Глава 13. Алчность I
В туннеле, где не ступала нога человека вот уже несколько веков, горел слабый огонек химического фонарика. Неестественно белый свет, создаваемый химической реакцией внутри фонаря, рождал уродливые тени, пугающие еще сильней, нежели абсолютная темнота. В глухой тишине иногда раздавалось слабое шуршание, иногда его заменял звук перелистываемой страницы. Среди теней, пыли и тишины, напротив древней фрески застыл в задумчивой позе ребенок на вид десяти лет, может чуть младше, а может и старше. В правой руке мальчика был огрызок карандаша, в левой блокнот, открытый на последней странице. Мальчик погрыз остатки карандаша. Ему категорически не хотелось уходить от этой чудесной реликтовой фрески, но у него неделю назад закончилась еда, сегодня вода и самое страшное – он исписал оба блокнота! Кин Золдик, чуть ли не плача, вывел на последней странице очередную волну и рядом с ней расшифровку на языке, который в этом мире неизвестен. "Реликтовый язык. Какие еще тайны ты хранишь?" – счастливая мысль кружилась в голове мальчика. Удивительно, непостижимо, невероятно! Он раньше не особо доверял выкладкам некоторых археологов, утверждающих, что обычные стилизованные на камне волны и ветер, которыми расписаны катакомбы Ямы есть ни что иное, как язык древней расы. Но это оказалось правдой! Именно в момент расшифровки первого символа, а именно волны, чей гребень был ниже рядом вырезанной на пол миллиметра, Кин понял, как жесток мир к археологии. Все открытия должны пройти через жесткую цензуру, на предмет нежелательной трактовки всеми известной истории, только Охотники могут публиковать свои труды без оглядки, но, сколько их, этих Охотников? Грустно дописав последнюю букву, Кин захлопнул блокнот и убрал его в скрытый кошелек, вшитый под кожу. Такой есть у каждого активного члена семьи Золдик. "Закуплюсь на уровне Алчности. Может там найдется электронный блокнот? Хотелось бы. И почему я не догадался одолжить у Миллуки на время один", - корил себя мальчик. Отряхнув плечи от пыли, он задумался над своими дальнейшими действиями. Целых два месяца развлекался в катакомбах, за это время страсти по резне на подъемнике должны были утихнуть. Кин с удовольствием подождал бы еще месяц или два, но вскоре должна начаться Ярмарка Живых Вещей. Самый благоприятный момент попасть с первого уровня на второй, нужно лишь оказаться в одном из караванов, везущих купленных рабов вниз, к уровню Разврата, а еще лучше к уровню Мамона, который еще иногда именуют уровнем Вони и Обжорства. Задание Кина весьма сложно даже для опытного наемника, и самая его сложная часть - это поиск и проникновение. "Нужна информация по объекту. Все, что мне удалось найти - это слухи о некой Колбе 17", - размышлял мальчик, идя в сторону первого открытого города древней расы. К глубочайшему сожалению Кина попасть ниже первого уровня Ямы по катакомбам практически нереально, ведь там настоящий лабиринт, возможно, мог ли бы помочь фрески, иногда попадающиеся на пути, но у Кина нет столько времени. Кто знает, когда объект решат поднять из Ямы или продать? Мальчик точно знал, что этот год искомое будет в одной из лабораторий пятого уровня, но вот в какой еще предстоит выяснить. Воображаемая карта первого уровня катакомб все время была перед глазами златоглазого убийцы, по ней он и шел в сторону уровня Алчности. Кин не мог заставить себя перестать использовать Гё, ведь столько всего интересного и прекрасного попадалась на пути. Странные изображения гуманоидов с непропорционально большой головой, истлевшие, но из-за вложенной в них художником души излучающие слабое подобие Нэн. Непонятные вязи не до конца изученного языка и многое-многое иное. Очередная попавшаяся на пути фреска пригвоздила взгляд Кина к себе. Мальчик остановил свой бег, подошел и внимательней рассмотрел изображение и текст под ним, старательно запоминая его. Тусклый свет Нэн, видимый в Гё Кина, очерчивал линии призрачной картины некого таинства неизвестной расы. Шесть гуманоидов с непропорционально большой головой преклонили колени пред цветком, в котором спал некто похожий на человека, на очень красивого человека неясного пола с крыльями бабочки за спиной. "Фея?" – дал определение божеству древней расы. Под цветком была вязь языка. После внимательного осмотра надписи, в голове Кина сошелся пазл, и он разгадал значение слов. "Владыка каменных цветов, хранящий честь девы черепа", - прочел он надпись. Слезы чуть не потекли по щекам, от осознания того, что у него нет времени изучить древние артефакты. "Обязательно сюда вернусь! Обязательно, когда стану Охотником сюда вернусь и раскрою все тайны!" – в груди загорелся огонь решимости. Как он раньше жил без всего этого? Как мог влачить свое жалкое существование без этих прекрасных фресок, изображающих уродливых недолюдей, не осознавать всю глубину мира, его тайны, которые только ждут, когда их раскроют! Буквально пересиливая физическую потребность перевести все надписи, Кин использовал Рэн и рванул в сторону Алчности.1 уровень – Алчность.
- Вау… - единственное, что мог промолвить мальчик, застывший от осознания величия тех, кто ЭТО возвел. Колонны, у которых не видно ни основания, ни вершины, между ними паутины из широких каменных мостов-улиц. Каждая отдельная колонна произведение искусства, а если использовать Гё, то эти исполины засияют в бирюзовом Нэн построивших их существ. Зачем они нужны, в чем был смысл их возводить? Ответов на эти вопросы нет, и как же хочется Кину их получить. - Алчность, название уровня отражает всю суть, - промямлил мальчик. Он испытывал алчность сейчас, хотелось, чтобы тайны этого места не открылись никому кроме него, Кина. Укутавшись в плащ плотней, Кин медленно спустился с карниза на один из мостов и шмыгнул в переулок между покосившимися домами. Ширина даже этого, не самого большого из мостов, поражала. На нем уместилось несколько крупных зданий, расположенных по непонятной для разума человека схеме. Крупный крыс, грызущий своего собрата, совершенно не боялся мелкого человека. Размером с крупную кошку животное вполне могло убить двуногого. Только наличие недавно пойманной добычи останавливало крыса от нападения на одинокого детёныша людей. Золотые глаза прошлись по заваленному мусором переулку, заканчивающемуся вырубленной в камне ямой. Гё. В яме жила стая Мухокрыс, жутких насекомых, подчинивших себе крыс и со временем выедающих их внутренности, оставляя лишь кожу, которую и "носят", как своеобразную одежду. Мухокрысы были слабейшими из известных магических зверей, и они повсеместно распространены. Где есть крысы, там через некоторое время появятся и Мухокрысы, будьте уверены. Не желая быть атакованным роем этих тварей, Кин, не медля, вытащил из кармана под кожей бандану, платок, которым закрыл нижнюю часть лица, линзы мальчик решил не надевать, вместо них он нацепил крупные очки с затемнёнными стеклами, которые обычно носят летчики. Чуть сгорбившись, Кин вышел из переулка, но, не сделав и трех шагов, хлопнул себя по лбу и остановился. Быстрым движением засунул руку за пазуху и достал из кожного кармана таблетку. Быстро её проглотил. - Так-то лучше, - хрипловатый и совсем не детский голос прозвучал в тишине. Сейчас в сторону оживленных улиц шел не девятилетний мальчик, а слегка горбатый карлик, которого конечно можно спутать с ребенком, но только до тех пор, пока он не заговорит. Ну, а если найдется умник, решивший увидеть лицо, скрывающего личность карлика, то любопытному дураку придётся собирать свои зубы с мостовой. У карлика скверный характер…1 Уровень – Алчность.
Невзрачный карлик в полосатой белой бандане проковылял мимо. Рома с интересом проводила низкорослого мужчину взглядом. Интересно то, что глаз постоянно соскальзывал с объекта интереса, а сам карлик словно размывался. Вот вы смотрите на него, но увидеть не в состоянии. Совершенно незаметный человек, что для карликов редкость. "Совсем не похож на Гео", - вспомнила шута отца Ромалия-Лия. Девочка закусила губу, чтобы боль физическая помогла справиться с болью утраты единственного друга. "Не вспоминай! Гео не желал, чтобы ты плакала!" Вспомнилась последняя улыбка бывшего шута Короля. Девочка ощутила на щеке влагу. - И куда тебя деть, - в очередной раз за этот месяц пробубнил Ник. Частный детектив смог устроить всех детей из злополучного каравана. Для этого пришлось продать часть подобранных с трупов ценностей, но он смог! Да, некоторым из тех детей и взрослых придется потомиться в рабстве, но хозяева у них будут нормальные. Ведь намного лучше работать на плантации, где тебе еще и денежку будут платить, чем загибаться в вонючих кухнях уровня Мамона или утолять извращенные фантазии уродов на уровне Разврата. Чего стоило Нику устроить порядка сотни людей, может знать только он сам, ну и Ромалия-Лия, прилипшая к детективу как пиявка. Девочка промолчала. Обрезанные волосы, мальчишеская одежда, да легкий грим в виде грязи на щеках, лбу и у губ делали из неё обычного пацана лет одиннадцати, но стоит ей сказать хоть слово, и все тут же поймут, кто перед ними. Столь музыкальным и нежным голосом может обладать только девочка. "Могут разобрать, а могут и не разобрать, но лучше молчи в тряпочку и жди, пока я не придумаю, куда тебя такую деть", - вспомнила Рома наставление детектива. В уголках ясных голубых глаз собралась влага, и Рома все никак не могла от неё избавиться. Вытирала, но слезы лезли вновь. Ник с подопечной бродил по рынку, осматривая товары. У него в кои-то веке завелись в кармане монеты, и он был намерен часть их потратить на пачку отличных сигар. Однако мозг детектива не мог сфокусироваться на поиске важного товара, он нет-нет да сворачивал вектор мысли в сторону находящейся рядом проблемы. У Ника есть лишь четыре слабости: сигары, его револьвер, дети и женщины. Сколько проблем доставляют последние две слабости не передать словами! Николас Ридл сколько себя помнил всегда влипал в дерьмо по вине женщин и надрывал копчик, спасая детей. Отдай он эту белокурую куколку из аристократок даже проверенным людям, и через неделю она будет уже "обучаться" премудростям работы куртизанки, и это в лучшем случае, в худшем те ребята, что пошли на конфронтацию с Торговыми Домами Мимбо до неё доберутся. В памяти Ника всплыло выражение лица девочки, когда он спросил о причине её поиска. Столько отчаяния и боли он видел только у одного человека давным-давно, еще в детстве. "Почему я влипаю во всякое дерьмо по вине детей и женщин? Кто-нибудь, ау, ответьте!" От нытья Ника отвлекла подопечная. Она подергала его за пыльный плащ, привлекая так внимание, и стала на пальцах что-то показывать. При этом румянец на щеках пробивался даже сквозь "грим". - Погадить захотела, что ли? – догадался вслух Ник. - Мммм! – грозно замычала Рома. Ей хотелось стукнуть болвана, смутившего её перед людьми. - Где-то тут я видел закуток…Аучь! – взвыл Ник от боли в отдавленной ноге. Рома не поленилась и, подобрав палку, использовала её. - За что мне это? Пойдем, есть тут одно место с улиткой (что-то вроде унитаза), - сдался под напором частный детектив.Дом матушки Коса.
- Ни-и-к-о-л-а-с, - протянула женщина чуть старше сорока. – Ты так давно не заходил, я так скучала! - Коса, я по делу. Когда мой знакомый… освободиться…Мммм, - договорить детективу не дали сладкие губы страстной рыжей красавицы, обожающей сводить с ума мужчин, доводить их до исступления и выжимать все соки. *Бум* - захлопнулась дверь. Рома наблюдала попытки Ника отбиться, пока безрезультатные. <Пару минут спустя> - Чур меня, чур меня, - стирал пот со лба Ник. Только чудом он спасся от этой нимфоманки. Только чудом. - А мне показалось, вам понравилось, мистер детектив, - задумчиво не сказала, пропела Рома. В данный момент они находились в комнате, которую снял Ник у Косы на ночь. Достав сигару, Ник с удовольствием откусил её кончик. Закурил. Комнату заполнил едкий дым. Ромалия закашлялась. Отошла к окну, открыла его. Через одну выкуренную сигару Ник был готов к конструктивному диалогу. - Настоящий мужчина сам определяет с кем и когда. Запомни это хорошенько, и не будь такой напористой, как Коса, - наставительно поднял палец вверх Ник, затем перевел тему на ситуацию Рома: - Я решил, куда тебя деть, девочка. Отдам тебя Койзлу, он как раз набирает красивых детей для продажи "Шатей Интд". Насколько я знаю, они готовят персонал Небесной Арены. Неплохая судьба, уж поверь мне. Завтра… - но Ник был прерван отчаянным: - Нет! Не нужно! Я хочу остаться с вами! Не надо! – с отчаяньем в глазах как в спасательный круг в руку Ника вцепилась Ромалия-Лия. - Я не в игрушки играю, девочка! И уж тем более я не воспитатель и не нянька для сопливых аристократок! Завтра отдам тебя Койзлу, и даже не думай ныть. На меня твои слез… - Не надо, не надо, не надо, - зачастила Рома. Её разум лихорадочно забился в панике. Ник стал тем якорем, что удержал малышку от падения в пучины ужаса. Пускай она толком его и не знала, но её мозг зациклился на мыслях: "Мистер Детектив её спас, не продаст. Он хороший, все остальные плохие!" Неожиданно к Рома пришло озарение. Она робко попросила: - Отвернитесь, пожалуйста, мистер детектив. Уже было сказано о слабостях Ника. Он безропотно подчинился девочке. Раздалось шуршание одежды. Ойк Рома. - Чего это ты затеяла? – подозрительно поинтересовался Ник и добавил: - Я не из этих. Детьми… Но снова был прерван уверенным: - Поворачивайтесь! Пред Николасом стояла улыбающаяся Рома. Она была одета, правая рука протянута Нику и на ней лежало красивое кольцо с небольшим камнем, напоминающим алмаз. - Я плачу за охрану! Вот, это Сверх-Алмаз! Один из трех во всем в мире! - Вообще-то я детектив, а не охранник, - заворожённый игрой света в камне напомнил Ник. Девочка занервничала. Её цвета небесной синевы глаза забегали. - Тогда… тогда… тогда я хочу стать помощницей детектива! Точно! У каждого детектива должен быть помощник, который будет подчеркивать его гениальность своей глупостью. Я глупая, честно! - Ага, - шокированный близостью с одним из самых дорогих предметов в мире Ник не мог связно мыслить. Алчность, возникла бы в ком-нибудь другом, Ник же просто наслаждался красотой и величием вещи, из-за которой могут даже начать войну города… нет, даже страны! Только когда обрадованная Ромалия-Лия обняла его и зарыдала в его плащ, до Ника дошло, во что превратилось обычное задание по поиску ребенка со странной родинкой в виде крыла на шее. "***" – в голове у начинающего детектива были одни маты. Как всех настоящих мужчин, его общественность назвала бы идиотом, но нарушить свое слово и бросить ребенка, чье выражение лица похоже на выражение лица мальчика, которого он видел давным-давно в зеркале, Ник не мог.