Мотылек на снегу

– Искра, доступ ко всем повстанческим данным и делам Одарённых, по кодовому имени Наблюдатель, – проговорил Харсанг, за несколько минут до выхода из гиперпространства. – Полный запрет на упоминание Одарённых по имени Искра. Имитация виртуального интеллекта по фразе "Бортовой Компьютер". – Выполняю, – послышался ответ ИИ. Навигационный компьютер просигналил о выходе из гипера. Первая часть плана была завершена. Подошёл черёд этапа номер два. – Всем, кто меня слышит. Говорит MRX-15010 "Кукабурра". Нуждаюсь в экстренной посадке. На борту раненый. Повторяю. Всем, кто меня слышит, говорит MRX-15010 "Кукабурра", нуждаюсь в экстренной посадке, на борту раненый изыскатель. – MRX-15010 "Кукабурра", на вас зарезервирован коридор, – немедленно откликнулся диспетчер. – Реанимобиль ждет на площадке, принимайте координаты... Фоновым шумом послышалось: "Весьма несчастливый корабль..." – Принял, беру пеленг. Следую коридором. А что не так с кораблём? – пилот чуть довернул на планету и добавил скорости. – Ты уже пятый, – отозвался диспетчер. – И уже раненого везешь. – Нет, это не мой, – ответил Харсанг. – Нашёл неподалеку. Мой – медкомиссию не прошёл. Кстати, кто может зарезервировать на завтра пролёт до станции? Всё должно было быть сделано по правилам, и следуя всем новым протоколам. – Резервирую... – деловито ответил диспетчерю И уже другим тоном добавил: – Если хочешь, вечером в бар загляни, посидим, расскажу, что за кораблик тебе подсунули. – Принял. Буду в 20:00 как штык, – ухмыльнулся пилот, но не от веселья, а потому, что это от него ожидали. – Кукабурра, конец связи. Он прервал связь и выжал из своего кораблика максимальную тягу. – Наблюдатель. Полномасштабное сканирование всех источников на планете. Прослушивание новостей. – Выполняю. К "миротворцу" синхронно пристроилась четвёрка истребителей, и повела заданным коридором. Всё шло по плану. Десять минут до границы атмосферы. Истребители отвалили, а он сам сильно сбавил скорость – отскочить "блинчиком" от атмосферы – засмеют. Но по мере снижения скорость росла, только чтобы красиво выйти на указанную площадку, затормозить там, развернуться и, подняв короткие крылья вверх, притереть корабль к площадке. И – очередной пункт кажущегося бесконечным плана. Он вышел из кокпита, накинул форменную куртку, повесил под неё пару бумерангов, определил в кольца на поясе две тонфы, что перед вылетом протянул Бо с намёком на подарок, и зашёл в медотсек. Сван, неусыпно карауливший Престера, поднял на него мрачный взгляд. - Нас встречают. Сдаём его реанимационной бригаде, - сообщил зейсонит. - Пригляди за кораблём. Харсанг отключил от систем корабля мобильную ванну, переместил на гравиносилки, и с ними пошёл к шлюзу. Там его должны были ждать. Когда дверь шлюза открылась, Харсанг увидел притёртый практически вплотную спидер реанимационной бригады. Носилки подхватили, втягивая в салон, оснащённый по последнему слову медицинской техники. – Вы с нами? – спросил старший бригады. – Надо бы документы оформить... В этот момент зейсонит ощутил чьё-то пристальное внимание. Появилось, мазнуло по ощущениям – и пропало. – Какие могут быть вопросы? – Харсанг влез в пассажирский отсек спидера. – Потому и пред грозные очи начальства, только завтра. Чтобы сегодня не спешить. Если бы дежурство не выдалось таким динамичным, что окна в потоке больных почти не возникало, она бы истерзалась ожиданием и страхами. Потому что всё время, пока она разговаривала с пациентами, считывала со сканера результаты, осматривала, вправляла, делала санацию и перевязку – в сознании звенело фоном, как набат: скоро здесь будет Ник, Ник в коме... – Мисс Вийяр, выпейте хоть каф – я принесла вам... – медсестра отобрала у неё шприц и вместо него вручила бокал с кафом. Пола отошла к окну и машинально сделала глоток. Где же они, почему так долго... А вдруг что-то случилось, и... Нет, нет... Она же чувствует... Он жив, он уже близко. Она его вытащит. Даже из Силы. Только пусть скорей его к ней привезут... – Мисс Вийяр! – раздался голос ботанки. – Простите, но... – Да-да, иду! – Шер поставила бокал и кинулась на зов, снова уходя с головой в чужую боль. И почти забывая о своей. – Очень тяжелый случай, мэм... – зеленоватые глаза медсестры-ботанки были необычайно серьёзны. – Сообщили из Космопорта. Сейчас будут. Раненый. Сердце дрогнуло и начало падать в бездну. Но голос, когда она набрала воздух в грудь, оказался твёрдым. – Готовим реанимационную палату, бакта-камеру, аппараты жизнеобеспечения, сканирование, биохимию и электролиты, обследование мягких тканей мозга и ликвора, кровообращения и энцефалограмму! – скомандовала бывший лейтенант медслужбы. Жена Ника Вийяра... Раненого привезли со всей возможной скоростью. Шер доложили, что с пациентом прибыл тот, кто его нашёл и привез. В это время зейсонит заполнял документы: где и как раненый был найден, в каком состоянии, как скоро привезён, какая терапия применялась. Под конец "пытки документами" он расписался о том, что "имущество ИИК будет возвращено на борт корабля сразу же, как в нём исчезнет надобность". Харсанг с этим согласился и стал ожидать кого-нибудь, у кого можно будет удостовериться о состоянии пациента, ну и по возможности – договориться о посещениях, что само по себе странным не выглядело: исследователи даже на флоте держались обособленными группами. – Доктор Вийяр попросила вас подождать её, – со всей строгостью медсестры доложила ему подошедшая ботанка, забирая у него документы. – Принял, – улыбнулся зейсонит. – Признаться, и сам хотел поговорить с врачом. Он оглянулся, приметил ряд кресел для посетителей, и присел в одно из них, поправив на голове обруч удалённого контроля за кораблём. Обжитая планета – обжитой планетой, но и Устав никто не отменял, даже на обжитой планете. Пока раненого в приёмном покое оплетали проводами системы жизнеобеспечения, пока снимали показатели со всех жизненно-важных органов – данные о функционировании мозга, степень циркуляции крови, уровень кислорода в тканях, особенности протекания обменных процессов на клеточном уровне… Пока из вентрикулярного катетера брали кровь, а сканер у неё в руках начал выбрасывать длинные столбцы промежуточных данных, составляя отчёт, Шер была сосредоточена на его состоянии, стараясь не думать ни о чём другом. …Когда она увидела его на носилках, и его лицо без кровинки в шрамах, у неё было ощущение, что её жестоко обманули. Это был не Ник… Чужой, абсолютно чужой человек, в котором не было ничего – совсем ничего! – от её мужа. Это было, как проснуться на Наар-Шаддаа в своей крохотной одиночке на среднем уровне… Тот образ Ника, который был впечатан в её сердце любовью – был впечатан навсегда. И хотя она знала, давно знала, что у него теперь внешность другая, как и голос, походка и имя, но осознать это… Сканер бесстрастно выкидывал на монитор результаты, словно они принадлежали сразу нескольким тяжело пострадавшим. Да как он выжил?! И осталась ли в этом человеке хоть одна не сломанная косточка и целая мышца? Ссадины, кровоизлияния и кровоподтёки, переломы, множественные разрывы мышц, хрящей и дисков, признаки сотрясения. И то, что казалось страшным снаружи – никаким образом не могло сравниться с теми повреждениями, что внутри. Но... Все эти повреждения не были свежими. Организм регенерировал, сращивая кости и мышцы. Даже следы проведённой пластики не были такими выраженными... Им было не две недели... Далеко не те две недели, которые были самыми страшными в её жизни после того, как она почувствовала несчастье с ним. Шер быстро напечатала на деке назначения, количество которых тоже можно было спокойно разделить на нескольких больных и, взяв из рук медсестры документы, заполненные сопровождающим, пробежала их глазами. – Я сейчас подойду, – предупредила она персонал и вышла из приёмного покоя, задумчиво накручивая прядь волос на палец. Её глаза и здравый смысл говорили – это не может быть он. Это не Ник... Этим ранам – не две недели. Но... Это было необъяснимо, но в чём-то было "но"... Человека, который привез... Ника? – она увидела сидящим в кресле. – Здравствуйте, я врач Пола-Шерги Вийяр, – серьёзные серые глаза взглянули на изыскателя. Что это именно изыскатель, она поняла по шеврону имперского исследовательского корпуса на чёрной рубашке. Всё остальное – безрукавка и обруч с монитором – как-то не вязалось с ней. – Это же вы привезли пациента... Престера... – взглянув в документы, спросила она. – Рассказывайте. Всё, что знаете. – Присаживайтесь, – собеседник кивнул на соседнее кресло. – Моё имя – Харсанг. Обращаться можно по позывному "Скала" – они взаимозаменяемы. Он открыто улыбнулся, неуловимо напомнив врачу кого-то из прошлой жизни. – Командование попросило разведать сектор системы Гамор, – начал он свой рассказ. – Надо сказать, очень неожиданная просьба: летаем мы гораздо дальше, и – дольше. Ну, собственно, производя стандартную разведку планеты, я и обнаружил аномалию. Сел. Аномалией оказался подбитый изыскатель концерна "Ньютон энд Ко". Пилот был ещё жив. Ну, я оказал ему первую помощь, поместил в бакту и привез сюда – вы были ближе. Девушка смотрела на изыскателя испытующе, с сомнением и молчала. – Когда вы его нашли, Харсанг? – наконец негромко произнесла она. – Гамор, говорите? Он был один? А какие-то вещи, предметы... Может, украшения с ним были? После такой ЧМТ амнезия часто бывает. Ему было бы легче вспомнить. – Перстень был, – отозвался зейсонит. – Но, насколько я помню, в бакту кладут в чём мать родила, извините за сравнение. Перстень у меня, в корабельном сейфе. Хотел отдать, когда придёт в себя и выйдет из бакты. Других членов экипажа не обнаружил не только я, но и корабль. Что же до Гамора – это соседняя с вами система. Лететь от силы три часа. – Вы нашли его три часа назад? – переспросила она задумчиво. – И он лежал в том состоянии, в котором вы его привезли? Расспрашивать Харсанга дальше было нечего – такие сказки просто так не рассказывают. Значит, имеются причины. И значит – настоящей правды она от него не узнает. – Можно ещё вопрос? – подняла она на изыскателя измученный взгляд. – Задавайте, – ответил Харсанг, снова напомнив своей улыбкой кого-то знакомого. Вдобавок на радужках глаз обнаружились слабо окрашенные в фиолетовый цвет лакуны. Такой же слабый фиолетовый цвет был у исследователя на ногтях. – Я так полагаю, что вы хотели бы забрать перстень? – Думаю, он выйдет из комы... скоро, – уклончиво ответила она. – И хорошо, чтобы он был у него... И ещё, – она улыбнулась, почти незаметно, но тепло. – Вы мне напомнили, Харсанг, моих старых знакомых. Друзей... Сразу двоих. Она поднялась, уже торопливо. – Мне пора. Спасибо... за всё. Вы ведь ещё навестите своего коллегу? – Обязательно навещу, – согласился поднимаясь и Харсанг. – Перстень можете забрать сегодня, в 18:00 местного времени. Буду ждать вас в доке 24-Б. Он оглянулся и добавил уже много тише. – На корабле безопаснее. – Договорились, – кивнула врач, и уже громче прозвучало вежливо-официально: – Всего доброго, мистер Харсанг. Шерги повернулась и, стараясь не переходить на бег, быстро пошла в реанимацию к больному. К Престеру. К Нику... ...Он вернулся. Пусть в коме, пусть на нём нет живого места, но вернулся – каким-то чудом... С незнакомым именем, в незнакомом обличие. Только руки... Руки Тамира Матье, которые она запомнила девочкой на выставке в Ист-Майнор. Чужое лицо среди трубочек, проводов аппаратуры и капельниц. Словно жизнь надела маску на её любимого, загримировав его до неузнаваемости, так же, как они это сделали на имперской Ботавуи, отправляясь в заповедник... "Я не должна была оставлять тебя! С тобой бы не случилось этого... Моя вина. Врач экипажа должен быть с экипажем..." Доктор Вийяр держала раненого за руку, как будто древним, но самым надёжным способом слушала его пульс. Для всех Престер – один из её пациентов. А в реанимации – камеры слежения. И больной всегда под их контролем... "Я жду тебя, Ник..." В шесть вечера Шер уже стояла в условленном месте, в доке 24-Б. Она немного нервничала, что оставила Ника, но беспокойство оставило свои следы только в её серых глазах. Кроме дроидов, обслуживающих корабль стоящий в доке, никого живого видно не было. Впрочем, появление Шер не осталось незамеченным: на аппарели корабля появился Харсанг, который призывно махнул рукой, приглашая её подойти ближе. Шер так же молча кивнула и подошла к кораблю. Приглашение вернуть перстень было только поводом, чтобы... Чтобы рассказать правду? Потому что совсем неспроста он так похож на Бо, который оставил "Случай" без Лариус... – Доброго вечера, мистер Харсанг, – врач со светловолосой косой была теперь похожа на девочку. – Добрый вечер мисс Вийяр, – согласился зейсонит. – И без мистера. Харсанг – это даже не имя, это прозвище. Он показал ей на аппарель, что вела в корабль. – Не знаю, покажусь ли я вам параноиком – скорее всего да. Но на всё есть свои причины. Аппарель привела в лифт, который втянулся в корабль. – Знакомьтесь. "Кукабурра". Корабль, на котором можно жить годами. Некоторые, впрочем, и живут – автономность позволяет. Он показал налево, где была большая кают-компания, сам задержался у входа. – Каф? Декаф? Чай или напитки? Шер мотнула косой. – Спасибо, не беспокойтесь, Харсанг. Я на дежурстве, и во мне уже столько кафа, что больше ничего не хочется, – слабо улыбнулась она. – Да и времени у нас немного – возвратиться нужно к вечернему обходу. Опять же ваш... коллега, – немного споткнувшись на слове "коллега", пояснила док, и прошла в кают-компанию. Она была не похожа на ту, к которой Шер привыкла, но сердечко ёкнуло, когда она переступила её порог... Словно ожидала увидеть всех, кто стал её семьей на "Случае" – Лариус, Буса, Вэйми, Шай, кэпа, Дэй, Леса, Чая, Мррхса... Оказывается, несмотря на всё пережитое, это и было самое радостное время... Потому что они были вместе. Харсанг открыл сейф и вытащил оттуда пластиковый прозрачный пакет с перстнем. Отдал его доктору. – Он? Он... Второго такого нет, как утверждал продавец... Он, который, по словам ботана из антикварной лавочки, из-за Барьерного Тумана, он, который не утонул во время наводнения в заповеднике, он, который она утром незаметно надела Нику на палец... Шерги бережно сжала пакет в ладони и посмотрела на изыскателя. – Раз вы считаете, что я знаю этот перстень... То, может быть, поговорим... начистоту? – предложила она прямо. – Вы с Ботавуи? – Я один из внештатников мистера Ньютона, если вы об этом, мисс Вийяр, – отозвался зейсонит. – И да, сюда я прилетел прямиком оттуда, хотя сам живу много дальше и уединеннее. Кстати, вам привет от Лариус. Её серые глаза вспыхнули теплотой. – Вы и Лариус знаете? Но вы похожи на Бо... Значит, вы человек, не фионец. А кто вам Бо? И как там они все? – как бы сильно Шер ни волновалась за Ника, но она была рада весточке из прошлого – их общего прошлого. – Лес, Бо, Лариус? А Чая вы видели? Лампроида? – Чай Токк работает охранником санатория, – улыбнулся Харсанг, сев на диван в кают-компании и показав собеседнице на место через стол. – Лес вернулся из экспедиции с Фиона и готовится к новой. Бо женат на Лариус, но её я увидел только перед отлётом и не успел поговорить, мало пробыл там. В голосе зейсонита послышалась лёгкая грусть. – Кто кому кем приходится, это не секрет. Бо для меня внучатый племянник в какой-то там степени. Что же до Леса и цвета моих глаз, тут всё сложно. Я бывал на Фионе. Вот эта планета меня и изменила таким образом. А вот пациент... В ваших же интересах вслух повторять ту легенду, что я озвучил в клинике. В реальности всё было совсем не так.