Цикл Тринадцати. Два цикла.

Мрр-рр… как тепло. Я зарылся носом в приятно пахнущие волосы тушки, вцепившейся всеми конечностями в меня. Откуда-то из груди начала подниматься приятная вибрация. Что!? Откуда здесь может быть чья-то тушка? Я в панике чуть не вскочил и не заорал, как кипятком ошпаренный, но проснулась моя ехидна. -Да ты еще весь дом оповести, что не один ночуешь. Может это вообще богиня? А ты тут панику всемирного масштаба устраиваешь. - И тебе привет, - буркнул я, - Къелит я бы почувствовал. Нет, ты точно мой внутренний голос? Я никогда не был такой язвой. - Конечно твой, где еще можно найти такого долба… эээ… умственно отсталого человека. А язвительность от Самуэля. - Слышь, неудавшийся эксперимент моей психики и двух душ, *бнись об стенку и сдохни! – ладно еще мы мысленно разговариваем, а то своим рыком я точно перебудил бы весь дом. - А ты еще говоришь, что не был язвой, - добродушно усмехнулся внутренний голос. - Давай я тебя Самуэлем звать буду, а то неудобно тебя каждый раз внутренней язвой называть, - сменил я гнев на милость. - Ок, а то еще апендецитом звать начнешь, - снова принялся за старое эта ехидна. – А глазки ты, спящая красавица, все-таки открой и посмотри, кто с тобой почивает. Я послушался дельного совета и осторожно приоткрыл один глаз, а потом с облегчением второй. Вцепившись в меня, как клещ, рядом посапывал Каэль. Минутку я любовался им, пока Самуэль не подал голос: - Что, голубок, влюбился? И оказалась твоя ориентация голубее неба. - Я просто любуюсь им, - фыркнул я. - Ну-ну… любуйся, только смотри, не перелюбуйся. Сам не заметишь, как втюришься. - Я не педофил, - возмутился я. - Раньше ты не был парнем, не был магом, не был жрецом богини, не был голубым. - Эй! Я еще не голубой! – как-то неуверенно прозвучал голос. - Еще, - хмыкнул Самуэль, - а что, собираешься стать розовым? - Но я же теперь парень! - Но в душе то ты девушка! - Парень! - Девушка! - Парень! - Девушка! Девушка, девушка, девушка, девушка. Дурра! – припечатал он. - Что??? – зарычал я. - Ааа? – тихо с кровати. - Спи дальше солнышко, - поспешил я усыпить Каэля. - Ууу… Чуть ребенка не разбудил, ирод! – на манер бабушки. - Еще одно слово и я попрошу Къелит поставить щит, чтобы тебя не слышать. Вот и посмотрим, как через месяц ты от одиночества взвоешь, - вышел из себя я. - Все, молчу-молчу… - Слава тебе Господи, ой, Каэльет… - исправился я. Ночь. В окна проникает фиолетовый свет, из-за которого тени приобретают причудливые формы. Хмм… фиолетовая луна, хочется посмотреть на нее. Я осторожно отцепил от себя руки и ноги Каэля и, стараясь не шуметь, вышел на балкон. Тихонько присвистнул от удивления. Большая луна светила прямо над головой, освещая своим загадочным светом сад. Я словно очутился в сказке: цветы мерцали призрачным сиянием, будто готовые с минуту на минуту исчезнуть, растворившись в ночи. Но самыми восхитительными были деревья Сакуры. При свете дня лепестки трех разросшихся деревьев были белоснежными, а теперь у каждого дерева был свой цвет. Деревья образовывали треугольник: впереди стояла Сакура с кроваво-красными цветами, слева – золотистыми, справа – фиолетовыми и ветви всех трех деревьев сплетались между собой, создавая цветочный купол. Я не мог оторвать взгляд от этой красоты и даже в плетенное кресло уселся на ощупь. Через час я все-таки встал, бросил последний взгляд на эту красотищу и отправился в ванную, чувствуя, что через час наступит рассвет (и здесь постарались сволочи, хоть умные и предусмотрительные, но все равно сволочи!). Наконец то умывшись, я подошел к зеркалу, из-за проснувшегося любопытства. Как там сказала Каэльет? Просто пожелать? - Хочу, чтобы на мне появилась церемониальная одежда, - по-детски закрыв глаза. - Ты еще скажи, что хочешь мир во всем мире, - подал голосок Самуэль. - А ты смотри, желчью пол не залей, язва первостатейная, - не остался в долгу я, - нет бы совет дать. - Эх, дите ты не разумное… - А ты у нас дедулька, за которым песок в лоток собирать надо, - я тоже ангельским характером никогда не отличался. - Ну, песок, конечно, не сыплется, но мне будет 340 лет, это если прибавить твои и Самуэля годы жизни, - подражая старческому голосу. Я малость прифигел от такого заявления. Нет, я узнал из книг, что люди живут здесь до 200 лет, а сильные маги могут до 1000, но как-то не ожидал, что ему будет 323года. - Ну, ходячий мешок песка, выкладывай свои мыcли, - быстро пришел в себя я. - Чего тебе, малыш? Инструкцию по одеванию памперсов? Ладно, шутки в сторону, - увидев, что я начинаю закипать не хуже чайника, просто представь на себе церемониальную одежду, будет лучше, если ощущения вспомнишь, тем более ты ее не видел. Я закрыл глаза и начал вспоминать свои ощущения: мелодичные позвякивания множества браслетов, камней и бусин, прохладную ткань на коже, босые ступни, которых касаются пряди волос и маску, дарящую чувство защищенности. Осторожно открыл глаза и удивленно уставился в зеркало, изучая свое отражение. Тонкий, гибкий паренек, в черных шароварах с разрезами по бокам, серая рубашка с треугольным вырезом и летящими рукавами заправлена в шаровары – вся одежда по краям разрезов и рукавов вышита узорами, хотя нет, скорее всего это защитные руны или еще что-нибудь подобное. Талия перевязана фиолетовым поясом. На босых ногах и руках позвякивают ох ты жжж… мифриловые браслеты, браслеты из мифического истинного серебра! Мифрил так же называют лунным серебром из-за благородного серебряного блеска, но у этого металла был фиолетовый блеск. Руки и ноги не чувствовали тяжести, не смотря на большое количество браслетов и, если я догадался правильно, они еще и невероятно прочные! В ушах длинные серьги так же из мифрила, с черными, фиолетовыми и серыми камнями, на левом ухе плюс еще три гвоздика, в каждом по одному камню тех же цветов. Высокий хвост перехвачен фиолетовой лентой, цвет волос стал еще насыщеннее, из стальных, став ртутными. Камни и бусы (боюсь узнать, из каких они камней, но думаю драгоценных) разместились на разной длине, составляя хаос. Абсолютно черная искусно вырезанная в форме лица маска закрывает лицо, лишь в прорезях виднеются глаза, каждые несколько секунд меняющие свой цвет то с фиолетового на ртутный, то наоборот. - Красотища… - восхитился Самуэль. - Ага… - единственное, что смог я выдавить из себя, но через пару секунд вредность, которую я раньше тщательно скрывал, взяла свое. - С косичками было бы круче, - добавил я. После этих слов, повязка на волосах исчезла и волосы, рассыпавшись по плечам, за каких то пару секунд заплелись во множество косиц. Косички были разной длины: некоторые были около десяти см в длину, закреплялись бусиной, а потом свободной прядью падали на грудь, а некоторые достигали ступней, так же имея на конце камушек. Я получше рассмотрел волосы и убедился, что на каждой косице по камушку. - А так и впрямь лучше, - заявили мы с Самуэлем в один голос, после критического осмотра отражения. - И с волосами мучиться не придется, - вздохнул я с облегчением, представив, как бы возился с этой гривой каждое утро. - Пошли уже, Нарцисс недоделанный. Пока ты тут мылся и собой любовался солнце давно встало, - все так же в своем репертуаре. Я не стал с ними переругиваться, просто представил, как церемониальная одежда исчезает, и вот, на моих бедрах снова полотенце. А прическа то осталась, только камешки исчезли, да волосы теперь были заплетены полностью. Мои надежды оправдались, хотя вот еще на левом ухе серый гвоздик остался, а дырочек в ушах как будто и не было. Быстренько натянув штаны и рубашку я поспешил в комнату. Эта язва права, солнце уже час как встало, а нам сегодня на бал.