Путь домой

Джон все утро внимательно наблюдал за Шерлоком. Он помнил свой ультиматум, поставленный еще в больнице – никаких расследований в одиночку, никаких опасных вылазок. Другой вопрос – помнил ли его Шерлок и собирался ли соблюдать? Пока он неторопливо позавтракал, разобрал почту и уткнулся в свой ноутбук, речи о новом деле не заводил и вообще по большей части молчал. Чужой напряженный взгляд его совсем не беспокоил. Впрочем, это Джон понял еще раньше, когда, проснувшись, обнаружил рядом с собой копну растрепанных темных кудрей и десять минут просто наблюдал за тем, как Шерлок спит. Он уткнулся носом в руку Джона, и его мерное дыхание щекотало короткие волоски. Рука затекла, крепко сжатая в теплой ладони – Шерлок так и не выпустил ее из своих цепких пальцев, а Джон и не попытался забрать. Это о многом говорило, о чем следовало бы подумать и сделать кое-какие выводы. Это могло многое изменить, если бы Джон захотел, конечно. Но он боялся, да, скорее всего, просто прозаично боялся сделать шаг навстречу – всего один, но решающий. И Джон не мог себе однозначно ответить – был ли этот страх с ним всегда или появился две недели назад прямо посреди этой гостиной. – Ну, конечно! – громко воскликнул Шерлок и соскочил со стула. – Все дело в ежедневнике! Джон вздрогнул, вырванный из своих мыслей. Пугается теперь каждого шороха, нервы ни к черту. Шерлок заметался по гостиной, сложив ладони вместе и быстро перебирая пальцами, весь на адреналине. Вот-вот решит очередную загадку. Джон всегда любил наблюдать за ним в такие моменты – это нескончаемый поток энергии, что-то вроде интеллектуального оргазма – единственной приемлемой Шерлоком формы получения удовольствия. Невероятный человек… Шерлок внезапно замер на полушаге, резко развернулся и в два прыжка оказался рядом с креслом Джона. Он оперся руками о подлокотники и чуть подался вперед, глядя прямо в глаза. – Все дело в ежедневнике, – повторил он. – С самого начала мне не давала покоя одна деталь – почему у такого скрупулезного и педантичного человека не было ежедневника? Ни на одной фотографии, ни в ящиках стола, ни в уликах, ни в воспоминаниях. Он должен был быть. Скорее всего, коричневый, под кожу, исписанный наполовину ручкой с толстой пастой ровным округлым почерком, без лишних деталей и подробностей, без рисунков, но с редкими «бессознательными художествами» – люди часто что-то чертят, разговаривая по телефону. Жертве мало кто звонил, в основном, по работе или мать. Ежедневник должен был лежать на прикроватной тумбочке, подобно твоему ноутбуку, но ты более современен, что говорит в твою пользу. Он фактически прямое олицетворение его отношения к себе. И его нет. Почему? Шерлок явно ждал ответа, а Джон едва не пропустил вопрос, засмотревшись в пылающие страстью и возбуждением глаза. Истинная любовь Шерлока Холмса – его работа, его загадки, его озарения. Единственная любовь. И как любого человека, она делала Шерлока невероятно прекрасным, придется признать. – М-м… – растерянно протянул Джон, не прерывая зрительного контакта. – Почему? – Да потому что только одному человеку мог понадобиться бесполезный ежедневник. Кого еще может заинтересовать глупое расписание автобусов или время приема к врачу? А уж редкие язвительные мысли в адрес коллег просто смехотворны! – Но если ежедневника нет, откуда ты знаешь, что в нем написано? – Из его характера, Джон. Из того, как он расставлял вазы в своем шкафу и выстраивал тарелки в шкафчике на кухне. О человеке многое может сказать его книжный шкаф и полотенца в ванной. Ну, еще Лестрейд нашел его старые ежедневники – целая стопка, любовно сложенная в коробку. – Так почему же его не было? Шерлок загадочно улыбнулся, предвкушая свой ответ. До Джона у него был череп, который не очень-то преуспел в общении, и язвительные сотрудники Скотланд-Ярда, пытающиеся лишь опровергнуть. Не удивительно, что любые одобрительные восклицания Джона Шерлок принимал с благодарностью, ждал их, а, порой, и сам провоцировал. – Потому что жертва на самом деле никакая не жертва, а свихнувшийся псих, преступник, которого следует искать в мотеле на окраине Лондона. Он сошел с ума от одиночества и однообразной рутинной жизни. Вероятно, хотел привлечь к себе внимание, подстроив собственное «убийство». У него могло бы получиться, если бы Лестрейд не обратился ко мне. Шерлок сиял и разве что не урчал, словно довольный сытый кот. Он немного успокоился и сейчас явно был горд, что раскрыл дело лишь по фотографиям, да свидетельствам с места преступления. И он поделился этим с Джоном, словно хотел разделить с ним свою радость. Это была какая-то чисто шерлоковская форма заботы, которую следовало принимать, не колеблясь. От которой почему-то стало противно. – Это… впечатляет, – довольно сухо сказал Джон. Шерлок немного сник. – Надеюсь, ты не считаешь раскрытие дел за ноутбуком чем-то опасным и непредсказуемым? – спросил он и, попятившись, сел в кресло напротив. – Нет. Я рад, что ты помнишь о моей просьбе. – Ультиматуме. Да, помню. – Просто, Шерлок… Не жди, что я сразу стану прежним, если один раз не прогнал тебя из своей комнаты. Я не могу все забыть или выкинуть воспоминания из головы, как из картонной коробки ненужные старые вещи. Мне нужно время и… Ему нужно время и обычная человеческая забота, наподобие ночной выходки Шерлока. Не бесконечные погони и адреналин – их еще захочется, но позже – а участие и понимание, чтобы прогнать кошмары и успокоить заходящееся в ужасе сердце. Честное слово, валяться в военном госпитале с дыркой в плече было в тысячу раз проще! – Хорошо, – быстро сказал Шерлок. Снова согласился. Джон невольно улыбнулся. Шерлок чуть поджал нижнюю губу – так по-детски – он был разочарован, но старался не подавать виду. Он вообще явно старался в последнее время – шел наугад, прощупывая почву, но стоило ему немного осмотреться и обрести уверенность – как стремительно бросался вперед, забывая о предосторожности. – Прости, что я так на тебя давлю, но… – Но ты считаешь, что я это заслужил. Джон вскинул голову и напрягся. – А ты – нет? Шерлок промолчал и потянулся за скрипкой – со вчерашнего дня она лежала около кресла. Она помогает ему думать. Возможно. Но не помогает общаться. На этот раз он выбрал спокойную умиротворяющую мелодию. Джон с грустной усмешкой дослушал до середины и поднялся с места. – Куда ты? – музыка тут же стихла. – Воздухом подышать. – Открой окно. – Шерлок… – Останься. Джон вздохнул и помотал головой. – Зачем? – В прошлый раз, когда ты точно так же ушел, в соседнем здании прогремел взрыв. Неожиданный аргумент. Джон замер на пороге и с любопытством обернулся. – Мне проверить соседнее здание? – Просто не уходи, – Шерлок отложил скрипку и неторопливо подошел к Джону вплотную. – Ты можешь навредить этим себе. – Я уже навредил себе, переехав однажды на Бейкер-Стрит, – резко ответил Джон. Он нервничал от бесцеремонной близости Шерлока, его самоуверенности и вроде бы теплых участливых глаз. И от этого злился больше на себя и на невозможность сделать следующий шаг навстречу. Словно посреди их обычного доверия выросла глухая стена. Можно было подойти довольно близко, но тут же неизменно стукнуться лбом и набить очередную шишку. Шерлок положил обе руки на плечи Джону и выжидающе посмотрел в глаза – старался прочесть возможные исходы. Его прикосновения – осторожные и даже нежные – оказались неожиданно приятны. Джон застыл в изумлении и беспомощно посмотрел в ответ. И тогда Шерлок просто притянул его к себе и крепко обнял, уткнувшись носом в висок… Общеизвестный факт – объятия успокаивают, расслабляют симпатическую нервную систему, от интенсивного давления снижается пульс и расслабляются мышцы, нормализуется дыхание, от тепла человеческого тела систематизируются мысли. Этот способ часто применяют при убое коров. Люди же инстинктивно стремятся к подобной близости в минуты сильного эмоционального потрясения, ища защиту и понимание. Если разумно пользоваться этой слабостью, можно быстро добиться неплохих результатов. Шерлок это знал, но никогда раньше сам не применял на практике. Поэтому сейчас он с интересом наблюдал, как Джон сначала замер и напрягся, принимая решение, а потом расслабился и позволил обнять себя крепче. Ощущение его тела, тепла, его запах и дыхание – все вместе было так непривычно и так... хорошо, что хотелось прижимать его к себе вечно. Не отпускать, а вынудить на ответные действия, сейчас Джон стоял, опустив руки и терпеливо сопел Шерлоку в плечо. Вот только его сердце билось сильнее обычного то ли от неожиданной близости, то ли... прикосновения и сейчас были ему неприятны. Шерлок не знал точного ответа, он не видел его лица, но слышал учащенное прерывистое дыхание. Джон не пытался вырваться, но и не отвечал, не был напряжен, но не приникал ближе. Словно не мог решиться или терпел, чтобы не огорчать. – Тебе неприятно? – наконец, поинтересовался Шерлок. – Нет, нормально, – немного удивленно признался Джон. – Тогда почему ты не... Джон рассмеялся и, наконец, свел руки за спиной Шерлока, прижавшись к нему всем телом. Определенно, ему нравилось. Можно было поздравить себя с маленькой победой и новым открытием, а еще продолжать впитывать ощущения, от которых все теплело внутри и сердце наполнялось беспричинной радостью. Так странно, но так хорошо, уютно и правильно. Совсем рядом раздались голоса, звук шагов и чей-то судорожный вздох. Джон тут же вырвался из объятий и в два прыжка оказался на другом конце комнаты. Шерлок, немного раздосадованный, тут же навесил на лицо маску скуки и спокойствия и обернулся к двери. На пороге застыла миссис Хадсон и, судя по немного ошалелой улыбке и прижатым к груди рукам, маневр Джона был бесполезен. За ее спиной с ехидной ухмылкой, от которой он явно просто не смог удержаться, стоял Майкрофт и с интересом переводил взгляд с Шерлока на Джона и обратно. Занятно. – О! – выдохнула миссис Хадсон и отступила на шаг назад. – Я оставлю вас с гостем, мальчики. Вам будет, о чем поговорить. Я же... – Это не... то, что вы подумали, – запнувшись, сказал Джон, он старался взять себя в руки, но отчаянно покрасневшие уши выдавали его с потрохами. – Конечно, конечно, – заверила его миссис Хадсон. – Совершенно не то, но вы лучше просите меня не беспокоить вас, если… – Миссис Хадсон! Вы замечательная, добрая, лучше всех, но сейчас, пожалуйста, замолчите! – рявкнул Джон. Шерлоку это не понравилось. Джон явно был на взводе, еще минута-другая, и он сорвется, скорее всего, просто выбежит прочь из дома, может, еще наговорит перед этим пару глупостей. В последнее время он стал еще более эмоционально неустойчив, а значит, может действительно навредить себе. Он не должен ходить в одиночку, в таком состоянии с него станется отправиться в бар и, вопреки рекомендациям врачей и собственному разуму, пропустить стаканчик-другой. Именно потому, что знает, чем это может закончиться, имеет перед глазами живой пример любителя выпивки. Потому что сейчас ему хочется убежать от самого себя и от жизни на Бейкер-Стрит. Нельзя его отпускать. Шерлок осторожно и, как он думал, незаметно для других, переместился к двери, чтобы заблокировать Джону выход из квартиры. Миссис Хадсон все еще топталась на пороге, а Майкрофт с удовольствием наблюдал за происходящим. – Не бывает легких путей, Джон, – назидательно сказал он. – Но мы с миссис Хадсон вполне можем сделать вид, что ничего не произошло. Шерлок резко развернулся к нему – провоцирует. Решил испытать выдержку Джона или… Или что? Уж слишком любит контролировать чужие жизни, особенно жизнь собственного брата. – Зачем ты пришел, Майкрофт? – поинтересовался Шерлок. – Со вчерашнего дня мало что изменилось. – Я беспокоюсь. – Не поломаю ли я твою драгоценную шпионскую технику? Можешь забирать – в верхнем ящике стола. – Не думай, что нашел все камеры… – Я уверен. Все. – Какие камеры? – воскликнул Джон, затем подскочил к столу и выдвинул верхний ящик. Шерлок глубоко вздохнул и прикрыл глаза. – Ясно, все ясно, – Джон улыбнулся. Спокойно. Зловеще. Шерлок никогда еще не видел его таким. Как же не вовремя явился Майкрофт, будто специально подгадал. – Извините меня, но недавно я хотел прогуляться. Думаю, не стоит больше откладывать. Люди иногда так делают, нормальные люди. А вы… оба, не думаю, что вы поймете. Миссис Хадсон, пропустите, спасибо… Шерлок отстраненно наблюдал, как Джон в панике бежит от него, но не стал останавливать. Любые попытки только усугубят ситуацию, он не пойдет на контакт в присутствии Майкрофта и миссис Хадсон, только еще больше разозлится. И так не доверяет больше, винит и… Шерлок понятия не имел, почему Джон оставался рядом. Не по старой привычке, не из жалости, не в погоне за адреналином… Почему? Дружба, верность, любовь, предательство – простой ряд событий в жизни Джона, объясняющих все в его поведении, именно в таком порядке, с финальной жирной точкой в конце. Вот только… – Не стоит, – мягко предостерег Майкрофт, – за ним присмотрят. Шерлок промолчал. Миссис Хадсон наконец-то тактично удалилась. – Он справится? – растерянно спросил Шерлок. Он устал бороться с братом, хотя бы на сегодня пусть будет мир. – Да, – просто ответил Майкрофт. – А может, он прав? Мы с тобой слишком не похожи на обычных людей. – Выше их? Умнее? – В последнее время мне кажется, что глупее. В некотором роде. – Раньше бы ты сказал, что сильнее. – А что толку в гениальности, если не можешь понять одного единственного человека? – Он тебе так важен? – Да. – Шерлок, Шерлок, Шерлок… – тихо рассмеялся Майкрофт. – Не ожидал от тебя. Мама будет рада. – Можешь сослаться на наркотик, повредивший мне мозг. – Он раскрепостил тебя. – Сделал чудовищем. Я едва не лишился его. – Нашел бы новое средство от скуки. – Вероятно. Но… мне не нужно новое. Уже не нужно. Майкрофт согласно покачал головой, не скрывая удовлетворения. Шерлок терпел. Вряд ли он смог бы скрыть от брата истинное положение дел. Такое можно проделать при условии холодной головы и полного сил тела, что на данный момент категорически не выполнялось. Эмоции затуманивали разум – не очень хороший знак, хотя одновременно они помогали проникнуть в самую суть. Чувство вины – вот уж не предполагал никогда, что оно вообще знает, кто такой Шерлок Холмс – гнездилось где-то в груди и толкало на поспешные необдуманные поступки. Шерлок не узнавал сам себя и отчаянно желал прекратить все это. Либо как обычно просто удалить и не вспоминать. И остаться в гордом одиночестве. Либо терпеть и двигаться дальше небольшими шажками, освобождаясь по капле и заменяя вину чем-то другим, что можно получить взамен. И тогда, возможно, Джон останется, просто будет рядом. – Сыграй мне что-нибудь, – неожиданно попросил Майкрофт. – Если я о чем-нибудь и скучал из нашего детства, так это о твоей игре. Иногда, – пауза. – Очень редко. – Конечно, – улыбнулся Шерлок и потянулся за отброшенной ранее на диван скрипкой. – Он вернется, – сказал Майкрофт, – он простит. Шерлок приложил смычок к струнам и закрыл глаза. Он очень хотел верить.