***
Ишшин перечитывал записку, оставленную Урахарой у изголовья кровати Ичиго. Невольно он скрипнул зубами, старший Куросаки все еще чувствовал реацу пустого, а вот нейтральной реацу в малыше Ичиго стало меньше. «Печать я вновь поставил, но увы, она не хочет работать так же. Сделал все, что мог» — вот все что было написано на клочке бумаги. По его лицу скатилась одинокая слеза, он боялся потерять своего сына… Ведь он так его любил. — Старик, ты чего? — раздался голос Ичиго. «Старик? Он меня никогда так не называл» — удивлённо подумал Ишшин, а произнес совсем другое. — Глупый мальчишка, — в голосе появилась злость. — Зачем ты столько таблеток решил съесть?! — Каких таблеток, старик?! — неожиданно завелся Ичиго, его брови съехались к переносице. — Я тут вообще, как оказался то? — Тааак, — протянул Ишшин. — Что последнее помнишь? — Эмм… проснулся, записку помню, — все еще хмурясь произнес Ичиго. — И все. — Ясно, отдыхай, — обронил старший Куросаки и быстрой походкой удалился из палаты. По пути он обдумывал нестандартное поведение сына, слишком фамильярен, слишком разговорчив. До сего момента Ичиго говорил редко и рублено, но всегда звал Ишшина «Отец».***
Уже как неделю Куросаки Ичиго заменил собой другой Куросаки. Перемены в поведении заметили все члены его семьи. Раньше Ичиго кривясь пил таблетки, а порой его просто заставляли их пить. Сейчас же он без всяких пререканий их принимал. До этого рыжик зарывался с головой в книги и мангу, но теперь с удовольствием смотрел вместе с семьей телевизор и часто просился погулять. Сменилась манера речи, теперь не было «Отца» и «Старших сестер», они сменились на «Старик» и просто «Карин» и «Юзу» В общем семейство Куросаки не знало, как реагировать, сестры были рады переменам брата, а отец со все большим подозрением смотрел на собственного сына.***
Несколько дней после своего пробуждения Ичиго мучился от частых головных болей и постоянно всплывающих воспоминаний, они порой напоминали ему обучение из видеоигр. Или же пресловутые флешбэки. Но, позднее, когда буря в голове успокоилась Ичиго стал жить. Просто жить. Ведь в этом мире он еще просто ребенок, который ни черта не может. Пусть он и способен говорить с Зангецу, но от меча осталась лишь рукоять. Силы квинси слабо, но ощущались, но старик все не откликался на его зов. Попытка «подчинения» увенчалась успехом, но все же силы как подчинителя тоже были малы, ведь у мальца еще не было достаточно памятной вещи, а мелкие манипуляции с «душами» вещей особой пользы не давали. Когда рыжик решил заняться тренировками тела, то натолкнулся на сопротивление самого тела. Небольшие нагрузки сильно утомляли, восстановление проходило слишком долго, а потом еще приходили боли в мышцах и ломота в теле. С социализацией тоже были сильные проблемы. Во-первых, младший Куросаки почти всегда был на больничном, да и по сути на домашнем обучении. Во-вторых, его презирали и не любили все, будь то дети или же их родители. Всем маленький рыжий мальчонка казался изгоем общества, а кто-то за его спиной шептал: «Вот именно из таких тихонь потом маньяки вырастают». А найти тех, кто его не знал, было еще большей проблемой, так как гулять без присмотра его не отпускали, а дальние прогулки попросту запрещали. Куросаки прекрасно понимал свою семью, будь он сам на месте отца, он бы точно так же поступал, лишь за исключением того, что чуть меньше опекал… Хотя откуда Ичиго это знать, ведь не был он еще отцом.***
Лже Зангецу, он же воплощение силы квинси и кусочек Яхве Баха недоумевал. Он был уверен, что Ичиго погибнет во время битвы во Дворце Короля Душ. Но рыжеволосый как всегда победил, хотя можно ли это назвать победой? Наверное, да. Ведь все же этот дурень смог каким-то неведомым старику образом оказаться вновь в Мире Людей. Пусть и в маленьком и слабом теле. И собственно это было все, что знал кусочек Баха о Ичиго. Ведь как только тот узнал истинное обличье своего меча, то старик ушел. Нет он не мог уйти на совсем, он просто спрятался. С каждым мгновеньем его уверенность в своей ненадобности крепла. Ведь из-за него Ичиго проигрывал Яхве, если бы не силы квинси, то контроля над телом Ичиго не получилось бы перехватить. Но все это дела минувших дней, сейчас у старика были совсем другие проблемы. Сейчас осколок Яхве Баха прибывал в недоумении. Он обнаружил себя в пещере, лишь свет нескольких факелов освещал тьму. Пещера была сплошь земляной, со стен и потолка свисали корни деревьев и других растений. Земляной пол усеивали мелкие обрывки черной цепи, а где-то в глубине пещеры слышался металлический лязг. Сняв с носа очки, старик медленной походкой направился в сторону звука. С каждым его шагом стальной лязг усиливался, на очередном шаге мужчина стал морщиться, уж слишком громким был звук. Наконец старик дошел до места. Перед ним была все та же пещера, только в этот раз кусок ее занимал небоскреб, пробивающийся сквозь толщу земли к небу, а рядом с домом в небольшом котловане лежали цепи. Время от времени откуда-то изнутри раздавался стальной лязг, а иногда отдельные звенья отлетали в стороны. Хмуро осмотрев живущее своей жизнью цепи, старик просто присел рядом с котлованом. Если его сила больше не нужна Ичиго, то он готов побыть и просто стражем. Стражем неизвестно чего за печатью из тысячи черных цепей.***
Чуть хмурясь по улицам Каракуры шел рыжеволосый мальчонка. Был он худ и бледен, но за мешковатой одеждой худоба была особо не видна. За его спиной шла его старшая сестра. Время от времени она поправляла свою челку, что так и норовила перекрыть ей обзор. — Карин, может я один? — в голосе мальца слышалось раздражение. — Один? — скептично заломив бровь переспросила сестра. — А потом опять несколько дней будешь ходить, пряча от нас синяки? Или тебе напомнить про тот случай, когда ты сломал руку? — Аргх… У тебя что, своих дел нет? — вновь уточнил Ичиго. — Я, конечно, понимаю, что ты за меня переживаешь, но черт побери, мне уже восемь лет! — Во-первых, не выражайся, — чуть хмуря брови проговорила Карин, а затем с улыбкой обняла брата. — А во-вторых, ты такой милый, когда злишься… — Блин, Карииин! — вскрикнул рыжик в попытке выбраться из объятий сестры. Но тут же улыбка с лица девочки пропала, она услышала далекий рык демона. Закусив губу, она перевела взгляд в сторону звука, а затем на брата. — Обещаешь вернуться целым? — все еще обнимая Ичиго произнесла Карин. — Да, — уверенно ответил рыжик. — Тогда, я пойду, — отпуская братишку произнесла девочка. — Но только если ты вернешься домой сам и к четырем. — Да-да, — согласился Ичиго, кивая головой словно болванчик, но затем резко прекратил. — К четырем? У меня что, всего час?!