Правильный подход

      Понедельник, около часа пополудни       – Какой-то ты невеселый, Джим, – заметил Леонард Маккой, а по совместительству еще и самый близкий друг Кирка.       Это был среднего роста темноволосый юноша, держащий свой внешний вид в строгости – точно в соответствии с правилами. И хотя Леонарда не назовешь запоминающимся красавцем, он тоже мог произвести впечатление. Но не обаятельного озорника, как Кирк, а ответственного взрослого. Из-за его широких скул и нахмуренных бровей, отчего взгляд часто казался тяжелым и напряженным, Леонарда редко когда принимали за школьника.       Соответственно своей внешности, Маккой и характер имел спокойный и серьезный. И люди со стороны никогда не смогли бы понять, почему Лео и Джим так крепко дружат. И ведь Кирк зачастую втягивал шатена в свои шалости, щедро заваливал его неприятностями и просто... вел себя по-настоящему, подкупал искренностью. Разве мог Леонард не следовать за своим другом?       Вот и сейчас парни самым наглым образом прогуливали часы самостоятельного обучения, проводя время на крыше малого корпуса их школы. И на это Маккоя несомненно подбил именно Кирк, которому надоело просиживать штаны в школьных аудиториях под аккомпанемент из глупой девчачьей болтовни. Так... после таких слов о Джиме явно могло сложиться неверное представление. Нет, он любил женщин. Ему нравилось проводить с ними время, развлекаться, заниматься сексом (хотя в последние дни ему все реже удавалось загнать в «пещерку» своего «дракончика»), но не круглые же сутки терпеть эту болтовню? Иногда просто хотелось побыть в тишине, тет-а-тет с мужской солидарностью.       Ровная площадка, разбегающаяся по обе стороны от дверей, была огорожена широким бетонным барьером, на котором подростки могли валять дурака без опаски полететь вниз. При проектировании здания не раз поднимался вопрос: «Сделать ли на крыше зону отдыха?», но дело так и не пошло в ход. Корпусы построили, проекты задвинули в долгий ящик, а на посещение территории наложили табу.       Конечно, самым престижным местом по праву считалась крыша главного корпуса, но педантичные сотрудники безопасности регулярно меняли пароли доступа к терминалам. И его бы взламывали чаще, чем пару раз в месяц – запретный плод сладок, но студенты соблюдали негласный договор: они не наглеют, а на их проделки смотрят сквозь пальцы. А за остальными корпусами следили не так тщательно, что было на руку ученикам в общем и Кирку в частности.       – Эй, – Леонарду надоело дожидаться ответа, и он решил подтолкнуть друга к разговору.       – Не в форме, – с одиноким смешком Джеймс пожал плечами и в легком прыжке забрался на каменное ограждение.       Мерить длину бетона вот так, вышагивая на высоте по меньшей мере двадцати метров бок о бок с «пропастью», было для Кирка одним из самых щекочущих нервы занятий. А он, в силу своего возраста и дерзкого характера, любил опасность. Особенно если она пролегала близко к грани.       Об этой негласной истине знал только Маккой, привалившийся бедром к тому же ограждению и задумчиво взирающий с высоты вниз, на изрезанный безупречно-ровными полосами дорожек газон. Он вообще много чего знал о своем друге – «профессия» у него такая. И висящее в воздухе напряжение явно говорило, что Джим чем-то недоволен.       – Сам скажешь, или мне сыграть в угадайку?       Порыв ветра заставил затрепетать светлые волосы Кирка, а полы форменного пиджака разлететься. Прикрыв глаза, парень развел руки в стороны и подставил лицо под дуновение стихии. И он бы и дальше вытягивал пафос этого момента, но ненавистный галстук, подхваченный все тем же ветром, со шлепком проехался по блаженно-расслабленной физиономии, стирая с нее выражение вселенской благодати.       Леонард, какое-то время взирающий на величие картины «Пришествие Пророка» и отчетливо видевший «взлет» с «падением», в своей реакции был более чем честен. Сначала его глаза округлились, а брови поднялись вверх, словно беззвучно комментируя: «О-о-оп!», а после его губы растянулись в широченной улыбке, предваряющей гомерический хохот.       – Не... в форме, – вытирая ладонью брызнувшие из глаз слезы, выдавливал сквозь смех Маккой, – вижу. Но твое лицо... Нет, ну ты бы видел. Все, не могу! – Схватившись руками за занывший живот, Леонард согнулся пополам, пытаясь сдержать обидный хохот и издавая не более приятное хрюканье.       Редко кто мог увидеть Маккоя таким честным в выражении своих эмоций. Нет, он не был отмороженным нелюдимцем, но почему-то так искренне смеяться его мог заставить только Джеймс. Ну или казусы, в которые тот попадал. Вот прям как в тот момент.       Горя от стыда, Кирк спрыгнул со своей «ковровой дорожки» и хорошенько пнул в голень зарвавшегося наблюдателя:       – Хватит ржать! Да перестань ты уже!       – Не-е-е могу, – вымученно простонал Маккой, прыгая на одной ноге; его смех хоть и стихал, но не так быстро, как хотелось бы взъерошенному однокласснику. – Нет, ну ты бы видел свое лицо!       – Спасибо, обойдусь! – буркнул Кирк, отворачиваясь от друга и облокачиваясь на бетонный барьер.       – Да ладно тебе, – наконец, успокоившись, Леонард откашлялся и несильно пихнул Джима в бок. – Серьезно, что-то случилось? Ты сегодня сам не свой.       Повернувшись боком к другу, Маккой оперся локтем на ограждение. Шатен предпочитал видеть лицо своего собеседника, потому что так он улавливал гораздо больше нюансов, ведь мимика могла противоречить словам или интонациям говорившего. А девиз у Леонарда был простой: «Чем слепо верить словам, лучше поверить молчащему лицу».       – Отец хочет, чтобы я поступил в университет, – с тоской выдохнул Кирк, позабыв свою мимолетную обиду.       – Хорошо. И что?       – А я не хочу.       – Ага. И?       – Не хочу я! – с легким раздражением повторил Джим, на задворках сознания ворча: «Что непонятного-то?».       Денек сегодня выдался на редкость хороший: с самого утра ярко светило солнце, ему не мешало ни одно облачко – небо было кристально чистым еще с вечера; легкий ветерок то и дело пролетал туда-сюда, игриво ероша волосы подростков, а поселившиеся в школьном саду птицы нарушали зыбкую тишину переливчатым пением.       Немного помедлив с ответом, давая Кирку время справиться с разгулявшимися эмоциями, Леонард поднял взгляд вверх, слегка щурясь от яркого света. Его друг напоминал ему порой такое вот солнце: яркий, теплый, но временами такой колючий...       – Не хочешь, и что дальше? Мы же оба знаем твоего отца: что бы он ни говорил, решающее слово все равно остается за тобой.       – Как бы не так, – Кирк с досадой пнул носком ботинка бортик, на который опирался, – в этот раз он серьезно.       – Ты через раз так говоришь, Джим. – Маккой пожал плечами.       – Мне бы твое спокойствие, – буркнул голубоглазый паникер. – А старик меня уже записал на предвариловку и даже нанял репетитора.       – Зачем тебе репетитор? Вроде и так не дурак.       – А ты вот у него спроси! Ни слова мне ведь не сказал, а я просыпаюсь в субботу, ничего не подозревая, а этот перец сидит у меня в комнате и смотрит на меня, – парень нахмурился, вспоминая встречу со Споком. – Нет, ну надо было додуматься его ко мне в комнату пустить?       – Джим, не бесись. Вот сам посуди: ну сидел он у тебя, ну смотрел, и что дальше-то? Дыру прожег, порнуху запалил? Лично мне твоего репетитора даже немного жаль.       – Это еще почему? – Кирк с изумлением посмотрел на своего друга, не зная, шутит он или говорит правду.       – Потому что его наняли учить тебя, – Лео выделил особой интонацией последнее слово.       – Я не понял, что со мной не так? – Светлая бровь неумело задрожала, пытаясь угодить своему владельцу и взметнуться вверх.       – Честно?       – Как всегда.       – Ты – урод.       Ответом Маккою была недоверчивая тишина: Кирк не мог определиться как ему реагировать на подобное заявление. Конечно, он бы не обиделся – просто привык уже говорить и выслушивать не политкорректные обороты, а самую банальную правду. «Не в бровь, а в глаз», как говорится.       – Нет, ну я спорить не буду, – медленно проговорил Джим, – бываю. Но ты, как мой друг, разве не должен быть на моей стороне? Мир, дружба, жвачка, все такое?       – Ты же хотел услышать правду? Я и сказал правду.       Замерев на мгновение, словно к чему-то прислушиваясь, Маккой без смущения сполз на бетонную поверхность, устраиваясь по-турецки, и подтянул к себе свой рюкзак. На радость Кирка он нашел там пару бутербродов с ветчиной, один из которых и предложил другу:       – Будешь?       – А то! Спрашиваешь еще, – пока Лео не успел передумать, Джим схватил протянутое подношение и устроился на крыше на манер шатена.       – А вообще, ты вечно делаешь из мухи слона, – отвлекаясь на еду, прошамкал Маккой. – Поговори с мистером Пайком, объясни все. Только не истери как в прошлый раз, а то денег тебе до самого выпускного не видать.       – Умеешь ты поддержать, – хмыкнул Кирк. – Поговорил уже. Вчера. Знаешь, что он мне сказал?       – М?       – «Ты должен понимать, Джим, что я не всегда буду рядом. Поэтому я хочу дать тебе самое лучшее. Поступи в университет, получи образование, найди достойную работу», – парень старался подражать интонациям Кристофера. – «Я хочу, чтобы у тебя была стабильная жизнь».       – Да, я согласен с ним.       – Знаешь, что самое хреновое?       – И что же?       – Что я тоже согласился, когда слушал его!       Леонарда искренне позабавило несчастно-изумленное выражение лица друга. Хмыкнув, шатен ободряюще толкнул Кирка кулаком в плечо:       – Ну и в чем твоя проблема? Или ты все еще хочешь снять квартиру на окраине и тусить там с девчонками?       – Конечно хочу, кто ж от такого откажется? – с видом оскорбленной невинности Джим пригладил рукой растрепанные волосы. – И если с экзаменами я что-нибудь решу, остается этот репетитор.       – То есть тебя изначально волновало больше не само поступление, а занятия с репетитором? – Усмехнулся Леонард, проницательно глядя на смущенно потирающего переносицу Кирка.       – Да тебя там просто не было! Ты не видел, как этот старпер кинул мне свои тесты и бросил с издевкой так: «к следующему занятию будьте готовы».       – Ааа, – посмеиваясь, кивнул Маккой, – и когда следующее занятие?       – В субботу наверное, черт его знает, – пожал плечами Джим.       – И что, «будешь готовиться»?       – Да щас прям! Даже не подумаю.       – А отец?       – Что-нибудь придумаю, в первый раз чтоль? – отмахнулся Кирк.       – А что в тестах? Смотрел?       – Не-а. Зашвырнул в стол и не заглядывал. Слушай, – лицо Джима просветлело, будто бы в голову его пришла гениальная идея, – а может мне прикинуться шлангом?       – Чем-чем прикинуться? – прекрасно понимая о чем идет речь, Маккой решил поиздеваться над другом, вновь перешедшим на неприятный для шатена сленг.       – Лео, ну перестань, ты ведь знаешь, о чем я!       – И о чем же ты? – с невинным видом продолжал парень, в глазах которого начинали резвиться чертята.       – Табель у меня так себе, о моей скрытой гениальности кроме тебя никто не знает...       – От скромности не помрешь, – вставил свои пять копеек Маккой.       – Так почему бы мне и дальше не тянуть резину? Дам эти тесты... ну... Коулсу тому же. – Следующее он добавил уже тише. – Платить за запоротые задания... и кому в голову это придет? – И вновь воодушевившись, продолжил: – И все! Старпер – в ужасе – судя по нему, готовить «такого» идиота будет выше него; отец – огорчен, потому что его сын на голову не допрыгивает до планки выбранного вуза; а я – свободен.       – Знаешь, Джим, – выслушав друга, Леонард решил взять слово.       – Не знаю. Что?       – Это самый идиотский план, из всех, что я когда-либо слышал.       – Ну спасибо, – надулся Кирк, которого решили безжалостно сдернуть с небес на землю.       – Но учитывая твою необъяснимую и совершенно дьявольскую удачу, – продолжил шатен, – может быть, из этого что-то и получится.       – Ха! – Джим ослепительно улыбнулся и потер руки, предвкушая стремительную развязку нагнанной драмы.       – Хотя на твоем месте я бы лучше послушал отца...       – Лео...       – Что?       – Может в субботу пробежимся по девочкам? – Кирк с глуповатым видом поиграл бровями, наполняя улыбку таинственностью.       – Может, и пробежимся. – Воспрявший было духом, Джим был возвращен в реальность справедливым замечанием Маккоя: – А может, твой план и не сработает.       И если бы Джеймс знал в тот момент, что слова Леонарда станут пророческими, он бы дважды подумал, прежде чем пытаться обвести Спока вокруг пальца.