Мёртвая королева

Прошло несколько дней с того момента, когда правителя нашли на полу в собственных покоях. За это время он смог окрепнуть и слегка набрать вес, его кожа приобрела здоровый оттенок, а страшные чёрные синяки под глазами слегка поблекли. Он сидел в тронном зале и наблюдал, как шуты разыгрывали перед ним какую-то сценку и лёгкая улыбка касалась уголков его губ. Лиам Пейн стоял рядом с троном, держа шлем от доспехов под мышкой и внимательно всматриваясь в лицо короля. Ему была непонятная причина столько резкого изменения поведения своего правителя. Он пытался выведать у него, что же произошло и послужило этому, но в ответ лишь получал легкие дружеские похлопывания по плечу и странный в его сторону взгляд. Когда нанятые актёры схватились за деревянные мечи и стали изображать трусливых рыцарей, Гарольд, расхохотавшись, поднял брови и, поддавшись вперёд, обратился к шутам: — Что же за ничтожное подобие славных воинов? Представление остановилось, и двое мужчин посмотрели на короля, чувствуя, как быстро онемели ноги от страха. Его настроение было переменчиво и слишком непредсказуемо для подданных, они переживали и боялись сделать любую глупую ошибку, лишь бы не вызвать гнев Короны. — В этом же и смысл комедии, мой король, — произнёс Пейн, на что получил взмах руки, призывающий замолчать. — Ну? — выжидающим голосом спросил король, подавая своё тело вперёд и внимательно вглядываясь в побледневших шутов. — Сир Пейн прав, — ответил один из мужчин, наклонив голову в знак уважения и отведя глаза. — Это комедия, и мы лишь высмеиваем наших трусливых врагов, которые трепещат перед вами. Король вновь расхохотался, отклонившись на холодную спину трона. Его голос наполнил пустые стены зала, некогда укрытые габиленами и военными трофеями, и заставил поёжиться сердце каждого, кто находился в этот момент рядом. Смех не был настоящим, он не был весел и чист; его пропитывала такая желчь и наигранность, что всем было не по себе. Взгляды прислуг заметались: они смотрели друг на друга в страхе, не понимая, что послужило такой странной реакцией, пока их правитель без остановки смеялся, словно безумный, да так, что скрутило живот. Он нагнулся вперёд, цепляясь худыми пальцами за поручни; его рёбра касались колен до тех пор, пока сухой кашель не начал выходить из груди и резать горло, словно маленькими кусочками разбитого стекла. Он резко сел, небольшие капельки пота стекали с широкого лба, а веки тяжело поднимались. В зале царила гробовая тишина, все взгляды были обращены к престолу. — Подайте этим невеждам настоящее оружее, — прохрипел Гарольд, пока его грудь тяжело вздымалась. Среди высоких колон пробежался тихий ропот. — Вы слышите? — он крикнул, и пара рыцарей, стоявших неподалёку, вздрогнув, отдали свои мечи трясущимся от страха артистам. — А теперь я хочу, чтобы вы показали мне настоящее представление. Сражайтесь! Мужчины переглянулись, но не сдвинулись с места. До последнего они надеялись, что король передумает, ведь они понимали, после этой сцены один из них домой может больше не вернуться. Напряжение в тронном зале нарастало с каждой секундой, терпение правителя могло лопнуть в любой момент, пока вдруг не повеяло холодом. Таким лёгким и незаметным, что никто и не обратил внимания, кроме него. Зелёные глаза обратились в дальний, самый тёмный угол, и сердце облилось кровью, а кончики пальцев на руках поледенели. Она смотрела на него с лёгкой улыбкой на нежном лице, бледная кожа сияла так сильно, что в его голове пролетела мысль, словно это она была солнцем, наполняющим все пространство вокруг него светом. Одним небольшим жестом Изабелла попросила молчать о её присутствии, на что он кивнул, не отводя взгляд от её полупрозрачной фигуры. Отсутвующее поведение правителя заметил Пейн, стоявший рядом. Нахмурившись, рыцарь проследил за тем, куда смотрел его старый друг, но не смог осознать причину такого странного внимания. Слабо освещённые, почти чёрные углы тронного зала нагоняли на него странное ощущение. Он не видел в них никакой опасности и скрывающихся в темноте чудовищ из старых легенд, но, вглядываясь туда слишком сильно, он словно начинал различать в кромешной тьме человеческую фигуру, из-за чего становилось совсем не по себе. Пейн отвернулся, но понял, что мысли Гарольда до сих пор обращены к чему-то другому. — Я думаю, что с них хватит, — низко проговорил рыцарь, обращаясь к своему королю, тот лишь еле заметно кивнул. Шуты, потные от страха и от тяжести мечей, с облегчением выдохнули. Нелепо и молча они давно начали подражать боям, рассказанным им войнами. Прикладывая все свои усилия, вялыми руками они поднимали тяжёлые мечи и осторожно пытались махать ими в воздухе, отходя друг от друга на метры. Скрежет бьющегося металла об металл наполнял все пространство эхом, но не привлекал внимание правителя. Мужчины бросили своё оружие на пол, не потрудившись отдать его в руки ещё не подошедшим рыцарям, и не оглядываясь выбежали из тронного зала. Позже вечером короля навестил его старый советник. Шаркая ногами по каменному полу, он медленно подошёл к Гарольду, наблюдавшему за надвигающимися тучами в окно. — У меня для вас новость, Ваше высочество. — И какая же? — без особого интереса спросил Гарольд. — Сегодня утром прибыл посыльный. К нам едет семья Эддерли. Король Говард со своей дочерью, принцессой Марджори. Король повёл плечами, но не повернулся в сторону Мордмарта. — И что же им нужно? — Правитель, вы знаете, что после... — Мортимер запнулся, вовремя спохватившись. — Сейчас дела в нашем королевстве обстоят довольно плохо, казна практически пуста, а войны и жители давно пали духом. — Старик сделал выжидающую паузу, но не увидев никакой реакции продолжил: — Вы знаете, что король Говард из граничещегося королевства Кронат, он законный наследник... — Мне это неважно, — прервал его Гарольд, отмахнувшись рукой, но не отрывая взгляд от тёмного-серого неба. — Что ему нужно? Старик Мортимер прикрыл глаза на мгновение и сделал глубокий вдох, мысленно ввознесся молитву к богу. — Семья Эддерли скорбит вместе с вами, как и все королевства, знавшие королеву Изабеллу, но в своём послании он написал, что хотел бы объединить семьи и помочь поднять Валлирию на ноги, выдав за вас свою дочь. Наступила тишина, от которой Мордмарту стало не по себе. Он видел, как напрягся его король, как незаметно сжались его кулаки и побелели костяшки. Он знал, что ему не понравится и мысль о женитьбе на другой — настолько сильно было его горе, — но иначе не могло быть: отказ от руки помощи грозило полному вымиранию королевства. Тем временем, как старик за его спиной сжался от страха перед гневом правителся, сам Гарольд слышал тихий шёпот своей жены, чьё присутсвие он всё чаще ощущал рядом с собой. Она говорила ему о том, что нельзя отказываться от такого случая, что теперь можно осуществить много планов, которых ему ещё не ведомы. Её голос спокоен, и он был поражён тем, что она так легко отдаёт его в руки другой женщины. — Но как же наша с тобой любовь? — тихо проговорил он. «Я буду любить тебя всегда, мой король, и ждать, когда ты сможешь присоединиться ко мне.» — Я уже готов, Изабель. Забери меня, — молил он, различив в витражном окне отражение своей мертвой жены. «Твоё время ещё не пришло, любимый.» Все это время, стоявший рядом Мортимер оледенел от охваченного им ужаса. Он знал, что с правителем что-то происходит, но не понимал, что все настолько серьёзно. Ведь он не слышал, как отвечала Изабелла, он не видел её отражения в цветных стёклах, как и не чувствовал, что она стояла совсем рядом и как всегда улыбалась. Его сердце стучало настолько быстро и сильно, что старика посетила мысль о том, что это последние минуты его долгой жизни. Но неожиданно король повернулся и, слегка приподняв уголки своих губ, кивнул. — Да, он прав. Нужно жить дальше и поднимать королевство на ноги.