Мотылек на снегу

- Всего доброго, - ответил Сван ровно, даже слишком, погружаясь в свои мысли и ощущения. Он какое-то время смотрел в спину удаляющейся Шер, пытаясь интерпретировать, что именно он сейчас почувствовал. Что-то было настолько сильно надломлено внутри мисс Вийяр, что казалось: ещё слово или два, и прорвёт эмоциональную плотину. "Неужели он тебе не просто пациент? Интересненько", - подумал парень. Он закрыл глаза, вдохнул, выдохнул и словно бы вынырнул из чужих эмоций. Всё, теперь можно возвращаться на корабль, где остался Харсанг. - А врач сказала, что у Престера неплохие шансы восстановиться, - начал он с порога. - Но мы это и так знали. - На то она и врач, чтобы делать прогнозы, - философски заметил исследователь. - У нас же сейчас совсем иная задача. Сделать так, чтобы его оправдали. - Что-то, что я могу сделать? - поинтересовался Сван. - Про держать язык за зубами - тут и банте понятно. - Про то, что произошло на самом деле, разумеется, молчать, - отозвался Харсанг. - Однако, было бы странно, если стажёр в экипаже не знал бы, что произошло по легенде. Тем более, что по той же легенде мы прибыли сюда из системы Гамор, а лететь оттуда сюда три часа. В общем, легенда такая: командование приказало мне произвести разведку сектора Гамор. На одной из планет одноимённой системы мы обнаружили аномалию. Сели - нашли подбитый изыскатель концерна "Ньютон энд Ко", с которым у нас есть определённые договорённости. Вплоть до официальной работы на них, ну и по мелочи, типа обучения их стажёров. Ты, кстати, на "Кукабурре" обучаешься именно по такой программе. На изыскателе нашелся ещё живой пилот Престер Огита. Дальнейшее очевидно - оказали первую помощь и привезли на ближайшую планету. Остальное секретно - и так об этом и отвечай. Мол, капитан с этим летит на верфи, и это - его капитаново дело. Ты стажёр, и в эти дела не лезешь. - Понял, принял, - кивнул "стажёр". - Я в целом так и планировал всех с вопросами посылать к тебе, так как я больше э... учёбой занят, - фыркнул Сван, вспоминая свои занятия на симуляторе. А чем ещё ему было тут заниматься? - Кстати, а я могу остаться погулять тут, пока ты там куда-то лететь собрался? - поинтересовался Сван и тут же быстро добавил: - Обещаю вести себя хорошо. - Да кто же запрещает? Только номер комлинка оставь, - улыбнулся исследователь. - По большому секрету сообщу, что так большинство исследователей и поступает. Пока капитаны сдают дела и занимаются всяческой бюрократией, они усиленно отдыхают на планетах. А так как отпуска большие, до двух месяцев... Пансионат концерна "Ньютон энд Ко" помнишь? Сделан для этих же целей - чтобы обеспечить экипажам максимально комфортные условия для отдыха. Сван пожал плечами. - Не, ну мало ли. Вдруг опять приколы какие-нибудь, о которых я не знаю. С вами, ребята, вообще надо ожидать всего. Оставлю номер, не волнуйся. Он почесал затылок и невзначай поинтересовался: - А ты не в курсе, наша врач не связана ли с Престером как-то? - Судя по заказу от мистера Ньютона, и эмоциональному отклику от неё самой, как-то связаны. Но официально мне об этом ничего неизвестно, - улыбнулся Харсанг. - Что, думаешь, его на Ботавуи бы не подлатали? Обязательно было в таком виде сюда везти? Нет, наш Железный Капитан, просто так ничего не делает. Всегда у него есть второй, а то и третий слой в планах. - Сплошные тайны кругом, кошмар, - притворно возмутился парень. - Значит, он тут правда не случайно, - Сван кивнул каким-то своим мыслям. Если бы он умел чуть лучше разбираться в том, что происходит вокруг и в том, что он чувствует, жить было бы гораздо проще. Но уж что есть. - Да мне казалось, что его вообще ты и сам мог бы... подлатать. Но раз надо сюда, то ладно. Главное, чтобы тут ему хуже не сделали. Или он сам. Окружающим, - Сван поёжился, вспоминая эти жуткие сны. - Мог бы и я, тут ты прав, - согласился исследователь. - Ладно, отпуск так отпуск. Деньги нужны? А то нехорошо получится. Стажёр на отдыхе и без денег. Сван кивнул, решив не отклонять подобные предложения. Ему надо где-то жить и что-то есть, пока он обитает здесь на правах отдыхающего. А зарабатывать деньги обычным для него способом... Он же обещал вести себя хорошо, не так ли? - Не откажусь. Отпуск звучит хорошо. Может и правда удастся отдохнуть. Давно не чувствовал себя туристом. В ответ Харсанг вытащил из кармана кителя карту. - На предъявителя. Рекомендую половину суммы обналичить в любом банке, вторую сохранить в таком виде. Только карту не потеряй. И код установи такой, чтобы не подобрать с трёх попыток. Если потребуется попасть на корабль - Искра тебя знает. - Благодарю, - Сван принял карту и покрутил её в руках. - Не потеряю,- пообещал парень. - Ну, тогда я пойду начну отпуск. Если что - звони, пиши. И дай знать, когда соберёшься улетать, чтоб я зря не возвращался. Если нет вопросов и напутствий, - Сван усмехнулся, - я пошёл гулять. Спасибо за карточку. Вскоре вслед за ним из корабля вышел Харсанг. Поправив на голове обруч удалённого контроля, он проверил связь наруча с кораблём и, удостоверившись, что всё работает как надо, пошёл в кантину, про которую ему говорил утром оператор с Радарного. Кантина находилась за пределами порта, он её заметил, проезжая мимо на спидере реанимационной бригады. Туда он и зашёл, приковав к себе внимание половины посетителей. Им было от чего удивляться. Нет, посетитель не славился сверхвысоким ростом, про который говорят "выше вуки". Он не отличался и сверхразвитой мускулатурой, про обладателей которой упоминают как про "шкаф трёхстворчатый". Но совершенно необъяснимая здесь аура спокойствия говорила о том, что с этим человеком безопасно находиться в одном месте. А ещё он привлекал к себе внимание неуместным здесь обручем удалённого контроля, с надвинутым на глаз монитором, наличием наруча с органами управления кораблём и... Совсем уж неожиданным шевроном Имперского Исследовательского Корпуса. И кубарями на груди, показывающими, что он имеет звание капитана. Вот только причёска совсем не была похожа на уставную, и рядовой мог бы за такое загреметь на гауптвахту на несколько суток. А ещё... Про Исследовательский Корпус ходили самые невероятные слухи. Утверждалось, что каждый из членов этого корпуса способен есть любую кухню любых аборигенов с любых планет. Утверждалось также, что исследователи знают по десятку боевых стилей древних и неизвестных цивилизаций, которыми хорошо владеют. Ещё один слух их впрямую не касался, зато утверждал, что их небольшие "миротворцы" чуть ли не в одиночку способны стерилизовать целые планеты. Что характерно, ни один слух не опровергался. Кое-где они даже искусно поддерживались. А после того, как Император в своей речи заявил, что "благодаря Исследовательскому Корпусу каждые 208 минут обнаруживается новая планета", их престиж поднялся на неимоверные высоты... И только самим исследователям было известно, что кораблей в их Корпусе гораздо больше, чем экипажей к ним. Харсанг спокойно подошёл к стойке, заказал большую кружку эля, снова оглянулся и, приметив за дальним столиком людей с шевронами Радарного, подошёл к ним. По всей видимости, одно место они держали специально для него. – Ну я же говорил, что придёт! – обрадованно сказал один из сидящих за столиком. – Исследователи не обманывают, – согласился Харсанг, потом поймал взгляд бармена, ткнул пальцем в свою кружку и поднял вверх три пальца – по числу сидящих за столиком, и перевёл внимание на сидящих диспетчеров. – Так это ты меня встречал? Спасибо за оперативность, довёз вовремя. На него замахали руками, показывая, что всё это пустяки. Зато средства удалённого контроля вызвали шквал насмешек, от которых уже отмахивался Харсанг: – Устав требует, чтобы корабль был всегда на связи. Поэтому... Даже понимая, что здесь это всё выглядит нелепо, обязан носить, – ответил он на прямой вопрос. – А правду говорят про ваши сканеры? – спросил первый из диспетчеров. – Что они способны посчитать каждый лист на дереве? – уточнил вопрос зейсонит, словами из рекламного проспекта. – Я скажу больше. Я с орбиты могу по твоему выдоху узнать, что ты вчера пил, и в каких количествах. Тем временем официант принёс скучающим ребятам заказ, те зашумели, и угасающая было беседа вспыхнула с новой силой. – А приёмчики? – не унимался диспетчер. – И это правда, – согласился Харсанг, заприметивший на дальней стене кантины мишень для дротиков. Дротиком послужил бумеранг, который он с силой метнул в окно. Бумеранг, не долетая до стекла, резко развернулся и впился в третье кольцо мишени. – Никак не научусь кидать его достаточно точно, – сокрушённо заметил исследователь. Собутыльники не согласились, им хватило и такой демонстрации. Хватило демонстрации и бармену, который вышел из за стойки и попытался вытащить бумеранг. – Аккуратнее, – предупредил Харсанг бармена, видя что тот норовит схватиться за лопасть всей рукой. – Порезаться можно, – и ухватив изогнутую пластину двумя пальцами, как клещами, одним движением вырвал бумеранг из мишени. Вернув его на место и на секунду показав, что одним бумерангом его арсенал метательного оружия не ограничивается, зейсонит сел на место. В потоке возлияний, в которых угощал то он, то его, выяснилось, что исследователь не пьянеет. А его собутыльников уже изрядно пошатывало. – Так что там за страшилки-то с кораблём? – спросил он у диспетчера. – Так ты не знаешь? – изумился тот. – А чего бортжурнал-то не почитал? – Так пустой журнал, – искренне ответил Харсанг. – Я думал, что новый корабль. – Как бы не так, – было видно что диспетчеру не терпится рассказать какую-то таинственную историю... Или, что вероятнее – очередную байку диспетчеров. – Серии "Миротворец" уже три года, – начал свой рассказ диспетчер. – И не смотри на бортовой номер, твоя "Кукабурра" была выпущена в первой партии "Миротворцев". За это время твой – уже пятый экипаж на борту. – Ну, надеюсь, что больше экипажей на корабле не сменится, – улыбнулся Харсанг, и кружки с элем торжественно соприкоснулись над столиком. – Но что же произошло? – Впервые корабль был найден дрейфующим в мирах Ядра, – таинственно ответил собеседник, понизив голос. – На борту был десятимесячный запас жизнеобеспечения и топлива, что говорит о том, что корабль летал пару месяцев. Спаскапсула была на месте. Последняя запись в бортжурнале гласила: "Выходим из гипера у Абрегадо Рей". Экипаж исчез и больше не появлялся. – Интересно, – проговорил исследователь. – А что было дальше? – Дальше корабль был найден на планетоиде во Внешнем Кольце. Корабль раз подал сигнал бедствия и перестал выходить на связь. Его нашли заброшенным и ограбленным. Пропал и второй экипаж. – По всей видимости пираты, – проговорил исследователь. – Возможно. Только корабль был цел и способен к полёту. По нему не стреляли. – Очень любопытно, – сказал Харсанг. В мониторе удалённого контроля мерцала надпись "запись ведётся". – А что с остальными экипажами? – Третий экипаж на твоём корабле был самым полным, – тихо продолжил рассказ диспетчер. – Три человека, и капитан. Все они были найдены, после того, как корабль вновь перестал выходить на связь, уже в Неизвестных Регионах. Всех четверых просто съели. – Каннибалы?! – переспросил исследователь. – Строго говоря – нет, – мрачно ответил собутыльник. – Какая-то местная раса насекомых. На их улей уронили несколько метеоритов и обработали планету по коду База-Дельта-Ноль. – Тогда – за коллег, – так же мрачно ответил Харсанг и залпом допил кружку, тут же показав бармену четыре пальца. Тот с сомнением посмотрел на их столик, но никто не буянил, а исследователь выглядел вообще возмутительно трезвым. Поэтому им принесли ещё четыре кружки, предупредив, что это последние. А иначе – военная комендатура недалеко. – Проблем не будет, – заверил Харсанг. – Самый же невероятный случай случился с четвертым экипажем, – трагичным голосом поведал диспетчер. – Они штатно ушли в совершенно штатный гиперпрыжок, кажется, даже на освоенном маршруте. Так же штатно оттуда вышли, только... Каждый из экипажа постарел на десяток лет, нёс какую-то пургу о жуках, живых кораблях и чём-то ещё, и был совершенно не в себе, – тихо закончил собутыльник. После чего пьяная компания встала, попрощалась и исчезла из кантины, оставив Харсанга в раздумьях. – У тебя ещё полчаса, – предупредил бармен. – Потом мы закрываемся. – Ладно, бывай, – согласился исследователь, и направился к своему кораблю, за неимением места в гостинице и нежеланием платить за таковую, при наличии собственного койко-места в корабле. Утро Харсанг встречал на станции, в обществе командира местной базы, и при параде. Неуставными были только две вещи: причёска и оружие. Впрочем, командиру станции было совсем неважны личные предпочтения какого-то капитана, которого он видит в первый и скорее всего в последний раз в жизни. Но вот сведения этот самый капитан привёз ценные. Нет, он слышал о действиях этой повстанческой группировки. Предпринимались попытки их выследить. И тут оказалось, что буквально на задворках действует целая база. И её нашёл кто-то, кто сейчас лежит в местной клинике. Зейсонит тем временем демонстрировал данные с записей, сопоставлял записи с лоциями, рассказывал о средствах маскировки этой базы: как видно, он тоже не терял времени даром, но как гласит воинская наука... – Хорошо, убедили, – отозвался командир. – Ближайшие сутки не покидайте планету. Харсанг козырнул, втихомолку переводя дух. Как он и ожидал, ему поверили настолько, чтобы проверить данные, но не настолько, чтобы их пустить в разработку без проверки. – Есть не покидать планету, – ответил он, и перешёл на неуставной тон. – Признаться, у меня месячный отпуск, который я хотел бы провести здесь. Насчёт хотелок он несколько кривил душой. Хотелки не имели ничего общего с реальностью, по которой он хотел бы проводить свой "отпуск" несколько на другой планете, но должен был прикрыть одного Одарённого, с которым его свела Сила. Впрочем, время у него ещё было. – Разрешите идти? – Идите! – отпустил исследователя командир. Видно было, что ему уже несколько не до Харсанга. Следом, после отлёта "Кукабурры" со станции, вылетела тройка скаутов, а на площадке сел шаттл, из которого вышли люди в штатском, со вполне определённым приказом: ограничить доступ нежелательных элементов в клинику. Каждую минуту, которая была не занята другими, Шер проводила в реанимации около Престера – проверяла показатели аппаратуры, биохимию, следила за циркуляцией и клеточным составом ликвора, электрической активностью мозга. И разговаривала с ним. Ничего особенного – только о том, о чем могла бы говорить с одним из своих больных. Она рассказывала, какой день за стенами клиники – солнечный, или не очень. Или идёт дождь, и какая потом свежая листва и воздух. И что он идет на поправку. И каждый раз он отвечал ей. Электрической активностью на энцефалограмме... И всё же он выздоравливал. Искусственная кома, в которой находился раненый изыскатель, дала самое главное – время. Драгоценное время для регенерации, время для того, чтобы снять отёк головного мозга, опасность кровоизлияний, и как следствие – отмирания мозговых тканей. Сращиватели и костные стабилизаторы тоже делали своё дело. И подкожные гематомы на голове, и окологлазничные – сошли на "нет". Остальное было делом времени. Долгого времени на реабилитацию. Если, конечно, не ускорить этот процесс... О том, что будет дальше... с ними, и с их чувствами... Шер отгоняла эти мысли. Самое главное, чтобы Ник... то есть Престер - выздоровел. Думать о нём, как о Нике, глядя на чужое лицо без присущих её Нику жестов, словечек и тех мелких штрихов, которые и составляли образ её мужа - было... непривычно. Но ведь там, за этими незнакомыми чертами забылся в медикаментозном сне её тот Ник, которого она - она сама - оставила на Альдераане?! Шер жила, отложив эти мысли на потом. Потом, когда Ника-Престера выведут из комы. И вот наступил день, когда дозу препарата начали снижать. А потом – следующий. "Скоро, Ник..."