В которой Джин Фрикс выводит всех из себя, попутно объясняя, что важно не только быть правым, но и считать себя таковым.
— Поздравляю тебя, Джин, если бы в Ассоциации была медаль «худший отец столетия», ты получил бы её без труда. — Судя по тону, Елена пребывала в состоянии тихой ярости. — Значит он выбрал «Сопровождение», да? Что ж, значит у парня хватило сил и смекалки пройти игру и есть друзья, которым он готов доверить спину. Если так, то моё вмешательство и не требуется. Не понимаю, почему ты злишься. — Потому что у тебя есть все шансы потерять и сына, болван! Пряча голову в песок ты не решить проблем! Его мать ты не смог защитить, но самого Гона, теперь, даже и не пытаешься! — Елена. Будешь разговаривать со мной в таком тоне, я аннулирую этот номер. — Завались. Как будто мне доставляет удовольствие с тобой общаться. Кайто мёртв, Джин. Погиб, защищая двух своих новых учеников. Сказать имя одного из них? — Спасибо, не надо. Хорошо, как, по-твоему, должен поступить хороший отец? — Защитить своего ребёнка! — Он Охотник, а не ребёнок. Он прошёл экзамен Ассоциации, на котором смертность тоже никогда не была низкой. И он подвёл своего наставника. Я могу защитить его от смерти, но не от позора. — Какой, к чертям, позор?! Ему тринадцать! Он не мог там справиться! Не имел. Ни малейшего. Шанса. — Я стал Охотником примерно в том же возрасте, помнишь? Да, оглядываясь назад я понимаю, что был сущим ребёнком, но тогда я так не считал. Не имеет никакого значения, что думаем я, ты, Ита, да хоть председатель Нетеро! Важно лишь то, что подумает сам Гон. Вот появлюсь я перед ним такой красивый, первая встреча отца и сына за тринадцать лет, все дела. И какая первая фраза будет крутиться у него в голове, а? «Прости, пап, твой ученик погиб, потому что я слабак»? Придти сейчас и вытащить его за шкирку из дерьма — всё равно что прямым текстом попросить парня свалить из Ассоциации. Думаешь, я могу так поступить с родным сыном? — Поэтому ты ничего не будешь делать? Джин, у тебя вообще сердце есть, или оно умерло чёртову дюжину лет назад? — Поэтому я не буду изображать хорошего отца, которым всё равно никогда не был, а поступлю как тактичный и понимающий собрат-охотник. Есть только один человек, в этой ситуации, чьё мнение о себе Гон просто не сможет проигнорировать. Мне нужно точное место последнего боя Кайто. Сможешь узнать? — Не понимаю, что ты хочешь сделать? Мёртвые не воскресают. — Я бы с тобой поспорил, но тут дело в другом. Некоторых людей нельзя так просто взять и убить. Все действующие и потенциальные Охотники класса S относятся к этим некоторым. В любом случае, тебе не нужно понимать, просто сделай это для меня. — Джин, я уже говорила тебе сегодня, что ты — мудак? Сделаю, конечно. — Я рад, что традиция сообщать мне это в каждом разговоре продолжает жить в вашей семье, — усмехнулся мужчина, касаясь пальцем кнопки отбоя, — до связи, Елена.***
— Послушайте меня внимательно, мистер Смелтер — обаятельно улыбался суровому седеющему негру с пулемётом кареглазый блондин, одетый в кремовый в продольную полоску деловой костюм, — мне плевать, что вместо того, чтобы получать образование вы строили карьеру в Ассоциации и теперь не в состоянии написать даже своё имя. Это ваши проблемы. Найдите себе секретаря, пойдите в вечернюю школу, что угодно, но если я желаю получить от вас отчёт, он должен быть сдан в срок и точка. Иначе ваша карьера в нашей организации может трагически завершиться. — Йо, Крыса! Опять превышаешь свои полномочия? — Панибратски похлопал некто полосатого по плечу. — Старик у себя? — Господин председатель Нетеро сейчас занят подготовкой спецоперации Ассоциации и никого не принимает, особенно всяких не умеющих одеваться хамов. — Обернувшись, Паристон наградил старого соперника самой обаятельной из своих улыбок. И обращайся ко мне «господин вице-председатель Хилл», если тебя это, конечно, не затруднит, Свинья. — Хорошо лижете розовую и мягкую, как я погляжу. Но мы оба знаем, что Зодиаки могут входить к Старику без доклада, а потому я пойду помогу ему замести следы очередной Вашей авантюры, господин вице-председатель ассоциации латентных геев. — Парень, ты за языком-то следи, — насупился единственный свидетель этого разговора. — А нафиг? — фыркнул Джин, открывая тяжёлую дверь на другом конце комнаты. — Если вся Ассоциация его терпит, как миленькая, то её члены заслуживают такого отношения. И меня тоже стерпят, куда им деваться-то? — Джин, — донёсся хриплый старческий голос из соседнего помещения, — кончай заводить себе врагов и выстужать мой кабинет. Либо заходи, либо выметайся отсюда.