Чем я могу помочь?

«Ещё когда мы в первый раз увиделись, мне, как художнику, запомнился его образ. Я ждал заказчицу, которая хотела, чтобы я написал ей картину – портрет, если быть точным. Она уже всё решила за меня: место, где я буду рисовать, ракурс и тому подобное. Хотя, если быть точным, с ракурсом она ещё не разобралась и, пока я делаю записи, мадонна вертится по всей спальне. Глаза её были светло-карие, а волосы чуть темнее цвета глаз. У Марии был необычный вкус в одежде: он хоть как-то отличался от других барышень. Приталенное платье красных и белых цветов, обшитое золотыми волнами и бордовыми цветами-оборочками. Я не встречал подобных платьев даже у некоторых графинь, которые брали у меня заказы на картины. Но я отвлёкся. Эцио – так зовут того сорванца, который не имеет хорошей славы среди людей. По улицам только и бродят слухи о том, как он подрался то с одним человеком, то с другим; переспал то с одной девушкой, то с другой. Иногда его и вовсе тащат по улицам друзья. Вот только они ещё более-менее трезвые, а он и стоять на ногах не сильно в состоянии. Что правда, отец и мать не сильно строги к нему, на сколько мне известно, семья Аудиторе одна из самых добрых и дружелюбных на улицах Флоренции. Конечно, если не переходить им дорогу. Братьев Аудиторе вообще знали, как гуляющих парней, только старший – Федерико – умнее и, можно сказать, смышлёнее. Если нужно, он отступит, лишь бы сохранить приоритет, но сейчас не о нём. Этот Эцио… Мне захотелось его нарисовать. Красивый прямой нос, лёгкая улыбка, ещё свежий шрам на правом кончике губ, слегка прикрытые глаза - всё говорит о том, что этот человек счастлив и доволен своей жизнью. Таких радостных людей мне зачастую и не хватает для вдохновения. Сначала мне показалось, что его волосы короткие, как и у всех бедняков в округе, но позже я увидел неаккуратно заплетенный хвост. Удивительно, но к этому «телу дворняги» подходила чистая и опрятная одежда, эскиз которой я сам разработал около месяца тому назад. Этого мальчугана я видел пару раз, когда выходил на улицу в поисках вдохновения. Он чуть не сбил меня с ног, так как за ним гналось шестеро или семеро стражников. Я плохо его разглядел в тот раз, но сейчас могу видеть точно, чётко и ясно, и могу сказать, что на него стоит потратить внимание и время. Нужно будет как-то незатейливо заставить его позировать для меня, чтобы я срисовал его себе в блокнот. Хм… Интересный экземпляр этот Эцио Аудиторе да Фиранце…» – закончил писать заметки в блокнот Леонардо и вернулся с балкона в спальню Марии и Джованни, возвращая их чернильницу обратно на родной письменный стол. Женщина всё ещё крутилась по всей комнате, пытаясь найти ту самую позу для картины. – Леонардо, дорогуша, вы не могли бы ещё немного подождать? Я никак не соберусь и не выберу ракурс для этого. – Конечно, мадонна. Могу ли я пока что пройтись по вашим хоромам? Возможно, найду место получше, и оно вам понравится? – спросил блондин, пряча блокнот в поясную сумку. В ней очень удобно хранить блокнот и пару-тройку небольших углей, если понадобиться что-то записать. Но художник предпочитает использовать перо и чернило, если есть такая возможность. – Разумеется, – сказала дама, подняв руку вверх, будто хотела сказать что-то ещё, но забыла. – Вы хотели что-то уточнить? – Да, вот только не могу вспомнить, что именно… – опуская глаза к полу, задумалась она. – Это связано с картиной? – в ответ Мария лишь помотала головой. – Возможно, с домом? Или же с семьёй? – Мой муж! – воскликнула госпожа. – Если он вас встретит, не бойтесь и говорите ему правду. Если же не поверит, то приведите его ко мне, а я объясню всё детальнее, ясно? – слегка приподняв брови спросила женщина. – Несомненно, – парень откланялся и пошёл на осмотр здания, а точнее на поиск своего вдохновения в лице одного из сыновей Аудиторе. Поместье было по истине огромным и просторным, но, в отличии от других, комнаты не были заставлены всяким хламом, типа чучел и статуй. Вернее, было несколько статуй, а также красивые картины, вырезанные по дереву. Имелось и несколько обычных картин с живой природой и тому подобное, но пространство всё равно было свободным. Из-за этой лёгкой пустоты, комнаты казались ещё больше. В одной из комнат над камином висела картина Леонардо, а рядом можно было расположиться на небольшом мягком диване. Увидев свою работу, он улыбнулся и пошёл дальше, выходя в коридор и натыкаясь на девушку в старой изношенной одежде. Было не сложно понять, что это служанка, потому как кроме этих лохмотьев на ней, в руках барышня держала метлу и уже замахнулась ею на гостя. К сожалению или к счастью, нанести удар не получилось: блондин рефлекторно закрыл лицо одной рукой и перехватил метлу второй. – А ну отпусти! – скомандовала она и выдернула из рук мужчины метлу, чуть пошатнувшись назад. – Синьорина, не будьте так грубы, я просто гость мадонны Марии. – Правда? – она всё ещё подозрительно смотрела на художника. – Хозяйка ни о чём подобном не говорила. – Она сейчас в спальне, выбирает лучшую позу и место для портрета. Ты же знаешь, какой у твоей госпожи прекрасный вкус во всём? – Хм, ну ладно, но я пойду проверю, и не дай бог… – Леонардо поднял руки, показывая, что не собирается никоим образом навредить семье Аудиторе. Служанка ушла, а «жертва нападения» продолжила свой путь по неизведанной местности. Он ещё немного побродил, осматривая комнаты, пока не увидел, как Эцио разговаривал с какой-то девушкой в таком же красивом наряде, как и мать, только цвета были посветлее. Белый и жёлтый – цвета жизни и молодости, в волосы вплетено несколько лент обоих цветов, а поверх этих полосок были нашиты белые бусины. Платье на ней было слегка великовато и это было хорошо видно, так как девушка была очень худой, пусть и красивой. Блондин в красном берете и с красным плащом на плечах, стоял за колонной и тщательно запоминал выражение лиц брата и сестры и слушал их разговор. Он не слышал всего, ведь для художника важно не слушать, а смотреть. Машинально он достал свой блокнот и маленький кусочек угля, но как-только да Винчи вывел первые линии, парень ушёл, а точнее даже убежал, не давая закончить рисунок. – Чёрт… – тихо выругался итальянец и сложил всё обратно в свою сумку. Видимо, они ещё долгое время не увидятся, так что можно браться за портрет госпожи. Пусть ещё одна картина талантливого парня украсит этот дом. Хотя бы это занятие должно отвлечь художника от желания нарисовать этого сорванца.