Серая сторона

Темные развалины древнего храма влажно блестели на вершине холма. В этом месте вечно шел сильный дождь, когда бы Кайло ни приходил. От силы, что струилась от черных камней, слабели колени и перед глазами все плыло, но времени на передышку не было. Осталось шагов тридцать, не больше. Нужно было идти вверх. Впервые Кайло увидел этот храм во сне. Тогда еще он называл себя Беном, сутулился, стесняясь высокого роста, а его концентрации не хватало даже на простейшую медитацию, не говоря уж об осознанных снах и духовных путешествиях. Дядя Люк, конечно же, никак не комментировал эти ежедневные провалы, но Кайло — Бен — знал: он очень разочарован. — Твоя беда в том, что ты слишком много думаешь, мой мальчик, — однажды сказал Люк в порыве откровенности. — Научись очищать голову, и сразу станет легче. Если бы Бен знал, как это сделать! Упражнения на развитие концентрации только раздражали: кому вообще могло помочь повторенное сто раз «мой разум свободен от лишних мыслей»? В тренировочных состязаниях все было просто — нападай, защищайся, наблюдай за соперником, используй его слабые места. Ментальные упражнения требовали другого. Того, чего у Бена никогда не было — сосредоточенности, сдержанности, самоконтроля. Он безумно злился на себя, на своих более успешных соучеников, на дядю — и понимал, что зависть и ненависть только отдаляют от цели. Но все же Бен упорно трудился и однажды был вознагражден. Черные развалины незнакомого храма явились к нему во сне, и он сразу понял: это его Место Силы. Это то, что он пытался найти. То, что поможет ему стать самым лучшим. С неба лил дождь, но это совсем не мешало. Убрав с лица мокрые волосы, Бен восторженно бродил вокруг древних останков. Он был дома. Наконец-то дома. — Хочу стать самым сильным, — Бен погладил камни, оказавшиеся неожиданно теплыми. Почти горячими. — Не хочу больше никого разочаровывать. Он вполне осознавал, как наивно и глупо звучат его слова, и одновременно чувствовал: здесь о таком говорить не стыдно. Здесь поймут, впервые в жизни поймут. Одежда совсем промокла, в сапогах хлюпала вода, но прятаться под полуразрушенной крышей не хотелось. Дождь будто смывал с души что-то лишнее, сдерживающее. То, что всегда мешало идти вперед. Никого рядом не было, но мощное присутствие Силы казалось персонифицированным. Личным. — Я смогу вернуться? — спросил Бен у пустоты, почувствовав, что вот-вот проснется. «Всегда», — тихо прошелестело в голове. Бена несколько смущало то, что Сила, к которой он прикоснулся во сне, была вне всякого сомнения темной и очень мощной. От джедаев такой не исходило. Впрочем, Бен быстро утешился. Неважно, из каких источников приходит знание и духовная поддержка. Главное — то, как распоряжаются этим сокровищем. А уж Бен постарается никого не подвести! Хоть раз в жизни у него должно это получиться. Бен не стал делиться своей победой с дядей, просто чтобы зря не волновать. А тот был рад, что племянник наконец-то научился контролировать свой разум, и не задавал лишних вопросов. В своих мыслях Бен часто путешествовал к храму. Чтобы отдохнуть, подумать о беспокоящих вещах, принять решение. Он никогда не видел того, кто жил в развалинах, однако неизменно чувствовал его присутствие — и одобрение. Отчего-то Бен был совершенно уверен, что это — дух одного человека. Вот только признаться себе, кем был этот человек, вышло не сразу. Откровенно говоря, Бен до сих пор не знал наверняка, выдумал он себе это или нет. Сложно поверить, что зеленому мальчишке-ученику явился сам Дарт Вейдер. Впрочем, как оказалось в итоге, и Бен оказался не самым обыкновенным. Особенным, что уж там. После того, как Кайло определился со своим истинным предназначением, он гадал: не был ли Сноук тем, кто незримо являлся ему посреди развалин? Однако, при всем уважении, тот не обладал подобной удивительной силой, Кайло был достаточно опытен, чтобы судить об этом определенно. В храме его ждал кто-то другой, родной. И сейчас, когда Кайло лишился самой важной части себя, — ждал. Кайло чувствовал это всей душой. Тридцать шагов слились в один. Стоя на вершине холма, Кайло улыбался: путь был долог, но и он подошел к концу. Прежде, пока Сила не оставила его, он мог попасть к храму сразу, стоило только закрыть глаза и сконцентрироваться. Теперь же пришлось идти обходной дорогой, по серым мутным коридорам, мимо тех, кто умолял его остановиться и вернуться. Услышав голос мамы, Кайло малодушно заткнул уши — и возненавидел себя за это. Его даже чуть было не выкинуло из сна, будто он все еще был тем запуганным робким мальчишкой, что умер много лет назад. За глупый разговор с Хаксом тоже следовало бы осудить себя, но Кайло был слишком удивлен, чтобы среагировать верно и сразу выбросить его из сна. Обычные люди не имели никакой возможности вторгаться в подобную реальность, но Хакс каким-то образом смог. Надо будет спросить, не согрешила ли его прабабка с каким-нибудь ситхом, и понаблюдать за реакцией. Кайло снова улыбнулся: даже сейчас, после всего пережитого, в храме становилось легче и веселее. Но теперь стоило перестать думать обо всем, кроме того, зачем он здесь. Очистить голову от лишних мыслей. — Помоги мне. Мы связаны кровью и предназначением, — Кайло опустился на колени. Влажные камни были непривычно холодными. — Помоги, смиренно тебя молю. Ты единственный, кого я могу попросить, дедушка. Я так ужасно запутался, я не знаю, как мне спасти себя и… — голос дрогнул. Пожалуй, не следовало упоминать Хакса сейчас. — Научи меня. Направь, и я все сделаю. Кажется, Кайло прежде не называл его в храме так. Сердце сжалось: что, если следовало проявить большее смирение? Что, если дух рассердится от такой фамильярности? Что, если это вообще не тот дух? Ощущение совершенной ошибки неизменно жило в душе, как бы Кайло ни старался забить это чувство в себе, смыть кровью врагов. По позвоночнику пробежал колючий холодок, а потом какая-то сила резко дернула Кайло вверх. В лицо ударил отвратительный гнилостный запах. Ровно такой же, что и в лесу. «Неужели действительно не выбрались?» — руки повлажнели от пота, а горло стянуло, точно петлей. — Это интересная просьба, — хриплый голос прошелестел у самого уха. — Но есть одна сложность: я не твой дедушка. Никто из нас, присутствующих здесь, не он. Ты обратился не туда. И, знаешь, — откровенная насмешка ранила даже глубже, чем осознание собственной безграничной глупости, — его никогда здесь не было.