Поперёк линованной бумаги

      С какого момента жизнь начинает лететь ко всем чертям? Как узнать заранее и свернуть в другую сторону? Ведь так оно и есть, ещё час назад ты совершенно спокоен и весел, бредёшь в счастливом неведении по тёмным переулкам, жмуришься фонарям и звёздному небу, которого из-за этих же дурацких фонарей почти не видно. А потом... Бам! Кто-нибудь... Помогите! И если бы речь шла о какой-нибудь шальной пуле в подворотне, было бы не настолько погано. В твоей гибели бы прослеживался лёгкий, едва заметный привкус печальной романтики, героизма, ещё какой-нибудь лабуды, которая делает наши серые зловонные дни хоть на каплю слаще. На худой конец о тебе бы статейку написали. Ну хоть одну строчку в криминальной хронике. Так, мол, и так, скончался некий Сатоо Казуки, двадцати четырёх лет отроду, студент, хороший малый, скосила его судьба, бедолажку, случайно попавшего в перестрелку якудза. Ну, или так: заступился за любимую девушку, малый-то хороший, но силы были неравны - трое, нет, лучше пятеро на одного. И нож под ребро, и безутешная малышка (обязательно белокурая, так на фотке будет круче смотреться) рыдает над бездыханным прекрасным телом.       Но у Казуки не было девушки, даже шатенки. Не было и эпичных приключений на задницу, которые могли бы оправдать ту боль, что ему пришлось испытать. Всё происходило обычно, некрасиво, недостойно и скучно. Будто кто-то в насмешку или назло взял листы его скромной человеческой истории и начал менять, нарушая все правила, переписывая поперёк линованной бумаги. Он пытался, да, когда-то давно, начал вносить правки, чтоб подогнать всё если не к хэппи-энду, которого уже быть не могло, то хотя бы к чему-то разумному. Два года трудился над исправлениями и, кажется, выровнял слог этого тупого рассказа.       На самом деле у Сатоо не было шанса сбежать. Так, в эту ночь, он просто всё прохлопал, не заметил ни одного знака мироздания, которые сыпались на него весь вечер. Поэтому позже, когда это случилось, когда ему хотелось всё крушить и выть от обиды - "Эй, вселенная, за что ты так со мной, сука?" - вселенная могла преспокойно ответить: "Упс, извини, Казу-кун, но я вообще-то тебе намекала".       Для начала, сегодня он возвращался домой на удивление рано. Обычно вечер пятницы был затяжным прыжком в субботу, заканчивался около пяти-шести утра адски приятной усталостью в мышцах и пересохшим ртом, помнящим алкоголь, табак и помаду. Больше ничего и не хотелось помнить. Терапия приносила свои приятные плоды, только изрядно помучившись можно врубиться, насколько это волшебно - ничего не чувствовать, кроме изнеможения.       В этот раз всё сложилось непривычным образом. Ему удалось склеить девочку почти сразу, несказанная удача. Знал бы, сразу бы плюнул этой удаче в её излишне смуглое для японки лицо. Ну, ладно, не плюнул, конечно, но трахаться бы с жизнерадостной жертвой солярия точно не поехал. Но он поехал. Оставаться у девушек на ночь после одного случайного секса Казуки не любил, да к тому же эта аппетитная на вид дамочка в постели и в общении оказалась раздражающе шумной, да ну её. Возвращаться в клуб было как-то глупо, и вот незадача - решение пришло само собой. Поехать домой, пусть рано, зато выспится как следует.       Следующим сигналом был внезапно горящий в окнах квартиры свет, он заметил иллюминацию ещё издали, на подходе к дому. Выходит, Юуто ещё не спал, мало того, жёг электричество почём зря во всех комнатах сразу. "У нас что? Гости?" - мелькнуло в голове легкокрылым беспечным мотыльком и тут же растаяло без следа. Казуки больше думал про душ, чем про тех, кого сосед мог притащить к ним домой. Значит, сейчас можно успеть прошмыгнуть в ванную. А то Юуто любил поплескаться подольше, иногда торчал в душе часами, можно было сдохнуть в ожидании. А Казуки дохнуть не хотел. Он хотел наслаждаться жизнью. А конкретнее - вот сейчас нырнуть под тёплые упругие струи воды, согреться, расслабиться. Ночь выдалась влажной и промозглой, после пьяного веселья на улице было особенно зябко, по спине то и дело пробегала дрожь. Казуки инстинктивно поёжился: что за тревожные мурашки? Кто знал, что это - предчувствие, ещё один настойчивый привет от вселенной, Сатоо мог бы заметить, хоть на этом сконцентрироваться. Но нет, он шёл пружинистой походкой мимо всех знаков, предостережений и мудрых дорожных указателей прямо навстречу тяжёлому будущему, как и все мы довольно часто идём, насвистывая, чтоб потом в ужасе посыпать голову пеплом и корить себя за то, какими же были придурками.       Казуки не был придурком. Он был тем, кто получает по заслугам. И долгое время он заслуживал лишь лучшего. Хороший университет, перспективная специальность, неплохие отметки, удобные отношения с окружающими, несколько старых добрых друзей, пара-тройка новых, тоже довольно милых. Вот, к примеру, тот же Юуто.       С Юуто Казуки тоже повезло, они были знакомы не так давно, но как-то сразу легко сошлись. Бывают же такие чудесные люди, покладистые, ровные во всех отношениях, как манная каша без комочков. Казуки и сам был добродушным парнем, но не настолько. Юуто, казалось, был самым терпеливым человеком на свете. Если у него что-то не получалось, он пытался снова и снова с упорством маньяка, как тот больной на голову чувак из греческих мифов, раз за разом закатывающий на гору булыжник. По мнению Казуки, тот был просто идиотом, у любого труда должен быть хоть какой-то смысл, он и сам умел упираться, но лишь когда понимал, а на кой ему это всё вообще сдалось. Но приятеля мотивация не волновала, он просто любил кропотливую работу. Даже хобби себе завёл соответствующее: клеил бесконечные модельки варшипов, кораблей и ракет, что придавало его комнате какой-то космический вид и давало Сатоо неиссякаемую пищу для шуток. На шутки Юуто не обижался, умело отражал атаки, так, что в итоге хохотали оба. И вообще, будь он девушкой, Сатоо бы, пожалуй, подумал на нем жениться, идеальное существо почти без недостатков, да ещё и с "приданным".       Несомненный плюс - просторная трехкомнатная квартира, настоящий шик. Ее сдавал родной дядя Юуто. Поэтому, пользуясь родственными связями, они с Казуки снимали её на двоих по очень скромной цене. Дядя был доволен - никаких чужих непроверенных жильцов. А уж они-то как были рады. За сравнительно небольшую плату у каждого была просторная удобная комната, невероятных размеров для среднестатистического японца кухня с окнами до потолка, а ещё общая, заваленная подушками гостиная-бесильня. Там уставших от умственного труда студентов всегда ждали добрые друзья: плазма во всю стену, три игровые приставки на выбор и отличный музыкальный центр. И все эти дары богов располагались не где-нибудь на окраине, а в крутом районе недалеко от места учебы. Лучшего жилья, как и лучшего соседа, было не найти. Каждый раз, возвращаясь домой, Сатоо блаженно думал: «Сказка, пусть так будет всегда». Но это самое мифическое "всегда", как известно, очень любит выскальзывать из пальцев, оставляя лишь призрачные воспоминания.       Пропитанный дождями, замёрзший город сверкал каждой каплей влаги, дышал прохладой, и всё в нём было свежо, и всё дарило надежду. Когда он подходил к дому, уже даже не моросило, огни фонарей гладили кожу как-то мягко, по-доброму, спешащие мимо прохожие походили на симпатичных взъерошенных воробьёв и все без исключения вызывали сонную улыбку. Казуки решил, что идея пройтись пешком была отличной, несмотря на холод, который заставлял его периодически подносить ладони к губам, складывать домиком и согревать дыханием. По дороге он видел в отражениях витрин свой усталый взгляд и впервые за долгие два года уверенно думал, что в жизни всё на своих местах. Как же хорошо, удивительно хорошо было шагать в ночном тумане туда, где тепло и уютно, где нет и тени воспоминаний. Прошлое стёрто, всё лишнее старательно вычеркнуто, замазано, и наконец-то чернила перестали пачкать белоснежные страницы его будущего.       Вперёд и вверх - по лестнице мимо лифта. Ждать Сатоо никогда не любил. Ни людей, ни транспорт, ни тем более вечно ломающиеся лифты. Это была лишь одна из его неприятных черт в целой толпе личных тараканов в голове, которых хватило бы на не одни тараканьи бега. Он сам не любил это в себе и порой удивлялся тому, как покладистый душка Юуто терпел его закидоны. Недавно о себе дала знать ещё одна раздражающая придурь родом из детства. Казуки был из большой семьи: два брата и сестра, это вылилось в комплекс среднего ребёнка, постоянно приходилось с шумом и склоками делить внимание родителей, а ещё игрушки, шмотки, приставку. Поэтому он ненавидел, когда трогали его личные вещи. Буквально несколько дней назад он сорвался на соседа из-за бытовой мелочи, тот по ошибке подхватил в прихожей его зонт. Даже вспоминать стыдно. Может, наложилась внутренняя нервозность, которая обычно накапливалась за неделю. Может, вспомнилось то, откуда взялся у него этот чёртов зонтик. И было б из-за чего, спица сломана, ручка потёрта, но выкинуть никак не мог... Причины не важны, главное, это была картина маслом - орущий из-за раздолбанной фигни псих. Но в такие моменты Сатоо почти не контролировал себя, злился до белой пелены перед глазами, ядовитые гадкие слова рождались сами собой, удивительно, что он вообще не вмазал другу тогда с размаху. Никто не должен прикасаться к его собственности, это было больше, чем привычка, это было табу.       Конечно, позже всё выяснили и помирились, но чувство вины периодически покалывало, как подступающая икота или зуд. Хотелось сделать теперь для Юуто что-то приятное. "Модельку ему купить, что ли?" - усмехался он, легко преодолевая очередной лестничный пролёт. Когда добрался до своего этажа, уже решил, что обязательно залезет на какой-нибудь сайт с фигурками и выберет подарок приятелю, мысленно похвалил себя за доброту и щедрость, остановился у квартиры довольный. Раз Юуто не спал, надо было поприветствовать его и его гостей, и начать лучше всего с традиционного дружеского пинка в дверь, можно даже не копаться по карманам в поисках ключа. Машинально перед этим дёрнул за ручку и даже присвистнул от удивления. - Нормально живём, дверь нараспашку, - пробормотал Казуки, вваливаясь в тёмную прихожую. Захлопнул, двинулся на ощупь, споткнулся, удивлённо посмотрел под ноги. Там обнаружилась чужая незнакомая обувь. А на вешалке, деловито обнимая куртку Юуто, сверху висела другая - джинсовая, какого-то подозрительно женского размера. Явно не его и не соседа. Тут же вспомнился свет в окнах, Казуки сложил два и два и понял, какого рода гость посетил их скромные владения. - Понятно... Опять пацана притащил, - вздохнул Сатоо, обращаясь к куртке. – Ну почему всегда к нам? Я вот не борзею, берегу границы.       Тем не менее, Казуки не особенно возражал, никаких предубеждений у него не было по своим причинам, и то, что Юуто любит мальчиков, а не девочек, не раздражало. Просто вот конкретно сейчас, в эту пятницу, жизненно важен был уют и комфорт. Любовная романтик-пати Юуто в его представления о спокойной ночи не вписывалась. Но сосед же отличный, надо мириться со сложившейся ситуацией.       Из гостиной слышался ровный монотонный бубнеж телевизора, и он направился туда, чтобы на всякий случай тактично предупредить о своем приходе. В таких условиях, если другу придет в голову устраивать зажигательный секс-марафон, то он станет делать это потише и по крайней мере не посреди коридора. Юуто, как и следовало ожидать, обнаружился на диване. Его гость сидел у него на коленях, спиной к входу, чуть склонив голову, обнимая за шею. Юуто смотрел на парня во все глаза, не отрываясь, не заметил движения в дверях, так был сосредоточен. Он поглаживал поясницу незнакомца, что-то говорил, вкрадчиво, тихо и невероятно ласково. Отчего-то Казуки подумалось, что так не разговаривают с мальчиками на ночь.       И хотя в квартире было совсем тепло, озноб почему-то вернулся. Тот недавний озноб, и чувство осенней промозглой ночи дыхнуло на него дождём из мягкого золотистого прямоугольника, ведущего в гостиную. Казуки не мог оценить, насколько хорош был мальчик Юуто, живым комплиментом был взволнованный взгляд приятеля. А вот ему было не видно лица, только узкую спину. Но его ведь и не интересовало остальное. Ведь так? Простая белая футболка, слишком широкая для хрупкого телосложения, под ней изломами треугольников угадывались очертания острых выступающих лопаток, чёрные волосы до плеч, и правда, на девку похож, только Казуки знал, что Юуто девушек не особо любит. - Привет, всем привет. Это я! Я пришел, и я иду в душ, - дружелюбно выпалил он и вяло помахал рукой, привлекая внимание соседа. Юуто нехотя оторвался от объекта своего восхищения и немного недовольно посмотрел на приятеля: - Чего это ты так рано? - удивился он. – Ладно, без проблем, мы сейчас в комнату переместимся. Кивнуть и уйти, вот что нужно было сделать, вот та самая последняя минута, котораря вопила: "Ворнинг! Казуки, беги!" Но ноги будто приросли к полу, всё сложилось мгновенно, как паззл или пасьянс, карты в его воображении замелькали с невероятной скоростью, словно смерч из опавших листьев на ветру. Мёртвые листья, клятая обречённость, путающиеся масти в колоде, воспоминания из прошлого, а ещё все эти предостерегающие знаки дурацкой ночи. Всё одно к одному. "Ох, зря я сегодня пришёл, зря".       Именно в этот момент, как в каком-нибудь клипе, гость медленно обернулся. Slow motion, наплыв, крупный план, и у Казуки потемнело в глазах. Конец предчувствиям, на него своей чернотой смотрела живая необратимость. Этой съёмке явно не хватало скорости, этой истории вкуса и логики. Ухватившись на всякий случай за дверной косяк, он вымученно улыбнулся и подумал: "Нет, хрен тебе, Юуто, модельки не будет". - Да мне все равно, где ты будешь иметь свою блядь, только к утру верни её в ту подворотню, где подобрал, и не тащи больше в дом всякий мусор, - холодно бросил Казуки исподлобья.