Фальшивый свадебный марш

Даичи прошел, казалось, все возможные круги отчаяния. Особенно если брать в расчет то, что наступали они хаотично, и сам брюнет вел себя как человек душевнобольной, с бесповоротно раздвоившейся личностью, а не вдребезги разбитый парень из-за разорванных отношений со своим возлюбленным. Но, возможно, это было нормально. А может быть, и нет, — он на самом-то деле и не знал, потому что прежде никогда не проходил через что-то подобное. Савамура был рад, что у него в запасе имелась целая неделя отпуска, потому что в таком состоянии он ни за что не смог бы снова вернуться на работу и как следует выполнять свои обязанности, уже не говоря о том, чтобы хоть кому-то помогать и спасать чужие жизни. В первый день он просто лежал в своей кровати, не обращая ни малейшего внимания на без конца разливающийся трелью телефон. По большей части, это были сообщения и звонки от Куроо и даже один от Бокуто, полностью проигнорированные Даичи; в один момент брюнет даже разбил свой телефон о стену, с остервенением отбросив его прочь через всю спальню. На протяжении первых двух секунд странное чувство удовлетворения наполняло его тело, но стоило нахлынувшей эйфории отступить, как он тут же с сожалением простонал. Парню вдруг стало интересно, а смог бы он продлить то секундное ощущение, если бы принялся точно так же разбивать вдребезги другие вещи, но он одернул себя, поняв, что это действительно того не стоило. Он не выходил из своей квартиры даже несмотря на то, что самые пустяковые мелочи напоминали ему о Хаято. Повсюду, почти что в каждом углу покоились какие-то незначительные вещицы, напоминающие Савамуре о его экс-женихе, и парень задавался вопросом, где Хаято находился сейчас и думал ли о нем вообще. Самобичевание превратилось всего лишь в часть его повседневности. Потому что сразу же после произошедшего, он буквально сошел с ума. Его голова заполнилась темными, полными отчаяния мыслями о парне, с которым ему раньше так легко жилось вместе. Занимался ли он сейчас сексом со своей новой девушкой? Был ли Даичи всего лишь одним из любовников, переходной ступенью его жизни? Он, вероятно, не вспоминал о Савамуре вообще. Потому что наверняка был для этого слишком занят, пока занимался «нормальным», гетеросексуальным сексом, искренне смеялся и любил совершенно другого человека. Затем Савамура просто осел на пол, разрываясь в истошных рыданиях. О которых он никогда и ни за что в своей жизни не расскажет. И не потому, что Даичи ненавидел плакать, ненавидел до скрежета зубовного. Не только потому что он презирал это странное жжение в глазах и горле, словно вся жидкость, до последней капли, только что испарилась из его тела и оставила после себя мертвую пустыню. Причина скрывалась скорее в том, что его отец пытался вбить в его голову одну простую истину, еще с самого его младенчества: мужчины не плачут. И хоть это звучало до невозможности глупо — ну конечно, все люди плачут, что за чушь — но то напутствие все еще отдавалось эхом где-то на задворках сознания, и это раздражало парня. На второй день Даичи стало немного лучше. Мысли уже не отдавали былой обреченностью, и еда казалась сытнее, хоть слезы и вновь брызнули из глаз, когда он открыл холодильник и увидел остатки блюда, которое Хаято недавно приготовил для себя. Какого лешего он оставил здесь эту чертову еду, если в любом случае собирался порвать с ним? Как будто Савамура съел бы эту мерзость. И он съел ее. Заливаясь слезами и снова желая разгромить все к чертям. И почему только он был таким жалким человеком? Третий день ознаменовал начало отрицания. Даичи притворялся, что не думал о своих прошлых отношениях, и начал убираться в своей квартире, почти что агрессивно игнорируя все, что принадлежало Хаято. Он просто сбросил все его вещи в углу гостиной, а затем потратил оставшуюся часть дня за просмотром глупых, ненавязчивых сериалов, пока и вовсе не заснул. На четвертый день он кричал. Савамура кричал, потому что как только он проснулся ото сна, то увидел чье-то нависающее сверху лицо. Он инстинктивно отпрянул назад, глаза его мгновенно сбросили пелену сна и сфокусировались на Куроо, который каким-то неведомым образом оказался в спальне. — Отличненько, ты все-таки еще живой. Что, черт возьми, с тобой стряслось? Забил на тренировку, плюс, мы хотели пойти в кино с Бокуто два дня назад, а ты даже не соизволил явиться? А еще, ты не пробовал отвечать на мои звонки, а, засранец? Он, очевидно, был не в курсе дела. Даичи чувствовал себя немного виноватым из-за того, что так безрассудно отгораживался от любых проявлений внешнего мира (и, на самом-то деле, даже внутреннего) в своей квартире на протяжении прошедших трех дней. Он просто вздохнул и не ответил, захватив с тумбочки свой телефон (на котором теперь красовалась большая трещина, протянувшаяся через весь экран по вполне понятным причинам). Он быстро открыл свои текстовые переписки и просто бросил устройство Куроо, откинувшись обратно на кровать и натягивая одеяло поверх лица. И Савамура просто ждал. Он проигнорировал пораженное «Хaa?» от Куроо и просто терпеливо ждал, пока друг прочитает сообщение до конца. Прошла минута, а он мог уже чувствовать стремительно приближающийся истерический взрыв накопившихся эмоций Тетсуро. — Блять, — услышал он шумный выдох, — да ты гонишь. — Даичи отодвинул одеяло, чтобы посмотреть на своего друга, который метался взглядом между ним и его телефоном. — Чувак, этого не может быть. Тишина. — Чувак, какого… слышь. Что? Все также никакого ответа. — Чт… то есть. Что? Куроо поднялся с кровати, все еще сжимая телефон в руке, раз за разом перечитывая текст. Только сейчас Даичи осознал, что так и не закончил читать то письмо. Впрочем, он и не особо горел желанием. — Умереть не встать, это же шутка, правда? Скажи, что все это просто розыгрыш, — Куроо теперь мерил шагами его комнату, и Даичи осел на своей кровати, просто пожав плечами, наблюдая за тем, как его гость все больше распаляется в праведном гневе с каждой секундой. Он мог понять его чувства, правда, но у него просто не было сил, чтобы тоже подняться и присоединиться к его разъяренному маршу (снова). — Он серьезно не шутит? Это действительно взаправду? Скажи мне, что все это только твоя чертовски несмешная шутка. Даичи удивлялся, как вообще нечто подобное можно было хоть на секунду посчитать смешным, да и зачем было бы ему шутить такими вещами. Он просто покачал головой, а через мгновение уже боролся с порывом снова отпрянуть, потому что Куроо внезапно разбежался и вскочил на его кровать, остановившись в миллиметрах от его лица, что определенно сильно смутило Савамуру. Но он не сдвинулся с места, потому что лицо Куроо было совсем не похоже на его обычное самодовольное или коварное выражение. Он выглядел так, словно действительно искренне сочувствовал. Ему. — Даичи, мне так жаль. Правда, я… Я и понятия не имел. Почему ты не позвонил мне? Савамура-младший снова просто пожал плечами в ответ, что, казалось, только больше расстроило Куроо, который тут же схватил его за плечи. — Пожалуйста, ответь хоть что-то, ты мне так ничего и не рассказал, — попросил он, и Даичи попытался отвернуться от пронзительного взгляда его глаз. — А что я должен сказать? — наконец ответил парень и удивился, что его голос оказался более спокойным, чем он ожидал. Возможно, его связки уже разогрелись от того позорного крика, который он издал несколькими минутами ранее. — Эм… ладно, случилось многое и… Я действительно не знаю. Тот день оказался слишком безумным. Просто… Я не знаю, — Даичи с невероятными усилиями давалось каждое предложение, формировавшее его правильный подходящий ответ. Он пытался сказать: «Я переживу это, все в порядке», — но он бы никогда не опустился до подобного, потому что эти слова были явной ложью, так что он просто промолчал, воздержавшись от дальнейших лживых клятв. Куроо отодвинулся назад, и теперь у Даичи появилось хоть немного личного пространства, в которое уже никто не пытался вторгнуться. А еще парень порадовался, что рядом с ним сейчас был именно Куроо, а не Бокуто, потому что тот, вероятно, просто бросился бы на него, придавливая всей своей недюжинной массой тела. Секундочку, а как вообще Куроо оказался в его квартире? — Как ты сюда зашел, кстати? — Даичи мягко отодвинул Куроо так, чтобы беспрепятственно подняться с кровати. Он направился к своей кухне, зная, что черноволосый парень пойдет вслед за ним. — У меня есть запасной ключ? — ответил Тетсуро, и его слова прозвучали так, словно это была самая очевидная вещь на свете, и Даичи наверняка был беспросветным идиотом, раз решил задать такой дурацкий вопрос. — И как у тебя появился этот запасной ключ? Даичи обернулся к черноволосому парню, который сейчас облокотился о его кухонную тумбу, избегая пристального взгляда Савамуры. — Ну, для чрезвычайных ситуаций, ясное дело, — пробормотал Куроо и затем громко откашлялся. — Так, давай сегодня как-нибудь развеемся, развлечемся немного, подышим свежим воздухом. А для этого сначала выберемся отсюда, ладненько? Даичи совершенно не купился на его слабую попытку перевести тему и просто продолжил стоять по другую сторону тумбы, постукивая пальцами по ее деревянной поверхности и упираясь пристальным взглядом в своего друга. — Откуда у тебя появился запасной ключ, Куроо? — Даичи перефразировал свой вопрос, даже при том, что был вполне уверен — его слова прозвучали предельно ясно еще в первый раз. Куроо просто скрестил руки на груди и надул щеки, нарочно демонстрируя, как некстати пришелся сейчас для него этот допрос. — Это и правда не так уж важно. — Я думаю, что это на самом деле очень важно. Очередной вздох — от Тетсуро — и еще больше недомолвок и попыток избежать пристального взгляда, прежде чем он окончательно осознал, что Даичи в покое его так просто не оставит. — Куроо… — Ладно, ладно, Бокуто и я однажды украли твой ключ и сделали себе дубликаты. Но мы почти не пользовались ими. Только для очень крайних случаев, как я и говорил. Это просто мелочь! Глаза Даичи расширились в удивлении, и он теперь впивался взглядом в парня, которого он действительно считал своим другом, но сейчас очень серьезно в этом сомневался. С другой стороны, он делал это чуть ли не каждую неделю. — Какого черта у тебя и Бокуто есть ключи к моей квартире? Вы что, заваливаетесь сюда, пока меня нет? О каких таких «чрезвычайных ситуациях» ты вообще говоришь? Куроо на самом деле полагал, что Даичи просто раздувает из несуществующей мухи гигантских размеров слона, раз так вспыльчиво себя ведет, хотя Даичи был более чем уверен, что делает все правильно. — Нет, мы не просто зависаем здесь, когда тебя нет. Мы… ладно… иногда мы всего лишь одалживаем у тебя некоторые вещички, да и сам ты пашешь, как раб на плантациях, так что мы не всегда можем до тебя дозвониться — вот поэтому мы просто берем их и возвращаем обратно. Я же говорил, это не так уж важно. Савамура не знал, что сказать. У него на самом деле просто слов не было. И как долго они продолжали это делать? Даичи, конечно, хоть и знал эту безумную парочку в течение многих лет и был не понаслышке осведомлен о том, что вместе эти двое могли и апокалипсис своими руками сотворить — но теперь они еще и брали его вещи без спроса? — Куроо, клянусь богами, вы окончательно исчерпали мое терпение. Что вообще с вами двумя не так? Кто еще здесь был? Лев тоже? Куроо фыркнул и, сохраняя небывалую смелость, одарил парня самодовольной улыбкой. Разве он не понял, что Даичи был действительно разочарован этой новостью? — Не смеши меня, даже такие невероятные красавчики, как мы, никогда не учудили бы нечто подобного. И мы правда сделали это только раза два, ну, за четыре года. Больше мы ими и не пользовались. На секунду Даичи обрадовался, потому что он знал Льва и также был не понаслышке осведомлен о том, что как только Хайба зашел бы к нему домой, то, вероятно, тут же разрушил бы половину его имущества. Но затем Савамура опомнился, что дело было вовсе не в этом, и он не должен быть благодарным за нечто подобное. Ему все еще нужно было испепелить Куроо своим праведным гневом. — Куроо, отдай мне те ключи, я даже поверить не могу, что ты мог опуститься до такого. У вас двоих и правда крыша поехала! Между ними начался короткий поединок в гляделки, который выиграл Даичи, потому что он мог быть действительно пугающим, когда этого хотел (хотя такой метод гораздо лучше срабатывал на Бокуто и Льве, чем на Куроо), поэтому Тетсуро вздохнул и выудил ключ из кармана штанов, передав его через тумбу. — Сорян, сорян, я понял, — хотя он и выглядел так, словно совершенно не сожалел о том, что сделал этот дубликат, и уж тем более не горевал из-за того, что его пришлось отдать, — но правда, давай уже что-нибудь сделаем. Пойдем прогуляемся. А еще вызвоним остальных парней. И тогда, наверно, мы все будем купаться в море слез вместе с тобой. Или, чего лучше, спланируем убийство. У меня тут появилось несколько подходящих кандидатур. Даичи осознал, что с тех пор, как Куроо появился здесь, он едва ли думал о Хаято. В основном, потому что черноволосому всегда удавалось взбесить Савамуру — но и эта его странная стратегия давала свои плоды. Искренняя улыбка Даичи последовала ему в ответ, и его плечи немного расслабились. — Какие люди? Ты зависаешь с Бокуто, Львом и Кенмой. Итого — два огромных отморозка и нелюдимый мальчишка. Ну и я. — Даичи представил, как эти трое пытаются без шума и пыли кого-то убить, и одна только мысль об этом заставила его почти поперхнуться собственной слюной. Кенма, наверняка, был бы самым умелым — и умным тоже — но с другой стороны Савамура задался вопросом, хватило бы этому пареньку на самом деле силенок, чтобы сделать нечто подобное. Не то чтобы Даичи хотел кого-то убивать. Да никогда в жизни. Это были всего лишь крупицы его самых темных мыслей, за которые парня часто гложила совесть. — Но мы же еще с Акааши и Яку болтаем, — возразил Куроо, и за это Даичи не мог не отдать ему должное. Эта парочка могла наверняка успешно воплотить даже самые невообразимые вещи. В итоге они так никуда и не вышли, потому что после того, как Куроо позвонил Бокуто (который был в этот момент вместе с Акааши), который потом позвонил Льву, который, опять-таки, написал Яку (получился своего рода бесконечный круг), они так и не решили, куда же именно всей сворой пойдут. Кенма не хотел идти в кафе, в то время как Лев заверял, что они должны определенно прогуляться и поесть, лучше всего гамбургеры, и Бокуто рьяно поддержал его, в отличие от Акааши. В конце концов, они все остались в квартире Даичи и теперь сидели в его гостиной, поочередно читая прощальное письмо его бывшего. Реакции их не слишком отличались — все были потрясены и расстроены — но они все еще оставались невероятно похожими. Кенма нахмурился и обеспокоенно взглянул на Даичи, пытаясь подобрать правильные слова, хоть и не говоря их вслух. Яку встал и обнял его, говоря Савамуре, что он в любом случае был слишком хорош для такого мерзавца. Бокуто выкрикивал обрывки фраз по мере прочтения — что не слишком-то улучшало моральное самочувствие Даичи — пока Акааши не отбросил телефон далеко в сторону и одарил совеня взглядом, который без слов заставил парня заткнуться. Он молча прочитал текст, утешил парня искренними словами сожалений — и Даичи знал, что он вложил в них свои настоящие чувства, потому что Кейджи не был очень эмоциональным или харизматичным парнем, но на этот раз он действительно выглядел расстроенным. Лев выронил телефон на пол (не то чтобы это хоть кого-то беспокоило — он и так уже был сломан) и осмотрел компанию со странной улыбкой, протянув: «А давайте убьем его», — с невероятно плохим поддельным русским акцентом. За это Яку тут же наградил его смачным подзатыльником. Даже при том, что все они без умолку говорили о его разрыве с Хаято — о котором Даичи хотел бы никогда в жизни больше не вспоминать — парня это не слишком сильно задевало. Ему было приятно находиться в окружении своих друзей, даже если они все, как на подбор, были до одури странными людьми — Савамура действительно ценил их. У них всех были свои обязанности и любимая работа, но эти ребята все еще пришли к нему, несмотря ни на что, потому что их другу нужна была поддержка. Даичи перевел взгляд на Куроо, который и организовал это экстренное собрание, и он знал, что парень уточнил им — это была не просто обычная тусовка, а, наоборот, предельно важная. Даичи знал, что Куроо был не просто самодовольным придурком с непослушным гнездом на голове вместо волос — независимо от того, что он до последнего таким притворялся. Тетсуро был, на самом деле, добрым человеком, который ценил своих друзей превыше всего и не побоялся поддержать своего лучшего друга в трудную минуту. (Даже если он и вломился к нему в дом). — Хэй, хэй, давайте выбросим все его вещи! Хотя нет, погодите! — Бокуто ходил вокруг взволнованно, подхватив часть личных вещей Хаято, которые Даичи оставил в гостиной накануне. — Лучше отправим их ему по почте. После того, как сварим их в соевом соусе или туалетной воде. Даичи определенно не хотел делать этого, но он знал, что Бокуто просто нес околесицу, чтобы ободрить ребят, потому что именно в этом он был настоящим мастером. Котаро часто казался чересчур энергичным и, возможно, немного странным, но он на самом деле был невероятно дружелюбным и приятным парнем, который мог легко влиять на людей, заражая их своим настроением. И он даже по-своему помогал: Даичи смеялся над некоторыми шутками, льющимися нескончаемым потоком из Бокуто еще с тех самых пор, как все собрались здесь. Акааши поднялся и взял несколько вещей, которые Бокуто держал в своих руках, отложив далеко от него, потому что где-то глубоко в душе Кейджи не был абсолютно уверен, что тот не утопит их в различных пахучих жидкостях. Яку пришлось схватить Льва за его свитер, чтобы он не подпрыгивал и не решил присоединиться к Бокуто, потому что Лев определенно обмазал бы соевым соусом вещи и затем попытался бы утопить их в туалете Даичи — а этого никто не хотел. Все еще продолжая мертвецкой хваткой держать полурусского, он повернулся к Даичи. — Савамура… разве ты не должен был встретиться и со своими родителями в тот день? Улыбка Даичи немного померкла, когда он мысленно вернулся к воспоминаниям того знаменательного дня. Он попытался забыть обо всем случившемся хоть ненадолго, но оторванный клочок журнала с номером телефона все еще покоился в его кошельке и не уходил из головы; и одна только попытка вновь вспомнить произошедшее заставила Даичи закрыть лицо руками. — Боже, я и забыл рассказать вам об этом, — он пробормотал, не отнимая ладони. Он услышал несколько протянутых нараспев «оя?» — Куроо и Бокуто каким-то чудом вновь удалось пропеть это одновременно. Даичи медленно опустил свои руки и глубоко вздохнул, прежде чем в подробностях поведать им о том, как его родители знакомились с его «женихом». (П/А: Дети, вот так я и встретил вашу мать.) — Так, дай-ка мне подвести итог, — он глубоко вздохнул, обдумывая все, что только что услышал от своего друга — а вся его ситуация смахивала больше на фантастический фильм или третьесортный любовный роман. — Ты притворялся женихом какого-то первого встречного парня и вдобавок познакомился с его грубыми родителями, — еще один раз глубоко вздохнув, он наблюдал за тем, как Суга медленно спрятал лицо в ладонях, все больше пытаясь скрыть свой румянец. — А потом ты попросил, чтобы он — взамен — сделал как бы то же самое, потому что у тебя нет ни грамма храбрости, чтобы самому по душам поговорить со своими родителями? Суга кротко кивнул и попытался спрятать свое смущение за маленькой улыбкой, хотя ни Танака, ни Нишиноя совершенно не купились на этот жест. Асахи же просто стоял в стороне и ошарашено смотрел на блондина. — Секундочку, ты имеешь в виду тех людей, с которыми ты сидел, когда я зашел к тебе несколько дней назад? Суга кивнул и только сейчас вспомнил, что Асахи тоже тогда был там. Он ведь и прервал их в тот действительно напряженный момент — и, может, это случилось даже к лучшему. — Да кого это волнует? Суга, ты даже не знаешь этого парня! А что если он бандюган? Может, его бросили, потому что он был настоящим отморозком? — Нишиноя выглядел не слишком-то довольным услышанным, хотя Суга и знал, что он просто переживал за судьбу своего друга. И, тем не менее, Коуши верил, что Даичи не был плохим человеком. Он и правда не знал о нем ровным счетом ничего, но Коуши хорошо умел разбираться в людях. И какая-то часть души его отчаянно захотела помочь Савамуре, когда он увидел его, одиноко сидящего там, в его магазине. После того, как он получил то судьбоносное сообщение, парень выглядел настолько опустошенным, что Суга больше не мог оставаться в стороне. Особенно тогда, когда Даичи сидел под пристальными, тщательно исследующими взглядами его родителей, неспособный признаться в том, что произошло с ним. В тот момент его выражение лица почти разбило сердце Коуши. — Он действительно не такой, правда. И его бросили, потому что его бывший влюбился в другого человека. Мне просто стало его невероятно жаль. Хотя, как вы видите, я и не особо ему помог. Танака скрестил руки на груди и взглянул на Сугу. Обычно люди тушевались под его пристальным, пробирающим до костей взглядом, но Коуши знал Танаку Рюноске еще начиная со старшей школы, и этот взгляд больше на него не действовал. (На самом деле, он вообще никогда не срабатывал, даже в те далекие времена). К настоящему времени даже Асахи (иногда) научился привыкать к этому взгляду. Тем не менее, всего лишь иногда. — Просто… береги себя, ладно? Суга улыбнулся своим друзьям — он ценил их беспокойство, действительно ценил. Они так же сильно заботились о нем, как и он о них; как говорится: «Один за всех — и все за одного». Может, ребятам и не особо нравился его план и тот факт, что он захотел сыграть роль возлюбленного Даичи, но, тем не менее, они в его жизнь не вмешивались. — Но, — добавил Танака после своей серьезной просьбы, и теперь его выражение сменилось на какое-то слишком коварное, — мы определенно должны его прогуглить. Прямо сейчас. Суга попытался было отговорить его, но без особых стараний, потому что и ему самому было немножко любопытно. Нишиноя думал, что эта идея была лучшей из всех возможных, поэтому быстро достал свой телефон из кармана и открыл браузер. — Савамура Даичи, не так ли? — спросил он, хоть и уже напечатал имя. Они все обратились в слух, выжидающе уставившись на парня, пока его телефон обыскивал просторы Интернета. Очевидно, кое-какие результаты поиск все же дал, потому Юу восторженно воскликнул и начал листать вниз, водя пальцами по своему сенсорному экрану. — Хорошо, он играл в волейбол в старшей школе, еще и был капитаном в придачу. Оооо, он даже однажды прошел на национальные, неплохо! Очень даже неплохо! Тем не менее, он не учился с нами на одном и том же году — это было бы просто крышесносно! Паренек повернул свой телефон и показал им старую статью с фотографией молодой волейбольной команды. Суга взял телефон и увеличил масштаб, затем быстро отыскал Даичи на черно-белой фотографии, стоящего в ряду крайним слева — как и подобает капитану — и улыбнулся, ведь его тоже наполнили воспоминания тех старых-добрых дней. Те времена, когда он еще играл в волейбол, были для Коуши действительно невероятно драгоценными. Нишиноя отобрал назад телефон и, очевидно, начал искать более свежую информацию. — Должен признать, это заставило его действительно вырасти в моих глазах, да и выглядит он ничего так. По крайней мере, когда еще был подростком. Скажи, он горяч? — пробормотал Юу, бегая глазами по телефонному экрану. Суга только сильнее вспыхнул и хотел уже ответить положительно, но затем лишь просто посмотрел на Нишиною, и тот лишь стрельнул в ответ кривой, заискивающей усмешкой. Он как раз собирался отпустить какую-то шутку, но его внимание внезапно привлекла какая-то статья, найденная в поисковике. — Воу, парни! Вооооу! Этот чувак доктор! Прикиньте, прям реальный доктор! Он снова повернул свой телефон, и на этот раз на экране появился сайт крупной больницы, находившейся здесь, в Токио, открытый на странице штата докторов из отдела педиатрии. Глаза всех присутствующих мгновенно расширились, когда они прочитали знакомое имя рядом с фотографией, которая выглядела почти что новой и сделанной совсем недавно — почти так же брюнет запечатлелся в памяти Сугавары. Верно, ведь Коуши никогда не спрашивал его, кем он работал — но такого блондин определенно не ожидал. — Он спасает детей? Профессионально? Очуметь! — воскликнул Танака и взял телефон, чтобы получше приглядеться к брюнету. — Доктор Савамура Даичи, ординатор педиатрической хирургии, — прочитал он, — окей, он все еще ординатор, но блин, это реально круто! Асахи тоже взял телефон, в первый раз за это время, и восхищение тут же отразилось на его лице. — Это довольно впечатляющее, — добавил он, и все закивали в ответ, пока Суга все еще пребывал в небольшой прострации. — Кто вообще может продинамить парня, который спасает детские жизни да еще и выглядит настолько потрясающе? Его скулы настолько острые, что ими в два счета можно ветчину нашинковать! — Нишиноя снова продолжил залипать у телефона, очевидно теперь сосредоточив свое внимание на фотографии. Асахи что-то неразборчиво пробурчал, наблюдая за тем, как его возлюбленный изучающе осматривал фотографию другого парня, но Ноя быстро понял его настроение и успокаивающе взглянул на здоровяка. — Не волнуйся, малыш, ты для меня навеки останешься самым сексуальным, — что окончательно добило Асахи, и раскатистый смех Танаки прогремел на всю комнату, пока он хлопал по спине мягкосердечного гиганта. — Да, не трясись ты так, Асахи! Тем более, ты в два счета можешь избавиться от этого серьезного, угловатого лица! Ты всегда выглядишь до жути пугающе, когда у тебя случается запор. — Т-Т-Танака! Все они, за исключением Асахи, у которого голова походила сейчас на огромный спелый помидор, громко засмеялись, и внезапно Суга вспомнил о Савамуре Даичи и задался вопросом: действительно ли он перезвонит ему? Еще Суга напомнил себе, что он просто хочет вновь услышать его голос, только из-за своей просьбы. И на самом деле у него нет других скрытых мотивов. Да и не должно было быть. Бедный парень, вероятно, все еще страдал от недавнего разрыва, поэтому сейчас Коуши совершенно не стоило раскрывать в Савамуре те потрясающие стороны, которые ему безумно нравились. Правда не стоило. Это случилось ровно две недели спустя, когда Сугавара Коуши почувствовал, что его телефон завибрировал, когда он сидел в служебном помещении одного из его магазинов. Он не проверял ID, так как сейчас дотошно перечитывал бухгалтерские отчеты, которые он должен был закончить, да и, тем более, только близкие друзья знали его личный номер телефона. — Алло? — ответил он, не отвлекаясь от документов, лежащих перед ним. — Эм… мм, привет. Это — Савамура Даичи… Твой «жених»… Помнишь меня?