Казешини и день забот

      «Уааааааа!!! Уааааа!!! Уааааа!!!»       Никого не трогавший, а мирно дремавший на дереве Казешини аж подпрыгнул спросонья и… с перепугу шлепнулся с ветки вниз на твердую, потому как скошенную под чистую, землю.       — А-та-та-та-та! — потер спину дух занпакто капитана Хисаги и на шатающихся ногах попробовал подняться.       Порядком проморгавшись сонными глазами, Казешини воровато огляделся по сторонам. Ничего не обнаружив из того, что могло его та-а-ак разбудить, он озадаченно потер макушку, затем прочистил мизинцем ухо, прихлопнул второе, чтобы избавиться для верности от слуховых галлюцинаций, а после покосился на остроконечный черный месяц на красном небе этого мира.       «Ну да, все так и есть», — успокоил себя занпакто: до времени жатвы в полнолуние еще уйма времени, а значит — ему просто послышались, померещились, приснились эти крики.       — Ат, один хрен! — сплюнул злюка-эльф на сторону и смерил взглядом высоту до ветки, на которой любил поспать. Он подтянул съехавшие бинты на теле, скинул остроносые туфли, мельком проверил серпы, прислоненные к стволу, и только собрался сделать разбег, ка-ак…       — Уааааааа!!! Уааааа!!!       У Казешини аж глаз дернулся. Нет, не так. У него в нервном тике истерично задергались оба голубых глаза, кожа под ними истово запульсировала, как рябь на потревоженном водоеме, внутри все заклокотало, как в жерле вот-вот готового взорваться вулкане, а из ушей и вовсе повалил пар.       — Уааааааа!!! Ууу!!!       — Не-не-не-не-не! Только не это! Не снова! — Черный эльф трижды сошел краской прежде, чем броситься бежать. Куда? Да хоть на край света!!! Куда ж еще убегать от самого страшного для него кошмара?       «Он что, вернулся?» — Его наказание? Тот сопляк, что прилепился к нему в Руконгае?       — Ааааа!!! Уууу!!! Уааааа!!!       — Всё-всё-всё! Я тебя не слышу! Я тебя не слы-шу! — Бедный Казешини уже раз десять обежал дремучий лес, в котором обосновался в душе Шухея, закрывая уши и бормоча под нос, что это ему только слышится, всё только слышится.       В самом деле, откуда этот ребенок мог появиться здесь, в только-его-царстве? Да и Шухей, вряд ли бы искал того маленького засранца. С какого вообще? И потом, это могло быть что и кто угодно! В долбанном Сейрейтее вечно какой-то геморрой случался! Кошмарное место, как по мнению занпакто. И синигами эти, брр, мерзкие и жалкие слабаки! А особенно Шухей этот…       Словом, пока Казешини совершал пробежку для эмоциональной разрядки, мозг его понемногу проветривался, а прежний, скверный, характер возвращался.       — Да что за херня?! — выразился он коротко и по существу, останавливаясь у любимого дерева — раскоряченного черного вяза с массивными ветками, на котором только Шухея и вешать, когда тот не справлялся в очередной раз с новой техникой банкая.       Детский плач снова ударил по ушам, и Казешини сердито сплюнул на сторону. Скрипя зубами и ворча бесконечные проклятия — уже вовсе не под нос, а во всеуслышание, занпакто принялся нервно надевать башмаки и пригребать растрепавшуюся от спанья гриву.       — Ну, щас я кое-кому устр-р-рою! — гневно прорычал он, подхватил родное оружие и, закинув его по-свойски на плечи, стал мысленно вести обратный отсчет. Раз, два, три… Если еще хоть раз кто-то даже пикнет по ту сторону, то он…       — Уаааааааааааа!!!       — А ну ни с места!!! Нахрен всех на лапшу с капустой порублю!!!       Эффектное, а главное — внезапное появление материализовавшегося занпакто капитана Хисаги, лихо размахивавшего за цепь обоими огромными серпами повергло окружающих в шок, а Казешини — невероятно порадовало. С довольным оскалом он осмотрел комнату со влипшими в стены слабовольными синигами. «Ничтожества», — хмыкнул он и полоснул всех присутствующих трусов ледяным взором, полным своего нескрываемого к ним пренебрежения.       — Я не понял? — прозвучало более чем сердито у него за спиной.       Обернувшись вмиг, Казешини напоролся на темно-серые глаза, которые своей силой и строгостью сами его в баночку закатать были не прочь. Сдвинутые брови Шухея и тяжелые тени на явно не выспавшемся лице подсказывали занпакто, что он выбрал не самый лучший день для подлянок и насмешек.       Дух меча и его хозяин засверлили друг друга неприветливыми взглядами, однако негласной дуэли настал конец, когда меж ними раздалось снова это пронзительное и до ужаса противное, так и режущее эльфа по уху:       — Уааааааа!!! Аааа!!!       Казешини юркнул под первый попавшийся стол, даже серпы побросав на полдороги.       Шухей цокнул и устало проследил, как в дверь сразу же сиганула половина перепуганных сотрудников редакции «Вестника Сейрейтея». Макушка эльфа, сеявшего ужас в душах синигами одним только видом, намеренно провоцировала Шухея на дальнейшее закипание гнева: мало того, что капитану проблем в сегодняшнее утро и так хватало, так еще и этот дьявол вылез поиздеваться над ним и расстроить всю работу.       — Это кто еще над кем издевается? — огрызнулся занпакто, подслушав мысли хозяина. Вытянув из-под стола только голову, он с брезгливостью покосился на розовый комок в руках Хисаги — чертов маленький сопляк орал как стадо меносов из Уэко Мундо.       — Ааааааааааааа!!! Хнык-хнык. Уууууууууууу!!!       — Да выруби ты его! — психонул Казешини, подскочив на месте, и подлетел к причине его нынешней бессонницы. Ребенок запнулся, но дух не преминул уничижительно ткнуть в него пальцем: — Что это за хрень и откуда она у тебя взялась?!       Шухей отбил руку занпакто и одарил самым суровым, истинно-лютым взглядом:       — Во-первых, это он, а во-вторых, еще раз назовешь моего ребенка похабным словом, я тебе живо материализатор оторву!       — Ох-ох-ох, какие мы грозные бываем, — не особо среагировал на угрозу Казешини и вопросительно выгнул бровь. — Выходит, тебе необходима хорошая мотивация, святоша ты наш? — Эльф недовольно скрестил руки на груди. Придирчиво осмотрев младенца еще раз, фыркнул: — Чё, твой, что ли?       — Естественно! — с возмущением отрезал капитан и чмокнул наследника в макушку. Тот поерзал у него в руках, и синигами неуверенно притянул малыша к себе, явно не зная, что с ним делать.       — Пф, что ты его держишь как бомбу замедленного действия?! — Казешини закатил глаза и вырвал затихшее чудо из рук неумехи-папаши. Прижав к плечу, Казешини перехватил мальца ладонью поперек спины и чуть поподкидывал, забавляя. — И где ж это ты шлялся, позволь спросить, что тебя так угораздило? — О разговоре с отцом ребенка он тоже не позабыл. — Похоже, после банкая мне нужно было провести с тобой еще одну лекцию — о…       — Ты спятил совсем? — перебил его Шухей и с упреком прошипел: — Мы с Рангику уже пятый год как женаты! Ты мог бы и почаще интересоваться судьбой своего синигами!       — Да-а? И на кой мне это сдалось? Я — твой меч, а не поверенный. И вообще… — Голубые глаза нехорошо сверкнули, и Казешини вдруг шлепнул себя по лбу. — Сто-оп, так это из-за твоей семейки я прозябаю без дела? Я так и знал, что та рыжая бестия сделает из тебя подкаблучника!       — Что?       — А то!!!       — Ра… Рангику-сан… не… ме…       — Ме-бе-ме-не-е, — передразнил его Казешини, — во, ты уже и говорить разучился! Как был мямлей, так им и остался. И как тебе удалось меня на банкай раскрутить — понятия не имею!       — Капитан Хисаги! — в редакцию вдруг вбежал один из подчиненных. — Вас срочно вызывает к себе главнокомандующий!       — Скажи Кьёраку, что капитан Хисаги нынче не может, — поерничал занпакто, выглянув из-за плеча хозяина и скорчив деланно-досадную мину. — Передай, что капитан Хисаги нынче превратился в лейтенанта Мацумото и нянчится с мелким сопляком. Так что служба ему побоку.       — Капитан Хисаги! — на пороге появился еще один синигами. — В Мужской Ассоциации ЧП!!! Вы немедленно должны туда поспешить!       — Нет! — возразил еще один влетевший в редакцию офицер. — Капитан Хисаги, в типографии станок сломался! Весь тираж испорчен! Вы нам нужны там!       — О-хо! — присвистнул Казешини. — Да ты, я гляжу, как всегда, нарасхват. — Он отцепил от себя малыша и протянул Шухею. — Что ж, тогда и мне пора возвращаться.       — Нет! Постой! — остановил его Шухей, быстро отметив, что орущий сын просто каким-то волшебным образом успокоился на руках пугающего всех, только не детей, духа. — Казешини, побудь с ним немного. Видишь ли, Рангику вызвали на задание работать под прикрытием, а на меня тоже куча дел навалилась. Ты же уже обращался с ребенком, помнишь?       У занпакто отвалилась челюсть и разом вылезли на лоб глаза. От сверхвозмущения он даже не находил слов, чтобы ответить. Руки сами собой стали отчаянно искать серпы, чтобы исполосовать обнаглевшего хозяина, но в похватавшие воздух ладони ему снова всучили комок мягкого, агукавшего и пахнувшего чем-то не самым приятным «счастья».       Пока Казешини отходил, замученный Шухей быстренько, на носочках, пробрался к выходу. В дверях он запнулся, обернулся через плечо на эльфа и добавил с легким ужасом:       — Да, забыл сказать… Тут где-то еще вторая, девочка. Слушай, ох, они вообще повсюду, по-всю-ду…       — ШТА?! — у Казешини случился разрыв мозга.       Однако когда он пришел в себя, то в редакции уже не осталось никого — ни Шухея, ни остальных синигами, только он да пара малышей: первый, у него на руках, отчаянно дергал его за острое ухо, вторая же, подползшая незаметно, стала елозить по башмакам эльфа невесть откуда взявшимися у нее в руках чернилами.       — Шуууууухей!!! — проорал занпакто так, что весь Сейрейтей содрогнулся, но в ответ ему отозвались эхом лишь пара заинтригованных, но ничего хорошего лично ему не предвещавших:       — Агу-агу, агу-гу-гу-гу…