Пыль

Ветра нет. И от этого не по себе больше всего. Как неестественно-странно: пыль под ногами застыла без движения, и лишь размеренные шаги тревожат её. Безмолвие. Она готова была поклясться, что даже тишина издаёт собственные звуки. — Чудовище. Безмолвие. Не считая голоса, шепчущего на ухо. — Почему ты до сих пор здесь? — Умолкни, — выплюнула Найтмер Мун. Слова звенели и искажались в мёртвом беззвучии лунных просторов. Беспредельная чёрная бездна взирала на странницу, c недобрым злорадством мерцали звёзды. — Только когда отдашь то, что принадлежит мне. Аликорн расхохоталась. — Тебе? О, дорогуша, надо было думать об этом прежде, чем заключать со мной сделку. Отныне мы едины в нём. — Ты ничто. Найтмер пнула подвернувшийся под ногу камень, но давно исковерканный накопытник с лязгом отскочил от него. Она выругалась. — Замолчи! От твоего нытья вянут уши, — аликорн магией сорвала покорёженные поножи и отшвырнула прочь, а затем с раздражением растоптала непокорный булыжник в пыль. — Всегда разрушаешь. Всегда яришься. Всегда жалуешься, если что-то не по-твоему. Это всё, что ты умеешь, чудовище? Найтмер Мун фыркнула. — Я хотя бы из тех чудовищ, которые признают, что они чудовища. А теперь скажи-ка, что говорят про тех, кто сваливает всю вину на других? Второй разум отступил, и аликорн наконец-то сосредоточилась на... ничём. Она осмотрелась по сторонам, ища, чем бы занять себя, но ничего не обнаружила. Ничего. Лишь прах, пыль, боль, пустота и... — Чудовище. Мысли Найтмер мгновенно переключились на голос в голове. — Ха! Что, пластинку заело? — она расправила великолепные чёрные крылья, взмахнула ими и взмыла вверх. — Что ты делаешь? — А на что ещё, по-твоему, это похоже? Летаю и ищу, чем можно заняться на этой пустынной каменюке. — Зачем? — За тем, что я... — было проворчала Найтмер, но осеклась: высота незаметно снижалась. Она забила крыльями ещё яростней и быстрей, но выше не взлетела. — Ты... ты чего творишь? — Ничего. Ты падаешь сама. — Что, прости? Я лучшая летунья в Эквестрии! — Мы не в Эквестрии. Неужели ты забыла, как в последний раз пробовала здесь летать? — Понятия не имею, о чём ты. — Просто сдайся. — Никогда! — проскрежетала зубами аликорн, однако стремительное падение не прекращалось. — Это ты, ты СНОВА тащишь меня вниз. Приземление вышло жёстким. Её, еле удержавшуюся на нетвёрдых ногах, по инерции поволокло дальше. Внезапно впереди возник кратер, и с воплем она кубарем покатилась вниз. Над головой взметнулись клубы пыли; песчинки дрейфовали в пустоте и медленно оседали на землю. Найтмер поднялась на ноги, отряхнулась и оглядела место. В самой середине виднелись руины – судя по всему, замка. Она осторожно побрела меж дюн, разгребая завалы под шёпот колдовства. Она копала, пока её взору не предстали иссиня-чёрные стены некогда прекрасного дворца. Любопытно. Кто же возвёл его? Совершенный и величественный – как раз под стать богине. Неужели тут, на этом запустелом булыжнике, кто-то побывал? Здесь нет воздуха. Нет пищи и воды. Лишь промораживающий холод. Уже то, что Найтмер удалось уцелеть, превосходило всё её величие. Да и вообще, сколько она уже здесь? Всё случилось будто... вчера. Найтмер прогнала мысли прочь и обратила внимание на кое-что иное. Интересно, а что Луна думает о сём открытии? — Чудовище. — Легка на помине, — ухмыльнулась Найтмер. — Ничего, случаем, не узнаёшь? Она почувствовала, как второе сознание сосредоточилось на развалинах. — Да. — Ха, — злорадно усмехнулась аликорн, — ты же его и построила? А потом, точно какая-то жалкая пародия на принцессу, потеряла. Не удивляюсь, зачем ты призвала меня делать всю грязную работу. Ответа не последовало. Ухмылка Найтмер Мун обратилась довольным оскалом. — Думаю, никто не станет возражать, если я приберу этот клочок земли к копытам. Мне надлежит исправить то, что ты своею слабостью давным-давно утратила. Она сгребла песок в подобие горки и объяла ту сиянием рога. Аликорн направила магию в кучку пыли, сдавливая и сплавляя прах воедино. Зашептали чары – и пред её копытами лежал иссиня-чёрный ониксовый кирпич. — Идеально, — сказала Найтмер Мун. — Нарекаю себя Императрицей сих земель, и здесь будет стоять мой чертог. А голос шептал: — Чудовище.

* * *

Ноги болели. Сколь долго она трудилась? Дни? Недели? Ощущения смазались до пары часов. Трепетали магические течения, могучие, как никогда. Она не упускала из виду ни единой песчинки, пока с упорством мерила кратер шагами в поисках необходимого материала. Но всё это не напрасно, о нет. Оно того стоит, Найтмер знала. В конце концов, кто лучше этого ничтожного подобия Принцессы Ночи? — Я лучше, — прошелестела аликорн. О да, лучше. И она докажет это, когда на развалинах старого замка Луны в насмешку воздвигнет свой собственный дворец. Копыта тяжело ступают по пыли. Звенит тишина. Всеобъятная бездна с вероломством издевается и насмехается над ней. Почему они не склоняются пред божеством? Разве она не Императрица? — Ты ничто. — А, проклятье, — закатила глаза Найтмер. — Я-то уже надеялась, что на сей раз ты исчезнешь навсегда. — Твои деяния пусты. Ты ничто. — Если кто сейчас и «ничто», так это ты. У меня для начала хотя бы есть тело. Второе сознание попыталось ответить, но аликорн мысленно подавила его. Всё равно ничего полезного не скажет. Пустой трёп, да и только. Своей прекрасной хозяйке с её шедевром оно никак не поможет. Из тьмы вновь выплыл кратер, и аликорн аккуратно спланировала на землю. Перед ней высился замок, ещё непоколебимей, чем прежде: стены вздымались наполовину больше предыдущего. Она с задумчивой улыбкой оглядела его и вообразила величественные конические шпили будущего дворца. По сравнению с ним замок в Вечнодиком покажется холопской лачугой! Хватка её магии превращала серый песок в гладкие чёрные блоки и вплавляла те в кладку стен. Медленно, но верно башни всё выше и выше тянулись в невозможную пустую бездну. — Чем ты одержима? Зачем упорствуешь? — За тем, что я лучше тебя, — в напряжении прошипела Найтмер, подчиняя чудовищные силы своему приказу. — Ты ещё увидишь, насколько я совершенна. — Ты ничто. — Нет! — выпалила она. — Я не ничто! Я... — Пожалуйста, прекрати, — попросил голос. — Просто прекрати. — Я должна быть лучше. Должна быть Найтмер Мун, — горячие слёзы застыли на щеках. — Должна быть совершенной.

* * *

Ноги кровоточили. Пыль покрывала ссадины и впивалась в них тысячами крошечных игл. Холод леденил тёплую кровь в жилах. Ей хотелось повалиться и просто лежать, пока раны не затянутся. Пока воздух не покинет её лёгкие. Пока она забудется вечным сном. Но труды окончены. Ониксовый дворец возвышался пред ней: основанием он скрывается в кратере, а шпилями пропадает высоко-высоко в бесконечной тьме. Выглядит одиноко – и, пожалуй, немного запустело, да. Но это не имеет значения. Кто поистине достоин служить её величеству? Найтмер Мун улыбнулась. Её замок. Её твердыня. Её святилище. Она шагнула вперёд: копыта осторожно, неспешно ступают по песку. Чернеет зияющая пасть входа, шаг – и присносущая тьма поглощает её. Тускло сияет рог и освещает внутренние покои, украшенные тончайшей резьбой. Лестницы, галереи, окна и – средоточие всего шедевра – её личный трон. Копыта зацокали по ледяному полу. Трон высится на прекрасной террасе в дальнем конце зала. Прекрасные отблески звёздного света, что просачивается сквозь окна, играют на полнощно-чёрном престоле. И сам трон прекрасен: по очертаниям, по размерам – совершенный в своём великолепии. Совсем не то бледное посмешище Луны, что в замке Вечнодикого! Это – изваяние камня и клинков, ночи и крови. Это – престол богини-завоевательницы, воплощения смерти и угнетения. Это – престол Найтмер Мун. Его промороженные лезвия вонзаются в спину, обагрённые, и кровь стынет в жилах, коей явилось откровение истинной неукротимости. Само совершенство. Найтмер Мун медленно взобралась на террасу и благоговейным взором окинула свой шедевр. Она опустилась на незыблемый камень, чувствуя, как острые края рассекают шкуру. Аликорн содрогнулась, когда по спине заструилась тёплая кровь. Холодя кожу, та стекалась на сидение – боль столь же невыносимая, сколь приятная. Найтмер Мун восседала на своём престоле. Совершенном престоле совершенного замка. Даже голос изволил оставить её в покое. Быть может, вот она, капелька подлинного умиротворения? Найтмер улыбнулась. Совершенное безмолвие. Ни единой души. Ни ветерка. Никого. Оно поглощало и обволакивало, захлёстывало и утягивало за собой. Покалывало под кожей и проникало в голову. Совершенное. Безмолвие. И в мёртвой, сводящей с ума тишине луны шёпот прогремел ей на ухо: — Я заберу то, что по праву моё. Найтмер распахнула глаза. Разве она их вообще закрывала? Пред ней, у основания террасы, стояла синяя аликорн. Остекленелые глаза буравили трон пустым взглядом, холодным, словно камень. Найтмер Мун с ненавистью воззрела на неё. — Откуда ты взялась? Это невозможно. Луна не обратила внимания. — Ты ничто, — она направилась к трону. — Ни шагу больше, — приказала чёрная аликорн. Принцесса пропустила её слова мимо ушей. — Ни шагу, кому говорю. Эти глаза... они неотрывно пожирали её застывшим взглядом. Найтмер бросило в пот. Её рог угрожающе замерцал. — Я сказала... — чёрная молния устремилась к надвигающейся принцессе, но прошла сквозь неё, будто той и не было. — Не обманывай себя, — прошептал голос. — Ты зовёшь себя совершенной. Но это ложь. Ты просто напуганная маленькая кобылка в обличье богини. Окровавленные чёрные копыта заскребли по гладкому камню. Из-за телодвижений клинки врезались в спину ещё глубже, и чёрная аликорн истошно закричала. Она попыталась высвободиться, но лишь сильней кромсала заиндевевшую кожу. Вопли слились в протяжный, полный ужаса вой. — Чего тебе от меня надо?! Твоя богиня повелевает тебе! Гремела магическая гроза. Молнии сверкали по всей зале и отражались от эбеновых стен, оплавляя преобразованную кладку. — Внемли мне, — Луна стояла прямо у подножья её трона. Найтмер прикусила губу и почувствовала привкус крови – клыки прокололи кожицу. Ледяные слёзы обжигали глаза. — Нет! — проорала чёрный аликорн, и комната страшно содрогнулась. — Только не такой жалкой и бессильной твари, как ты! Она топнула копытами. — Я... Ещё раз. — ...совершенна. Пол треснул, когда поддерживающая его магия начала распадаться. Найтмер подняла взгляд на Луну и застыла. Глаза Принцессы Ночи горели сиянием. Она постепенно увеличивалась в размерах, шёрстка из голубой превращалась в ослепительно-белую. — Нет, — прошептала Найтмер. Белая богиня сделала шаг. — Нет, остановись. И ещё. — Хватит! Она открыла рот. Найтмер зажала уши копытами. — Нет, умоляю, нет! Шёпот обрушился на неё, подобно каре разгневанного божества. — ЗАЧЕМ? Чёрная аликорн визжала, а вокруг осыпался пылью и пеплом её совершенный дворец. Она ревела, и её совершенная иссиня-чёрная шёрстка становилась синей, а в магической гриве зажигались звёзды. На миг вертикальные зрачки прояснились. И, исторгая вопль, Найтмер осознала ответ, что крутился у неё голове. «Потому что я хочу быть как ты». А мгновением спустя и она рассыпалась прахом.

* * *

Найтмер Мун очнулась. Сонно моргнула глазами. Она лежала на песке. Мордочка зарылась носом в пыль. Ничего не слышно. Аликорн осторожно поднялась на ноги и огляделась: вокруг простирается бесконечная пустыня. Никаких воспоминаний. Как она здесь оказалась? Сколько пролежала в беспамятстве? Найтмер поколебалась, но всё же шагнула вперёд. Ещё раз. И ещё. Она обессилено поплелась куда глаза глядят. Совершенное безмолвие. Безграничная тьма. Голос прошептал на ухо: — Чудовище. С недобрым злорадством мерцали звёзды.