Данила больше не мог оставаться в стороне. Он считал это неправильным: работать только с Ириной и не пообщаться с ее отцом.
А поговорить с ним стоило, особенно после того, что он узнал. И поговорить весьма жестко. Хотя Багров понимал, что человека, создавшего с нуля такую корпорацию и ворочающего такими деньгами, ничем не запугаешь. Все-таки опытный человек, со связями в различных кругах.
Он переместился, оказавшись в своего рода предбаннике, отделявшем кабинет начальника от кабинета секретаря. Данила распахнул дверь и уверенно вошел в обитель «Кузнецова А.П.», как гласила золоченая табличка.
Александр Павлович даже удивился, увидев бесцеремонность, с которой незваный посетитель ввалился в его кабинет, минуя секретаршу. Но с другой стороны, ему нравилось такое поведение и здоровая наглость во взгляде; да он сам был таким. Как по молодости лет, так и сейчас.
Уже в юности Саша Кузнецов понял, что просительно-унизительная интонация в голосе и жалобный взгляд — это не путь к успеху, а наоборот шаг к пропасти. Этим не завоюешь авторитет и не увидишь уважения в глазах того, кто выше тебя по положению. Об такого удобно «вытирать ноги» и небрежно кидать «зайдите завтра», «я занят». Самоуважение — вот, что должно стоять на первом месте.
Он и в кабинет декана «на ковер», где бывал частым гостем, заходил. Нет, его нельзя было назвать хулиганом или неуспевающим, наоборот Александр был лучшим студентом на курсе и, как ни странно, был в любимчиках у деканата. Иначе бы давно отчислили и выперли из партии: студент Кузнецов позволял себе то, за что у другого студента возникли бы серьезнейшие проблемы, из которых отчисление оказалось бы самой незначительной. Да, позволял себе студент Кузнецов обнимать девушку в людном месте, а тогда это считалось недопустимым. И пару раз ловили на фарцовке. Но дальше деканата дело не уходило — парня жалели и уважали. Причем сама жалость ему была не нужна — это лишь унижает. Потому входил на «разбор полетов» он всегда уверенно и обстоятельно, ровным голосом объяснял свое поведение. Конечно, здесь не стоило забывать, что педагоги тоже хотели иметь вещи, недоступные советскому гражданину.
Подчиненные Александра Павловича как один знали, что того, кто заходит в его кабинет со страхом в глазах и дрожащим перед его властью голосом, начальник слушать не будет. Не уважал он таких.
А вот новый посетитель вызывал интерес.
— Что вы хотели, молодой человек? — полюбопытствовал он.
— Поговорить, — ответил Данила, и сел на стул, повернув его спинкой к себе. — Разговор будет серьезный.
Багров пытался казаться спокойным, но внутри все кипело: он уже успел полюбить эту девчонку. Как старший брат, который может подсказать и помочь.
— Интересно, — Александр взглянул на часы. — А вы в курсе, что с серьезными делами нужно записываться заранее?
— Ирина Кузнецова, — коротко бросил Данила, надеясь, что ее папаша поймет, в чем дело.
— Что с ней? — мужчина поднялся со своего места и открыл ящик стола. — Похищение? Сколько?
Данила постарался не выказать удивления. Вот оно как дела обстоят! Если дать денег лично дочери, то мизер, а как потратить на выкуп за нее… Интересно, сколько бы он заплатил? И заплатил бы он столько, сколько назвали бы?
— С ней все в порядке. Почти, — ответил хранитель.
— Почти? — нахмурился Александр. — А что не так?
— Что не так? — Багров начал раздражаться. Этот боров будто сам не знает! — Как вы думаете, это правильно, что вы лишили ее всего, а? — во взгляде посетителя не было страха, заискивания, только наглость, словно он хозяин этого кабинета.
— Так ты этот, как сейчас называют, Иркин бойфренд? — проворчал Кузнецов, подходя к посетителю, который не удосужился назвать свое имя. — Значит так, запомни, сосунок. И ей передай. Все это я создавал сам, своими руками. И все, что имею — мое, она к этому отношения не имеет. А она сейчас имеет в разы больше того, что имел в ее годы я, — Александр вплотную подошел к посетителю, и, схватив его за грудки, заставил принять вертикальное положение.
Может ему и нравились такие вот самоуверенные личности, но во всем должна быть мера, не переходящая границы разумного.
— Вали отсюда, — проговорил Кузнецов прямо в лицо Даниле, — пока я охрану не позвал. Сам проваливай.
Багров перехватил его за руку и твердо посмотрел в глаза отца своей подопечной.
— Думаешь, напугал? — тихо проговорил он, освобождая ворот свитера от захвата. — Не на того напал, — он с силой оттолкнул Александра от себя, применив лишь малую толику своих способностей.
Мужчина натолкнулся спиной на свой стол и случайно сбил с него пресс-папье.
— Думаешь, крутой? — прорычал он, обходя свое рабочее место с другой стороны. — Да я таких как ты штабелями…
— Знаю, — коротко ответил Данила. В его голосе не было страха, что окончательно выводило из себя хозяина кабинета.
Кузнецов рывком выдвинул ящик письменного стола, и, выхватив оттуда пистолет, направил его на Багрова.
— Палыч, — некстати открылась дверь, и в кабинете появился Шалый. Тот самый, что стал причиной смерти братьев Багровых. Он замер на пороге, увидев рядом с другом того, кого несколько месяцев назад отправил на тот свет. Сам лично проверял: оба Багровых — трупы. А сейчас… было от чего растеряться. Но только на мгновение. В следующую секунду бандит выхватил револьвер и выпустил барабан в того, кого давно считал мертвым.
Пули прошили тело Данилы, но раны тут же затягивались с золотистым свечением. Багров махнул рукой, забирая оружие у оторопевшего Шалого.
В револьвере оставался только один патрон. Данила нажал на спусковой крючок, делая выстрел в своего убийцу. Пуля попала грудь, очевидно задев легкое: бывший пособник Круглого завалился на спину и захрипел. Изо рта пошла кровь.
Данила бросил взгляд на Александра, который, видимо, передумал звать охрану, и подошел к раненому.
— Это тебе за брата, — прокомментировал он, бросая оружие на агонизирующее тело. Однако оставлять человека помирать в мучениях казалось как-то не гуманно, поэтому Данила поднял руку и медленно сжал ладонь в кулак, телекинетически перекрывая доступ воздуха в уже ослабленный организм.
Он действовал скорее инстинктивно, словно чувствовал в себе появление этой силы.
— А это за меня, — небрежно бросил он и повернулся к Александру.
— Где деньги? — с мрачной решимостью поинтересовался Багров. Кажется, он успел забыть обо всех предупреждениях старейшин: месть затмила голос разума. — Думаю, ты уже понял, что охрана тебе не поможет. Как и твой ствол.
В ответ Кузнецов согнул в локте правую руку, резко ударив левой по локтевому сгибу в нехитром жесте. Он уже успел понять, что собой представлял этот парень, и в душе даже жалел этого мальчишку — не знает ведь, с кем связался.
— Проваливай, пока у тебя еще есть на это время, — процедил Александр.
В тот же самый момент в черной дымке между Данилой и Александром, заслонив последнего собой, появился темный хранитель с арбалетом в руках.
Багров слышал о них от своего наставника, знал о том, что хранителя может убить только ядовитая стрела темного хранителя, но вот он никак не ожидал, что этим самым темным хранителем окажется его брат Виктор. Он вообще не ожидал больше его увидеть. И тем более на защите данного субъекта.
— Вить, это же я, — проговорил Данила, надеясь, что рокового выстрела не последует. — Я же брат твой, — взгляд точно сам собой приковался к направленному на Багрова арбалету.
Кузнецов только усмехнулся, заслышав, как изменилась речь незваного гостя. На каждого найдется своя управа, а Александр Павлович еще в конце восьмидесятых весьма предусмотрительно заручился поддержкой темных сил и частенько прибегал к их помощи. Вот и сейчас такой союз лишним не оказался.
— Брат, давай поговорим, — предложил Данила, но арбалетчик в черном плаще не отреагировал на его слова, все еще держа жертву на мушке. — Да ладно, ты ведь не хочешь меня убить, правда?
Виктор опустил арбалет, и теперь братья встретились взглядами. Однако в глазах Виктора не было ни страха, ни жалости — ничего, только холод и пустота.
— Ты мне не брат! — решительно ответил старший Багров, вновь направляя свое оружие на Данилу. Он играл на нервах младшего, точно кот гоняет мышь, прежде чем придушить.
— Вить, ты, что, меня не помнишь? — Данила пытался держаться спокойно, хоть и чувствовал себя словно в неволе у боевиков, где каждое лишнее движение может стоить жизни. Пока воевал, его и в плен попасть угораздило — ненадолго, правда, но впечатлений хватило по гроб жизни и дальше. Тогда повезло выбраться живым, только самую малость потрепанным, и сейчас Багров-младший снова уповал на то спасительное везение. — Ты ведь мне вместо отца был. Разве забыл?
— Заткнись, — голос Виктора казался таким чужим, словно механическим.
— Да что ты медлишь! — прикрикнул Александр, сполна насладившись моментом и уже начиная терять терпение. — Прикончи его уже.
Но Виктор точно испытывал младшего брата на прочность, выжидая нужный момент.
— Вить! — Данила поднял руки вверх, демонстрируя, что не собирается никому причинять вред. Да и как? Александр-то за широкой спиной Виктора. — Послушай, давай поговорим. Убить меня ты всегда успеешь…
Виктор снова опустил арбалет. В его глазах не было ничего родного и знакомого для Данилы — брат стал для него чужим. Но раз уж он перестал целиться, то на время можно расслабиться и попробовать достучаться.
Это и было ошибкой Данилы.
— Вить, это я, Данила. Помнишь меня? — младший Багров снова решил попробовать или отсрочить себе казнь, или хоть как-то договориться с братом. В любом случае, убегать было не в его правилах.
На этот раз темный хранитель действовал быстро: не стал даже целиться, пуская стрелу в хранителя. Пропитанный ядом наконечник попал в правое подреберье хранителя, заставив парня упасть на колени.
Сделав свое темное дело, Виктор исчез и оставил после себя лишь темную дымку.
Яд действовал медленно, боль разливалась по всему телу, лишая способности передвигаться. В этот миг вся боль предыдущих ранений показалась Даниле сущим пустяком.
Он не мог оставаться здесь, доставляя отцу Ирины удовольствие наблюдать за своей медленной смертью. Да и не покидало хранителя ощущение того, что он должен успеть проститься со своей подопечной, пока время еще есть.
Собрав остатки сил, Багров переместился.
***
Ирина увлеклась чтением романа, который подкинула ей новая соседка и подруга Лариса, поэтому за временем не следила. От занятия ее отвлек только знакомый переливчатый перезвон, сразу после которого в серебряных искорках на полу оказался Данила.
Перемещение отняло у него много энергии, что только усугубило действие яда. Хранитель сдавленно простонал.
В первые секунды Ирина растерялась и испугалась, не зная что делать. Но потом, бросившись к своему ангелу, взялась за хвост стрелы с намерением ее выдернуть.
— Не трогай! — как можно строже проговорил Данила. В глазах то и дело темнело, все расплывалось, и он не мог четко разглядеть свою подопечную. — Не смей — она ядовитая.
Ирина закусила губу, стараясь не расплакаться. Она видела, в каком состоянии хранитель, и очень хотела ему помочь хоть как-то, ведь он много сделал для нее. Не могла же она допустить его смерти! И не хотела.
— Что нужно сделать? — проговорила она, убрав руки от стрелы. — Скажи, я все сделаю.
— Это яд темного хранителя, — с трудом проговорил Данила. — Я не знаю, как с ним бороться, у меня нет противоядия.
— Ты не умрешь! — Ирина попыталась приподнять хранителя, поддерживая его под спину рукой, но у нее ничего не вышло: у самой сил не хватало, а Данила не мог ничем помочь — слишком ослаб.
От понимания собственного бессилия на глаза девушки набежали слезы. Она не верила, что нельзя совсем ничего сделать.
— Ира, ты уже взрослая девочка, — прохрипел Данила, едва касаясь пальцами ее руки. — Я знаю, что умру — это мое наказание. Не спрашивай, — с каждым разом говорить становилось все трудней. — Просто ты должна помнить все то, о чем мы с тобой говорили. Помнить и выполнять.
— Я помню, — всхлипнула Ирина, беря хранителя за руку. — Даня, я не смогу без тебя. Может, я сумею помочь хоть как-то?
— Если не забудешь наши беседы, — выдавил из себя хранитель.
Комната наполнилась еще одним перезвоном — появился Лео.
— Я должен его забрать, — коротко сказал он, искренне сочувствуя подопечной своего ученика.
— Вы тоже ангел? — спросила Ирина, вытирая слезы. — Вы ему поможете?
— Ты больше его не увидишь, — ответил Лео, понимая, что этими словами он только сильнее ранит чувства девушки.
Сердце предательски защемило: какие страшные слова. Как больно это слышать. Она не могла ничем помочь своему спасителю, и от этого было еще горше. Оставалось только проститься с тем, кто изменил ее жизнь к лучшему.
Ира на мгновение коснулась губами прохладных и сухих губ Данилы, даря первый и последний поцелуй.
— Спасибо за все… — прошептала она, поднимаясь.
Лео, дождавшись пока Ирина уйдет в сторону, переместился вместе с учеником.
***
Золотое свечение полилось из рук опытного хранителя, исцеляя ранение Данилы.
— Что случилось? — спросил Багров, едва ощутив себя в полном порядке.
— Ты был ранен темным хранителем, я исцелил тебя, — пояснил Лео. — А теперь тебя ждет суд. Ты убил невинного и должен понести за это наказание. Извини, я не могу ничего сделать.
