my kind of love

Как же долго его душа была птицей запертой в клетке собственного тела, стремившейся вернуться на то место у реки под огромным раскидистым деревом, где Северус Снейп был по-настоящему счастлив, впервые увидев Лили Эванс. Туда, где он оставил основательную часть своего сердца, тогда как жалкие остатки этого органа всю его одинокую жизнь еле справлялись с поставленной анатомической задачей. Скажи, не молчи… Вернуться на эту поляну, вновь лежать в мягкой траве рядом с рыжеволосой девочкой, держа ее за руку, было для Северуса верхом блаженства подаренного небесами. Просто лежать и смотреть, как над их головами проплывают облака, превращаясь в фантастических животных, наблюдать за вальсом опадающих листьев, подобно мотылькам и стрекозам, кружащим в воздушной взвеси. Желание вновь оказаться там терзало душу Снейпа все семнадцать лет, которые он не жил, а всего лишь существовал в этом мире без Лили. Скажи, не молчи… Физическая боль уходит вместе с последним сокращением сердца, а последний вздох дает птице-душе долгожданную возможность широко расправить крылья и устремиться к тому заветному месту, что принадлежало лишь им двоим. Здесь было все, как и прежде: огромное цветущее дерево, зеленая трава, журчание реки, шелест опадающих листьев и рыжеволосая девочка такая хрупкая и желанная, держащая его за руку. Только цвета, запахи и ощущения были совсем теперь другими: более яркими, выразительными, насыщенными. Скажи, не молчи… – Я так боялся больше тебя не увидеть! – со счастливой улыбкой выдохнул юный Снейп, покосившись на лежавшую рядом Эванс. – Но ты здесь, со мной в том же цветастом платье, что было на тебе в день нашего знакомства! – Почему, Северус? – тихо спрашивает Лили. – Почему мы отдалились друг от друга? Если ты что-то ко мне испытывал, почему не сказал об этом? Даже когда у тебя была такая возможность, там, в Годриковой Впадине, когда ты держал меня на руках и продолжал безмолвно оплакивать свою любовь. – Я не знаю. – Боялся выглядеть глупым и непонятым? Не желал быть отвергнутым и высмеянным? Думал, что уже поздно? – Возможно. – Я бы поняла. Не стала отвергать и никому бы не позволила над тобой смеяться. Но ты всю жизнь предпочитал молчать и даже сейчас мне приходится каждое слово тянуть из тебя клещами. – Мой взгляд и улыбка говорили лучше всяких слов. Неужели ты этого не замечала? – Теперь я это понимаю, но тогда я не умела читать чужие мысли и не обладала в совершенстве заклинанием «Легилименс», чтобы покопаться у тебя в голове. А даже если бы могла, не стала бы. Ты был для меня книгой за семью печатями, которые не взломать ни «Бомбардой», ни «Алохоморой». А ведь тебе просто нужно было набраться смелости, подойти ко мне и рассказать о своих чувствах. Скажи, не молчи… – А какой теперь в этом смысл? Ты ведь выбрала Джеймса Поттера. Вы любили друг друга. У вас родился замечательный сын. – В одном из вариантов развития событий так и произошло, Северус, потому что ты промолчал. Какая-то часть меня всегда стремилась к тебе, ведь у нас было много общего и даже сейчас существует достаточно возможностей перевернуть страницу и на чистом листе проложить новый маршрут, но уже для нас двоих, начиная с этого волшебного места. Только не молчи! Ты слишком долго сдерживал свою любовь! Отпусти ее на волю и позволь подобно нашему Патронусу свободно умчать в бесконечность! Скажи, что любишь меня, пока события вновь не начали развиваться по тому варианту, где тебя нет рядом со мной! Где нет нас! Скажи, не молчи… – Я люблю тебя, Лили Эванс! Всегда!