Цикл Тринадцати. Два цикла.

Как только я вышел, меня подхватили слуги, и начался кошмар. Единственное, что я успел, это узнать, что «юного господина готовят представить королю». Несмотря на мои протесты и вопли, что я только из ванной, меня снова потащили туда и еще раз помыли. Нет, сначала было очень даже не плохо. Я насладился всеми прелестями массажа, когда в меня втирали какое-то масло (Прошлое тело до ужаса боялось щекотки, в это понятие входил даже массаж). Но то, что началось потом, иначе как адом не назовешь. Меня мяли, крутили, вертели, снова втирали какие-то масла и самое ужасное – расслабляющий массаж. Да у меня все кости трещали во время этого массажа! Когда же вошел Син (управляющий дома), я попросил пощады. Он удивленно посмотрел на меня, грустно вздохнул, сказав что-то про неженок, но все-таки разогнал слуг, сказав, что господину пора на поздний завтрак. Я с облегчением оделся и, постанывая, спустился в столовую. Каэль сидел по левую сторону от стула главы дома. Я грустно вздохнул. - Каэль, радость моя, не омрачай папу своими поступками, - я легко подхватил его на руки и пересадил на стул главы. Странно, куда-то пропала ноющая боль. Наверно массаж и впрямь расслабляющий. – Я тоже по нему скучаю, но Самуэлю не понравится, если мы будем грустить. - Хорошо, Сиэль, - Каэль немного натянуто улыбнулся. - Ну же, ангелочек, сегодня нам придется весь вечер пробыть на балу, среди напыщенных индюков и петухов! – я выпрямил спину, высоко задрал нос и, поддергивая шеей, начал ходить туда-сюда, каждые три шага добавляя: «Кукареку!». Малыш заразительно засмеялся и я, не удержавшись, захохотал вместе с ним. Тут двери распахнулись, и во главе цепочки слуг с блюдами вошел Син. Укоризненно посмотрел на наши похохатывающие тушки, Каэль сразу спокойно выпрямился на стуле, а я, не удержавшись, повторил сценку с петухом. Малыш снова разразился звонким хохотом, а слуги недоуменно уставились на меня. У Сина подозрительно окаменело лицо, а после очередного петушиного возгласа он присоединился к Каэлю, а за ним я и слуги. После пяти минут всеобщего ржача первым успокоился, конечно же, Син. - Господин Каэльет, Анастасиэль, вам нужно быстрее взяться за завтрак. Портные уже закончили ваши наряды, осталось лишь примерить и подправить, если что не так сидит. Мы дружно издали жалобный стон. - Син, может не надо, - жалобными глазками уставился Каэль на Сина. - Но господин… - попытался настоять на своем он. - Ну, Сиин… - я присоединился к Каэле, пытаясь как можно достовернее изобразить глаза кота из Шрека. - Ну ладно, - сдался он под нашим общим напором. - Ура! – радостный крик Каэля. - Yes! Котэ спасет мир! – выдал я, а потом сразу притих под удивленными взглядами. - Это… из моей страны, - промямлил я. - Ооо… ты рассказывал, у вас странная культура, - поддержал меня Каэль. - Угу. Каэль, пошли я тебе кое-что покажу, - схватил я братишку под руку, и мы улизнули, пока Син не передумал. Я, как танк, попер вглубь сада под купол трех сакур. Там я показал Каэлю свой наряд, с последующей сменой причесок и даже одежды. Неизменными оставались лишь цвета. Повеселились мы знатно, Каэль даже уговорил меня одеться как девушка. Ну как можно отказать этой умоляющей мордашке? Я уж не знаю, что из этого вышло, но Каэль был в восторге. Еще я показывал ему земные вещи: от джинсовых брюк (серые и черные ему понравились, но, когда он увидел фиолетовые, его смех был слышен по всему саду) и обычных, удобных свитеров и футболок он был в восторге, но когда я показал ему то, что носят у нас девушки, он впал в ступор (ладно у меня ноги красивые и не волосатые, а то Каэля пробило бы на вторую порцию ржача). Девушки Мари конечно носили откровенные платья, но они обязательно прикрывали ноги почти до самых пят, а до колен и выше носили только «плохие тети». Мда уж… догадываюсь, что за плохие тети. Наверняка с улицы красных фонарей. Но, думаю, даже они не рисковали носить такое за пределами улицы. Мужиков, готовых прельститься на прелести «плохих теть», будет до фига. Угомонились мы лишь к обеду, когда услышали "призыв" Сина. - Господин Каэльет, Анастасиэль! Вам пора на обед, а после на примерку наряда! – да уж, думаю, его голос был слышен во всех уголках поместья. - Уже идем, Син! – ответ и дружный стон, полный отчаяния. Мы переглянулись и снова засмеялись. Отсмеявшись, мы поспешили в дом, пока Син не устроил всеобщий поиск блудных хозяев. Когда я увидел то, что приготовил этот чертов портной, я чуть не озверел. Да он же извращенец настоящий! Нет, зря я не обратил внимания на подозрительный блеск в глазах этого …! Ну как можно назвать эти тряпочки на ниточках нарядом для бала?! - Уважаемый, - мой голос холоднее льда в Антарктиде, - я собираюсь на бал к королю, а не на подиум на улице красных фонарей! - Но как же, это же последний писк моды! – заявил он с упрямостью осла. - Если вы еще раз предложите мне одеть что-либо такое, то я устрою ваш последний писк, - с угрожающими нотками, но тем не менее спокойно, как море перед штормом. – А теперь вон отсюда! Этот смертник попытался что-то ляпнуть, но натолкнувшись на мой взгляд, резко передумал. - Анастасиэль, я согласен с вами, но теперь вам нечего одеть. В доме вы носите вещи покойного господина Самуэля, - с упрекающими нотками в голосе, - но в обществе сразу заметят одежду с чужого плеча, у них на такое глаз наметан. - Подожди, сейчас покажу. Все-таки не зря мне дана магия, - с этими словами я скрылся в ванной. Костюм я решил стырить у Рея. Цвета немного поменяются, конечно, но что поделаешь? Для начала я вызвал ритуальную одежду, а потом начал менять ее: серые, почти белоснежные, брюки со стрелками, светло фиолетовая рубашка с белым платком на шее, вместо галстука, и пиджак в тон брюкам с еще одни платком, краешком, выглядывающим из нагрудного кармана. Так, пуговицы нужно сделать серебряными, с фиолетовыми камнями. Косички мне понравились, и я решил их оставить, так они не мешались, лишь переплел снова до конца, а на самых кончиках держались серые камешки (наверняка с помощью магии). Такс… сосредоточился снова и на ногах появились серые мягкие полусапожки на маленьких, но звонко цокающих каблучках. Мда… набойки оказались из того же лунного серебра. Вау, когда захотел пройти без шума, каблучки замолкли, круто! Процесс изменения одежды был занимательным. Было интересно смотреть, как сначала меняется цвет ткани, а потом перетекает в другую форму, как постепенно появляются сапожки (хотя это занимало лишь пару секунд, но я видел это словно в замедленной съемке), как заплетаются до конца косички и на них появляются бусины, как исчезают браслеты, две пары сережек, оставляя лишь гвоздик с серым камнем, маска. После исчезновения маски, глаза перестали менять цвет, оставшись серыми. - Ох, епть! Было бы свое тело, я бы тебя изнасиловал, - раздался восхищенный голос Самуэля. - Было б не мое, сам бы изнасиловал, а так, подтирайте слюни. Никому себя не отдам, буду около зеркала, как Нарцисс, онанизмом заниматься, - рассмеялся я. И впрямь, отражение в зеркале впечатляло, но на счет изнасилования я пошутил. Красиво конечно, но не настолько, чтоб тащить в первый же темный угол. Хотя, я всегда равнодушно относился к человеческой красоте. - Ага, бежишь и спотыкаешься! Я ж твоя четвертинка, хоть и отделенная. Знаю я про твое равнодушие к красоте человеческой. Холодный ты, словно ледышка. Интересно, как ты будешь чувствовать себя, когда влюбишься? – спалил мою холодильную контору он. - Сам не знаю, - грустно вздохнул я, - но когда это произойдет, лучше всем быть подальше, кроме моего возлюбленного, не то будет первое на Мари подобие последнего дня Помпеи в моем исполнении. Я буду вместо вулкана. - Ха-ха-ха… - заржало мое внутренне чудовище, - ладно, вылезай давай из ванной. Син скоро дыру в полу сделает. И ты сам чудовище, хоть и сексуальное, - снова заржала эта язва. - Перестань уже читать мои мысли, - возмутился я. - А я не могу перестать, - горестно вздохнул он, - думаешь, мне хочется всю эту чушь слушать? - Да пошел ты, язва первостатейная, - беззлобно огрызнулся я и поспешил выйти. Син и впрямь наматывал круги около двери. Увидев меня, он восхищенно застыл. - Вы прекрасны, мой господин, - мда… знатно ему мозги переклинило. - Син, я тебе уже говорил, что звать меня нужно просто Анастасиэль, а еще лучше будет, если на ты, - попросил я. - Конечно, Анастасиэль. Как пожелаете, - а он быстро отошел. - Хорошо, Анастасиэль. - А? – удивленно. - Говори со мной по простому, как с друзьями, - возвел я «очи к небу». - Как поже… Хорошо, Анастасиэль, - исправился он. - Вот и отлично, улыбнулся я. – Так на много лучше? - Просто восхитительно, Анастасиэль, - с улыбкой. - Так, ладно, пошли, посмотрим, во что нарядил это извращенец Каэля. Если его одежда не на много будет отличаться от моей, я этого педофила самого ценного имущества лишу, - проговорил я с улыбкой акулы. - А я вам… тебе помогу, - не менее кровожадная улыбка. – Но, думаю, этого не случится. Самуэль уже грозил ему этим. Портной оказался понятливым. На Каэле оказался белый камзол и штанишки, с голубой вышивкой и камнями. Непокорные кудряшки удерживал серебряный обруч с голубым камнем в центре. - Каэль, ты настоящий ангелочек, - я уже был готов его затискать, но меня остановил портной. - Вы же помнете костюм и прическу! – запищал этот женоподобный мужик. Не, ну а как еще можно назвать эдакого полного мужика с крашеными ногтями, уложенными волосами, и с кучей штукатурки на лице? Нет, вкус у него, несомненно, хороший (не будь его, он не был бы одним из лучших портных королевства), но местами извращенный. Да еще и эта страсть к побрякушкам! Страсть к украшениям у меня тоже конечно есть, но я не одеваю по семь колец на руку. - Как помну, так и поправлю, - отмахнулся я от него, - но все-таки, просто чмокнул Каэля в подставленную щечку. – Когда ты вырастешь, братишка, все будут лежать у твоих ног. - Не преувеличивай, - сморщил носик он, - зачем мне эти препятствия на пути? Споткнусь еще. - Ну и правильно, - рассмеялся я. - Кстати, вы просто восхитительно выглядите граф Анастасиэль, - это очухался портной. - Спасибо, Елопрэй, - нет, ну что у них за имена? Если бы не моя память, шиш бы запомнил. – Син, карета уже готова? – надеюсь, меня не будет укачивать? Прежнее тело плохо переносило транспорт, но это лишено многих слабостей. Надеюсь, пронесет. - Конечно, кучер ждет только вас. - Королевский двор, ждите и ужасайтесь, мы идем! - Молчи, язва! И вообще, не высовывайся, не до тебя сейчас, - ну что за наказание, не второе я, а шут гороховый с добавкой острого перца. - Жди, может вечность спустя дождешься!