Путь домой

Редкие капли дождя попадали за шиворот, оставляя на разгоряченной коже мокрые холодные следы-метки. Джон запрокинул голову, подставляя им – колючим, тяжелым, сильным – лицо. Нужно успокоиться. Дышать глубже свежим отрезвляющим воздухом, прислушаться к плеску воды внизу и постараться не думать. Вообще ни о чем. Сосредоточиться на своих настоящих ощущениях и постараться заглушить боль. Мимо сновали люди, проезжали машины, и никому не было до него дела. Ноги несли все дальше, вперед по набережной – механические движения приносили облегчение, будто можно было вот так запросто уйти от своих чувств. Испуг, стыд, злость, смущение, досада, обида... что еще? Вряд ли можно четко обозначить словами отвратительную субстанцию, ворочающуюся в груди. Вдох-выдох, вдох-выдох, ветер шевелит, взъерошивает волосы, дождь усиливается, становится холоднее, ноги уже гудят от быстрой ходьбы... А руки все еще чувствуют тепло чужого тела, и запах, он так и остался на одежде – ни ветру, ни дождю не удалось избавить от него, убрать даже частицу Шерлока из жизни Джона. Те прикосновения, объятия не были неприятны, они совсем не напоминали побои трехнедельной давности. Может, показалось в отчаянной тоске по чему-то большему, но в них были нежность и забота, а еще искреннее желание стать ближе. Неужели только показалось? Громкий гудок вывел Джона из задумчивости. Справа от него стояла машина, вне всяких сомнений принадлежащая Майкрофту. Что ж, вполне ожидаемо, он не мог отпустить без сопровождения, особенно после того, как собственноручно прогнал из дома. Мог бы просто попросить, а не играть на и без того натянутых нервах. Открытую дверь блестящего черного автомобиля поддерживала старая знакомая Джона. Антея, как она представилась однажды. – У меня указания доставить вас на Бейкер-Стрит, – сказала она. На этот раз в ее руках не было телефона, да и взгляд казался более… осмысленным. – А если я не хочу туда возвращаться? – В этом случае я должна сопровождать вас, куда бы вы ни направились. – Шпионите за мной? – Также мне разрешили ответить на некоторые интересующие вас вопросы. Последний аргумент прозвучал весомо. Нет ничего плохого в доставке к дверям собственного жилища. Если поначалу Джон подумывал направиться в бар, в стрип-клуб или еще в какое абсурдное место, то сейчас хотел одного – оказаться дома. Спонтанное желание совершить безумство, наверное, смыл дождь, принеся взамен понимание. Только забравшись в теплый салон автомобиля, он почувствовал, насколько продрог. Не хватало еще простыть к прочим своим неполадкам в организме. Антея неторопливо села рядом и одобряюще улыбнулась. У Джона вопросов было множество, но по-настоящему знать он хотел лишь одно. – Эти камеры... когда их установили? – Пока вы были в больнице. Пока вы были в больнице... Не раньше. Джон облегчено выдохнул и прикрыл глаза. Их не было три недели назад, все в порядке. Конечно, иначе люди Майкрофта, вдоволь насмотревшись насилия, предприняли бы что-нибудь, да хотя бы скорую вызвали. – Хорошо, хорошо, – пробормотал Джон. – А Шерлок действительно нашел все? – Да, и сделал это довольно быстро. Джон усмехнулся. Шерлок не терпел контроля, особенно от старшего брата. Конечно, он тут же догадался о камерах, о которых Джон даже не подумал. А уж найти их труда для него никогда не составляло – слишком много очевидных мест их размещения в квартире. Поэтому Майкрофту и приходится довольствоваться личными визитами в самое неподходящее время… – Антея? А… я же могу вас так называть? Хорошо. Вы не могли бы попросить босса не оставлять Шерлока одного до моего приезда? Антея удивленно моргнула и согласно кивнула, доставая телефон. Джон и сам плохо понимал мотивы своей просьбы, просто не хотел, чтобы Шерлок сейчас сидел один в пустой квартире. Ему тоже досталось. Может, его спасал характер, умение абстрагироваться и известная бесчувственность, может – что-то еще... Джон не представлял себе, что сам бы чувствовал на его месте. Как бы справлялся, обнаружив однажды, что пришел домой, избил до полусмерти лучшего друга и напоследок изнасиловал его. Конечно, на Шерлока можно злиться, можно его ненавидеть и избегать контактов, но и ему приходится несладко, надо признать. Шерлок тоже жертва, и Джон готов был поспорить на свою дружбу с ним, что и он травмирован психологически. Просто никогда не признает этого, будет прятать и пытаться убедить себя, что все в порядке. Вот только с таким не справляются в одиночку. И его поведение – эта чрезмерная открытость, даже чувственность, проявление заботы и эмоций – гораздо лучше всяких анализов и тестов говорит о тяжести его травмы. Ну а то, что Шерлок не отгородился от Джона, что все еще пытается как-то наладить отношения, говорит о… говорит о том, что не стоит больше оставлять его в одиночестве. Джон откинулся на спинку сидения, прикрыл глаза и не смог сдержать вздоха облегчения. – Прогулка пошла вам на пользу? – спросила Антея. – Да, - улыбнулся Джон. – Определенно, можете передать это Майкрофту. – Договорились. – А вы… не знаете, зачем он сегодня приехал? Не замечал за ним раньше такого стремления общаться с Шерлоком. – Он волнуется. Гораздо больше, чем показывает. И все еще чувствует ответственность за младшего брата. До вашего появления, Джон, мистер Холмс натерпелся от выходок Шерлока, который едва ли не еженедельно попадал в переделки. – Могу представить, – улыбнулся Джон, вспомнив свое первое дело и сумасшедшего таксиста. Шерлоково «все было под контролем» явно тогда не стоило ничего. – Вижу, что вам действительно дали добро даже на личную информацию. – На этот счет были особые указания, – улыбнулась Антея. Джон подумал, что не так часто ей удается просто свободно поговорить с кем-то. А ему самому не доставало общения с обычными людьми. Майкрофт и Шерлок по-прежнему сидели в гостиной. И молчали. Джон остановился на пороге, оценил ситуацию и решил не мешать. Хотя бы не ругаются, уже хорошо. Выдержали в одной комнате наедине несколько часов – великое достижение! Они синхронно обернулись в сторону Джона. Один – высокомерно и покровительственно, тщательно пряча благодарность, другой – с явным облегчением и попыткой скрыть радость. Джон кивнул им, снял куртку и отправился на кухню. После прогулки под дождем напряжение постепенно отпускало, зато зверски захотелось есть. Миссис Хадсон позаботилась о продуктах в холодильнике, с этим проблем не возникло, осталось только быстро что-нибудь сообразить. Хлопнула дверь внизу – Майкрофт ушел, не прощаясь. Джон, поколебавшись мгновение, взялся готовить на две порции. – О чем вы говорили? – спросил он. – Да так. О музыке, – ответил Шерлок. Он стоял на пороге кухни, прислонившись к косяку, и наблюдал. Его любимое занятие. Джон хмыкнул и попытался спрятать улыбку. Конечно же, это у него не получилось. – У тебя одежда мокрая, – заметил Шерлок. – Переоденься, болеть скверно. – Почти высохла, ничего страшного. – Я рад, что ты вернулся, – просто сказал Шерлок. – Ты мне нужен. Ну вот, снова нашел себе загадку, снова рвется в бой и пытается втянуть в это его. Джон помотал головой, показывая, что еще не готов ехать на место преступления и осматривать очередной труп. Со вчерашнего вечера в этом плане мало что изменилось. – Прости, но нет, нет. – Но… – Шерлок будто растерялся и даже отступил на шаг назад. Странно. – Почему? – Я не готов ничего расследовать и… Подожди, – Джон отложил нож и внимательно присмотрелся к Шерлоку. – Что ты имел в виду? – Только то, что сказал. Ты мне нужен, Джон, просто нужен. Сегодня и, наверное, всегда. Джон нервно сглотнул, сжал руку в кулак и почувствовал, как по пальцам потекло что-то вязкое и закапало на пол… Шерлок не без удовольствия наблюдал за реакцией Джона. Чуть вытянувшееся лицо, вытаращенные глаза и понимание, удивление, сомнение, надежда. Эмоции, скорее, положительные. Шерлок ждал молча. Джон досадливо встряхнул рукой – слишком резко и сильно сжал пальцы, умудрившись раздавить сырое яйцо – и полез в холодильник за новым, явно намереваясь продолжить готовку. Затем спохватился, помыл руку, с сожалением отодвинул в сторону помидоры, сыр и зелень, глубоко вздохнул и повернулся Шерлоку. – И давно ты это понял? – Еще в больнице, – честно признал Шерлок. – После того, как ты меня прогнал из своей палаты. – Я... ценю это, – серьезно сказал Джон. – Твое признание. Ценит? Джон снова спрятался в своем коконе, пытаясь скрыть от Шерлока эмоции и чувства. Будто старался доказать, что вот он теперь такой настоящий – холодный, неуступчивый и бесчувственный. Да только свои истинные чувства он уже показал той самой первой реакцией, раздавленным яйцом, скорлупа от которого по-прежнему лежала на полу. Чтобы раздавить сырое яйцо, требуется приложить некоторую силу, простого нажатия мало – скорлупа так просто не поддается планомерному давлению. И этот жест – судорожное движение левой руки, почти привычка от прошедшего тремора, выдает крайнее волнение и всплеск чувств. Джону точно не было все равно, но он зачем-то старался это скрыть. – Я не хочу терять тебя, – снова предпринял попытку Шерлок. – Знаешь, мне нравится находиться рядом с тобой, наблюдать за тобой, разговаривать с тобой. Мне нравится знать, что ты рядом – дома или на расследовании, просто рядом. Неужели тебе этого не достаточно? – Нет, – казалось, его ничуть не тронули слова Шерлока. – Мне тоже нравится находиться рядом с тобой. Но ты сам сказал, мой бич – это адреналин, а ты и твои расследования – отличные поставщики этого вида наркотика. Мы нужны друг другу только как стимул для наших потребностей. Тебе нужно с кем-то говорить и делиться теориями, как с черепом, мне же – порция острых ощущений и опасности. Идеально подходим друг другу, правда же? – он горько усмехнулся и снова взялся за ужин. – Нет, – возразил Шерлок. – Ты не можешь так думать. – А я всего лишь пытаюсь представить ситуацию с твоей точки зрения. – Глупо. Ты изучил некоторые поверхностные аспекты моего метода, но не понял его сути. – И в чем же она? Шерлок улыбнулся. Просто так, чтобы подбодрить Джона и показать, что он не сердится, не обижается и способен воспринимать все объективно. Джон явно сомневался, был не уверен и пытался скрыть это. Зря. Обычно Шерлок даже гордился, что мог прочесть его, как открытую книгу. Ровно до того момента, пока Джон не проявлял какой-нибудь неуместный героизм, поддавшись эмоциям. Вот это сложно было просчитать или понять, и это делало Джона таким, каким его лю… ценил Шерлок. И сейчас хотелось доказать ему это все не словами, хотелось снова подойти, обнять, почувствовать запах волос и упрямое дыхание в шею. Хотелось зайти даже дальше, приподнять его голову за подбородок, заглянуть в глаза. Они будут чуть испуганные, с расширенными зрачками, и такими доверчивыми, как всегда, как раньше. А дальше приблизиться к его губам – красноречиво и избавляет от тысячи вопросов, а еще так ново и странно волнующе… Шерлок сглотнул и на мгновение прикрыл глаза. Нет. Он лишился права на эту попытку, когда, перешагнув через все чувства Джона, совершил предательство – изнасиловал его. И скорее всего Джон воспримет его действия, как продолжение кошмара. И будет не так уж неправ. – Суть в том, что не все поддается строгому анализу, – пытаясь говорить спокойно и не выдать недавних фантазий, ответил Шерлок. – Например? – Чувства, эмоции. – Обычно ты просчитываешь поступки людей на несколько шагов вперед. Ты всегда точно знаешь, что они чувствуют и как поступят. Это так примитивно, не правда ли? – Нет. Я говорю не об обычных человеческих реакциях, которые безусловны для каждого слоя населения. – Говори проще. – Я о твоих чувствах, и о моих, о наших эмоциях. – Что? – Джон снова отложил нож и удивленно взглянул на Шерлока. – С каких это пор они тебе непонятны? – С некоторых. С тех самых, как я повадился засыпать у тебя в комнате, а ты при этом не особо возражал. – Но… – С тех самых, – Шерлок, не удержавшись, подошел ближе, глядя Джону прямо в глаза, – как я не мог объяснить морщины у тебя на лбу усталостью или болевыми ощущениями. Как я не смог четко сказать, что ты испытываешь в данный момент, хотя знал, когда ты звонил своей сестре или что ел на завтрак. Это понятно и более чем очевидно. И это не ты стал другим, это во мне что-то изменилось, сломалось. Из-за тебя. Шерлок часто задышал, словно пробежал марафон по улицам Лондона. Странная реакция на простые слова, хоть и довольно сильно окрашенные эмоционально. Так не должно быть с ним, с кем угодно, но только не с его организмом. Так не случается, когда четко дозируешь эмоции, просто откидывая ненужные и опасные. Его защита оказалось далеко не так надежна, как казалась. Или же он сознательно ослабил ее? Джон улыбнулся и покачал головой. – Значит, во всем виноват я? – Очевидно. – Замечательно, просто отлично! Это прозвучало обидно. Совсем не та реакция, на которую рассчитывал Шерлок, затеяв весь этот разговор. Джон должен был оттаять и принять его откровение, должен был убедиться, что ему уже точно больше ничего не грозит, и что Шерлок дорожит им куда больше всего остального. Снова просчет. Очередной.