Мёртвая королева

Sharon Lyons – Sacrifice Music

Он был один в алтаре. Его колени затекли и ныли от боли из-за неудобного положения, в котором он сидел уже долгие часы. Камень был твёрдым и холодным, ветер свистел над головой и колыхал языки пламени на свечках, оставляющие жуткие молчаливые тени на стенах. Сложа руки перед собой, он застыл в безмолвной молитве, прося у Господа помощи. У него больше не было сил, и единственное, что осталось — вера, внушающая крошечную надежду на спасение. Веки дрожали, длинные ресницы мокли от слез, текших иногда из глаз по горячей и бледной коже вниз, касаясь щетины и падая на каменный пол. Губы произносили слова, но звук не исходил изо рта, потому что фразы были обращены лишь для тех, кто находился Выше — только там ему могут помочь. Король сидел на коленях, его окутывал мрак, а свет, исходящий от свеч, плясал на его лице, пытаясь коснуться. Золотая корона, украшенная мелкими сапфирами и изумрудами, мерцала в то время, когда его мир меркнул, и он вместе с ним. Дыхание было глубоким и равномерным, сердце тихо стучало, отбивая собственный ритм. До слуха доходили еле слышное пение птиц и блеяние баранов за стенами храма, когда двери за спиной резко распахнулись, пропустив яркий свет в небольшое тёмное помещение. Внезапный порыв ветра сдул огоньки на свечах и оставил лишь тонкие струйки дыма. Король продолжал сидеть неподвижно. Он уже всё понял. — Ваше Высочество, — прозвучал сдавленный, полный скорби голос одного из его приближенных. — Королева... Она мертва. Сердце пропустило удар. За ним еще. Веки медленно поднялись и пустой взгляд зеленых глаз уставился в темноту, в которую король так боялся упасть. Там ничего не было. Одна пустота, которая обступала со всех сторон и душила своими ледяными мертвыми пальцами. — Оставь меня, Этельтон, — прохрипел он совсем незнакомым голосом. — Я должен... Мне нужно время. Гвардеец, зная, что король не увидит, всё равно молча кивнул и, отступив назад, закрыл огромные деревянные двери, потянув за железные кольца. Мрак снова окутал правителя. Ни одна свеча не горела. Его онемевшие пальцы коснулись ледяного камня, и он вмиг обрушил на них весь вес своего тела. Содрогаясь, сжимая челюсть до боли, он начал плакать, напоминая себе маленького мальчишку, потерявшего мать. Его грудь пыталась набрать воздуха, но ком, застывший в горле, не позволял сделать и движения. Страшные сны, преследовавшие его весь последний год, воплотились в реальность, и теперь он остался один. Слезы текли по щекам и обжигали, ногти до крови стирались, пытаясь впиться в каменный пол. — Это моё проклятье, — шептал он, сжимаясь, как напуганное и загнанное в угол животное. — Моё. Спустя время, когда правитель нашел в себе силы, он поднялся в башню, где лежала его жена. Проходя по длинным серым коридорам, он думал о том, как быстро они опустели и как быстро холод проник сквозь окна. А она словно спала. Красивое бледное лицо казалось умиротворенным; на алых, пухлых губах застыла легкая улыбка. Длинные каштановые волосы волнами были разбросаны по большой перьевой подушке. Она лежала в белых шелковых простынях, золотой нитью на которых были вышиты красивые витиеватые узоры. Она спала. Мертвая королева спала.