Настоящая дружба

POV Eric Все происходило будто в замедленной съемке, как всегда в такие моменты. — Ты мне нравишься, Эрик, — раздалось в тишине комнаты, — это ты хотел услышать? Я машинально оттолкнул его от себя. Что за чушь? Энди, сглотнув, стал отходить назад, все так же впиваясь в меня глазами. Это не может быть правдой. Он глупо улыбнулся, закусив губу, и мне вдруг захотелось пожалеть его, такое мученическое выражение появилось на милом лице. Он посмотрел на меня две секунды, а затем кивнул и разочарованно схватился за бутылку. Раскованный минуту назад, сейчас он готов был забиться в угол. Естественно, в тот момент меня совершенно не волновала его симпатия ко мне. — Что ты сказал? — спросил я. Энди не выдержал и развернулся. И не удивительно, я бы так же сделал. На его месте, вообще бы убежал в слезах. Но тот факт, что за мной не замечались нежные чувства к мальчикам да и вообще к кому-либо, не давал мне полностью понять ситуацию. Разве не глупо судить других, не побывав в их шкуре? Что бы он не сделал, кем бы ни был, но он мой друг, прежде всего. Я обязан делать его счастливым, иначе все, что я говорил ему, было ложью. И я обязан помогать ему, что бы не случилось. Но это осознание пришло потом, а пока я просто стоял и не знал, что сказать. Вот когда напьешься хорошенечко, не то что в хлам, а совсем чуть-чуть, всегда наступает такой момент блаженства. И ты понимаешь, что после него будет херово, но ничего не можешь поделать со своей эйфорией. Мда, как бы глупо это ни звучало. Меня накрыло, и стало абсолютно плевать на мнение других. Я даже не хотел слышать, скажет что-то Энди или нет. Его рот можно было заткнуть чем угодно: рукой, бутылкой, стаканом. А я как последний дебил заткнул его поцелуем. Вначале было приятно, очень долго. Правда затем страшно стыдно от одной мысли о том, что я делаю. Но это потом, а пока я плыл в тёплых объятиях, понимая, что за свои идиотские заскоки не получу по зубам. Мы оба сидели, и проблем с ростом не возникало. Они появились, когда Ди, склонившись надо мной, то вжимал меня в стул, то пытался поднять на ноги. Он был огромным. Я имею в виду жутко длинным и костлявым. И своими длинными тонкими пальцами он схватил меня за футболку и в миг оседлал. Боженьки, я услышал глухой стон, и вся дурь мгновенно вылетела у меня из головы. Потому что узнал свой голос. Тут настала моя очередь извиняться. Да еще как! Но Бирсак так крепко держал меня, что не осталось никакой возможности позорно покинуть эту комнату, как хотелось. Энди откинулся назад, оперевшись на мою коленку рукой, и заглянул своими голубыми омутами прямо в мои глаза. Так отвратительно я еще себя не чувствовал никогда. И как-то по-шлюшьи приоткрыв губы, он вновь потянулся к моему лицу, больно впиваясь ногтями в плечи. С минуту я сопротивлялся, получая наслаждение от отчаяния в его глазках, а затем, сам того не понимая, сдался. Он затискал бы меня до смерти, даже не целуя, а лишь прижимаясь. Я неосознанно посмотрел на его стройные ноги и даже захотел положить на эти бедра руки и прижать их к своему телу, но чудом сдержался. В ту же секунду Энди взял мое лицо в ладони и принялся посасывать мою нижнюю губу, временами отстраняясь и с восхищением любуясь молчаливой беспомощностью жертвы. Я до поры не отвечал ему. А что мне было делать? Наверно, умнее было остановиться, ну или сразу перейти в спальню, но я же Эрик Гриффин, мне людские законы не писаны. Я не хотел ни того, ни другого. Может, это из-за того, что я был где-то в районе Нарнии, на пике блаженства. И алкоголь тут сыграл далеко не последнюю роль, конечно. Просто полежать на стуле мне не удалось, мельтешащий вокруг меня Бирсак не давал покоя. Был бы я в хлам, я отрубился бы немедленно и не стал разводить нежностей, но, к несчастью, это не было так. Мысль о том, что будет, когда поцелуй прервется, не давала мне покоя, но когда нежные пальцы Энди пробрались к моей ширинке, от сомнений не осталось и следа.