***
Гарри всё чаще проводил время с Джеммой. По вечерам она водила его в небольшие кафешки или кино, они говорили и обсуждали многие вещи, искренне радуясь тому, что смогли найти друг друга. Кудрявый с каждым днём больше отмечал, что девушка невероятно умна и с ней безумно приятно проводить время. У них были некоторые сходства, да и не только в плане внешности, несколько раз он заметил, что девушка в том же жесте, что и он, поправляла волосы; когда нервничала, совершала хаотичные движения руками, иногда роняя некоторые вещи — в общем, чувствовалась далёкая разорванная связь. Через месяц общения Гарри мог чувствовать даже какое-то родство, слабое, но уже разгорающееся, и несмотря на то, что его сердце по вечерам ныло от мысли, что ему врали, он рад был тому, что всё приобрело такой оборот и он нашёл сестру. И женщину, которая его родила. Нет, он бы даже спустя несколько лет не смог бы и в мыслях допустить назвать кого-то мамой кроме Джей. Он видел, что женщину расстраивало, что он обращался почти всегда на «Вы» и «Энн», но это была суровая сторона жизни. Джоанна же вырастила его и по праву считалась его матерью, что и не говори. Что же касаемо Луи, то… Они снова сократили часы встреч, старший просто думал, что за ещё один месяц всё точно изменится. И, конечно, всё становилось только хуже. У Гарри появился настоящий нервный тик, потому что его так много раз прорывало просто спуститься с лестницы, зайти в комнату к Джей и всё рассказать, и столько же раз он себя останавливал, чувствуя невыносимое давление. Именно поэтому под конец апреля его глаз иногда произвольно подмигивал кому-то неизвестному, скорее всего остаткам его самообладания и сдержки, которые уже кончались. Луи так же не был уверен, что время порознь шло им на пользу — Зейн тоже. Эти месяцы отпечатались на его языке привкусом дешевого виски и коктейлей из бара с привкусом дыни, и в этом не было ни черта хорошего. Он даже стал особо ненавидеть дыню. Конечно, мысли о том, что выхода из этой ситуации нет, подталкивали его к обдумыванию плана. Плана, по которому мать должна была узнать всё и не схватить сердечный приступ, что… было маловероятно. В конце апреля, когда Луи и Гарри уже находились в диком напряжении, случилось это. Свадьба Джеммы. Конечно же, она с радостью пригласила всю семью Томлинсонов, и с небывалой радостью — Гарольда. Началась какая-то безумная спешка, волнения, совсем незнакомые люди вдруг за месяц становятся друг другу ближе, чем кто-либо за такой короткий срок. В воздухе чувствовалась весна, волнение и приближение чего-то чересчур безумного и срывающего голову и, пожалуй, это ощущали абсолютно все, до единого. Гарри перебирал свои копилки, чтобы понять, если у него вообще средства на покупку костюма: ему хотелось выглядеть особенно и расположить к себе родственников, с которыми ему предстояло познакомиться. Это его немного пугало, но при этом и, безусловно, разгоняло какую-то волну адреналина. К тому же у него был безумный план, от которого сносило голову ещё больше, и он предчувствовал, что за это ему могли вполне снести голову. Под «могли» он понимал Луи. Ну и, возможно, Джей с отцом. Но спустя столько времени ему уже было совершенно всё равно. Он просто хотел, чтобы всё окончательно встало на свои места, раз и навсегда. Он уже усталсо всем бороться и думать о том, какая последует реакция. Он хотел уже начать жить, но получалось пока только, откровенно, страдать. Всё должно было решиться. В итоге, Гарри смог найти достаточное количество денег, план зрел в его голове, как спелая вишенка, сладкая, яркая и с одним небольшим ядрышком в виде всё ещё присутствующей неуверенности. Луи стоял в комнате у Зейна, вертясь в который раз перед зеркалом. Он не особо хотел заморачиваться, но при этом хотел выглядеть хорошо, именно поэтому он пришёл в логово изысканности и стиля… И штанов не по размеру. — Зейн, у тебя слишком узкие бёдра. Луи прохныкал, откидывая ещё одну пару брюк, стоя посреди комнаты в своих очаровательных боксерах с уточками и белой рубашке: она на нём сидела идеально, он уже подумывал идти прямо в таком виде. Зейн посмеялся, высасывая из трубочки, торчащей из бокала, всю её жизнь. Он задумчиво повертел головой, разглядывая бёдра Луи и поглядывая на его отражение в зеркале: Томмо выглядел слегка разозлено и то только на себя. — Точно, — пакистанец щелкнул пальцами, неожиданно быстро поднимаясь со своей огромной кровати и убегая куда-то в другую комнату: там была гардеробная. — Как я мог забыть про этого красавца, я покупал его, когда был чуть полнее. Луи приподнял бровь, поворачиваясь, чтобы проследить за действиями друга: тот выудил из своей гардеробной темно-синий, ну просто идеальный, костюм. — Ты был когда-то полнее? Как-то с трудом верится. Луи хмыкнул, ещё раз оценивающе смотря на костюм, Зейн усмехнулся, впихивая его в руки Томлинсона и опять падая на кровать. На белом покрывале его смуглая кожа так идеально контрастировала, что порой от взгляда на такую картину казалось, что перед тобой лежал принц. Луи иногда это бесило. — Давай натягивай, думаю, ты будешь великолепен. Луи только пробубнил себе под нос что-то вроде «с тобой всё равно не сравниться» и принялся натягивать костюм под усмехающимся взглядом друга, который так и говорил о знании собственного превосходства. И, конечно, в итоге, Луи выглядел просто прекрасно, почти даже не уступал кроватному принцу.***
Гарри тащил Найла в магазин, который, не горя особым желанием, следовал за ним, иногда хныкая и жалуясь на голод. Кудрявому оставалось только закатывать глаза и пихать того в бок. В его голове не было особых мыслей по поводу того, как бы ему хотелось выглядеть, он просто надеялся, что с небес спустится ангельский свет и укажет ему верный путь, а ему останется просто принять свою судьбу. Но реальность оказалась более жестокой и тяжелой, особенно если учесть, что его глаза тут же разбежались в стороны от выбора. Самое обидное, что ему даже хватало средств. Оставалось всего-то найти то, в чём он бы выглядел не просто хорошо, а просто по-внеземному красиво. Может, он имел чересчур завышенные требования, но это его мало волновало. — Я, блять, свихнусь, Найлер, — Гарри с грустным видом перебирал вешалки, всматриваясь в однообразные пиджаки и брюки. В ответ на слова он услышал тишину, даже тяжелого вздоха не раздалось за спиной. Он настороженно развернулся, чтобы отыскать своего друга, и тут же прыснул со смеху, видя такую картину: ничего не понимающий блондин стоял в парочке метров от него, а рядом с ним девушка примеривала к нему то один набор, то другой, на его голове красовалась черная шляпа, перевязанная такого же цвета атласной лентой, шею перевязывал тоже черный платок с незамысловатым белым узор. Выглядел он смешно: напоминал какого наркобарона, главу всего преступного мира… в футболке с изображением человека паука. Гарри помахал ему рукой, широко улыбаясь, и тот, с видом утопающего в внимании человека начал махать руками, указывая на кудрявого и что-то быстро говорить. Девушка коротко глянула в сторону Гарри, но явно не него, а куда-то помимо и, кивнув, спихнула все вешалки на него и упорхнула в сторону, оставляя того умирать под весом вещей. Нужно было спасать пострадавшего. — Что ты тут делаешь? Гарри подошёл, пытаясь не смеяться в голос с растерянного лица друга, но это было тут же замечено: Найл спихнул все вещи уже на него. Пыхтя кудрявый принял на себя вес, посмеиваясь и покачиваясь из стороны в сторону. — Я просто протянул руку к вешалке, а тут из ниоткуда вылезла она. И начала говорить, говорить, говорить, пихать на меня что-то, а потом опять и опять говорить. Я даже пикнуть не успел! Блондин выглядел просто до глубины души оскорбленным и настроенным на войну, Гарри в ответ ещё раз рассмеялся, покачиваясь назад и утыкаясь лицом в кучу одежды. Он особо не желал, чтоб его друг взял и прикончил его в этом магазине просто потому, что всё это было до чертиков смешно. Найл, прищурившись, воинственно поглядел на Гарри, и тот не нашёл ничего лучше, кроме как испуганно глянуть за его спину, тыкая пальцем. — Она в-возвращается! Найл мгновенно обернулся, теряя из взгляда воинственность и вновь приобретая испуг. Обманка сработала, поэтому Гарри тут же направился в сторону раздевалок, посмеиваясь и думая, есть ли в этом магазине действительно тяжелые вещи, которые могли бы использоваться, чтобы расколотить его череп. Но в него летит только та шляпа. На удивление, Гарри нашёл себя в том самом образе, который предложили Найлу, разве что вместо футболки с человеком пауком он надел один из тех костюмов, которые стопочкой сейчас лежали в уголке примерочной на мягкой диванчике. Лежали рядом с всё ещё надутым блондином. Кудрявый смотрел на себя в зеркало, абсолютно не узнавая человека перед собой. Почему-то вдруг он стал выглядеть сейчас так по-взрослому, старше своего истинного возраста лет на пять. И особо не было понятно, делал ли своё дело этот костюм, придавая ему какой-то большей «взрослости» и привлекательности, либо это он так постарел за несколько месяцев и сам того не заметил. Для ещё большего давления он расстегнул почти все пуговицы на рубашке, смотря через поверхность зеркала на реакцию друга. — Ты выглядишь, как порно-звезда, — Найл фыркнул, складывая руки на груди, не смотря на это движение, взгляд его был довольно одобряющим, в нём был проблеск скрытого удовлетворения тем, что он видел перед собой. Этого хватало для окончательного решения. — Отлично, то, что нужно.***
Тот самый важный день пришёл с восходом яркого, уже от всей души греющего солнышка. На улице уже так ярко чувствовалась весна, в каждом тёплом дуновении воздуха, в шелесте молодых листьев и травы, в наливающихся юнцах-бутонах цветов, и конечно, в настроении. Душа начинала отмерзать, льды постепенно плавились и дышать становилось легче. Прилив сил и энергии, и никакой зимы. Отрицательные эмоции, казалось, унеслись с последней вьюгой куда-то за горизонт, ну, или большая их часть, и, наверное, в это время просто нельзя, ну нельзя было думать о плохом. Поэтому в голову всё чаще и пробирались абсолютно бредовые навеянные глубинным чувством влюбленности в окружающее мысли. Хотелось быть героем и совершать невероятные поступки. Хотелось, как никогда, любить и быть любимым. — Нет-нет-нет, куда вы это понесли? — девушка с подносом выражением ужаса на лице остановилась, тут же ойкая и разворачиваясь в другую сторону. Копошение кругом напоминало какой-то муравьиный домик. — Джемма, тебе нельзя выходить, — Гарри несся следом за новоявленной сестрой, которая, ну просто не могла сидеть спокойно в своей комнате один на один со стилистами, ей казалось, что без неё все приготовления пойдут не так, как нужно (что, в целом, было от части правдой). Его миссией было вернуть пропажу на место, пока у той окончательно не разыгралась предсвадебная лихорадка. — Нет, ты не понимаешь, они… — Всё будет хорошо, поверь мне, — Гарри перебил её просто потому, что слышал уже что-то подобное за последний час около миллиона раз. Девушка смотрела на него растерянно, одинокий розовый цветочек висел на её локоне, грозясь свалиться на земь: прическа была почти в критическом состоянии, на одном глазу размазалась от порывистого движения тушь. Всё происходящее играло на струнках её натянутых нервов. Гарри очень боялся взрыва. — Пошли, крошка, я за всем прослежу, — нет, кудрявый не был уверен, что говорил правду, однако эти слова, на удивление, успокоили невесту, и та легко подалась вперёд, следуя за парнем в комнату. Это было легче, чем он рассчитывал… правда, он не знал, что за всё время подготовки ему придётся ещё несколько раз ловить ту на очередной попытке проконтролировать процесс. Но сейчас он мог просто тихо прихлопнуть дверь, широко улыбнуться и проследовать в удивительной красоты сад, в котором почти уже завершались все нужные работы. Он не думал о том, в правильном ли направлении мужчины несли лилии, и правильно ли ставить стулья для зрителей полубоком, нет. Он думал о том, что Луи опаздывал, он думал о том, как хочет уже его увидеть и чтобы сам Луи смог оценить то, как выглядел он сам. Он вновь безумно скучал и хотел всего сразу и так сильно, что готов был завыть, пока стоял под аркой, где должна была происходить церемония венчания. Это так удивительно и здорово — любить и быть с тем, кто для тебя вся жизнь и не иметь при этом никаких препятствий на пути к исполнению данных желаний. Разве что парочку жизненных невзгод, которые есть на пути у любой пары. И почему-то в мире всегда находится такая пара, может далеко не одна, для которой любовь — это почти неукоснительное вето. И кто, черт возьми, придумывал эти правила? И для чего? Может, так и должно быть? Для всеобщего равновесия? Но разве это справедливо? Гарри вздохнул, проводя пальчиками по трибуне из гладкого темного дерева и задумчиво оглядывая толпу копошащихся людей. Нет. За справедливость нужно бороться. И его борьба вынуждала бороться с общественным мнением. Их могли возненавидеть все до исключения, посчитать больными, может, кто-то бы отправил их лечится далеко и надолго, но ничто из этого всё равно не имело бы значения. Значение имело бы лишь их знание и понимание того, что огромный промежуток времени, который Гарри и Луи провели вместе, как братья, ими самими до конца не воспринимался таковым. Хотя они в какой-то момент сами начали в это верить. Взросление обязывало отвечать за поступки с большей ответственностью, но никто не хотел брать эту ответственность на себя и… именно поэтому оказалось, что думать о том, что между ними двумя обыкновенные братские отношения — это самое легкое, что можно было сделать. Солгать так легко, и так сложно увидеть правду. И когда сейчас они оба знали, в чём проблема, оставалось только объяснить правильно другим. И не просто другим, а тем, кто близок и дорог. — Гарри, посмотри, что они натворили с лилиями! Пора звать на помощь Энн.***
Джемма уже готовилась идти под венец к своему возлюбленному, держа вместо отца под руку одного из своих дядюшек, который умело разбавлял накаленную атмосферу шуточками и заразительным свистящим смехом. Гости уже были на своих местах и готовились утирать слёзы при виде белоснежного великолепия невесты. Только Гарри продолжал сновать туда-сюда по дому, не понимая куда пропал Луи и следовало ли ему начать поиски. — Гарольд, ты почему ещё здесь? Джемма заметила его тень в проходе, когда он уже думал, что открылась входная дверь, но, по итогу, это оказался грузчик. Это было расстройство. Девушка, утирая маленькую слезинку от смеха, прошла в его сторону, ловя его слегка поникший взгляд. — Хе-е-ей, ты чего такой грустный? Кто и должен сходить с ума в этом свадебном безумии — так это я. Или ты на месте невесты? Гарри грустно усмехнулся, подходя к девушке, которая неожиданно утянула его в объятия. Сладкий аромат косметики и парфюма бросился ему в нос, шелест юбок раздался в ознаменование того, что Джемма явно не боялась помять своё свадебное платье, либо просто не отдавала себе в этом отчёта. Кудряшка мягко обвёл руками её талию, отмечая, что от этого жеста ему стало чуточку лучше и даже легче. Ему требовалась поддержка, в этом проблема. — Джеммс, пора, — дядюшка взволнованно прошептал, чем оторвал девушку от объятий с братом. Та взволнованно окинув взглядом Гарри, отстранилась, проводя ладошками по юбке. — Иди ко всем, а после всего, я обещаю, мы поговорим. — Иди покажи им, кто здесь королева, Джеммс. Гарри ещё раз улыбнулся, уже более уверенно и стараясь не волновать и так погруженную в заботы сестрёнку. — Я так рада, что нашла тебя, Гарольд. И она тяжело вздохнув от переполняющих эмоций, ушла, взяв мужчину под руку и кивнула кому-то на улице: тут же заиграл оркестр. Затем она вновь повернулась к Гарри, взглядом указывая, чтоб тот пошёл и занял своё место, и опять развернулась, делая первый шаг в сторону новой жизни. Гарри решил, что последует её примеру. Он не успел дойти до запасного выхода, чтобы быстренько усесться на свой стул, как позади него контрольно хлопнула входная дверь, внося в дом вихрь чего-то сладкого пахнущего и громкого, очень громкого. — Блять, я сильно опоздал? — Луи смотрел на кухарку, которая толкала его вперёд к тому же выходу, около которого стоял Гарри, и по его взгляду было понятно, что стыдно было ему очень сильно. Так и щеки ещё раскраснелись. Улыбка растянулась на лице кудрявого при виде этой картины. Разве было ещё что-то важно в мире, когда Луи, милый и смущенный Луи, громкий от смущения мальчик, одетый в этот костюм с иголочки и зачесанными назад волосами просто существовал? Наверное, нет. — Привет, — Гарри надеялся, что расплылся в улыбке совсем не как последний идиот. Луи, наконец, смотрел на него. — Оу, вау, — да, так сегодня реагировали при виде мистера Гарольда почти все присутствующие, одаривая его многочисленными взглядами и улыбками, но эта реакция была особенной. А возможно было смутиться ещё больше? — Ты выглядишь… Отпадно? — Луи прокашлялся, пытаясь держаться как можно более круто и невозмутимо. Конечно, он всё ещё пытался как-то выдержать дистанцию, но вид оголенной груди Гарри заставлял эти мысли вылетать, как дым из трубы. Во рту вдруг пересохло. — Мне тоже нравится. Луи хмыкнул, топчась на месте, и смотря на сверкающие носы своих туфель. — Ты мне тоже нравишься. — Спасибо, эм. Ты захотел увести у Джеммы жениха? Луи всё ещё неуверенно смотрел то вниз, то вверх, пряча руки в карманах — ну чтоб наверняка, чтоб не тянулись застегнуть эти забытые пару пуговиц. Всё ещё соблюдаем дистанцию. Дистанция. — Да, именно поэтому я сейчас стою здесь. Заговор делаю. Гарри шире улыбнулся, повторяя движения парня и размещая руки в карманах. Хотелось уже обнять, сделать хоть что-то, но оставалось только это. Луи хохотнул, после чего повисла тишина, нарушаемая звуками со стороны сада: гости ликовали, встречая невесту, а оркестр радостно сопровождал её. Празднество в стенах дома отдавалось только эхом и казалось таким далеким и почти недосягаемым. Пахло вкусностями и цветами. — Ах, точно, — Гарри продвинулся к столу, где в широком блюде лежало парочка небольших цветочков, взяв один, он вновь вернулся к Луи и придвинулся почти вплотную к нему. — Для самых близких родственников мужского пола. В петлице на лацкане пиджака Луи этот цветочек разместился идеально, дополнив образ. У жениха была такая же, но более вычурная бутоньерка, вместо одной белой розочки — три. Луи, наконец, с безумным сердцебиением оторвал взгляд от лицезрения собственной обуви и взглянул, следуя по пути от исследования длинных ног Гарри, затем по открытой груди к пальцам, застывшим рядом с петличкой и, наконец, к лицу. Кошачий, хитрый взгляд молниеносно стрельнул прямо в душу. — Я скучал. — Гарри… И, нет, Луи бы точно не успел что-либо возразить, да и стоило ли пытаться? В тоже мгновение его губ мягко, но настойчиво коснулись, такое желанное прикосновение, такое весеннее и сладкое. На чужих губах ощущался привкус сладкого крема и черники, Луи улыбнулся сквозь поцелуй: кто-то украл часть свадебного торта? Пальчики проскользили по широким плечам, исследуя приятную ткань пиджака и хватаясь за неё, как за спасательный круг. Что-то земля начала уходить из-под ног, ещё секунда и он бы свалился. Тёплое дыхание щекотало щеку, отчего хотелось вновь и вновь смеяться и улыбаться. Момент казался таким по-детски легким, и почему-то в нём чувствовалась какая-то обыденность, словно они старая замужняя пара, у которой каждый день состоял из таких вот маленьких моментов. Эта мысль вдруг промелькнула в головах обоих, почти одновременно с тем, как на улице раздались аплодисменты. Дверь скрипнула. — Извините, тут напитки не пода… В дом вошёл смазливый парень и тут же застыл с открытым ртом. Его глаза неловко забегали по комнате, а тряпка вылетела из рук, он о ней удачно забыл в то же мгновение. Луи понял, что их раскрыли быстрее, чем выпавший из жизни Гарольд, поэтому мягко пихнул того в грудь, отстраняясь. Гарри же, когда Луи ткнул его в грудь, даже и не подумал прийти в себя, поэтому его губы в мокром поцелуе коснулись гладко выбритой щеки. — Гарри, -Луи мягко позвал его из мира грёз, и, видимо, только это помогло тому вырваться оттуда. Мутный, абсолютно невменяемый, взгляд прошёлся по смазливому мальчику, а затем резко превратился в смущенный до глубины души. Спина выпрямилась, руки строго по швам: я ничего не делал, а ты ничего не видел. — Извините, я просто… — Никому не рассказывай, понятно? Луи, конечно, и так был уверен, что этот парень слишком смущен, чтобы идти и трепать каждому на этом мероприятии, но то, что ляпнул Гарри могло разжечь в нём любопытство… Чёрт. — Да все уже привыкли, ладно тебе, — Луи чуть ли не со всей силы двинул Гарри под дых, отчего тот удивленно и возмущенно ойкнул, всматриваясь в лицо, как ему казалось сошедшего с ума Томмо.- Пошли на улицу, мы и так всё пропустили. И он утянул его к выходу, крепко держа за запястье и широко, наигранно улыбаясь всё ещё не сдвинувшемуся с места пареньку, который провожал их взглядом. Гарри попытался ещё что-нибудь возразить, но его рот заткнула свободная рука старшего и его укоризненный взгляд а-ля «заткнись уже». Гости к этому моменту уже поздравляли только-только обвенчавшихся молодожёнов и готовились перейти в другую часть сада, где проходил банкет, они смогли незаметно влиться в толпу, улыбнуться всем кривой улыбкой, помахать Джемме, на лице которой читались пожелания смерти. В итоге, Луи, выбрав место где-то слегка поодаль от всего торжества, остановился, смотря на Гарри очень серьёзно. — Зачем ты сказал ему… — Потому что, Гарри, если ты хочешь что-то скрыть, не надо преподносить это, как какой-то очень интересный семейный секрет, на котором можно устроить грандиозный скандал, — Гарри только поджал губы, наблюдая за гостями, которые сновали туда-сюда, обнимая Джемму и её идеального жениха, похожего на чертову модель. Понимание прострелило его ещё не совсем отошедший от близости мозг. Какая глупость, если кто-то и расскажет о том, что они двое вместе, то это будет точно не смазливый мальчик-официант, а сам Гарри. На этом точка. — Думаешь, он растреплет? Луи пожал плечами, доставая из кармана солнечные очки и натягивая их на переносицу: день был очень солнечный. — Не знаю, но тебе лучше держаться рядом со мной, мозг из кудрей. Проследим за ним. — Ещё бы я был слишком против этого. Гарри хмыкнул, смотря с нескрываемой улыбкой счастья на Луи, который, перестав наблюдать за гостями, перевёл взгляд на него. Ну что за дурачок, наблюдай за ними сейчас кто-нибудь, то это бы точно показалось чем-то странным и таким очевидным. Так улыбалась Джемма своему мужу. — Подотри слюни, ты выдашь нас быстрее, чем он. — Так говоришь, будто сам не пялишься на меня. — Поэтому я в очках. Луи усмехнулся, чувствуя какую-то небывалую легкость и шарик счастья, который раздувался в душе с каждой подаренной ему улыбкой. Стоять здесь, под гирляндами из цветов и фонариков, рядом с этим придурком, который выглядит как порно-актёр с почти расстегнутой рубашкой, под звуки классики льющейся от инструментов. Когда в последний раз он чувствовал такую легкость? И к чему, спрашивается, нужна эта дистанция, если она не приносит ничего кроме боли и злости? Нужен ли вообще кому-то весь этот мир, если тебя преследует только несчастье? Наверное, ничто просто не имело смысла. — Пошли, наваляемся.***
Наверное, всё-таки Луи имел в виду под «наваляться» не совсем то, что получил в итоге. Все те грустные, наполненные одиночеством вечера, не принесли ему ничего кроме отсутствия контроля. Либо же, конечно, его так раскрепостила эта легкость, подаренная в начале торжества и присутствие лягушачьей улыбки Гарри, который, как и указывалось, почти весь вечер находился у него под боком. Иногда Луи уносило в танец, кажется, под ночь он уже смог перетанцевать со всеми: начиная, от собственной матери, Джеммы, Энн и заканчивая далекой родственницей жениха, которой за 60. Ему наговорили столько комплиментов, а он пьянел всё сильнее и сильнее. Шампанское такое сладкое, его так мало, и оно такое злое. Парня, кстати, за весь вечер они больше не видели… Ну почти. Он сделал попытку выйти из дома, но на него тут же вперили строгий взгляд Гарри и Луи, они как раз стояли поблизости. Видимо, это его как-то особо напугало, и он работал только в доме, тем и лучше. — Джемма, ты моя слабость в женском обличье, — Луи орал на ухо, пока кружил девушку в переливающемся под огнями фонарей платье, которая в ответ хихикнула и сказала не орать, потрепав его за щеку и совсем не увидев подвоха. А ведь это был действительно тревожный звоночек. После этих сказанных слов в голове Луи окончательно щелкнул выключатель контроля. Он начал петь в голос, целовать руки дамам, сталкиваться бокалами с влиятельными, розовощекими мужчинами и ловил встревоженные взгляды матери… И ему удавалось искусно незаметно от чужих глаз щипать Гарри за задницу. — Блять, Луи, мне уже больно садиться на гребанный стул, — он шлёпнул его по рукам в очередной раз, но прозвучал далеко не грозно, наверное, потому что ему так же было весело. Разве что пил он чуть меньше, боясь повторить последнее происшествие с алкоголем. Лиам… Он вспоминал его слова весь вечер, силясь с мыслями. Ведь именно сегодня он хотел завершить всё это. Сделать последний шаг, но почему-то чем чаще он думал об этом, тем сильнее завязывался в его желудке какой-то узел волнения. — Мне кажется, ты драматизируешь, тебе это чувство только предстоит узнать, — голос насмехался над ним, совсем рядом с ухом, щекотал шею. Руки держали за талию так, как могут держать только то, что принадлежит тебе. Гарри охнул, ещё раз шлепая по рукам безобразно ведущего себя старшего парня. — Твои очки не спасают тебя от нахальства. Кудрявый сделал глоток шампанского, пихая в рот закуску и воровато оглядываясь по сторонам: гости играли в какую-то игру, смеялись, выкрикивали ругательства, одним словом, никому не было дела до них. Гарри повернулся к Луи, который даже и не подумал убрать руки с его талии, и коротко клюнул его в губы, высвобождаясь и устремляясь в игру. — Я тебя понял.***
Гул гостей переместился к выходу из сада, настало время провожать молодожёнов в их брачную ночь и следующий за ней медовый месяц. Ноги Луи еле держали его в стоячем положении, но он стоял в первых рядах, бесцеремонно опираясь плечом на какого-то большого мужчину, и голосил громче всех, распевая баллады о любви, которые некоторых стали откровенно раздражать. Гарри сидел за столиком поблизости от толпы, и его ужасно мучила мысль о том, насколько же всё-таки ему нравился этот праздник. Ему больно было представлять, что собравшиеся люди пришли на их с Луи свадьбу, но это была настолько сладкая и ужасающе приятная мысль, что он вновь и вновь возвращался к ней. Конец мероприятия означал, что он уедет с невыполненной целью. Джемма выступила перед толпой и покружилась вокруг себя, напоминая необычайную мерцающую снежинку и ловя ещё море комплиментов в свою сторону. — К кому следующему мы пойдём отжигать, девочки? Толпа весело скандировала имя Джеммы, девушки смеялись, толкаясь, пробирались к центру. Сейчас Джемма кинет букет и предрешит судьбу одной из своих милых подруг, а затем умчится под звон жестяных банок, привязанных к лимузину. Гарри мягко зевнул, чувствуя себя уставшим. — Давай, Джеммс! Кричали из толпы девушки, а парни переглядывались друг с другом, ретируясь назад. Невеста начала кружиться ещё раз, отходя чуть от толпы. Один оборот, второй, третий: вот она застыла спиной к толпе и, слегка шатаясь от головокружения, замахнулась красивым мощным букетом и отпустила его навстречу своей судьбе. Крики вновь разрезали воздух, Гарри не мог разглядеть, кто стал той самой счастливицей, поэтому привстал, вслушиваясь в разговоры. — Луи, отдай его мне! И из толпы пьяной походкой вылетел Луи, размахивая букетом, который, безусловно, уже чувствовал себя не лучшим образом: пара цветков грозилась выпасть. Девушки устремились следом за ним, умоляюще повторяя его имя и пытаясь выхватить яблоко раздора. — Гарри! Усталость мгновенно ушла на второй план. Луи пьяно балансировал между столиками и отталкивался от хохочущих девушек, которые воспринимали это, как ещё одну игру: все взгляды сейчас были обращены только туда. Подойдя к Гарри, он расплылся в широченной улыбке, а затем, подвигая стул, каким-то немыслимым образом, шатаясь забрался на стол, вступая ногой в стейк. — Луи, с ума сошёл? Гарри дёрнул его за брюки, отчего тот пошатнулся. Видимо, дёргать его вниз сейчас — не самый лучший вариант, поэтому вместо этого действия, он обхватил его ногу чуть ниже колена, удерживая. Ещё ненароком свалится… — Ты прав, — Луи пробубнил, свободной рукой шлёпая Гарри по макушке шляпы. — Но речь не об этом, друзья. Гости, которые успели заняться своими делами, опять вперили взгляды в парня, стоящего на столе, высоко подняв над головой букет. Джемма, не понимающая что происходит, хихикала в кулачок и жестикулировала в сторону лимузина, как бы говоря водителю: «Подожди, тут какое-то шоу». Гарри вдруг стало чересчур стыдно, откуда-то из толпы на них смотрела мама. Обе мамы. — Луи, ты сейчас свалишься. — Не перебивай меня! — Луи, отдавай букет! — Тихо! Девушки отошли от стола, потому что Луи стал размахивать букетом так сильно, что тот вполне мог нанести урон. Повисла настоящая тишина, похоже даже оркестр перестал играть. Сердце замерло. — Не понимаю, почему я не могу ловить букет, почему разрешается только девушкам, а? Луи притопнул ногой, слегка поскальзываясь на чьем-то недоеденном стейке, его во время удержал Гарри, чуть не получив приступ. — Спасибо, дорогой, — ещё один хлопок рукой по шляпе. — Так о чём же я всё-таки? Я о том, что я имею право ловить этот букет, и вы должны мило поздравлять меня с будущей возможностью пожениться, понимаете? Вы подумаете, что я поехал головой, но это не так. В моей ситуации ловить букет девушка не сможет, потому что влюблён я в парня. Несколько голосов охнули, люди переглянулись между собой. — Именно поэтому, я вызвался сделать это сам, своими ручками, — Луи показал свою свободную ладошку, — И я значительнее смелее своих коллег, которые ещё долго не позвали бы своих милых дам под венец, поэтому я, во-первых, хочу признаться в глубочайшей любви и предложить своё сердце. Гарри, выходи за меня. Луи повернулся корпусом к Гарри и протянул букет к его краснеющему лицу. Толпа вдруг расхохоталась, начались перешёптывания и переговоры, кто-то даже похлопал в ладоши. Томмо это, конечно, не понравилось. Ну, а где серьёзность? Это непорядок. — Так, я вполне серьёзно вообще-то! Толпа ещё раз рассмеялась, некоторые начали расходиться. — Луи, хватит… — Нет, не хватит, солнышко. Луи протянул вместо букета свободную руку, взглядом давая понять, чтоб тот помог ему спуститься, что Гарри и сделал. Огонёк надежды засиял в глазах перепуганного Гарри. Может, спектакль окончен? — Держи веник. Спустившись, он пихнул в руки кудрявого букет, и тот ошарашено продолжил наблюдать за его действиями. — Спустя миллионы и миллиарды лет, как мы познакомились, будучи совсем маленькими, только сейчас я могу, наконец, осознанно признаться в чувствах к этому кудрявому чуду. Я влюблён в него с первых дней знакомства, но только совсем недавно понял это. Мы типа росли как братья, — тут он обратился напрямую к толпе, — Это, конечно, дико неправильно, я знаю, но мы не родственники, так что это же не в счёт? Думаю, не в счёт. Не поймите нас неправильно. В жизни всякое случается, но я не могу без этого придурка под своим боком. Я просто хочу быть счастливым, Гарри тоже, мы ведь заслужили это? Люди опять начали переключать внимание на происходящее. — Гарри, извини, я придурок, но ты же хотел этого, да? — Ты просто идиот. Гарри мотнул головой, но почему-то вместо ужаса на его лице проплыла улыбка, мягкая, с теми игривыми ямочками. Луи выглядел так забавно, его волосы были разлохмачены и прилипли ко лбу, взгляд выглядел уже абсолютно виноватым и извиняющимся, но всё ещё таким пьяным и блестящим, щеки красные кончик носа в креме от торта. Да и какая уже разница, смотрят на них или нет? — Я люблю тебя, — Луи уже шептал, может, сейчас ему вдруг стало страшно произносить подобное. Улыбка расплылась ещё шире. — Какой же ты еблан. Луи цокнул языком, а рука, пробравшись под рубашку, мягко щипнула за бок. Звуки становились громче, где-то доносился голос Джей. И в какое-то мгновение, Гарри просто моргнул, как вдруг толпа заулюлюкала и начала хлопать вдвойне сильнее. И только потом в его мозг дошёл сигнал о том, что кто-то коснулся его губ, да и ещё как настойчиво и упорно. Сладко и горько одновременно, вкусы мешались, попадая на язык, от чего поцелуй становился ещё более экзотичным и интересным. Улюлюканье росло, язык с ярким вкусом спиртного описал круг во рту Гарри и нахально пробрался дальше, опьянеть можно было смело как от поцелуя, так и от этого вкуса. Букет застрял между их телами, явно недовольно шурша, листики врезались в голую грудь кудрявого. На секунду он вроде как бы и забыл, что они находились на чертовой свадьбе, а на них пялились гости, но, видимо, боль уколовшего его цветка действовала довольно отрезвляюще. — Блять, — Гарри чертыхнулся, отстраняясь и опуская голову вниз, смотря на то место, где стебель одного вылетевшего цветка оставил на его коже поцелуй-укол шипа. Маленькое красное пятнышко гордо расцвело на его груди. Луи мягко провёл пальчиком по этому месту, пьяно смотря на лицо напротив. — Ты сделал мою работу. — Не понял. — Луи! Гарри! — голос Джоанны, а затем и всей толпы ворвался в головы обоих. Вау, жизнь всё ещё идёт своим чередом. Они обернулись на голос, в глазах застрял испуг. Женщина надвигалась на них, подол её синего платья разлетался, это навевало какой-то большей грозности и запах пинков под задницы в направлении выхода из дома. — Что вы здесь устроили? Что за цирк? Вы думаете это смешно? Это абс… — Мам, давай поговорим в доме наедине? Гарри произнёс за двоих, тут же перехватывая ладони Джей и заключая их в свои, Луи начал вновь кричать. — Я люблю Гарри! Я люблю Гарри! Гарри шикнул, очень громко, успокаивая сразу обоих, ведь они собирались начать говорить одновременно. Раздался звук звенящих об асфальт жестяных банок, а следом за ним залпы фейерверка разорвали небо в ярких цветах. Внимание людей окончательно переключилось вновь на главных героев торжества, «цирковое» выступление осталось в головах гостей, как очередная выходка на свадьбах, которые вытворяли пьяные родственники. Никто не догадывался о том, что это что-то куда большее. — Идём в дом.***
Джей смотрела прямо перед собой, в который раз за этот маленький промежуток времени, за эти два месяца, она выглядела так, будто ничего в мире больше не существовало. Редкие голоса доносились с улицы, веселье всё ещё продолжалось, хотя многие уже разбежались. Свет в гостиной был ярким, слишком ярким после тёмного сада, освещенного только фонариками, глазам было крайне неприятно. Нанятый персонал всё ещё сновал где-то на кухне, доносился звон посуды. Луи где-то отрыл ещё одну бутылку спиртного и сидел на диване, размахивая ей и руками, напевая какую-то песню, игравшую сегодня. Гарри сидел на спинке дивана, сложив ладошки меж коленей и смотря на Джей, которая молчала уже около пяти минут после его длинного рассказа. Хоть какая-то реакция? Можно хоть что-то получить в ответ? — Ты точно не смеешься надо мной? Наконец-то. Гарри отрицательно мотнул головой, выглядел он достаточно серьёзно для того, чтобы просто всё выдумать и посмеяться. Луи затих. — Я никогда… Никогда даже не замечала, боже… Кружилась голова. — Мне… Нам очень жаль. Шорох позади Гарри заставил его обернуться, Луи на корточках пробирался к нему: выглядел он достаточно жалко, но забавно. Может, даже мило. Тот обвёл руками его талию, а головой прижался к боку, прикрыв глаза. — Я хочу, чтоб Гарри продолжал носить фамилию Томлинсон. — Луи, с тобой я отдельно поговорю, когда протрезвеешь. Тяжелый вздох от матери разрезал воздух. Все вновь опустили взгляды… Кроме Луи, который начал погружаться в дрёму. — И ты правда-правда не ненавидишь его? И у вас всё в порядке? — Может, за исключением вот этого последнего момента, о котором мы говорим сейчас. Гарри поднял взгляд, его глаза тоже выглядели достаточно устало, Луи уже сопел, по-хозяйски сцепив руки вокруг него, черты его лица стали расслабленными и мягкими, волосы, зачесанные назад, сейчас лежали на его лбу, хаотично разбросанные. — И что ты… Вы хотели? — Я хочу переоформить документы… Я хочу, чтобы Энн усыновила меня, и мы могли бы быть вместе… И я хочу, чтобы ты не злилась на нас, мама. Мы просто хотели бы быть счастливы. — Гарри… — Мам, пожалуйста, — тихий голосок раздался под боком у Гарри. — Я не имею сил, чтоб ругать вас, чтоб учить уму, и если всё это правда, то я просто не могу позволить произойти тому, чтобы вы были несчастны. Мне хватило наблюдать за тем, как вы оба грустили и находились в этом ужасных этих непонятных отношениях…- Джей потёрла лоб. — Я в шоке, я вряд ли смогу это когда-либо до конца осознать, но я слишком люблю вас. Обоих. — То есть, ты… — Надеюсь, я не совсем сошла с ума, но будь, что будет.