал: от него зачем-то ждут диалога и наводящих вопросов. — Тени. У них нет иного названия, так как никто не изучал их серьезно. Никто просто-напросто не возвращался после встречи с ними. Возможно, это и есть та самая серая сторона, которую все так долго ищут. Или это просто чьи-то потерянные отчаявшиеся души, — сказал Рен и опять замолчал. Это начинало раздражать. — Подразумевается, что я сейчас попрошу тебя описать их? — Подразумевается, что я ищу подходящие слова, — огрызнулся Рен и прибавил спокойнее: — Они действительно похожи на тени. Черные, плотные, довольно бесформенные. Сгустки Силы неопределенного происхождения. Не темные и не светлые. Их много, и это самое плохое. Даже сейчас, в темноте, я различаю их там, — он указал в сторону леса. — От них тянет холодом. Хакс вспомнил о легком колебании воздуха за плечом, которое наблюдал уже дважды, и запретил себе об этом думать. Он ничего не видел. — Эти тени питаются Силой и теми, кто ей обладает. Эмоциями, чувствами, что мы испытываем. Впрочем, обычными людьми они тоже не брезгуют, просто для них вы менее вкусные, — Рен пристально посмотрел Хаксу в глаза сквозь пламя. — Поэтому я так быстро восстановился от ран. Даже кровить уже почти перестали, только боль осталась, — он задумчиво коснулся рукой раненого бока. — Они хотят, чтобы я стал как можно более целым. Чтобы не умер, чтобы меня можно было жрать долго. Не думаю, что им когда-либо попадались форс-юзеры с моей силой. В подобное место вообще довольно сложно попасть, нужно обладать редкой неудачливостью. Лицо Рена вдруг изменилось: из апатичного и расслабленного оно стало привычно нервным. Перемена вышла резкой и оттого довольно пугающей. — Обычно даже самые старые шаттлы развивают достаточную скорость, чтобы не попасть в силовое поле такой планеты, — снисходительно бросил он. — Скажи, Хакс, это первый раз, когда тебе доверили управление чем-то настоящим, не на симуляторе? «Вот тварь». — Пожалуй, стоило оставить тебя подыхать, — от возмущения Хакс смог сказать только это. Ладони рефлекторно сжались в кулаки. — И правда, лучше бы ты оставил, — искусанные губы дрогнули. — Здесь то же самое, только медленно. «Неблагодарный ублюдок, — чуть не сорвалось с языка. — Неблагодарный высокомерный ублюдок, ты бы действительно сдох без моей помощи. Захлебнулся бы в своем отчаянии». Но Хакс всегда умел держать себя в руках и гордился этим. Было ясно, как день: сорвавшись и ударив Рена, он не сможет остановиться, пока не выбьет из него дух. Следовало с неудовольствием признать, что обычно у Рена было преимущество в росте и физической мощи, даже безо всякой Силы. Но сейчас он все еще оставался слабым после ранения, и можно было наконец-то поставить его на место. Однако поставить на место не значило убить. Сейчас Хакс не был уверен, что сможет остановиться, даже если Рен попросит. К тому же он никогда не попросит. Вот если бы Рен ударил первым... Если бы он только посмел ударить первым. — Надо было вколоть больше, — тихий голос вывел из приятных размышлений. — В комбинации с тонизирующими и обезболивающими средствами транквилизаторы дают странный эффект. Я не собирался говорить вслух то, что сказал сейчас. Не то чтобы это могло сойти за извинения, но Хакс и не ждал подобного. Зато одной загадкой стало меньше — Рен и правда успокоил себя искусственно. — Тени не боятся ничего, кроме огня, так говорят, — продолжил он. — Да и в этом я не был уверен, пока не проверил. Об остальном не знаю. Как я выяснил сегодня, помогает принять что-то, блокирующее эмоции. Становится не так холодно. Завтра подберу дозировку помощнее. Хакс хотел было заметить, что передозировка гораздо хуже любого срыва, но промолчал. Как и о том, что все эти приготовления — ерунда, раз смерть так или иначе неизбежна. — Удобно, что они нападают только в полной темноте, — Рен словно бы рассуждал сам с собой. — А еще их почему-то останавливает корабль, внутрь они попасть не могут. По крайней мере, пока. Но в темное время костер лучше не тушить. Придется следить за ним по очереди. Сегодня я, завтра ты, идет? Хакс задумался. Все еще оставалась вероятность, что Рен врет. Что он бредит, что это все следствие тех веществ, что он в себя запихнул. Но в глубине души Хакс уже знал, даже не видя объективных доказательств: рассказанное — правда. — Идет, — он кивнул и уточнил зачем-то: — Выходит, они уже сожрали твою силу целиком, а тебя самого оставили напоследок? — Заблокировали, — упрямо ответил Рен. — Я уверен, что все еще смогу вернуть ее. В теории. Пока я сам жив. Усилием воли Хакс не стал никак комментировать это утверждение. — У меня есть несколько идей, но о них потом. Вряд ли сработает, но… — Рен медленно поднялся на ноги. — Неважно. Посторожишь огонь, пока я принесу лекарств и еды? Как будто у Хакса был какой-то выбор. *** После их долгого и весьма эмоционального разговора оба не были настроены на дальнейшее общение. Они просто молча сидели у костра несколько часов подряд. Пламя, яркое, теплое и ритмично подрагивающее, успокаивало. Потом Кайло снова мучился с инъекциями, но о помощи не просил, а Хакс не счел нужным ее предлагать. Поужинали они так же в тишине. Когда Хакс поднялся на корабль, Рен даже не шелохнулся. Перед сном Хакс тщательно протер руки дезинфицирующим составом и подавил желание сделать то же самое со всем медотсеком. В идеале — со всем кораблем. Пожалуй, завтра нужно будет обязательно этим заняться, в разумных пределах. Спустя несколько часов, на границе сна и яви, Хакс услышал шлепки мокрых ног по металлическому полу и чуть приоткрыл глаза. На соседней койке сидел Рен; у него были мокрые волосы, и одежда, кажется, тоже. Обдумывать этот странный факт не было сил, и Хакс предпочел о нем забыть — как и обо всех вещах, которые не хотел понимать.