Мотылек на снегу

Посвящение: Всем нашим героям - сыгранным, недоигранным, и тем, которые ещё только ждут возможности осуществиться. ========== Пролог ========== Природа наградила Флай яркой, запоминающейся, по крайней мере среди её расы, внешностью, которая иногда вызывала у неё некоторое сожаление. При её-то ремесле отсвечивать высоким ростом, сияющей на солнце - от прозолоти до ослепительной меди - копной волос, да такими глазами... Вот уж ни в мать, ни в отца. У Зимы Кавальерри, невзрачной мышки - и глаза, и всё остальное было невзрачным и сереньким. А своего отца Флай никогда не видела. То есть, он был, наверное. Во всяком случае - так говорила мать. Пилот. Ну, конечно. Если в раннем детстве Флай ещё верила в разговоры об отце-пилоте, то потом только насмешливо кривила губы. Пилот – в смысле, что улетел. Но вслух это озвучивать не решалась, замечая, какое упрямое и запальчивое выражение появляется на лице матери в ответ на её кривую улыбку, каким вдохновенным и даже красивым оно становится. Не отнимать же у нищего его суму? Флай, может быть, и не понимала её, но щадила. Как бы то ни было, она рано перестала завидовать тем, кого отцы водили по выходным на голофильмы, кому дарили игрушки, кто после драки с ровесниками в соплях кричал: "Я скажу папе, и он вас!.." Флай сама себе стала таким отцом. И затрещины раздавала за себя и за него, и подарки потом дарила. Потому что Зима пропадала в лаборатории на перерабатывающем плазму заводе, зарабатывая им деньги на жизнь. И, несмотря на вторжение 501 Легиона, побоище и смерть королевы Апайланы, а затем воцарение Кайланты – им хватало. А когда Флай вошла в подростковый возраст, то её и вовсе радовало отсутствие отца, который, наверняка, запрещал бы ей бездумно слоняться по вечернему Тиду, заглядываясь на витрины лавочек и кантин. Это был таинственный и манящий мир взрослых. И Флай мечтала, что когда она станет взрослой, студенткой, то будет здесь сидеть с друзьями и пить каф в той зелёной с черным кожанке, которую видела сегодня в лавке на главной площади... Вот только однажды она увидела в кантине свою мать, сидящую у стойки перед стаканом с чем-то явно алкогольным, и глядящую в него остановившимся взглядом. Зима выпила его залпом, передёрнулась всем своим бледным лицом… Это был очень крепкий напиток, догадалась Флай, и бросилась за угол, потому что её мать собралась выходить. Не очень твёрдой походкой Зима Кавальерри шагала домой, что–то шепча себе, а Флай кралась следом. Ничего не случилось. Мать зашла к себе в комнату и закрыла за собой дверь. Но с того дня все пошло не так. Из энергичной и стойкой женщины словно вытащили стержень, на котором держалась вся её телесная и душевная конструкция. Дочь начала с тревогой замечать, что глаза мамы выцветают, становясь ещё невзрачнее и безжизненнее, что всё валится у неё из рук. Сначала в переносном, а потом и в буквальном смысле. И как раз в это время что-то случилось в лаборатории, и Зиму Кавальерри уволили с работы, да ещё заставили выплатить огромный штраф. И даже это нужно было считать удачей. Тогда и наступили для их семьи черные дни. Мама металась в поисках работы, а Флай... Учёба давалась ей легко. Взглянув раз на длинную и сложную формулу, она легко могла повторить её без всякого труда и сразу и потом. Только это не прибавляло ей ни друзей, ни авторитета. Она теперь была почти нищая. А временами и голодная. И витрина кантины привлекала её совсем по другой причине, чем раньше. Того, своего самого первого, она заметила, когда пожирала глазами через стекло маленькую мисочку с белыми варёными злаками, политыми острым соусом. Есть хотелось так, что сводило скулы… А он вышел сытый, пьяный, расслабленный после порции спайса. Но самое главное... Создатели! Это было невероятно, но... Она видела у него сквозь карман крупную купюру! Она видела её помятый, завернувшийся краешек и масляное пятно от пальца. Она видела, по каким линиям купюра была сложена до этого, чувствовала, как та пахла винным уксусом и дорогими специями. И немытым потным телом. И она вмещала много-много мисочек с аппетитной едой, мягких сладких булочек. И ещё много чего. Флай готова была поклясться, что не залезала к нему в карман. Она просто смотрела, когда он стоял рядом. Но купюра уже была у неё в руках, и Флай, ничего не понимая, ошеломлённо сделала шаг в сторону, потом другой. Купюра прожигала ей ладонь. Хотелось отбросить её от себя подальше. И так же сильно хотелось есть. Он ничего не заметил... Девочка перевела дыхание и уже рванулась дальше, когда её пребольно схватили за локоть. Сердце у неё упало, она боялась поднять глаза и увидеть эмблему службы безопасности Тида, но её быстро и молча потащили за угол. - Как ты это сделала? - длинноволосый парень с какими-то уж очень цепкими глазами держал её руку и не думал отпускать. - Да не знаю я! Ничего я не делала! - стараясь выдернуть руку, замотала она головой. Не СБ? А кто тогда? - Умничка, - осклабился парень. - Гони деньгу. Неплохо, но зачем засуетилась, испугалась? Гони деньгу, - повторил он уже настойчиво. Флай взглянула исподлобья. Но ладонь парня казалась дюрасталевой, как наручник. Прощайте, булочки... Парень рассмотрел купюру, засунул её во внутренний карман куртки и ослепительно улыбнулся, увидев, что Флай проводила её взглядом. Потом, как фокусник, откуда-то достал другую, номиналом поменьше и вложил её в руку девочки. - Меня знают как Рекса. Ну что, рыжая, приходи завтра вечером в ремонтную мастерскую тут, недалеко. Если хочешь научиться работать по-настоящему. Способная, смотрю. «Наручник» разжало, и Рекс удалился во тьму улицы неуловимо сторожкой походкой. А Флай, придя в себя, помчалась в лавку. Раздумывать над тем, каким образом деньги оказались у неё, сил не было. Главное - ужин, завтрак и обед у них с мамой будут! Он и правда научил её многому – уверенности, выдержке, актёрству и даже некоторому куражу, и ещё - стрелять, а главное - чёткому, виртуозному владению своими пальцами. Кроме Флай у него уже были ученики, и он иронично называл себя Магистром, а свою группу – орденом. Но Флай была его большой удачей. Девочке просто необыкновенно везло. Её наводки и добычи были самыми крупными, будто она знала, где набуанцы и приезжие прячут свои самые тугие кошели. Её считали чуть ли не талисманом, а она только мило пожимала плечами и шутила: наверное, кореллианская бабушка ворожит. И пока Рекс строил планы развития «ордена» в будущем, Флай обеспечивала себе настоящее и пыталась разобраться с природой своего таланта. Одно она уяснила точно - есть такие вопросы, ответы на которые порождают вопросов куда больше. А есть темы, где ответа лучше и вовсе не знать. Пользуйся и молчи. К такому же мнению, кажется, склонялась и Зима, испуганно глядя, как дочь возвращается каждый раз со свёртками из лавок. Флай, впрочем, вдохновенно врала, объясняя, где и как она смогла это заработать. Зима верила и не верила. А что ей оставалось? Обеспечить дочь хотя бы самым необходимым у неё самой не получилось. И она молчала, совсем поникнув и сжимаясь. Впрочем, наступили и хорошие годы. Старшая Кавальерри нашла работу сиделки в одном уважаемом доме, а Флай, накопив себе немного средств на учёбу, постаралась выйти из игры. Это было нелегко. Пришлось идти на заведомый риск, подставляя себя на неудачу, шумиху и беготню по закоулкам Тида. И не один раз. Но сухой из воды она все-таки вышла. "И на кореллианскую старуху бывает проруха, понимаешь, Рекс? Мне надо залечь на дно, переждать..." - честные глаза юной щипачки смотрели прямо и открыто, и да, Рекс убеждался, что она права. Не стоит сейчас рисковать зелёной завязью, если в будущем она может ему принести великолепные плоды. А спустя несколько месяцев и Рексу пришлось срочно делать ноги и менять место дислокации. Флай даже проучилась три курса на химическом факультете, начисто забыв о своём тёмном прошлом, о Рексе и его команде. Студенческая жизнь, казалось, накрепко закрыла эту страницу её жизни. Змеящиеся со строчки на строчку формулы она запоминала с лёгкостью, увлечённо занималась аналитической химией, начиная с самых древних методов. Мгновение, когда последняя капля титрованного раствора изменяла цвет реагента, казалась ей завораживающей. За успехи в учёбе ей даже снизили плату за обучение. "Вы чрезвычайно способны, мисс Кавальерри..." Кажется, это она уже слышала где-то... Это были самые счастливые три года. Она летала, путешествовала с друзьями по Озёрному краю, вдыхая аромат горных трав, встречая рано утром светящийся алым солнечный диск, выкатывавшийся из-за холмов, а ещё применяла свои навыки, играя в студенческом театре. Все кончилось неожиданно. Что-то странное и пугающее случилось с мамой. После обследования врач пригласил к себе Флай и объяснил, что собственная иммунная система Зимы постепенно уничтожает её нервную систему - белое вещество, принимая его за враждебное. Процесс идёт уже несколько лет, судя по разным срокам возникновения очагов, вяло, хотя, вероятно, была ремиссия. А сейчас он пошёл с новой силой. И чтобы затормозить его, постоянно нужны лекарства, в первое время – много. И пребывание в специальной клинике. Потом обычно больным хватает одного депо-препарата, вживляемого в организм. Врач говорил подробно, как будто читал лекцию на кафедре, хоть и с сочувствием к девушке, а она слушала и смотрела перед собой. Её мама. Такая ещё молодая, ждущая своего пилота. Или... уже не ждущая? И потому организм включил механизм уничтожения? Нет, встряхнула себя она. Этого не будет. Пока есть надежда. И даже если её не останется. - Сбросьте мне, пожалуйста, реквизиты клиники на эту почту и счета за лечение высылайте туда же. Оплату я гарантирую. И большое спасибо Вам. Девушка поднялась, оставив на столе доктора флимси с адресом, и вышла. ...На серой больничной простыне узкое лицо Зимы в обрамлении русых волос казалось неотличимым от постельного белья. Она была погружена в медикаментозный сон. "Болеют, по необъяснимым причинам, чаще красивые люди, в большинстве - женщины со светлой кожей, с нарушениями психоэмоционального состояния", - вспомнились Флай слова врача. - Мы прорвёмся, мам... - наклонившись, тихо сказала она, и прикоснулась губами к бледной щеке Зимы. Решение было принято сразу, как только Флай услышала от врача мамин приговор. Только вот выполнение... С учёбой придётся повременить, это было ясно. Но на работу даже такую способную Флай брать никто не собирался. Законченного образования у неё не было. А тот, кто собирался, предлагал смехотворную оплату. Не хватило бы даже на жизнь, не говоря о лечении Зимы. А счета уже начали приходить. После долгих размышлений уже перевёрнутую страницу жизни пришлось открыть снова. Только теперь никаких Рексов. Работать она будет исключительно на себя. И добыча ей нужна крупнее. Намного крупнее. Каналами Рекса воспользоваться ей всё-таки пришлось. Владелец мастерской ремонта каров узнал повзрослевшую Флай только по цвету её волос. После очень долгих и недоверчивых расспросов адресок он ей дал, но можно было не гадать на гуще кафа, что Рекс узнает о её возвращении. Это она слышала у старика в голове. Ничего, Галактика большая, богатых и жадных в ней – как звёзд. И она не одна. Вон их сколько… Флай Кавальерри, Арисса Мэй, Эджента Винг, Сесс Найрокки... И все - как одна. "Что ж, эта планета ничем не хуже других", - думала Флай, выходя из зала космопорта со своим небольшим багажом, прищурив на бакранское солнце глаза цвета спокойной морской воды. Прохладнее, чем на Набу, но, пожалуй, так же комфортно, как на Альдераане... Хотя какая ей разница – она не отдыхать прилетела. Сейчас - в отель, потом можно будет снять что-то подешевле, в тихом райончике, чтобы не мелькать перед камерами наблюдения. А пока она - Флай Кавальерри, такая, какая она есть... Цель посещения планеты? Вполне себе банальная. Она ищет работу. И ведь это чистая правда. Если пойдёт так, как на Альдераане, то ей скоро можно будет вернуться к маме, к учёбе. "Размечталась", - оборвала она себя, огляделась в толпе таких же, как и она, прилетевших, нашла наконец табло для вызова такси и стала к нему пробиваться. Космопорт как космопорт. Тысячеголосая, шумная, разномастная толпа пассажиров, двигающихся в разных направлениях и... И сотрудники СБ, которые узнаваемы на любой планете, в любой точке Галактики, даже если они и не в форме. - Отель эконом-класса, пожалуйста. На Ваш выбор. Доброго дня, - с дружелюбной вежливостью обратилась Флай к водителю, усаживаясь на сиденье и обнимая свою сумку. ...Через пару дней после этого из крошечной квартирки в тихом, почти провинциальном квартале Аммы вышла рыжеволосая девушка в лёгком плащике глубокого изумрудного цвета, с сумкой на плече. По дороге она заскочила в торговый центр, купила лепёшку с завёрнутой в неё зелёной начинкой, побродила по бутикам, не нашла ничего стоящего и завернула в дамскую комнату. Из торгового центра девушка вышла уже без плаща, что было неудивительно – солнце Бакраны стояло уже высоко, а на девушке была ещё и неплотная светлая толстовка. Добравшись на общественном транспорте до центра, рыжеволосая вновь посетила небольшой супермаркет, запаслась там кафом на вынос и …затерялась в толпе. Через час в огромном торгово-культурном центре, незатейливо названном "Амма", на ступеньке у фонтана сидела девушка в серых брючках, толстовке цвета хаки и такой же бандане, совсем не выделяясь из стайки молодёжи. Она откусывала от лепёшки и не сводила глаз с датапада, по которому струилась ручейком формула длиннющей биохимической реакции. Рядом с рюкзачком стоял ещё полный стакан кафа. Её ресницы дрогнули только раз, когда к терминалу для обналички подкатило гламурное человеческое существо - кажется, всё-таки мужского пола, явно относящееся к подвиду мажоров. Флай могла только прикинуть, сколько стоят его шмотки, его замысловатая причёска и парфюм, шлейф которого она чувствовала даже на расстоянии трёх метров от него. Сумма получалась... хорошая. Существо раздражённо дёрнуло плечиком на зов сотоварищей с другого конца вестибюля и приложило чип к терминалу. Девушка в бандане напряглась, закрыв глаза. Везде есть плюсы и минусы. Здесь можно затеряться. Здесь очень многое отвлекало. Но... Есть! Она услышала. И запомнила то, что прозвучало в голове мажора. Интересно, это день рождения лидера его любимой группы? Пока терминал выплёвывал кредиты в ладони парнишки, девушка в бандане флегматично поднялась, подхватила рюкзачок, каф и пошла в сторону, не отрывая взгляда от датапада. Существо, помахав кредитками в зажатой руке, торопливо двинулось в сторону своих. Слишком торопливо, чтобы не налететь на бредущую и полностью погруженную в волшебный мир биохимического цикла Греббса девушку. - Ай, - девушка схватилась за его куртку, чтобы удержаться и не облить его и себя горячим кафом. - Ааа! - вскрикнул тот, увидев прямо перед собой пляшущий в её руке напиток. - Вот дебил! - тихо, но искренне ругнулась девушка, удержав равновесие и отталкивая его. Вслед ей понеслась злая и слишком вычурная, даже для крепких ушей девушки, брань, но толстовку цвета хаки уже не видно было среди толпы. Теперь нужно было действовать быстро. Очень быстро. Прозрачный лифт. Терминал второго этажа. Чип... Код... Обналичить... Не густо. Твою гунганскую мать... Она надеялась на большее. А вдруг это его последние? У Флай неприятно засосало под ложечкой... Ничего... Это компенсация за его нецензурщину. Девушка смяла стаканчик из-под кафа вместе с чипом и бросила в утилизатор, откуда сразу же послышался звук машинной отрыжки. Опять лифт, вверх. Дамская комната. Вывернуть толстовку, снять платок, вынуть линзы и бросить в мусорку, рюкзак трансформировать в сумку, повесить её на плечо. Выйти. В малюсенькую квартирку в очень старом районе Аммы, повторив свой утренний путь, вернулась та же рыжеволосая девушка в том же плаще цвета не то изумруда, не то малахита. В квартирке она включила головидение, села на пол, скрестив длинные ноги, и дожевала оставшееся в кастрюльке ещё с завтрака. "Да, конечно, - думала она, глядя на экран, - и это неплохие деньги. Очень неплохие... Только мне нужно больше, вот в чем штука... И наверняка. Иначе придётся слишком часто менять планеты..." Наверняка... Глоток крепкого утреннего кафа располагал к размышлениям. Наверняка - это ювелирка. Только там не затеряешься, это точно. Брюлики не покупают каждый день. Не вариант. Так... Где тут у них тусуются богатые бездельники? Казино? Частные службы безопасности работают куда лучше планетарных, особенно здесь, на такой аграрной провинциальной планете... Да и камер там понатыкано... - Новости Аммы, - скомандовала Флай голоящику, заливая кипятком питательную смесь в кружке. Культурная жизнь столицы была богата на события, но всё было не то, не то... То слишком шикарная тусовка, на которую она не успеет придумать, как получить приглашение, то слишком много прессы, то не факт, что сборище привлечёт толстосумов... - ...уникальная экспозиция от ведущих галактических производителей самых популярных с коммерческой точки зрения сортов срезанных цветов, семян, удобрений и посадочного материала для ландшафтного дизайна и оранжерей, - захлёбывался восторгом голос рекламы. Флай перестала зачерпывать ложкой безвкусную жижу. - Яркие флористические шоу, лекции, мастерклассы! Торопитесь! Не пропустите! Всего два дня! На любой вкус - от лучших планетарных сортов до коллекционных экзотических... Флай поставила кружку. А ведь это может выстрелить... Ботаники - они такие ботаники... Значит, будет толпа. Тётки, которые выращивают в горшках всякие кактусы и фиалочки, владельцы производственных оранжерей, просто чудаки... И снобы, способные отвалить кучу кредитов за редкий цветок, чтобы потом блеснуть соплей на солнце перед своим окружением... "А вот на последних остановимся поподробнее", - сказала себе Флай, и начала быстро собираться. Выставка-то ещё завтра, но надо подготовиться - осмотреть этот экспоцентр, входы, выходы, камеры... Кружка с остатками безобразия, называющегося почему-то белковым концентратом, полетела в автомойку, Флай подхватила сумку и выскочила за дверь.