Человек, который никому не нравился

Шерлок усадил все ещё потрясенную леди Лестрейд лицом к камину и налил ей бренди. Она безропотно взяла стакан и молча вертела его в руках. После стольких лет службы Шерлоку казалось невозможным сесть в ее присутствии. Он переминался с ноги на ногу у окна, ожидая возвращения Джона. Полчаса показались бесконечностью. Наконец подъехал экипаж, из него выскочил Джон и поспешил в дом. - Он умер? - ничего не выражающим голосом спросила леди Лестрейд, когда он вошел в комнату. Джон помедлил и ответил: - Да, ваше сиятельство. - Неужели я наконец свободна от него? - Она снова впала в ступор, едва не выронив пустой стакан, но Шерлок быстро убрал его. - Ваше сиятельство, - мягко сказал Джон, - мне удалось забрать ваше пальто и сумочку, когда я помогал вносить тело... вносить его в дом. Он перекинул ее пальто через диван, а сумочку положил даме на колени. Леди Лестрейд машинально погладила ее, как кошку. Джон подошел к Шерлоку и шепотом спросил: - Как она? - Кажется, физических повреждений нет. Я дал ей стакан бренди. - Хорошо. Неудобно просить, но не мог бы ты вскипятить чаю? Думаю, он нам всем не помешал бы. Шерлок улыбнулся тому, как Джон переживал за его чувства. - Разумеется. Когда он вернулся, Джон стоял на коленях возле ее светлости, массировал ей руки и говорил что-то успокаивающее. Он взял у Шерлока чашку, добавил несколько кусочков сахара и заставил леди Лестрейд выпить чай. Казалось, она забыла о присутствии Шерлока или как минимум о том, кто он, что, в принципе, было и к лучшему. - Наверное, вы хотите знать, что я там делала, - сказала она, не сводя взгляд с огня в камине. Казалось, ей было не интересно, что там делали Джон и Шерлок. - Только если вы хотите рассказать нам. Если вы в силах, я могу отвезти вас домой. - Нет, я так долго жила с этим, так долго была в его власти, я должна снять тяжесть с души... - Наконец она посмотрела на Джона. - Если я расскажу вам, вы используете это против меня? - Ваше сиятельство, все, что вы здесь скажете, навсегда останется между нами. - Хорошо. В конце концов, вы же доктор. Это ведь вы говорили с миссис Дарлинг? - Я предложил ей свои услуги. - Очень благородно с вашей стороны, - сухо сказала она. Джон не ответил. Она прижала пальцы к глазам, словно пытаясь отогнать головную боль. - Вы должны знать, что я люблю своего мужа. Он лучший и самый дорогой мне человек. Я сделаю все, чтобы защитить его. - Я не сомневаюсь в этом, ваше сиятельство, - ответил Джон. - Он был самым завидным женихом. Красивый, добрый и, конечно, обеспеченный. Каждая любящая мать желала такого мужа своим дочерям. Я думала, что у меня нет шансов, - она помолчала. - Думаю, начать надо с другого. Моя мать умерла, когда мне было девять лет, а Луизе — матери Кэролайн — шесть. Мой отец... он заболел, когда мне было пятнадцать, и нас с Луизой отправили жить к нашему дяде. Тогда он жил не в Ноттинг-хилле, а в другом доме, побольше, потом он больше не смог его содержать. Он разрешил мне выходить в свет, но не давал достаточно денег на платья и развлечения. - Она печально улыбнулась. - Звучит нелепо, да? Но такова жизнь женщины. Думаю, он хотел выдать меня за одного из своих компаньонов, его ровесника. Он несомненно был ему должен. Мой выход в свет был чистой формальностью. А потом, на первом моем балу... лорд Лестрейд пригласил меня на первый танец. И на шестой. И на седьмой. Она улыбнулась своим воспоминаниям, и Джон подумал, что карточка с того бала наверняка лежит в какой-нибудь книге, вместе с засушенным цветком или каким-нибудь другим подарком. - Тогда, - продолжила она, - он спросил, на какие балы и приемы я собираюсь прийти, чтобы точно присутствовать там. А я не могла так часто выходить в свет. Узнав, что у меня нет лошади, он одолжил мне одну из своих, чтобы я могла ездить верхом, когда захочу. Я полюбила его с первого поцелуя моей руки. - Она помрачнела и снова принялась теребить свою сумочку. - Поначалу дядя пришел в ярость. Как я уже говорила, думаю, он видел во мне только предмет сделки. Но потом... потом решил, что может нажиться и на моем браке с Грегори. Когда Грегори сделал мне предложение, дядя был на седьмом небе от счастья. Леди Лестрейд замолчала, а Джон терпеливо ждал. Шерлок был менее терпелив. Все это не объясняло произошедшего, но он не мог начать задавать вопросы, а Джон, кажется, был не против, что она рассказывает так подробно. - За неделю... за неделю до моей свадьбы, дядя уже давал обещания от имени моего жениха. Я.. я сказала ему... сказала ему в лицо, что я свободна от него. Что он ничего не получит от лорда Лестрейда и что Луиза будет жить с нами, так что над ней он тоже будет не властен. Я уже обсудила это с Грегори. - Она прикрыла глаза, по ее щекам текли слезы. - Тогда он несколько раз ударил меня по лицу, а потом... изнасиловал меня. - Она закрыла лицо руками и молча плакала. Джон предложил ей свой платок. - Ваше сиятельство, мне... мне так жаль. - Он сказал, что теперь я буду принадлежать ему всегда. Что я должна делать все, что он говорит, иначе он... он расскажет моему мужу, что я пала. Он сказал... Господи... сказал, что должен был сделать то же самое с моей матерью, чтобы она не отвергла его ради моего отца. Джон ждал, пока она перестанет рыдать, потом нагнулся вперед. - Ваше сиятельство, я понимаю, что мало что знаю о браке, но я видел любовь его сиятельства к вам. Я не могу представить даже сейчас, что если бы вы ему признались, он стал бы вас в чем-то винить. Ни одна женщина — ни одна — не ответственна за то, что ее изнасиловали. Ваш муж, я понимаю... я могу понять страх того, что он мог бы попытаться отомстить вашему дяде. Я знаю, что я бы так сделал, если бы близкому мне человеку причинили боль. Но ведь ваш муж разумный человек и... - Возможно, - перебила ее сиятельство, - но захотел бы он растить чужого сына? Джон бросил взгляд на Шерлока, но промолчал. - Дядя изнасиловал меня за неделю до свадьбы. Мой сын Питер родился через девять месяцев после венчания. - Она поглядела на Джона, заплаканное лицо застыло от горя. - Скажите, доктор Уотсон, можно ли узнать, кто отец ребенка, при таких обстоятельствах? Джон печально вздохнул. - Нет, ваше сиятельство. Она кивнула. - Я так и думала. Вы понимаете, что чувствует — какую вину — мать, когда боится собственного ребенка, даже когда он еще в утробе, боится, что он может... стать чудовищем? После его рождения я долго болела. Я думала — я надеялась, что хотя бы Грегори его полюбит, но... потом родились девочки, а отцы души не чают в дочерях, и... и... я постоянно наблюдала за Питером, пока он рос, искала знаки, по которым могла бы понять, чей он — каждый проблеск доброты, каждое проявление жестокости. Я даже... да простит меня Бог... но он наказал меня за это. - Она сжала руки. - Леди Лестрейд, вы... тот случай во время прогулки верхом... вы пытались... - Избавиться от ребенка? Да, доктор Уотсон, даже так. Вы верите в дурную кровь, доктор? - Нет. Не верю. Вы находили признаки в поведении вашего сына? - Он был трудным ребенком и очень своенравным юношей, но нет, не чудовищем. - Тогда, думаю, вы были хорошей матерью и вырастили хорошего сына. Лучше не размышлять над тем, что могло бы случиться. - Джон подождал немного, но она больше ничего не сказала. Тогда он спросил: - И сэр Невилл напоминал вам об этом все время? Он думал, что Питер — его сын? - Он никогда не говорил об этом прямо. Только, что выдаст мои тайны, если я откажусь ему помогать или не дам его сиятельству помочь ему. А потом... потом ко мне приходит этот слуга и угрожает мне тем же самым! Что я буду зависеть и от него. Это было слишком. Слишком. И это после того, что я взяла его к нам в дом из приюта. И я нашла то, что он просил, и отдала ему... в тот вечер, да. Шерлок приблизился к ее креслу, не появляясь в ее поле зрения. Наконец разговор дошел до того, что он хотел узнать. Джон заметил его передвижения и спросил: - Что вы ему отдали? - Его метрику и письмо, оставленное его матерью перед смертью. Доказательство, что он — сын сэра Невилла. Наступило долгое молчание. Затем леди Лестрейд сказала: - Ведь это я виновата в его смерти, да? Это я послала его к чудовищу. Она произнесла это, как само собой разумеющееся. Джон даже подумал, что ослышался. - Вы думали, что ваш дядя способен на убийство? Вы хотели этого? - Нет! Да... не знаю. Возможно, втайне, в глубине души. А потом я пошла к нему, к дяде, я имею в виду, и умоляла его — умоляла — пойти и чистосердечно признаться. - Впервые за весь вечер она повернулась к Шерлоку. - Прошу, поверьте мне. Я не знала, что еще могу сделать, не выдав себя, не потеряв все, что я так хотела защитить. Шерлок кивнул. Выражение лица его было непроницаемо. - Вы можете рассказать, что случилось в тот вечер? Он попросил об уплате, да? И вы отдали ему вместо этого его метрику. Вы убедили его, что сэр Невилл действительно обрадуется тому, что он его сын? Она покачала головой. - Нет, я сомневаюсь, что даже он мог подумать, что такой человек, как сэр Невилл, признает его или что к нему не являлись дюжины других с теми же требованиями. Приют Эшбёрнхэм-хаус следовало бы назвать месторождением Гренвиллов. Но он же был шантажистом, наверное, он решил, что Невилл заплатит ему или даже что они могут действовать сообща. - Это ведь были вы? После смерти Андерсона вы пошли к нему в комнату и забрали письма. Полагаю, что и деньги, - спросил Шерлок. - Да, но я не думала, что он тут же пойдет к дяде. Я думала, он хотя бы дождется утра. Видите ли, я сильно пожалела о том, что сделала. Тут же. Я подумала, что нужно пойти и переубедить его, уверить в том, что он ничего не получит от моего дяди. Но когда я вошла в комнату Андерсона, он был уже мертв, а дядя ушел. Должно быть, он забрал метрику и письмо — наверняка он давно их сжег — но о других жертвах шантажа не знал. Я прикрыла лицо Андерсона — попыталась отнестись к нему с почтением, и обыскала комнату. Меня поразило, как многих он шантажировал. И сколько собрал денег. Конечно, я не могла вернуть деньги, поэтому я решила вернуть письма, а деньги пустить на доброе дело. Хотя бы теперь мне не надо волноваться, что Дональд Чарльз выбросит их на очередное предприятие моего дяди. Джон спросил: - А почему вы не вернули письма мистеру Дарлингу? Или сразу миссис Дарлинг? Леди Лестрейд опустила взгляд: - Мы все знали — все, кроме Клэр — что Миллер негодяй, и все пытались открыть ей глаза, но я не могла послать ей эти письма. Я подумала, что так я буду не лучше шантажиста, потому что я не должна выдавать чужих тайн, но и ему вернуть их не могла. Обеспечивать его спокойствие я тоже не хотела. Когда известили об их разводе, и она сказала мне, что все узнала... тогда я подумала, что они послужат доводом при ее разводе. Когда она выступила на суде, я была так рада за вас, мистер Холмс. Я была счастлива, что вы свободны. И я снова начала умолять моего дядю признаться и оправдать мистера Дарлинга, но он посмеялся мне в лицо. Шерлок кивнул. Джон спросил: - А сегодня? Леди Лестрейд внезапно посмотрела на него: - Каковы ваши намерения по отношению к моей племяннице, доктор Уотсон? Потому что мне кажется, вы заставили ее шпионить прямо под моим носом. От такой смены темы Джон побледнел. - Леди Лестрейд, я... я очень восхищаюсь вашей племянницей, но боюсь, я старый закоренелый холостяк, и я с самого начала ей это объяснил. Однако я ценю ее дружбу. Я не хотел втягивать ее в мое... мое расследование, она сама решила помочь мне. Мы оба верили в невиновность мистера Холмса и считали, что наш долг — доказать ее. В его голосе был оттенок упрека. - Понимаю. Кажется, вы очень быстро начали принимать интересы мистера Холмса близко к сердцу. Сегодня, когда она заговорила о письмах, напечатанных на машинке, я поняла, что она с кем-то это обсуждала — это означало, что кто-то еще в курсе. Что мой дядя в опасности, а значит, и я тоже. Я отправилась к нему, чтобы сказать, что я наконец расскажу обо всем. Что я больше не могу терпеть. Он начал угрожать, пытался меня ударить и бог знает что еще, и я побежала. Все остальное как в тумане — лошадь, вы, мистер Холмс везете меня сюда. Вот так. Пока она рассказывала о событиях сегодняшнего вечера, к ней вернулись сила и величавость, которые Джон заметил еще при первой встрече, но теперь она вновь ослабла, безвольно опустив голову. Джон, как и Шерлок в своем углу, понял, что она решила, что, удовлетворив своё любопытство, они сдадут ее в полицию. - Когда будете рассказывать им про сегодняшний вечер, - сказала она тихо и грустно, - пожалуйста, ради моей семьи — его сиятельства, моих детей, Кэролайн и ее сестер, - не рассказывайте о том, что случилось много лет назад. Скажите... скажите им, что по вашему врачебному мнению я сошла с ума. Знаете, ведь мой отец сошел с ума. Об этом никто не говорит, хотя все знают. Вот почему нам тогда пришлось жить у сэра Невилла. Это будет позор, но правда... правда уничтожит нас всех. - Ваше сиятельство, - сказал Джон, поднимаясь из кресла, - я... - Он не знал, как продолжить. - Мистер Холмс, вы не могли бы поймать нам экипаж? Я поеду с вами. Шерлок кивнул, и они оба вышли в коридор. - Шерлок, ты хочешь для нее наказания? Ведь именно тебя оклеветали, тебе пришлось страдать. Тот обернулся на комнату, где леди Лестрейд продолжала сидеть и разглядывать свои ладони. - Если бы ты спросил меня сегодня днем, я бы сказал - «конечно, да», но... но она столько страдала все эти годы. Как ты сказал вчера, Андерсон был абсолютно жалок, а сэр Невилл был чудовищем. Убийца уже наказан. И все страдания, причиненные ими обоими, закончились. - Он поглядел куда-то над головой Джона. - Нет, я не хочу наказания для нее. Пусть она возвращается к своей семье и объясняет все, что нужно объяснить, а мы сохраним все между нами. - Потом он улыбнулся Джону: - Пойду поймаю экипаж. Джон вернулся в гостиную. Леди Лестрейд встала. - Ваше сиятельство, мы с мистером Холмсом проводим вас до ваших дверей. Сомневаюсь, что полиция уже приехала. Надеюсь, я сбил их со следа, и они, наверное, сообщат вам о гибели вашего дяди только утром. Решайте сами, что вы расскажете им. Или вашему супругу. Леди Лестрейд почти упала обратно в кресло, и Джон бросился к ней, испугавшись, что она снова потеряет сознание, но она взяла себя в руки. - Доктор Уотсон... спасибо вам. - Я не могу судить вас, леди Лестрейд, потому что не знаю, поступил бы я по-другому в тех же обстоятельствах. - Я всё думаю о том, что когда-то сказал мне дядя, и о том, что вы сказали о моей любви к сыну. Доктор Уотсон, как вы думаете, был бы мой дядя лучше, если бы моя мать полюбила его, а не моего отца? Если бы его хоть кто-то любил? - Вряд ли кто-то сможет ответить на этот вопрос, ваше сиятельство. Мне кажется, он был из тех людей, которые могут только брать то, что хотят, а не просить или заслуживать это. Она кивнула и позволила ему надеть на нее пальто и отвести вниз к кэбу, где их ждал Шерлок. Несмотря на поздний час, дверь открыл Грегсон. Рядом стояла горничная ее сиятельства. Пока Грегсон помогал леди Лестрейд войти, из гостиной выбежала Кэролайн. - Доктор Уотсон? Можно вас на минутку, прежде чем вы уйдете? Грегсон неодобрительно фыркнул, но пропустил ее в переднюю, где ждал Джон. Ее заплаканные глаза были широко распахнуты. - Что произошло? Джон вздохнул. - Ваш дядя, сэр Невилл, погиб из-за несчастного случая. - Она удивленно выдохнула. Джон уверенно посмотрел ей в глаза. - Думаю, ваша тетя была у него, но когда произошел несчастный случай, она уже ушла. Я случайно проходил по улице — один мой пациент живет по соседству — и увидел все. К счастью, я смог доставить вашу тетушку домой в целости и сохранности. - Рассказ получался довольно складный. Его наверняка еще допросят, хотя, кажется, они довольно быстро увезли леди Лестрейд и он ни разу не назвал свое имя на месте происшествия. - Боже, - тихо произнесла Кэролайн. - А что... что еще случилось? Он мягко улыбнулся. - Боюсь, большую часть я не смогу вам рассказать, но если вы сможете встретиться с нами в следующую среду, как в прошлый раз, поделюсь, чем смогу. И наш друг надеется, что вы сможете простить его поведение. Он... мы оба искренне хотим быть вашими друзьями. Улыбка Кэролайн была усталой, словно первое приключение утомило ее куда сильнее, чем она ожидала. - Да, мне тоже этого хочется. Я приду туда. Спокойной ночи, доктор Уотсон. Она проводила его и закрыла дверь. На улице у кэба стоял Шерлок. Он курил сигарету и смотрел на небо. Туман — причина стольких событий этого вечера — рассеивался. Сквозь него просвечивали кусочки ночного неба и немного лунного света. - Пройдемся? - спросил он. - Холодно, - ответил Джон, - к тому же, я устал. - Свежий воздух прочистит мысли. А потом можем поймать кэб. - Ты прав. Джон отпустил экипаж и они пошли в сторону центра города. Шерлок взял Джона за руку. Казалось, несмотря на все, что он услышал, на сердце у него было легко. - Теперь ты счастлив? - спросил Джон. - Не то, чтобы счастлив. И не по той причине, по которой ты думаешь. История леди Лестрейд печальна, я бы никому такого не пожелал. Но я думаю, что мы поступили правильно. Справедливость восторжествовала каким-то своим странным образом. И теперь мы вместе, несмотря ни на что, и раньше, чем могли подумать. Скажем так, я доволен. И это было занятно. - Занятно? - Не понимаешь? Мы все — ты, я, леди Кэролайн, - искали ответы и нашли их. Леди Лестрейд могла бы всю жизнь прожить в страхе перед своим дядей. Меня бы повесили, а муж миссис Дарлинг продолжал бы ее обманывать. В общем, нет худа без добра. Мы поработали головой. Мне кажется, я в первый раз применил свои способности не для какой-нибудь бессмысленной задачи, а для чего-то хорошего, удивительного и важного. - Он повел рукой, словно обводя весь Лондон. - Кто знает, сколько тайн ждет нас здесь, скрывается за изящными дверями или в самых жутких меблированных комнатах. Я наблюдал за гостями в доме и никогда не знал, что есть столько печальных тайн и захватывающих событий. Мне кажется, я могу заглянуть в любое окно, понаблюдать за любым человеком и увидеть все случайные события и точно выверенные планы, чудесные совпадения и потерянные возможности — все, что составляет истории, что наполняет жизнь. Вот чем я хочу заниматься! Джон смотрел, как профиль Шерлока то  освещался, то скрывался в тени, когда они проходили мимо фонарей. Он не знал точно, о чем говорит Шерлок, но воодушевление любовника захватывало и его.