Прощай, Алиса

— Я не знаю, какими словами убедить тебя в том, что ты совершенство, — наконец проговорил Паша. — Спасибо, — выдохнула девушка. В ней почти ничего не осталось от первоначального настроения. Когда она показалась чуть ли не бывалой роковой соблазнительницей, в сети которой попался юный неопытный птенчик, хоть и в теле атлета. Сейчас она выглядела робкой девочкой. Которой она и была. Сейчас она не играла. Надо было ещё что-то сказать. — Ты не обидишься, если я скажу, что в восторге от твоей груди? — Нет. — Она прекрасна. Восхитительна. Чарующа. Паша преисполнился такого восхищения, что неожиданно для самого себя склонился к нахваливаемой им груди. И запечатлел на ней благоговейный поцелуй. Полный пока даже не страсти, а … сочувствия. Он почувствовал, как сильно при этом вздрогнула и так дрожавшая девушка. Ну надо же, какая трепетная, — подумал Паша, сам тоже ещё сильнее начиная волноваться от волнения девушки. А он ведь пока ничего особенного не сделал. И он коснулся даже не самой груди. А чуть выше. К самой груди он пока не посмел прикоснуться. А если… *** Паша ощутил искушение. Не только ощутить губами нежнейшую кожу ареол и сосков. Но и увидеть реакцию девушки на такое прикосновение. Её реакции становились самым интересным в этом действе. И самым возбуждающим. Паша начинал соглашаться с теми, кто утверждает, что самое волнующее в сексе — это не формы тела, не ощущение кожи, не действия, а реакции партнёра. Они были совершенно правы. Реакции девушки оказались ему интересны. Он чувствовал себя заинтригованным тем, как девушка себя поведёт. Как проявит свои ощущения. На очередные его действия. Ему сейчас очень не хватало миелофона. Знать, о чём она сейчас думает. Что чувствует. Что ощущает. Что происходит в её душе. В её теле. Но миелофона не было. Оставалось только слушать дыхание девушки. Да трепет её тела. Вот и все источники данных о её состоянии. *** Искушение подтолкнуло его коснуться её намного смелее. Он сомкнул губы на её соске. Но только он собрался млеть от невероятных ощущений, как девушка … резко вдохнула. Из-за чего Паша моментально отпрянул, забыв про мление. Его сердце застучало ещё скорее. В чём дело? Почему она так вдохнула? Это хороший признак или нет очень? Паша почувствовал, что ему остро не хватает теории. Кто её вообще писал? Те, кто ни разу не прикасался сам к девушке? Или не сумел описать всё подробно? Или не посчитал нужным упомянуть все нюансы? Паша понял, что должен сам написать новое руководство для начинающих. Но потом конечно. Когда накопит опыт. Чтобы помочь другим новичкам. Больше всего он боялся, что причинил боль девушке. Даже спросить боялся, не в этом ли дело. Сама версия приводила его в ужас. Но она же почему-то сделала такой вдох. Что-то точно было не в порядке. А она молчала! — Извини… я же говорил, что у меня нет опыта Я не знаю, что означает твоя реакция. И боюсь, что… — Всё хорошо, — проговорила она с некоторой поспешностью. — Точно? — Да. — Тогда почему ты… так вдохнула? — От удовольствия. *** Паше показалось, что девушка улыбается, говоря это. Он сам глубоко вдохнул, услышав такой ответ. От облегчения. Словно отменили приговор. Хотя он ещё и успокоился до конца. — Точно? — Да, да. Я не хотела пугать тебя резкой реакцией. Сама не ожидала, что так отреагирую. И что… испытаю такие чувства. — Какие? — Такое острое наслаждение. — А я испугался, что тебе больно, — признался Паша. — Да нет. Из-за чего? Ты же, — она слегка запнулась и, судя по тону, покраснела. Это странно звучит, но Паша был уверен, что она именно покраснела. И он решил так именно из-за её тона. — Так что я? — Ты же нежно коснулся… — Я старался. Но я же не знаю, что чувствует девушка от таких прикосновений. Вдруг твои соски настолько чувствительны, что даже такое нежное касание может причинить боль. — Ну что ты.  Если бы чувствительность была такая, то как женщины кормили бы детей? А так дети сосут грудь — и всё нормально. — Ну да. Об этом я не подумал.) ) — А ты не пугайся. А просто спрашивай, если сомневаешься. — Хорошо. … Как же мы продолжать будем? Если ты такая чувствительная. — Не обращай внимания. — А если тебе в самом деле будет больно? — Тогда я скажу тебе. — Честно? — Да. — Но только обязательно говори. Договорились? — Да.