Как не испортить матерей своих наследников: мальчикам о девочках

— Попробуй, — согласилась Алиса. — Но ход-то твой. — Ход? — Я жду, когда ты покажешь новое движение. Ты божественно касаешься губ. С таким чувством… Только не забывай, — добавил Паша, видя, что Алиса собралась выполнить его просьбу, — что пока мне нужно что-то не очень возбуждающее. Совсем невинное. — Я не знаю, как придумать невинное, — остановилась Алиса. — Тогда повтори прежнее. Только не отпускай губу сразу. Обнимай подольше. Алиса послушалась. Тем более что ей самой очень нравился контакт губ. И она охотно продлила удовольствие простого соприкосновения. Паша пару раз сжал свои губы, словно в нетерпении углубить и усилить поцелуй., но удержался. Хотя Алисе даже этих намёков на давление страсти хватило, чтобы ей показалось, что она тает. И во второй раз она сама не удержалась, чтобы не сжать в ответ и свои губы. Правда, в то же мгновение со смесью страха и возбуждения застыла. Гадая, сможет Паша справиться со своим темпераментом после её ответного движения или всё же сейчас снова обрушится на неё со своей жаждой. Паша смог. Но только Алиса начала успокаиваться, как почувствовала, что Пашин язык ласкает её губы, заставляя её млеть от нежности его касаний. Впрочем, это входило в их «программу»… Правда, в более поверхностном виде. О проникновении языка внутрь рта они не договаривались. В любом случае, вместо того чтобы впиться в её губы, как в прошлый раз, сейчас Паша целовал её намного нежнее. Это не так сбивало с толку и не так возбуждало, как жадный поцелуй. Но зато заставляло трепетать от благодарности. И заставляло бояться, что брызнут слёзы. А где-то на подъёме чувств приводило к приливу всё того же желания, но уже на каком-то другом уровне. Оно казалось даже более требовательным. Несмотря на то, что оно определённо было намного более человечным, чем прежнее. Алиса прекрасно понимала, чего ждёт от неё тело. «Отдайся», — культурно, но убедительно предлагало тело. И если бы Паша сейчас начал её раздевать — она бы не возражала. Ещё и помогла бы ему. И без стеснения сама раздвинула бы ноги, облегчая ему задачу. Пускай. Уже можно. Так зачем откладывать? Можно даже не ждать, когда Паша станет раздевать, а самой начать… Но на это Алиса отвлечься не могла. Она были слишком увлечена тем, что Паша пытался выразить ей с помощью ласковых движений языка. Он словно решил доказать ей, что она зря сбивается на сомнения. Что зря думает, что он может полюбить другую. И Алисе казалось, что в самом деле зря. Она беспомощно дрожала от Пашиных ласк, а когда он стал осторожно посасывать её губы, уже и не вспоминала о том, что это точно выходит за рамки их программы. Иногда Паша замирал. Как раз после тех моментов, когда он неожиданно для самого себя присасывался сильнее, чем считал нежным. Правда, Алису именно в эти моменты «накрывало» желанием особенно сильно. И уже нестерпимо хотелось избавиться от одежды. Хотя бы для того, чтобы она не натирала кожу, ставшую вдруг такую чувствительной. Особенно неприятно было затвердевшим соскам. Им мешал даже шёлк блузки. И только нежелание размыкать губы не давало снять одежду и заставляло терпеть одежду. В поцелуе что-то изменилось. Алисе показалось, что ей словно водой окатили, когда она поняла, что Пашин язык уже встретился с её языком, и теперь робко предлагает «познакомиться». И когда только она успела впустить его язык? Но всё было настолько приятно, что Алиса окончательно перестала следить за происходящим и отдалась удовольствию. — Алиса, — услышала она голос Паши. Её сознание медленно возвращалось в реальность. — Алиса, что случилось? — Ты о чём? Паша провёл её пальцем по её щеке. Палец стал мокрым.