***
— Тебе нельзя жить в таких условиях, — решительно сказала Ирина, когда они присели за стол. Это место только с натяжкой можно было назвать жильем. Но вот как объяснить все Ларисе? Нет, она, конечно, поймет, но как-то подло будет с ее-то стороны: сперва пригласить, а потом выгнать. — Может у меня жить будешь? — Нет! — твердо и резко ответила Влада. — Пока жив Александр, мы не сможем с тобой встречаться открыто, а уж о том, чтобы жить в его квартире, и речи быть не может! — женщина была настроена категорично. — Я еще жить хочу. Да, это была дилемма. Для женщин, но не Данилы Багрова, в голове которого уже созрел план.***
На следующий день уже вся группа, с легкой руки Веры и Дианы, знала о жизненной ситуации Ларисы и об ее новом месте жительства. Даже успели обсудить между собой историю Ирины, условно назвав ее «Богатые тоже плачут». Сами героини дня немного припозднились — банально проспали. Сначала Ира рассказывала новой соседке по квартире о встрече с мамой, потом Лариса поделилась своими соображениями насчет ее рассказа. В аудиторию они вошли под пристальными взглядами одногруппниц, каждая села на свое место. Ирина достала свой любимый блокнот и принялась «одевать» очередную «модель», которую изобразила этой ночью на кухне в порыве вдохновения. В этот раз у изображения была фигура и внешность ее мамы. Первой деятельностью девушки заинтересовалась Татьяна, когда Ирина, увлеченная рисованием, не откликнулась на зов. Крутова подошла сзади и заглянула через плечо: Ира увлеченно прорисовывала каждую деталь будущего наряда. — Можно посмотреть? — спросила Таня, в голосе послышалось волнение. Ирина пожала плечами, недоумевая, что кто-то может заинтересоваться ее «бумагомаранием», но блокнот дала. — Ира-а, — зачарованно протянула Таня, пролистав все имеющиеся рисунки. — Ирка… ты… В общем, кажется, я тебя нашла, — девушка пребывала в некотором возбуждении. — Вернее, нет, ты нужна моей тете. Ирина смотрела на одногруппницу, явно не понимая о чем речь и почему та так оживилась при виде ее картинок. — Моя тетя давно ищет талантливого дизайнера, понимаешь? У нее работают девчонки, но, как она говорит, без Божьей искры. А про меня она сказала, что ногами махать у меня выходит лучше. В общем, в твоих рисунках есть жизнь. Хоть сейчас на подиум! — Ты серьезно? — осторожно поинтересовалась Ирина. Она не считала себя великой художницей, просто любила рисовать. — Это обычные рисунки. — Дуреха, — отозвалась Лариса, — тебе работу предлагают. А хобби, которое становится работой, приносит большее удовольствие. — Я же учусь, — неуверенно протянула Ирина и тут же замолчала. Лариска тоже учится, но это не мешает ей подрабатывать. — А это на целый день. — Да это не важно, — Таня металась в бестолковом возбуждении, не зная, что делать: то ли бежать звонить в учительскую или к автомату, или же дождаться конца занятий? — Важно то, что в тебе эта искра есть. Короче, Ирка, сегодня пойдешь со мной к тете, а она решит, что с тобой делать.***
Данила больше не мог оставаться в стороне. Он считал это неправильным: работать только с Ириной и не пообщаться с ее отцом. А поговорить с ним стоило, особенно после того, что он узнал. И поговорить весьма жестко. Хотя Багров понимал, что человека, создавшего с нуля такую корпорацию и ворочающего такими деньгами, ничем не запугаешь. Все-таки опытный человек, со связями в различных кругах. Он переместился, оказавшись в своего рода предбаннике, отделявшем кабинет начальника от кабинета секретаря. Данила распахнул дверь и уверенно вошел в обитель «Кузнецова А.П.», как гласила золоченая табличка. Александр Павлович даже удивился, увидев бесцеремонность, с которой незваный посетитель ввалился в его кабинет, минуя секретаршу. Но с другой стороны, ему нравилось такое поведение и здоровая наглость во взгляде; да он сам был таким. Как по молодости лет, так и сейчас. Уже в юности Саша Кузнецов понял, что просительно-унизительная интонация в голосе и жалобный взгляд — это не путь к успеху, а наоборот шаг к пропасти. Этим не завоюешь авторитет и не увидишь уважения в глазах того, кто выше тебя по положению. Об такого удобно «вытирать ноги» и небрежно кидать «зайдите завтра», «я занят». Самоуважение — вот, что должно стоять на первом месте. Он и в кабинет декана «на ковер», где бывал частым гостем, заходил. Нет, его нельзя было назвать хулиганом или неуспевающим, наоборот Александр был лучшим студентом на курсе и, как ни странно, был в любимчиках у деканата. Иначе бы давно отчислили и выперли из партии: студент Кузнецов позволял себе то, за что у другого студента возникли бы серьезнейшие проблемы, из которых отчисление оказалось бы самой незначительной. Да, позволял себе студент Кузнецов обнимать девушку в людном месте, а тогда это считалось недопустимым. И пару раз ловили на фарцовке. Но дальше деканата дело не уходило — парня жалели и уважали. Причем сама жалость ему была не нужна — это лишь унижает. Потому входил на «разбор полетов» он всегда уверенно и обстоятельно, ровным голосом объяснял свое поведение. Конечно, здесь не стоило забывать, что педагоги тоже хотели иметь вещи, недоступные советскому гражданину. Подчиненные Александра Павловича как один знали, что того, кто заходит в его кабинет со страхом в глазах и дрожащим перед его властью голосом, начальник слушать не будет. Не уважал он таких. А вот новый посетитель вызывал интерес. — Что вы хотели, молодой человек? — полюбопытствовал он. — Поговорить, — ответил Данила, и сел на стул, повернув его спинкой к себе. — Разговор будет серьезный. Багров пытался казаться спокойным, но внутри все кипело: он уже успел полюбить эту девчонку. Как старший брат, который может подсказать и помочь. — Интересно, — Александр взглянул на часы. — А вы в курсе, что с серьезными делами нужно записываться заранее? — Ирина Кузнецова, — коротко бросил Данила, надеясь, что ее папаша поймет, в чем дело. — Что с ней? — мужчина поднялся со своего места и открыл ящик стола. — Похищение? Сколько? Данила постарался не выказать удивления. Вот оно как дела обстоят! Если дать денег лично дочери, то мизер, а как потратить на выкуп за нее… Интересно, сколько бы он заплатил? И заплатил бы он столько, сколько назвали бы? — С ней все в порядке. Почти, — ответил хранитель. — Почти? — нахмурился Александр. — А что не так? — Что не так? — Багров начал раздражаться. Этот боров будто сам не знает! — Как вы думаете, это правильно, что вы лишили ее всего, а? — во взгляде посетителя не было страха, заискивания, только наглость, словно он хозяин этого кабинета. — Так ты этот, как сейчас называют, Иркин бойфренд? — проворчал Кузнецов, подходя к посетителю, который не удосужился назвать свое имя. — Значит так, запомни, сосунок. И ей передай. Все это я создавал сам, своими руками. И все, что имею — мое, она к этому отношения не имеет. А она сейчас имеет в разы больше того, что имел в ее годы я, — Александр вплотную подошел к посетителю, и, схватив его за грудки, заставил принять вертикальное положение. Может ему и нравились такие вот самоуверенные личности, но во всем должна быть мера, не переходящая границы разумного. — Вали отсюда, — проговорил Кузнецов прямо в лицо Даниле, — пока я охрану не позвал. Сам проваливай. Багров перехватил его за руку и твердо посмотрел в глаза отца своей подопечной. — Думаешь, напугал? — тихо проговорил он, освобождая ворот свитера от захвата. — Не на того напал, — он с силой оттолкнул Александра от себя, применив лишь малую толику своих способностей. Мужчина натолкнулся спиной на свой стол и случайно сбил с него пресс-папье. — Думаешь, крутой? — прорычал он, обходя свое рабочее место с другой стороны. — Да я таких как ты штабелями… — Знаю, — коротко ответил Данила. В его голосе не было страха, что окончательно выводило из себя хозяина кабинета. Кузнецов рывком выдвинул ящик письменного стола, и, выхватив оттуда пистолет, направил его на Багрова. — Палыч, — некстати открылась дверь, и в кабинете появился Шалый. Тот самый, что стал причиной смерти братьев Багровых. Он замер на пороге, увидев рядом с другом того, кого несколько месяцев назад отправил на тот свет. Сам лично проверял: оба Багровых — трупы. А сейчас… было от чего растеряться. Но только на мгновение. В следующую секунду бандит выхватил револьвер и выпустил барабан в того, кого давно считал мертвым. Пули прошили тело Данилы, но раны тут же затягивались с золотистым свечением. Багров махнул рукой, забирая оружие у оторопевшего Шалого. В револьвере оставался только один патрон. Данила нажал на спусковой крючок, делая выстрел в своего убийцу. Пуля попала грудь, очевидно задев легкое: бывший пособник Круглого завалился на спину и захрипел. Изо рта пошла кровь. Данила бросил взгляд на Александра, который, видимо, передумал звать охрану, и подошел к раненому. — Это тебе за брата, — прокомментировал он, бросая оружие на агонизирующее тело. Однако оставлять человека помирать в мучениях казалось как-то не гуманно, поэтому Данила поднял руку и медленно сжал ладонь в кулак, телекинетически перекрывая доступ воздуха в уже ослабленный организм. Он действовал скорее инстинктивно, словно чувствовал в себе появление этой силы. — А это за меня, — небрежно бросил он и повернулся к Александру. — Где деньги? — с мрачной решимостью поинтересовался Багров. Кажется, он успел забыть обо всех предупреждениях старейшин: месть затмила голос разума. — Думаю, ты уже понял, что охрана тебе не поможет. Как и твой ствол. В ответ Кузнецов согнул в локте правую руку, резко ударив левой по локтевому сгибу в нехитром жесте. Он прожил много лет на свете, и через всякое приходилось проходить. Сейчас он не собирался пресмыкаться перед всякими малолетками, пусть даже весьма необычными. — Ты вот считаешь себя сильным, — с легкой усмешкой сказал Данила. — Деньги, власть. А сила не в этом, она правде и в любви, — он снова сжал ладонь в кулак. — Но ведь ты не знаешь что это, ведь так? Александр начал задыхаться и инстинктивно хвататься руками за горло, словно пытаясь ослабить невидимую удавку. Багров продолжал сдавливать с каменным выражением лица. — Сейф… — прохрипел Александр, прежде чем отключился. Легко ему говорить — сейф! А вот где его искать? Данила прислушался к происходящему за соседней дверью. Тишина. Да что там, повымирали все? Почему никто до сих пор не зашел к шефу на шум? Багров перевел взгляд на тело Шалого: да нет, один зашел. Может, у них не принято лезть сюда без особой на то надобности? И вообще интересно, а что связывало этих двоих? Отбросив ненужные размышления, Данила принялся внимательно изучать кабинет. Было ясно, что тайник для хранения ценностей должен быть замаскирован или спрятан, например, за той картиной. Багров подошел к стене, на которой красовалась копия картины «Похищение Европы». Выбор столь мрачного произведения казался странным молодому хранителю, но только на первый взгляд. Европа на этой копии уж слишком сильно напоминала Ирину, точно данное произведение рисовали на заказ. Хотя может это не Ирина, а Владилена в молодости? Мать и дочь ведь похожи. Данила откинул эту бредовую мысль. Жену Александр давно выбросил из своей жизни — она слишком много знала. Повезло, что жива осталась. Значит, все-таки Ирина. Выходит, дочь он все же любил. По-своему, но любил. Данила чуть приподнял картину, но ничего похожего на дверцу сейфа там не наблюдалось. Следовало бы поискать в другом месте. Хранитель обратил внимание на шкаф, скромно стоявший у дальней стены, в углу. Конечно, абсурдное предположение, но… Данила открыл дверцы шкафа. И верно: вместо задней стенки — дверца с кодовым замком и несколькими замочными скважинами. Странно было бы думать, что и ключи, и код находятся в одном месте. Хранитель закрыл шкаф, не обратив внимания на изображения фрагментов «Похищения» напротив каждой из замочных скважин. Вот теперь Багров пожалел, что бизнесмен слишком рано ушел из этой жизни. Следовало бы сначала узнать все, что требовалось, а уж потом… Но Данила еще плохо управлял своими способностями и немного не рассчитал. Что-то неуловимое тянуло его назад, к картине, словно он упустил нечто важное. Но за ней ничего не было, она прикрывала ровную стену. Никаких неровностей, шероховатостей не было. Стена как стена. А может тайна не за картиной, а в ней? Это следовало проверить. Данила снова приподнял копию Серова и внимательно изучил оборотную сторону картины. Рама вполне обычная, но дорогая. Сам холст прикрыт тонким листом фанеры. А что за ним? Багров отогнул гвоздики, зажимавшие фанерный лист, и приподнял его. Внутри что-то белело. Чтобы это нечто забрать, нужно было снимать картину со стены и полностью разбирать, но делать этого не хотелось — времени было не так уж много. Неожиданно нужная вещь сама оказалась в руках хранителя. Это был большой конверт. Данила резким движением вытащил оттуда несколько печатных листов и услышал тихий звон. На пол упал маленький ключик. Но хранителя он пока не интересовал — гораздо интереснее были найденные документы, на первой странице которых значилось: «Завещание». Оказалось, что после смерти Кузнецова А.П., все его имущество отходит его дочери, но при выполнении ряда условий. Вкратце они звучали так: Ирина станет полноправной владелицей всего состояния, если: — не будет причастна к смерти своего отца; — на момент вступления в наследство будет не младше тридцати лет; — будет иметь два высших образования (или не менее двух); — будет иметь хотя бы один красный диплом; — будет в совершенстве владеть двумя иностранными языками (помимо английского); — не будет иметь вредных привычек (не употреблять алкоголь, не курить, не употреблять наркотики); — будет иметь скорость печати на компьютерной клавиатуре двести символов в минуту; — будет уметь составлять подробные бизнес-планы; — будет иметь организационный опыт (успешно руководить маленьким предприятием или небольшим отделом); — будет иметь спортивный разряд (в силовых видах спорта или связанных со стрельбой). Закончив читать, Данила вернул документ в конверт и наклонился, чтобы поднять ключ: стоило узнать, какой замок он открывает. Но хранитель не успел — он почувствовал, как что-то тянет его вверх. Багров пытался сопротивляться, перенестись в другое место, но даже этот маневр не выходил. Противиться получалось все сложнее, все больше сил на это уходило, и вскоре бороться с высшими силами стало совсем невыносимо. Конверт выпал из рук.***
Ирина и Лариса встретились у дома поздно вечером. Ольга Дмитриевна, тетка Тани, пришла в восторг при виде рисунков Ирины не меньше своей племянницы и уже отобрала пару эскизов для работы. А потом Ирина с Таней немного погуляли. Лариса тоже закончила с уборкой раньше обычного. По каким-то причинам ее отправили домой, выдав заработанные деньги, и теперь девушка пребывала в подавленном состоянии, боясь, что ее все-таки уволили, но почему-то об этом не сообщили. Обмениваясь впечатлениями, девушки подошли к входной двери. Не успела Ирина вытащить из сумки ключи, как к ее ногам спланировало несколько листов с напечатанным текстом. Это было то самое завещание.