Somebody show me...

Я привел трясущегося Пашку в дом Киризмата. Барт и Димон были крайне удивлены состоянием Лунина, но я им объяснил, что он просто переборщил с купанием, не став открывать истинную причину Пашкиной трясучки. Я завел его в дом, где, покопавшись в его походно-дачной сумке, выудил на свет божий, адидасовские треники. Покопавшись в сумке ещё, обнаружил и нижнее бельё. Кинув это всё Пашке, я сказал, чтобы он переодевался, а сам пошел на кухню, ставить чайник. Поискав, нашёл и мёд к чаю, и даже небольшую бутылочку коньяка. Хотя спиртного и кроме коньяка хватало с избытком. Из комнаты вышел Пашка. Без футболки. Но зато в штанах. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что трусами он всё же пренебрёг. Он шел и старательно тёр голову полотенцем, стараясь побыстрее высушить волосы. Войдя в кухню, Лунин бросил своё занятие и замер, наблюдая за мной. Я в свою очередь не сводил глаз с него. Сколько бы продолжалась эта игра в гляделки - я не знаю, но тут закипел чайник. Я отвлёкся, и начал готовить чай. Достав большую кружку, кинул туда пакетик с чаем и взялся уже за ручку чайника, как почувствовал, как меня сзади обнял он. Он снова стоял вплотную ко мне, только в этот раз спереди стоял я, и обнимал не я его, а он меня. Он сцепил свои руки у меня на животе и ткнулся носом мне в шею. Я почувствовал его дыхание. - Спасибо... - почти шепотом выдохнул он. - Если бы не ты... - он сглотнул. - Да без проблем! - старательно нейтральным тоном ответил я. - Ты бы сделал тоже самое, ради меня или ради кого-то другого. - Да, - последовал ответ, - но не всякий окажется там, где нужна его помощь. А ты оказался. И я верю, что не случайно. Ты ведь шел ко мне?.. Поговорить, или ещё за чем-нибудь, но ты же пришел ради меня?.. - Ммм.. - я не знал, что сказать. Что было бы правильно сказать в данной ситуации, поэтому я неопределённо ответил. - Ну да, типа того. Я расцепил его руки и выскользнул в сторону. - Давай-ка теперь я напою тебя чаем! Не дай бог, простудишься, а это и не мудрено!.. Пашка улыбнулся и плюхнулся на диван, что стоял рядом со столом. - Вов... - он смущенно замолчал, но потом, собравшись, всё же спросил: - На пруду ты снова ответил на мой поцелуй. Вовка, ведь это мне не показалось... я знаю. Ты сделал это осознанно? Я в это время размешивал сахар в чае. Моя ложка замедлила движение и остановилась. - Я... я не знаю. Я не уверен. - я не мог поднять глаза на Лунина, сейчас не очень хотелось разговаривать с ним на эту тему, но и не хотелось тупо затыкать его. Чай мы допивали в молчании. - Ты в порядке? - напоследок поинтересовался я у него. - Да, вполне... - усмехнувшись, ответил Лунин. Затем его глаза стали серьёзными, и он произнёс: - Благодаря тебе... Я улыбнулся одними губами и вышел из дома. - Вы чем там занимались? - поинтересовался Димка, старательно проводя какие-то манипуляции с щурёнком. - Да чаёвничали! - пожал плечами я. - Ахахахах! Ну вы вообще сбрендили! - заржал Барт. - Скоро пироги печь начнёте! Я улыбнулся в ответ, и, снова пожав плечами и сунув руки в карманы, отправился к себе. - Эй, Вовка! Ты вечерком-то подгребёшь? - крикнул мне вслед Барт. Даже не повернувшись к ним, я всё так же уходя, в очередной раз, пожал плечами. Но в глубине себя я знал, что приду. Однозначно. Я могу до самого вечера придумывать для себя различные отмазы, чтобы не ходить на тусу к Кире, но я всё равно приду. Я знал это, но легче от этого не было. Что-то довлело надо мной. Осознание чего-то такого, с чем я ещё не сталкивался. Это конкретно портило мне настроение, и, наверное, я был даже подавлен. Я чувствовал, что сам того не желая, начинаю потихоньку привязываться к брату моей девушки. К этому странному парню, что настырно лез ко мне, и которому я даже не хотел за это давать пиздюлей. Это было странно и в достаточной степени напряжно. Но решив, что логичнее не строить предположения, а дождаться развития сюжета, я отдался во власть времени. Пусть всё идёт своим чередом, и, так или иначе, я разберусь в сложившейся ситуации. С такими мыслями я подошёл к своему дому, и потискав у калитки своего пса, отправился в услужение матери. Ведь было всего полшестого вечера и много грядок и кустов в огороде требовали внимания такого отъявленного раба, как я. Мать заметила меня ещё издали, и теперь приветливо помахивала маленькой тяпкой, ожидая, когда я подойду ближе. "Работай, раб! Солнце ещё высоко!"