Princess!!!

      Арю перевернул страницу и сдул упавшую на глаза светлую чёлку. Тяжёлый фолиант утопал в мягкой перине под тяжестью своего золочёного великолепия, да и самому Арю периодически начинало казаться, что эта необъятная кровать со множеством подушек и покрывал начинает поглощать его как полуденная дрёма.       И всё же для чтения это было лучшее место во дворце. В библиотеке ясности ума мешали пыль и спёртый воздух, в залах отвлекали снующие туда-сюда слуги и придворные, а в саду хотелось наслаждаться пением птиц, вторящему нотам цветочных ароматов, или сорвать что-нибудь вкусное с кустов, не дожидаясь обеда. Здесь же, в башне принцессы, было спокойно и уютно, а солнце целый день заглядывало сквозь высокие окна, расположенные по всем сторонам света.       Сама принцесса, сестра Арю, лежала здесь же, утопая в огромной, больше похожей на облако, перине. Закинув ногу на ногу и покачивая носком в полосатом чулке, она пускала мыльные пузыри, и те радужной россыпью летали по комнате, уносясь в открытые окна башни.       — Слушай, а там не написано, что случалось с принцессами, которые не хотели выходить замуж?       Питти поставила фигурный флакон с пузырями на прикроватную тумбочку и, чуть подпрыгнув, перевернулась на живот, положив подбородок на кулачок. Два её лёгких белоснежных хвоста всколыхнулись над грудой всевозможных подушек и подушечек, а короткая пышная юбка чуть задралась, обнажая полоску кожи повыше чулок.       — Их отправляли в монастырь, или они становились феями, — коротко взглянув на сестру ответил Арю и вновь постарался углубиться в чтение. Историю королевства Ларейн и окрестных земель они должны были закончить уже в этом году — с планами в военной академии было строго. Настолько, что даже принцу иной раз приходилось заниматься на недолгих летних каникулах.       — Вот как? — задумчиво протянула Питти, качая согнутыми ногами туда-сюда. — Ну, быть феей не так уж и плохо. Хотя тогда я больше не смогу быть принцессой.       — Меня больше волнует то, что здесь нет ни про одного неженатого принца, — вздохнул Арю. Поняв, что сестре надоело просто валяться, он закрыл книгу и лёг на спину, заложив руки за голову. Выгнутый потолок башни был расписан под звёздное небо, каким оно бывает ровно в полночь, однако алмазная пыль на звёздах солнечным днём сияла куда ярче, чем в свете ночника. — Все они в конце концов нашли себе даму сердца или погибли, спасая кого-нибудь.       — Тоска зелёная, — согласно вздохнула Питти. Надув розовые пухлые губки, она на время замолчала, смотря своими удивительными серыми глазами куда-то в окно. Шелест листвы королевского сада долетал даже сюда. Глядя, как ветер играет тончайшими газовыми занавесками, Арю думал о том, что сам хотел бы жить в этой уютной, светлой и столь замечательно удалённой от всякой суеты комнате. Но в башнях полагалось жить только принцессам.       — Нет, ну ты сам подумай, за кого здесь выходить то? — недовольно тряхнув воздушными волосами, вновь насупилась Питти. — Из всех принцев только Чизуру симпатичный, да и тот малолетка.       — Он твой ровесник, — чуть приподнял бровь Арю, но получил такой выразительный взгляд в ответ, что решил не продолжать. В конце концов, ему ещё нужно было закончить академию, а там и повременить можно, лет пять — семь. Питти же любящие родители, бабушка с дедушкой, да даже фея-крёстная, уже вовсю подыскивали жениха. Что до Арю, то ему не слишком нравилась мысль, что однажды он останется единственным наследником, а его временами несносная, но всё же любимая сестра обзаведётся мелкими шкодниками и будет появляться в родном дворце только по праздникам или и того реже.       Но это было неизбежно, и потому, немного поразмыслив, Арю спросил:       — А король Ичиро? Он хоть и вдовец, но ещё совсем не старый.       — Он с бородой. Фу! — фыркнула Питти, скорчив при этом до того забавную рожицу, что Арю просто не смог не улыбнуться.       — Странствующий рыцарь Сетсуна? — вновь попробовал он. — От него все фрейлины без ума… Вроде бы.       — Бесчувственный сухарь и зануда! — отрезала Питти. Она приподнялась на руках и сделала ужасно серьёзное лицо, высокомерно посмотрев на брата сверху вниз. Точь-в-точь как Сетсуна!       — Да уж, — хмыкнул Арю. — И что они только в нём находят?       Несмотря на разность характеров с сестрой, во многих вещах они были на удивление солидарны. Так, например, они всегда любили играть с одними и теми же детьми, им нравились одни и те же вещи и лакомства, так что часто наследникам королевства Ларейн дарили подарки как бы в паре, не уточняя, кому что.       Вот и теперь Питти валялась на кровати в коротком платье с кружевом, которое, согласно правилам этикета, не полагалось носить уже года два как, а Арю любовался ей и тихо вздыхал про себя. Ему тоже нравились все эти бантики, пышные многослойные юбочки, подвязки и прелестные шёлковые панталоны фонариками. Но принцам они не полагались, а потому оставалось лишь восхищённо смотреть и завидовать.       — Хм. Ну, а Меку?       Питти с размаху села на пятки, от чего необъятная кровать закачалась, словно неспокойное море.       — Генерал папеньки? Только не он.       — Почему? — искренне удивился Арю. В академии портрет генерала Меку висел в большом зале, а учителя при любом удобном случае ставили его самого в пример. — Папа его просто обожает, наверное, он хороший человек.       — Я его боюсь, — почти прошептала Питти. Её и без того огромные глаза расширились словно от испуга, а пальцы сжали край юбки. — Ты видел его глаза? Ужас! Как посмотрит, так мороз по коже.       — Мда… — не нашёлся что ответить Арю. Он задумчиво потёр пальцем подбородок, пытаясь вспомнить ещё кого-нибудь подходящего, но в голову больше ничего не приходило, и взгляд мало-помалу вновь съехал с сияющих звёзд на нежно-розовую оборку юбки. Королевская чета отбыла на горячие источники, и это было просто чудесно: Арю мог спокойно читать и вволю лениться, а Питти — надевать и есть всё, что ей вздумается.       — Я вот не понимаю, ты-то чего переживаешь? — далеко уйдя в своих раздумьях, Арю от неожиданности встрепенулся, и с удивлением поднял взгляд на вновь заведшуюся с чего-то сестру.       — Принцесс вокруг навалом! — всплеснула руками Питти. — Вон хотя бы дочь герцога Масаши и красавицы Жасмин…       — Селия что ли? — поражённо моргнул Арю и тут же нахмурился: — Ты бы сама на ней женилась? А что насчёт её сумасшедшего братца Сисена?       На это возразить Питти, как видно, было нечего. Сложив руки на груди, она упала спиной в перину, тут же принявшись отфыркивать упавшие на лицо волосы. Кажется, из-за всех этих разговоров о свадьбе она действительно излишне разволновалась. Вспомнив про утащенные с кухни пирожные, Арю взял с тумбочки серебряный поднос и протянул его сестре. Ту всегда успокаивало сладкое, но мама постоянно одёргивала её, боясь, что в один прекрасный день её ненаглядная дочь вдруг располнеет и не сможет влезть в подвенечное платье. На самом же деле, Питти до сих пор не выросла даже из своих детских нарядов, разве что теперь их юбки казались несколько короче положенного. Размышляя обо всём этом, Арю снова вздохнул:       — Я просто не хочу. Тебя еле научился выносить за столько лет, а тут заново привыкать к какой-то неизвестной фифе. Нет, спасибо. Лучше подыщу дракона, который съест меня быстро и не больно.       Он повернул голову на бок и увидел, как Питти улыбается, одновременно жуя пирожное. На её губах белели остатки ванильного крема, а аккуратные пальчики сжимали корзинку с малиновым джемом, таким же розовым, как…       — Постой! — воскликнул Арю. От внезапного открытия он аж подскочил на кровати, и теперь сидел, таращась лазоревыми глазами на притихшую от такой неожиданности сестру. — Тётя Химе, она тоже так и не вышла замуж!       Расслабившись, что ничего ужасного не произошло, Питти положила в рот остатки пирожного и сказала:       — Да, фафливая… Но у неё была фудесная сестра, — она облизала губки и, мечтательно вздохнув, добавила: — Добрая и прекрасная как весенний рассвет.       Несмотря на то, что всё это было чистой правдой, Арю отчего-то не понравился такой ответ. Как будто он был чем-то хуже! Да, волосы у него не розовые, и характер не так прост. Зато он прекрасный принц! Через годик-другой совершит какой-нибудь подвиг, и станет ну совершенно неотразим, — всем остальным принцам на зависть.       — Да ты ведь совсем её не помнишь! — воскликнул Арю, чтобы хоть как-то выразить своё недовольство. — Тебе тогда было три года!       — И что с того? — надула щёчки Питти. — Все так говорят, значит, так оно и было! Даже мама так говорит!       На этом Арю понял, что устал сидеть и, подвинув разметавшиеся волосы сестры, лёг с ней рядом.       — Конечно, — ябедливо протянул он. — Не будь у тёти Химе такой сестры, была бы наша маменька и по сей день простой фрейлиной.       Откровенно говоря, Арю вовсе не был уверен, что при других обстоятельствах его папеньке удалось бы жениться на активной, бесстрашной и знающей себе цену тёте Химе. Но кто знает…       — Вот видишь! — едва не захлопала в ладоши Питти. — Минфа была столь чудесной, что сделала счастливыми абсолютно всех!       Вывод показался Арю довольно странным, однако он снова не нашёл, что возразить сестре. А быть может, она была права? Задумавшись, Арю не заметил, как начал грызть ноготь на большом пальце, лишь накануне отполированный придворной маникюрщицей королевы Кайи. Питти тоже притихла, размышляя о чём-то своём. Вскоре по звукам стало понятно, что она решила съесть ещё одно пирожное. Когда Арю уже почти уверился в том, что его сестра невероятным образом всегда и во всём оказывается права, Питти вдруг спросила:       — И кстати, почему бы тебе не жениться на Нозоми?       Много лет назад одним ярким и свежим весенним утром на балкон Версальского дворца опустился огромный аист. Его ярко-красные ноги были ничуть не меньше, чем у придворных часовых, а огромные крылья закрывали полнеба. Когда разбуженные, в одних ночных сорочках, Химе и Минфа выбежали на балкон, аист посмотрел на них большими умными глазами и разжал блестящий, словно лаком покрытый, клюв, отдавая шевелящийся свёрток.       — Смотри, какая красивая, — тихо сказала Химе, глядя сияющими глазами на малышку. Она изо всех сил старалась не расплакаться от счастья, но чистые слёзы радости всё равно мерцали в уголках её тёмных глаз.       — Да, — нежно улыбнулась ей в ответ Минфа. — Нозоми.       Она поцеловала малышку в лоб и в тот же миг рассыпалась облаком невесомых розовых лепестков, взлетевших за удаляющимся аистом ввысь.       Так совпали печаль и великая радость для королевства Версаль. Но Химе знала, что они с сестрой всё равно всегда будут вместе, а потому объявила по всему королевству трёхдневный праздник и разослала семь гонцов в окрестные земли, чтобы все друзья могли порадоваться с ней.       Тем весенним утром на балконе не было никого кроме Химе и Минфы, но даже спустя много лет ни у кого не оставалось сомнений, что Нозоми — законная наследница. Ведь каждый знает: к тем, кто не может иметь детей, но прожил полжизни душа в душу, в любви и согласии, обязательно прилетает аист. В любой, даже самой маленькой деревушке, раз в сто лет найдётся хоть один такой человек, который задорно улыбнётся и скажет: «Как-то раз мне довелось полетать!» Такие люди, как правило, отличаются отменным здоровьем, а ещё у них нет пупка.       — Ну…       Мысль о том, чтобы жениться на Нозоми почему-то никогда не приходила Арю в голову. Из-за учёбы в академии он видел её довольно редко, и потому ему казалось, что каждый раз к ним приезжает какая-то новая Нозоми. В прошлый раз она была ещё совсем маленькой, потом — уже больше похожей на девочку, а в последний визит Арю и вовсе поймал себя на том, что ему интересно разговаривать с ней. Однако разница в возрасте у них была довольно большой, так что с Арю Нозоми решалась разговаривать только в присутствии Питти.       — Нозоми… Она же совсем ещё крошка.       — Подумаешь! — махнула рукой Питти. — Годика через три будет то что надо. Или… — Она повернула голову и с хитрым прищуром уставилась на брата. — Или ты просто боишься тёти Химе?       — Честно говоря, меня гораздо больше пугает бабушка Мана, — усмехнулся Арю. — Но знаешь, тётя Химе, мне кажется, она считает меня безответственным…       — Да уж, — как будто со знанием дела согласилась Питти. — Вот будь я на твоём месте, она бы не побоялась доверить мне Нозоми.       На мгновение Арю показалось, что вокруг них исчезли все звуки. Уши как ватой заложило, настолько он был удивлён. Это был определённо день открытий. Ещё до конца не понимая, что произошло, Арю повернул голову и наткнулся на точно такой же, до крайности поражённый взгляд в ответ.       Поймав своё отражение в одном из настенных зеркал, Арю чуть поджал губы и поспешил дальше, уводя за собой сестру. Пока он был в академии, пошивом его бального наряда руководил дедушка Гакт, — в результате костюм вышел помпезным и слегка старомодным. Впрочем, своим платьем в тон Питти была ужасно довольна, и Арю искренне надеялся, что вдвоём они смотрятся не так уж и плохо. Станцевав положенные три первых танца, они ушли ближе к стене огромной залы и стали пробираться мимо многочисленных гостей, стараясь привлекать как можно меньше внимания.       — А ты уверена, что ей уже можно бывать на балах? — тихо спросил Арю, не прекращая крутить головой по сторонам.       — Конечно можно! Ты вообще когда её последний раз видел? — рассмеялась в ответ Питти. — К тому же это день рождения её матушки!       Не успела она договорить, как Арю резко развернулся и быстро зашагал к банкетному столу. На ослепительно белой скатерти мерцали ряды бокалов с игристым вином, благоухали вазы со спелыми фруктами и возвышались целые пирамиды всевозможных пирожных. С самого начала вечера Питти с интересом посматривала в сторону этого великолепия, но теперь, едва поспевая в своих скользких туфельках за братом, она нахмурилась и зашипела:       — Сейчас не время, Арю! Ну куда ты?!       Только обогнув стол, Арю остановился и вытер кружевным платком пот со лба. На самом деле никакого пота там не было, просто Арю очень уж нравилась эта нежная, воздушная вещица.       — Там, прямо по курсу, была Селия.       — О, нет! — вздохнула Питти, впрочем, лишь для вида. Её вниманием уже всецело завладели пирожные и пончики, которые своей яркостью, румяностью и умопомрачительным запахом, казалось, спорили, кто из них вкуснее и больше достоин быть съеденным. Ах, эти влажно блестящие изгибы крема, эта едва заметная пыль от зефирок и радужная присыпка! Питти уже протянула руку к самому миленькому кексику, когда заметила, как невысокий человек отщипывает ягоды тёмного винограда с другого края стола.       — Что с тобой, живот прихватило? — забеспокоился Арю, глядя на то, как сестра сидит на корточках, пытаясь слиться с длинной скатертью.       — Там повелитель Хайд, — осторожно выглянув из своего убежища, громким шёпотом ответила Питти. Убедившись, что её не заметили, она всё же стащила с серебряного подноса нежно-фиолетовое пирожное со взбитыми сливками и вновь присела. На всякий случай.       — Но он же женат! — таким же театральным шёпотом воскликнул Арю. Рассматривая упомянутого Хайда, он был вынужден признать, что, несмотря на свой невпечатляющий рост, на лицо тот был весьма недурен, да к тому же одет необычно и со вкусом.       — И что? У них же разрешены гаремы!       Об этой интересной детали Арю как-то совсем позабыл. Ему вдруг захотелось присесть рядом с сестрой от греха подальше, но в этот самый миг Хайд заприметил кого-то среди гостей и поспешно удалился. Потеряв к нему интерес, Арю повернул голову и увидел бордовый всполох, а следом слуха коснулся знакомый и любимый с детства смех.       Как хозяйка вечера, Химе была в самом центре внимания. Принимая поздравления и приветствуя гостей, она должна была постоянно быть на виду и сразу везде, как само воплощение радушия Версальского королевства. Подхватив сестру под локоть, Арю понёсся вперёд немного быстрее, чем того требовали правила приличия и, кажется, даже наступил кому-то на ногу. Но результат стоил того: запыхавшиеся, но довольные, они с Питти нагнали именинницу как раз вовремя. Подняв над головой расшитый золотом кружевной веер, Химе объявила белый танец, тем самым давая себе несколько минут передышки.       — Тётя Химе! Вы не видели Нозоми?       Глядя на то, как весело улыбаются глаза тёти, Арю перевёл взгляд на Питти, которая как раз доедала пирожное. Не в состоянии сказать что-либо членораздельное, та просто активно закивала. По-прежнему улыбающаяся Химе уже хотела что-то сказать, когда сзади послышалось:       — Я здесь.       Арю и Питти в изумлении синхронно обернулись на голос и так и замерли на месте. Нозоми стояла прямо позади них, смущённо закусив нижнюю губу. В своих очаровательных лодочках, пока ещё без каблуков, она едва заметно перекатывалась с носка на пятку, а руки держала за спиной, как будто сжимала там платок или перебирала пальцами.       — Ты следила за нами? — удивлённо моргнул Арю. Вопрос прозвучал сильно с запозданием, ведь на Нозоми было такое прелестное лиловое платье! Чуть ниже колена, отделанное тонким переливающимся кружевом, оно походило на цветок дикого колокольчика в утренней росе!       Должно быть, взгляд Арю был излишне красноречив: Нозоми опустила длинные ресницы, пряча ещё совершенно по-детски живой взгляд, и заметно покраснела. Удивительно, но даже румянец на её круглых щёчках был в тон платью и розоватым кончикам волос!       — Мне было любопытно, от кого вы так убегаете и прячетесь, — она снова закусила губу и спешно добавила: — Простите.       Мельком взглянув на сестру, Арю заметил, что цветом лица та не слишком отличается от Нозоми. Агатовые глаза Питти влажно блестели от умиления, а на губах играла совершенно дурацкая улыбка.       Улучив момент, Нозоми ужиком скользнула между братом и сестрой, после чего словно маленький зверек, спряталась за пышную юбку матери.       — Она лукавит. — Химе погладила дочь по волосам и вновь широко улыбнулась, продолжив, впрочем, вполне серьёзно: — Как настоящая хозяйка, она просто не могла допустить, чтобы кто-то из гостей чувствовал себя неуютно. Вот и решила разузнать, в чём дело и не нужна ли вам помощь.       Нозоми, которая всё это время цеплялась красивыми пальчиками за корсет матери, выглянула и настороженно взглянула на Арю: не злится ли. Внешне она была удивительно похожа на Химе, но темпераментом, по-видимому, пошла в Минфу. Впрочем, судить об этом было рано, ведь Нозоми была совсем ещё ребёнком.       — …А оказалось, что вы искали её саму.       — Да, — пока Арю разглядывал Нозоми, а Нозоми — Арю, Питти успела собраться с мыслями и теперь была просто таки воплощением решительности. — Мы с Арю как раз убегали от повелителя Хайда и принцессы Эмиру, вы же понимаете.       — Конечно, конечно, — тихо засмеялась Химе, прикрывая губы веером. — Когда-то я и сама бегала так же. От вашего папеньки.       Она задорно подмигнула и тут же, немного нахмурившись, строго добавила:       — Правда у меня была серьёзная причина. Ну, а вы, почему вы бегаете от таких прекрасных людей? Вот ты, Арю, — Химе сложила веер и ткнула Арю им в бок, настолько внезапно, что тот даже не успел увернуться, и лишь тихо ойкнул. — Эмиру такая замечательная девушка! Ещё год-другой, и она выйдет за какого-нибудь эрцгерцога или правителя дальних земель. С твоей стороны очень безответственно упускать шанс осчастливить свой народ такой королевой!       — Это и правда очень безответственно, — подхватила Питти, энергично закивав. Такой подножки Арю никак не ожидал. В первый момент он буквально опешил, а затем, начав подозревать что-то неладное, поспешил сказать своё слово:       — Именно поэтому мы и искали Нозоми!       — Нозоми? — удивлённо захлопала ресницами Химе. Видимо, расписывая радужные перспективы женитьбы на Эмиру, она успела совершенно позабыть о том, с чего начался их разговор.       — Да! Мы хотим просить руки вашей дочери! — гордо вздёрнув подбородок, сказала Питти. Одной рукой она взяла брата под локоть, а вторую упёрла в бок кулачком. Так она выглядела почти воинственно, и Нозоми, которая до этого с любопытством слушала разговор, вновь поспешила спрятаться за матушку.       — Вы? — после выразительной паузы осторожно уточнила Химе. От удивления её тёмные глаза стали совершенно круглыми, и теперь, в обрамлении густых ресниц, напоминали какие-то диковинные цветы.       — Да. Мы с Арю, — с готовностью повторила Питти, прижимаясь к брату ещё теснее. Это было не слишком удобно, но Арю всё равно было очень приятно. Ведь он уже было подумал, что корабль собирается уплыть без него… Как хорошо, что это оказалось всего лишь шуткой. Тем временем Питти воодушевлённо продолжала и, судя по выражению лица Химе, слова её были приятны не только Арю: — Потому что сам он безответственный, а я не хочу никуда от него уезжать. И просто не хочу никуда уезжать. И вообще, несмотря ни на что мой брат — самый лучший из всех принцев!       — Так-то оно так… — задумчиво кивнула Химе. Она прижала кулачок в кружевной перчатке к губам и некоторое время туманным взглядом смотрела куда-то в район балкона с оркестром. Белый танец подходил к концу, пора было отдавать новые распоряжения, но было ясно, что размышляет версальская принцесса вовсе не о них. Глядя на неё, Арю вдруг с удивлением понял, что действительно волнуется. Такое происходило с ним крайне редко, ведь о чём может беспокоиться наследный принц мирной и процветающей страны? И всё же, в тот момент он ясно ощущал, как сердце начинает стучать быстрее, чем такт мазурки, а кончики пальцев странно покалывает, будто от мороза. Накрыв ладонью руку сестры, он с изумлением отметил, что та и вовсе трясётся как осиновый лист, несмотря на прямой взгляд и смело вздёрнутый нос.       Наконец белый танец закончился, музыка смолкла, и Химе, вынырнув из своих размышлений, обернулась, обнимая одной рукой дочь:       — А ты что скажешь, Нозоми?       Лишённая убежища, та покраснела ещё больше, становясь точь-в-точь, как спелая малинка. Ещё раз взглянув по очереди на Арю и на Питти, она посмотрела на матушку и, теребя атласный бант на поясе, тихо-тихо сказала:       — Ну… Если сестрёнка Питти будет с нами…       Химе улыбнулась так нежно, что Арю на мгновение показалось, что ему скоро снова понадобится платок. Питти сжала его руку, переплетая пальцы, и неровно вздохнула рядом. В отличие от большинства принцесс привычки падать в обмороки она не имела, но всё равно временами бывала слишком чувствительна.       Химе поцеловала дочь в лоб, провела по блестящим волосам, перехваченным широкой лентой и, повернувшись к Арю с Питти, сказала:       — В любом случае, ещё три года. Но я так счастлива, услышать от вас это предложение! Это лучший подарок! Так что знайте, если Нозоми согласится, то так тому и быть!       С этими словами она распахнула объятья, и Питти с Арю, больше не сдерживая слёз счастья, благодарно упали в них. Химе тоже плакала, всё продолжая говорить, как она рада за Нозоми и вообще за всех. От её волос пахло шампанским и розами, и всё было так хорошо, что прекращать совсем не хотелось.       — …а как обрадуется бабушка Мана!       — Тётя Химе, вы нас задушите, — смеясь фыркнул Арю. Впрочем, обниматься с тётей ему нравилось: тепло и уютно, да к тому же его рука так удобно лежала на талии сестры…       — Простите, но я так вас люблю! — всхлипнула в ответ Химе. В тот же момент Арю почувствовал, как сестра немного отодвинулась вбок, а следом в центре их маленького кружка оказалась Нозоми. Она никак не могла выбрать, кого ей обнять первым, и, немного покрутившись, обхватила за пояс Питти и Химе. На её извиняющийся взгляд, Арю подмигнул ей: мол, не в обиде, рук то всего две. И неизвестно, сколько бы ещё всё это продолжалось, если бы не глубокий голос рядом, весело спросивший:       — Что за жаркие семейные объятья посреди торжества?       — Почему без нас? — вторя супруге, подхватил Юджи.       Повернувшись к родителям, Арю по привычке одёрнул мундир, вытер нос и встал по стойке смирно. Краем глаза он заметил, что Питти сделала примерно то же самое, хотя Юджи и Кайя всего лишь с мягкими улыбками наблюдали за ними, расслабленно держась за руки, словно вчерашние молодожёны.        «Наверное, не стоит так уж нервничать», — подумалось Арю. Вокруг гудел и сверкал праздник, все были друг другу рады и слегка навеселе… К тому же, ничего плохого они с Питти не делали. Решив так, Арю немного расслабил плечи, но прежде, чем он успел что-нибудь ответить, сзади послышалось строгое:       — Так. А родители знают?       Вертясь перед огромным зеркалом в тяжёлой золочёной раме, Арю всё никак не мог решить: застегнуть ему верхнюю пуговицу кителя или нет. С одной стороны, он собирался не на парад и не на службу, с другой — всё должно было быть идеально. Вздохнув, он в очередной раз бросил взгляд на часы с ходиками. Времени оставалось совсем немного, но как назло все куда-то подевались. Арю вновь взглянул в зеркало и вздохнул: волноваться наедине со своим отражением было неуютно.       — Нозоми сегодня такая красивая! Просто чудо!       Не подпрыгнуть на месте от неожиданности Арю помогла только привычка к стрельбе из мушкета. Глядя на голову сестры, выглядывающую из тяжёлых портьер, он запоздало вспомнил, что за ними находилась дверь во внутренний сад Версальского дворца.       — Перестань, — неожиданно жалостливо попросил Арю, вновь принимаясь поправлять запонки и аксельбанты. — Мне ведь тоже интересно!       Не переставая хитро улыбаться, Питти зашла в комнату и встала позади брата, положив голову ему на плечо. Загнутые пёрышки на её миниатюрной шляпке заманчиво всколыхнулись, щекоча Арю щёку, нервы и, чего уж греха таить — чувство прекрасного.       — Я вообще не понимаю, почему тебе можно, а мне нельзя, — недовольно закончил тот, косясь на собственные эполеты. Там в числе прочего, золотой канители, самоцветов и огранённого бисера, тоже были перья, но куда более жёсткие и не такие интересные.       — Потому что не к добру жениху невесту до свадьбы видеть, — нравоучительно продекламировала Питти, удивительно похоже изображая голос бабушки Маны. — А про сестру жениха ничего такого не написано!       Её отражение показало Арю язык и снова задорно рассмеялось.       — Но ты ведь тоже вроде как… — начал было тот, но, не обнаружив в себе терпения закончить прилично и вежливо, сердито воскликнул: — Да и где это вообще написано?!       Кажется, у Питти был заготовлен забавный ответ и на это, но в тот самый миг тяжёлые портьеры снова всколыхнулись и расступились, пропуская голову придворного часовщика. Несмотря на нечеловеческую точность в работе, по жизни Куга постоянно всё путал, а потому, прежде чем что-либо сообщить, он оглядел просторную комнату на предмет нахождения в ней каких-нибудь других Арю и Питти. Но кроме нежно-персиковой райской птицы, сидящей на люстре, там больше никого не было.       — Меня просили передать, что время настало, — сказал Куга и глубоко поклонился. Из-за того, что туловища его не было видно, это выглядело так, будто его голова оторвалась и вот-вот ударится об пол. Выпрямившись, часовщик растеряно посмотрел на Питти и поспешил уточнить:       — То есть, всё готово. В общем, вас ждут, — закончил он, в конец запутавшись.       Солнце ещё не успело взобраться в зенит, но его лучи уже нежно ласкали внутренний сад дворца, переливались в струях фонтана, танцевали на лепесткх цветов, буйно цветущих в это время года везде: от склонов северных гор и крестьянских палисадников до королевских оранжерей. После утреннего дождя птицы пели особенно радостно, и до того красивы были мелодии их песен, что принцесса Химе велела не играть музыкантам вплоть до самой темноты. Им нашлось дело в городе: совсем недавно отпраздновав шестнадцатый день рождения своей принцессы, королевство было взбудоражено вновь, теперь уже в преддверии свадьбы. Такое случается не каждый год, а потому с самого утра столица гудела, приветствуя многочисленных гостей из Ларейн, напевая гимны, выкрикивая поздравления и просто танцуя и радуясь такому чудесному событию.       Оказавшись в саду, Арю с удивлением отметил, что в отличие от дворца приготовлений здесь почти не было: лишь по стенам висели широкие ленты из жемчужного шифона, резную беседку рядом с фонтаном украсили белоснежные цветки лилий, а на каждом кролике, что веками жили здесь, красовалась миниатюрная свадебная бутоньерка.       В беседке их уже ждала Чача. Её волшебная палочка роняла частички сверкающей пыли, а подол платья, напоминающего расцветкой ирбиса, придерживала пара белых мышек в потешных мундирах.       Гостей в саду собралось не так много: на саму церемонию пригласили только самых близких друзей и родственников, так что все они легко поместились на круглой поляне, усыпанной крошечными звёздчатыми цветами. Рассевшись на раскладных стульчиках, поставленных в несколько рядов, собравшиеся оживлённо переговаривались между собой, рассматривали гостей, сидящих неподалёку, и не переставали восхищаться красотой позднего утра в королевском саду.       Но все разговоры тот час же смолкли, стоило Арю и Питти ступить на шуршащую гравием дорожку, которая заканчивалась у крыльца беседки. Подобно стае мотыльков, пронеслись над лужайкой вздохи искреннего восхищения и приглушённые веерами восклицания. Арю почти чувствовал, как по нему скользят десятки взглядов, но это ощущение не было неприятным, наоборот: это было похоже на упругие объятья тёплого летнего ветра.       Стоило им подняться в беседку, как Чача вскинула руку, призывая к тишине, и начала речь, долженствующую обручителю. Пока она говорила, Арю с интересом и светлой радостью вглядывался в лица собравшихся.       Чуть позади он увидел непередаваемо волнующегося Кугу, его пожилого отца и Юуки — крёстного Нозоми. Говорили, что у него тоже розовые волосы, но чтобы обмануть судьбу, вот уже много лет он красил их в чёрный. Здесь же были и герцог Масаши с супругой и детьми. Красавица Жасмин впервые за много лет покинула пределы родной страны, чтобы поздравить ближайшую подругу с женитьбой сына, хоть и мечтала когда-то выдать за него свою дочь. Генерал Меку сидел позади королевской четы Ларейн, закинув ногу на ногу, и внимательно наблюдал за происходящим с отстранённо-холодным выражением лица. Но это было не так страшно, ведь на нём красовался белоснежный китель новой парадной формы, почти такой же, как у Арю. Вот только звёзд на груди было не в пример больше. Рядом с ним широко улыбался Кулоэ — приятель Арю из академии, и даже Мана, которая в последние годы передвигалась исключительно на кресле-каталке, выглядела как никогда счастливой. Даже счастливее, чем с Гактом.       Быть может, потому, что его рядом как раз и не было.       Арю уже начал беспокоиться, не случилось ли чего с дедом, ведь тот был ещё не дряхл, но уже изрядно стар, а в таком возрасте бывает всякое…       Но тут Чача закончила торжественное вступление, и под радостную игру неизвестно как пробравшихся сюда музыкантов, на другом конце дорожки появилась Нозоми. Сияя уже вставной, но всё такой же ослепительной улыбкой, её вёл под руку Гакт, а тончайшую фату несли зачарованные феей колибри.       Нозоми и правда была прекрасна. Несмотря на то, что Арю видел её не далее как неделю назад, в тот момент ему казалось, что он видит её впервые. Нозоми скромно улыбалась, но не опускала глаз, смотрела то на Питти, то на Арю. От неё как будто исходило едва заметное мягкое сияние и, глядя на всё это, Арю вдруг почувствовал, что больше совсем не волнуется. Он посмотрел на сестру и, поймав её взгляд, увидел там отражение такой же нежной улыбки.       Четыре изогнутых кольца, усыпанных турмалинами, завораживающе мерцали даже под тенистым пологом беседки. Ненадолго задумавшись, чтобы не перепутать, Нозоми взяла сначала одно, чтобы надеть его Питти, а затем другое, побольше — для Арю. Потом Питти и Арю взяли оставшиеся кольца и одновременно надели их на обе руки Нозоми, прикоснувшись поцелуем сквозь ажурное кружево перчаток.       В тот же миг Чача взмахнула палочкой, и беседку с молодожёнами окутало сверкающее сияние, в небе пересеклись две радуги, а все кролики встали на задние лапки и затрепетали ушами. Устроив таким образом, фея превратилась в белую ворону и понеслась прочь, за стены дворца, чтобы разнести благую весть. Все гости кроме Маны встали со своих мест и громко аплодировали, а вместе с ними на крыше дворца захлопал крыльями огромный аист, который тоже следил за церемонией.       Так объединились два королевства: Версаль и Ларейн. С тех пор беды и скорбь обходили эти края стороной, а все люди жили в любви и согласии. И, несмотря на то, что каждое «долго и счастливо» когда-нибудь заканчивается, это вовсе не значит, что после становится хуже. Просто однажды из уже знакомой истории вырастает новая, и её герои начинают строить своё, иное и в то же время такое похожее «долго и счастливо».       Но это уже совсем другая сказка.