свергнутый

      Трудно уже отличить фантазии от подлинных происшествий, и сегодняшний день не был тому исключением, а я никогда и не пыталась с этим бороться, — мне просто удавалось утихомирить разбушевавшееся пламя ненастной тревоги.       Зарождалось оно довольно странным образом и настолько неправдоподобно, хоть волком вой! Но есть те, кому это даже по нраву.       Их называют фетишистами.       Вероятней всего, я — одна из них. Но сейчас малость не обо мне.       Сайфер ставит чайник на газовую плиту и зажигает её, мне оставалось лишь таращиться на его худощавую спину, утыкаясь взглядом в проступающие острые лопатки и маленькие волнообразные позвонки; ну и, разумеется, предвкушать эту чертовски неловкую беседу, насыщенную, скорее, молчанием, нежели болтовнёй.       Слух резануло громким ударом пульса, что так трепетно барабанил по вискам.       Честно сказать, я всё ещё, не стану скрывать, в предвкушении того самого подвоха.       Этот подвох откроет мне глаза на многие воцарившиеся в моей голове вопросы, и это положит конец всему, что так гложет меня.       Но подвоха не следовало — Сайфер просто хотел разлить нам по кружкам чай.       А мне всё казалось, что он вот-вот схватится за нож и воткнет мне его в плечо, с искрой в глазах наблюдая за тем, как я буду корчиться от боли эдак минут семь и говорить, какой же Сайфер редкостный мудак. Ведь этого и следует ожидать?       Сбивчиво волнуясь, я перебирала короткие локоны волос, в надежде успокоить накалившиеся до предела нервишки глубокими вдохами.       Наверняка же он чувствует спиной мою стеснённость, да её невооружённым глазом можно приметить!       Я стала захлёбываться повисшей мёртвой тишиной и мыслями о побеге, что всплывали у меня в подсознании одна за другой: плохая идея, шептало мне нечто на ухо, плохая идея...       Плохой идеей было тащить сюда свой зад, чёрт побери!       Дурное предчувствие.       Сайфер откинул коробок спичек в дальний ящик и присел за стол, сложив руки на груди и выжидающе, но в то же время совсем безжизненно смотря на меня, словно труп, отчего мне стало ещё неуютней.       Казалось бы, столько всего на меня сейчас свалилось, как снег на голову, со всех сторон меня пожирали тысячи пар глаз, и незнакомое чувство взяло верх над моим сознанием.       Постепенно в моих руках закипала кровь, и я уже надеялась увидеть, как из-под кожи будет вылезать тонкая полупрозрачная нить, а за ней — ещё одна, и ещё; за них-то меня и дёргают, словно марионетку.       Боюсь, я опять уйду, такими темпами, в небытие, в самые что ни на есть глубокие размышления о том, что же я, чёрт побери, творю.       Сайфер заставляет меня медленно, но верно сходить с ума.       Кажется, он усмехнулся.       Но мне сейчас совсем не до смеха.       В помещении разразился пронырливый свист закипающего миниатюрного чайника, подаренного кем-то из Пайнсов, — невыносимо и так фальшиво.       Сайфер подскочил, умело разлил нам по кружкам с заварками кипяток, постепенно превращающийся в манящий ароматный чай, в то время как я с потрясающей отчётливостью припоминала целую гамму других чувств, задвинутых в дальний угол памяти.       Утомлённость.       Негодование.       Трусость.       Этот демон буквально высасывал из меня все соки.       И чем дольше я находилась рядом с ним, тем больше мне начинало казаться, что он питается моими силами, смакуя ими, словно вино. Бездействуя, он наблюдает за всеми с высокой колокольни, но при этом он ещё и умудряется корчить из себя недовольного жизнью оборванца.       Чтоб тебе пусто было, Билл Сайфер, всё работает не так, как ты думаешь.       — Я погляжу, ты уже до конца разобрался со всей этой «бытовухой», — присвистнула я, отрадно намекая на то, что Сайфер и без магии способен творить чудеса.       «Но понятие о порядке тебе ещё не знакомо», — мысленно добавила я, оглядывая хижину и всё никак не решаясь сие озвучить (ведь оно и к лучшему?).       Он поставил рядом со мной горячую кружку, и я утонула в тонком, жгучем, но таком сладостном и ароматном паре, что так игриво выплясывал различные человекоподобные движения.       — Не так уж и сложно, правда? — говорю.       — Раньше я мог сжигать людей одним щелчком пальцев, — монотонно констатировал «демон разума», наблюдая, как я заметно поникаю, пугливо вжимая голову в плечи, словно желая спрятаться от сущего зла, кем представляется мне, конечно же, Билл Сайфер.       Всемогущее зло, отведавшее немалую порцию амнезиака и сейчас пытающееся вспомнить, скрипя зубами, кто же он такой и кем был сотворен.       Проблема была в том, что он всё прекрасно помнил, да только почему-то утаивать ото всех ему нравилось больше, чем делиться.       Сайфер впивается пессимистическим, унылым взглядом в окно, подпирая рукой подбородок.       «Он ведь постоянно сидит здесь, представить даже не смею, что это за муки; чертовски скучно!»       — Сколько, говоришь, тебе уже?       Зрачок Билла вздрагивает и неспешно переключается на меня. Недолго думая, он без явного интереса отзывается:       — Сегодня двадцать два исполняется.       Чай, находящийся на пути у моих губ, немного проливается, не так, как хотелось бы, и теперь я вынуждена подавлять шипение и ругань, вытирая длинным рукавом ошпаренные ноющие губы.       — Сегодня? Чего ж ты молчал?!       — Зачем мне говорить о том, что сегодня я на год приблизился к своей смерти? Люди — странные.       — Ну, теперь-то ты один из них, из людей, — фальшиво усмехаюсь, стараясь не подавать виду, что я, так или иначе, никну в бессилии, понимая, что опять отчеканила что-то не то, закусывая губу вместо того, чтобы мгновенно отвесить себе оплеуху.       Хорошо, тщательней подбирать слова, да просто отлично!       Я словно нахожусь в каком-то до омерзения популярном ток-шоу, где каждое моё слово может быть использовано против меня же!       Ещё один провал, и я буду купаться в формальдегиде, в большой такой банке, которую Сайфер будет хранить в своем шкафу как приятное напоминание о том, что он не потерпит больше неказистых высказываний в свой адрес.       — Извини. — Надеюсь на понимание? Куда уж там!       Он же демон!       Сайфер опустил глаза, разглядывая своё (но своё ли?) расплывчатое от его шумного неровного дыхания отражение в горячем напитке.       — А тебе сколько?       — Что? — сорвался неловкий вопрос с моих уст, несмотря на то, что я всё прекрасно расслышала.       Иногда это получается совсем не произвольно, зато накапливается больше времени для раздумий.       Обжигаю подушечки пальцев о нагревшуюся кружку и невольно «шикаю».       — Лет-то тебе сколько?       Сайфера явно заинтересовывала вся эта штука со временем. В его-то измерении демонов потоки времени движутся совсем не так, как у нас.       Вероятно, ему сейчас ой как непривычно. Хоть в чём-то я могу ощущать над ним приторно-сладостное чувство «превосходства».       — Восемнадцать есть, не бойся. — Сталкиваюсь с его непонимающим взглядом. Равносильно тому, что на голову падает наковальня. — Просто шучу.       Разговор начинает заходить совсем не в то русло, и это понимали мы оба. Я решила перехватить инициативу в свои руки:       — Значит так, сейчас я поищу рецепт яблочного пирога, и ты без лишних вопросов будешь помогать мне его печь, понял? — Решительно достаю из кармана пальто мобильный телефон.       Сайфер напрягся:       — Но я не умею!       — Оправдываться ты не умеешь, чертёныш.       Внезапно его фраза вновь воспроизвелась в моей голове, отдаваясь гулким эхом, но теперь-то я восприняла её несколько иначе, чем в первый раз.       Она тронула меня. Почти что до глубины души. Пустила корни в моём подсознании, запуская прорастающие ветви в разные стороны, которые, в свою очередь, цеплялись за внутренние органы, причиняя мне неописуемую боль.       — То есть?       Сайфер сдвинул брови, хмурясь:       — Чего?       — Хочешь сказать, ты оставшуюся жизнь планируешь сидеть здесь, так и не познав весь сок человеческой жизни?       Послышалось тихое «ну, да».       — Господи, Сайфер, ты безнадёжен! Тебе Совет, можно сказать, оказал просто невероятную услугу! Ты столько всего теперь можешь попробовать и сделать, — отпиваю глоток чая, старательно выжидаю хоть какой-нибудь живой реакции демона, — как человек, Сайфер, как человек. Зуб даю, тебе и не снилось всё богатство человеческой фантазии в твоей пустынной демонической башке!       Внезапно я почувствовала легкую смесь воодушевления наравне с постепенно всплывающим на поверхность чувством волшебной эйфории — мне стало намного легче, намного спокойнее!       Сайфер теперь не казался мне зачарованной статуей, которая лишь изредка могла подавать признаки жизни, да и то, наверное, из душащей гордости, а его некогда депрессивный настрой просто-напросто улетучился у меня из памяти, — всё это больше не имеет никакого значения!       Ведь теперь я знаю, как ему помочь.       Но Сайфер не был впечатлён моим энтузиазмом.       — Позволь напомнить тебе, милая, что я здесь, чёрт вас всех дери, застрял. Я не могу выйти из этой чёртовой хижины, как бы этого не хотел!       Я припоминаю момент, когда однажды, проведав Билла впервые, в одиночку, он с раздражённой миной на лице распахнул входную дверь, — где открывался чудесный вид на таинственный лес! — прислонился спиной ко входу, и моему взору открылось неясное голубое свечение, будто тот упёрся в мешающую ему стену.       Медленно скатившись по ней, он распластался на полу, сжимая ткань своей одежды в месте, где шумно билось его трепыхающееся сердце.       Шепча одними губами, он вторил, что ему очень больно.       И тут я поняла, что не хочу больше бросать его здесь одного.       Хватит с него одиночества.       Собрав все свои мысли воедино, я произнесла:       — Мы ещё поговорим с тобой на эту тему, дружок, а сейчас я научу тебя готовить яблочный пирог, хочешь ты этого или нет.