la Bisbetica Domata

Со смешенными чувствами смущения, обиды и еще чего-то непонятного, Тсунайоши влетела обратно в палаццо через большие арочные двери в саду. Первым делом хотелось найти подруг и забыться в веселой беседе с ними. Вторым делом почему-то хотелось забыться в чем-то алкогольном, но этот вариант Савада решила оставить на крайний случай. В конце концов, многообещающий вечер еще не закончился, кто знает, чего ей еще от него ждать? Однако планам юной Десятой не удалось сбыться. Уже в который раз. Пока она пробиралась сквозь толпу малознакомых мафиози и их друзей, кто-то легонько взял пальчики ее ладони в свою руку. Савада обернулась и увидела того самого мужчину, на котором задерживала свой взгляд уже несколько раз за сегодняшний вечер. Голубовато-серые глаза смотрели с интересом. Идеальные правильные черты его лица выдавали в незнакомце аристократа, что он выгодно подчеркнул хорошим костюмом. Мужчина мотнул головой, чтобы смахнуть челку, которая упала на глаза. Его рыжевато-русые волосы словно были отлиты из золота. – Прошу простить мою настойчивость, милая леди, но мне хотелось лично поздравить Вас с этим замечательным праздником, – незнакомец крепче сжал ладошку Савады и, чуть склонившись, поцеловал ее руку в знак приветствия. Затем вновь распрямился, однако руки шатенки он не отпустил. – Позвольте представиться, Жан Фабре́, глава французской семьи Леруа. Для меня большая честь присутствовать на этом торжестве в честь вашего Дня Рождения. Пораженная, Тсуна стояла широко распахнув глаза. И правда, в речи мужчины слышались французские нотки, едва уловимый акцент придавал его голосу звук какого-то легкого журчания. Пристальный взгляд Жана как будто сковал Тсуну невидимыми цепями, и она неотрывно глядела в его глаза, поздно осознав, что от нее ждут ответа. Шатенка смутилась, но взгляда отвести почему-то не смогла. – А… Савада Тсунайоши, – зачем-то представилась девушка, хотя и без этого было очевидно, что Фабре в курсе того, как ее зовут. Затем она попыталась реабилитироваться. – Я очень рада видеть вас здесь, сеньор Фабре. Мужчина тихо рассмеялся бархатным смехом. У Тсунайоши аж чуть ноги не подкосились. Смутно понимая, что начинает алеть, как маков цвет, она, однако, упорно продолжала глядеть в глаза француза, так сильно напоминавшие романтичной Саваде утреннее небо. И Десятая так и продолжила бы вглядываться в очи Жана, если бы мужчина сам не вывел ее из состояния транса, настойчиво обхватив ее ладошку двумя руками. – Ну что же вы молчите? – спросил он. – Мой подарок вам пришелся не по душе? Савада, наконец, додумалась опустить взгляд вниз. В ее ладошку, которую с самого начала их «аудиенции» сжимал француз, он вложил бархатную коробочку с открытой крышкой. Внутри лежало удивительно колье. Тонкое и аккуратное, не кричащее, но притягивающее взгляд. Центром композиции был витиеватый цветок, увенчанный камнем того же цвета, что и притягательные глаза самого Жана Фабре. – Какая красота… – выдохнула Савада. – Большое спасибо, чудесный подарок! – Я польщен, – улыбнулся мужчина, – Позволите надеть его на вас? Не дожидаясь ответа со стороны Савады, Жан ловким движением извлек колье из бархатной коробочки и, оказавшись за ее спиной, надел колье на ее шею, щелкнув замочком. Тсунайоши вздрогнула, когда ее кожи коснулся холодный металл ювелирного изделия, а потом легонько коснулась его пальцами, погладив камешек цветка. Она нежно улыбнулась, даже не подозревая, как пристально за ними следит острый взгляд ониксовых глаз. Реборн, не оставшийся в саду надолго, увидел парочку сразу же, как только вошел в палаццо. Киллер замер в тени колонны. Всё прочее словно потухло вокруг, и его внимание могли привлечь лишь Тсунайоши и ее спутник из французской семьи. Брюнет сразу же подметил, как этот Фабре вцепился в ладошку Тсуны, как нахально позволил себе ее поцеловать, и даже после этого не отпустил ее руки. Когда француз полез в карман пиджака, Реборн настороженно дернулся, но Фабре вместо оружие извлек лишь бархатную коробку, что отнюдь тоже не обрадовало самого лучшего киллера в мире. И конечно, он не смог удержаться и тихо ругнулся себе под нос, когда Фабре надевал на шею Тсуны свой подарок. – Вина, – Реборн зацепил за локоть пробегающего мимо официанта. – Живо. Затем вздохнул и прислонился спиной к колонне, расстегивая верхнюю пуговичку на рубашке. Ему кажется, или и правда стало слишком жарко? *** Между тем, в соседнем зале было действительно жарко. Здесь и музыка была быстрее, и напитки крепче, и публика помоложе. Оставив старшее поколение предаваться воспоминаниям и светским беседам в соответствующей атмосфере, молодежь перекачивала в зал, где разворачивалось масштабное веселье. – Блин, и где Десятая? – вопрошала Гокудера, оглядываясь по сторонам и пытаясь различить в полутьме и скачущем свете каштановую макушку Савады. – Да ладно тебе! – отмахнулась Сасагава, пританцовывая. – Она же с Реборном ушла, что с ней случится? Она с ним в большей безопасности, чем где бы то ни было, неужели ты не заметила? Музыка порядком громыхала, потому девушкам приходилось говорить на достаточно повышенных тонах. Они стояли вдвоем. Хибари ушла сразу после того, как стало ясно, что боя с Занзасом ей не светит, а другие гости, судя по всему, достойными противниками не являлись. Мукуро тоже исчезла сразу после медленных танцев. Тошико лихо отплясывала посреди танцпола. Ламбо, не слушая отпирательство недовольного Хрома, увлек его в компанию каких-то девиц. – Не заметила? – переспросила Гокудера, все еще выискивая в толпе Тсуну. – О чем ты? – Вот, Хэнэко, право слово, – Рика сокрушенно покачала головой. – Уже все заметили, как наш киллер смотрит на Тсуну, одна ты опять, как на ракете… – А? Как он на нее смотрит?? – оживилась Хидеко, прекратив искать Саваду и обернувшись к Сасагаве. Рика снова покачала головой, засмеявшись. – Как Бьякуран на зефир, – затем Хранительница Солнца лукаво улыбнулась чему-то и, хитро глянув на Гокудеру, спешно протараторила. – И вообще некогда мне тут с тобой, Хэнэко, ошиваться, пойду я, наверное. Гокудера успела только удивленно глянуть вслед подруге. А сама же Рика, многозначительно подмигнув подошедшему Дино, прошла на танцпол. Вскоре она уже танцевала вместе с Ямамото в самой гуще веселья. – Почему одна грустишь? – улыбнулся Гокудере подошедший Дробящий Мустанг. Хидеко кинула на него недовольный взгляд, отмечая, что он уже успел каким-то образом избавиться от пятен шампанского, которое она вылила на него не так давно. И чего ему опять от нее надо? Каваллоне по какой-то непонятной причине жутко раздражал Хранительницу Урагана. Да так сильно, что она выходила из себя каждый раз, когда его видит. И, как бы она не пыталась держать себя в руках, это у нее не выходило. А сегодня вообще был апогей. – Слушай, Каваллоне, если ты от меня не отстанешь, то грустить я буду уже не одна, – зеленые глаза Хидеко обещающе сверкнули. – Уж больно ты веселый какой-то. Каваллоне немного потускнел. Он вздохнул и отпил шампанского из бокала. – Не понимаю, – блондин серьезно посмотрел на девушку. – Что я делаю не так? Гокудера, за что ты сердишься на меня? Гокудера только раздраженно закатила глаза и, отмахнувшись, не ответила на вопрос Каваллоне. – Послушай, это из-за Тсуны-нэ, да? – продолжал Дино, не оставляя попыток добиться ответа от девушки. – Ты все еще думаешь, что я могу ее подставить? После всего пережитого?? Бум! Слышите? Это лопнули нервны Гокудеры. – Да чего ты прицепился ко мне?! – голос Хидеко звенел, а глаза пылали. – Неужели во всем палаццо не найдется больше людей, которых ты мог бы подоставать, а?! Тебе мало, что ли, было?! Так я могу и бутылку об тебя разбить, обращайся! Напоследок наградив блондина презрительным взглядом, Хидеко развернулась и начала удаляться от Каваллоне. Дино, ошарашенный такой бурной тирадой со стороны Гокудеры, лишь укоренился в своих подозрениях о том, что чем-то обидел девушку. Он хотел перед ней извиниться, шагнул следом, однако… Однако сейчас рядом с ним не было ни Ромарио, ни других членов Каваллоне, а потому несчастный Дробящий Мустанг, споткнувшись о свою же ногу, полетел на пол. Упал и при этом благополучно облил спину платья Гокудеры шампанским. – Арр, какой же ты кретин, Каваллоне! – пылая праведным гневом, воскликнула Хидеко, а затем спешно покинула залу. Дино, проводив силуэт девушки печальным взглядом, уткнулся лбом в мрамор пола, ругая себя на чем свет стоит, пока к нему не подбежал Ромарио, помогая подняться. *** В этом зале палаццо помимо танцпола даже организовали барную стойку. Хром обнаружил ее не без скрытой радости, так как этот вечер уже успел порядком утомить юношу. Он сидел за стойкой, медленно потягивая из бокала белое сухое вино и размышляя о чем-то своем. О галстуках, запонках и однотонных спортивных пиджаках. Оксфорды ли лоферы? Клетка или крапинка? Бабочка или просто расстегнуть пуговичку? Так бы и сидеть ему и думать о прекрасном, разбавляя это дорогим алкоголем, однако выработанная за долгие годы службы интуиция резко закричала о надвигающейся угрозе. Оборачиваться он не рискнул, поэтому просто скосил не скрытый за повязкой глаз в сторону. К нему двигалась девушка. Темно-каштановые волосы сострижены под каре, такого же цвета глаза горели решительностью. На ней было достаточно странное, по мнению Хрома, платье кричащего лимонного цвета с каким-то черным узором. Оно было скроено из чуть ли не миллиона слоев сетчатой ткани, лежащей волнами, а с правой стороны шел разрез, отчего создавалось впечатление, что в этом платье нужно отплясывать жаркие испанские танцы. Однако тогда сюда совершенно не ввязывался верх, ибо лиф платья был корсетом. Хром устало покачал головой, в который раз не оценив наряда Миуры Хару, а это была именно она. Залпом осушив бокал, он начал искать взглядом помощи. Ламбо стоял чуть в стороне, воркуя с группой девиц. Докуро спешно стал посылать тому невербальные сигналы, пытаясь привлечь его внимание. И, как ни странно, сработало. То ли опять же годы практики, то ли ментальная дружеская связь, но Бовино резко откликнулся, выглядывая из-за спины одной девицы и ловя обреченный взгляд Хрома. Счастливый иллюзионист, на радостях, что его сигнал поймали, едва заметно качнул головой в ту сторону, откуда двигалась Хару. Хранитель Грозы сразу же посмотрел туда и, увидев Миуру, впал в транс. По крайней мере, сделал вид. Хару всегда внушала чувство какого-то опасения. Он, конечно, для приличия сделал вид, что старается пойти другу на помощь, однако девушки, начавшие возмущаться, быстро его остановили, как Ламбо и думал, а потому просто виновато пожал плечами, глядя на Хрома. Тот процедил какое-то ругательство, но Бовино не понял какое именно и был этому очень рад. Потом выразительно округлил глаза, намекая Хрому на самое страшное. Докуро сразу понял этот маневр и резко обернулся в ту сторону, откуда на него, как таран, двигалась Миура, и сразу же столкнулся с настойчивым взглядом ее карих глаз. Девушка уже оседлала соседний с ним стул за барной стойкой. – Хару? – искренне попытался удивиться Хром. – Вот так встреча! – Хром-кун! – в голосе девушки слышалась такая решительность, что иллюзионист хотел было залпом осушить бокал вина, но вспомнил, что он уже сделал это ранее. – А я весь вечер тебя ищу! – Да? – юноша вновь попытался искренне удивиться, вспоминая свои попытки раствориться в толпе сразу, как только видел знакомую темно-каштановую башню Миуры. – Странно, что мы разминулись. – Может быть, потанцуем? – тем же пугающим тоном позвала она. Хром скептически поджал губа, задумчиво поправляя манжет пиджака. Затем начал говорить с самым рассудительным видом, на который только был способен: – Хару, внимай моим словам, – юноша посмотрела на Миуру взглядом проповедника. Одноглазого проповедника. – Я ведь тебе говорил, и не раз, что это было бы не разумно. Но ничего страшного, я ведь в чем-то тебя понимаю. Видишь ли, мы с тобой… То есть, я и ты состоим в Вонголе, так? Хару, мы коллеги. И моя работа, мои рабочие отношения для меня крайне, просто катастрофически важны, поэтому я не хотел бы выходить за их рамки. Понимаешь? Давай не будем переступать черту. Но девушка уже была готова к такому повороту событий, поэтому сразу же ответила все с той же решительностью: – Это всего лишь танец! И ничего больше! Хром вздохнул: – Я не танцую… – Но я видела, как ты танцевал в начале вечера! – Я проспорил Ламбо. – Дважды! – Я дважды проспорил Ламбо… – Почему мне кажется, что ты пытаешься отвертеться? – Хару нахмурилась. – О, а не Мукуро ли это там? Ох, как же мне с ней надо обсудить одну важную… вещь! Очень, очень срочно! Прости, Хару! И, отсалютовав девушке, юноша резко оказался на своих двоих и унесся в толпу туда, где, конечно, не было Мукуро, ибо она уже давно покинула этот вечер. И Хару это прекрасно знала, так как отдала иллюзионистке забытую в зале сумочку. *** Буквально вывалившись с танцпола, Тошико привалилась спиной к прохладной стене и начала обмахиваться ладошкой. Энергичные танцы не прошли бесследно, потому Ямамото тяжело дышала, попутно выискивая кого-то в слабоосвещенной толпе людей. – Непривычно видеть тебя такой… женственной, – произнес мужской баритон подле нее. – Может, тебе все-таки стоит носить платья почаще? Брюнетка улыбнулась, принимая из рук мужчины бокал с холодным шампанским. – Дождешься, я и твой кулон носить перестану, – шутливо пригрозила девушка, сделав маленький глоток. – Э, ты палку-то не перегибай, – насупился тот. – О, капитан, – раздался протяжный тонкий девичий голосок. – Опять вы навязываете Тошико-сан свое о-общество? Франческа в компании Бельфегора и Луссурии показалась близи парочки. – Ску-кун, надеюсь, ты не пристаешь опять к девочке рассказами о своих поединках? – щебетал Луссурия, поправляя свое боа. – Ты уже успел порядком надоесть воспоминаниями о своей молодости. – Вроооой! – Дождь Варии смог существенно перекричать звучавшую музыку. – Какой это молодости?! На что ты намекаешь?! – Прекрати верещать, – недовольно прикрыв ухо ладонью, издал Бельфегор. – А ты, павлин, не провоцируй его. – Ну, Бел-семпай, сколько раз вам поторя-ять? Таких, как Луссурия, называют людьми с нетрадиционной сексуальной ориента-ацией, а не павлинами. Павли-ин же птица, – Франни поправила ушки. – Вот именно! – воскликнул Скуало, ткнув пальцем в грудь Луссурии. – Вообще молчал бы, п… – Пошли потанцуем, а? – оборвала его на полуслове Ямамото, тем самым предотвратив поток брани, которую хотел выдать Варийский капитан. – Перед этим я всё выскажу этому г… – Зажигай!!! – на них со спины налетела Сасагава. Рика, как всегда лучезарно улыбаясь, подтолкнула Ямамото и Скуало на танцпол, можно сказать, впихнув их в танцующую толпу. Затем, развернувшись, ухватила Бельфегора и Франческу за руки и увлекла туда же, в гущу танцев. Вслед лишь раздалось тихое, но почему-то отчетливое: – Помоги-ите. *** – Прости, но выглядишь ты жалко. Хару вздрогнула и чуть не подавилась коктейлем. За барную стойку на то место, где какое-то время назад сидел Хром, плюхнулась И-Пин. Китаянка была, что не удивительно, в китайском платье ципао темно-красного цвета с золотой окантовкой. Темные волосы девушки были собраны в два пучка, а губы подкрашены алым. – Спасибо за комплимент, – сухо выдохнула Хару и залпом допила коктейль. И-Пин присвистнула, глядя на то, как шатенка заливается алкоголем. – В самом деле, Хару, – брюнетка похлопала подругу по плечу. – Хром ведь ясно дал понять, что ему этого всего не нужно. Зачем ты унижаешься? – Что ты такое говоришь, И-Пин?! – Миура взглянула на китаянку с притаившимся святым ужасом в карих глазах. – Побойся Бога! Я вовсе не унижаюсь, я сражаюсь за свою любовь! И-Пин усмехнулась с легкой иронией. Она вообще была девушкой прямолинейной, а потому своего мнения на этот счет не скрывала. А еще она не была мягкосердечной. – Да? – скептически протянула китаянка. – А со стороны выглядит совсем по-другому. – Мне плевать, как это выглядит со стороны, – в лучших традициях драматического театра ответила Хару, даже не помедлив. – Я пытаюсь завоевать любимого мужчину. – Прекрасно. А тебе не кажется, что должно быть слегка наоборот? – И-Пин изогнула бровь, а затем жестом ладони остановила поток слов, который на нее хотела обрушить Хару. – И вот только не надо мне читать баллады о том, что твоей любви хватит на вас обоих. Это все, разумеется, очень мило, но работает только в фильмах, которые ты смотришь. Пойми, Хару, Хром не начнет тебя ценить, видя то, как ты пресмыкаешься перед ним, это… ужасно. Миура аж впала шок, у нее впервые за долгое время не хватало слов, чтобы что-либо ответить. И дело даже не в ее безответной любви, нет. Хару удивлялась самой И-Пин. То, как рассуждает юная китаянка, заставляло поражаться ее стальному характеру. Видимо, сказывались совместные занятия с Хибари, ведь девочка часто проводила время с Облаком Вонголы и уже порядком напоминает ту в юношестве. И рассуждает она так по-взрослому, что остается только удивляться. – Ты слишком юна, – покачала головой шатенка. – И-Пин, ты еще многого не знаешь, поэтому тебе так просто рассуждать. К тому же мы живем в двадцать первом веке, а это эпоха равноправия, почему бы мне и не проявить инициативу? Китаянка фыркнула. – Вот поэтому нынешние мужчины такие разнеженные. Из-за таких, как ты, Хару. – Ох, деточка, прекращай! – Миура жестом попросила бармена повторить ей коктейль. – Что ты можешь знать? – Я, по крайней мере, не принижаюсь перед мужчиной, пытаясь завоевать хоть толику его внимания. – Хочешь сказать, что знаешь другой способ увлечь его? – настала очередь Хару скептически усмехнуться. – Разумеется, – тоном Хибари ответила ей И-Пин. – Вариантов уйма. – Что-то я сомневаюсь, – Хару лихо приложилась к коктейлю, который ей поднес бармен. – Хочешь проверить? – сверкнула глазами китаянка. – А, давай! – Миура с шумом поставила стакан на барную стойку. – Покажи мне любого, и я заинтересую его, не прибегая к твоим навязчивым методам. Усмехнувшись шире, Миура развернулась на высоком браном стуле и принялась осматривать залу. То тут, то там встречались знакомые лица, однако всё это было не то. Пока ее взгляд не наткнулся на толпу девиц, в центре которых стоял, отбрасывая шутки, Ламбо. Идеальный вариант. Они ведь ровесники, тем самым Хару не будет толкать И-Пин к какому-то великовозрастному мужчине. Да и это значительная фора. – Он, – Миура мотнула головой в сторону Ламбо. – Я существенно упростила тебе задачу. Вы знакомы с детства, да и вон он какой любвеобильный. – Ламбо? – И-Пин чуть нахмурилась. И как-то это было банально с одной стороны. А с другой стороны, Ламбо ведь ее друг детства. Эта идея уже не казалась ей столь привлекательной, но отказаться значило признать за собой поражение, а этого китаянка себе позволить не могла в силу железного характера. – Без проблем. – Вот и чудненько, – Хару широко улыбнулась. – Полгода. Даю тебе полгода. За это время ты должна очаровать нашего Казанову так, чтобы он сам за тобой бегал. Сможешь? Миура протянула китаянке ладонь, сверкая хитрыми глазами. Сама же И-Пин, выдержав этот ее взгляд и гордо вскинув голову, скрепила их спор рукопожатием. Затем, все так же пристально глядя в глаза шатенки, свободной рукой ухватила за локоть пиджака пробегавшего мимо парнишку. Тот замер, удивленно воззрившись на брюнетку, которая, не прерывая зрительного контакта с Хару, кинула ему: – Разбей. Испуганный и удивленный паренек с секунду пялился на рукопожатие девушек, а затем нерешительно разбил его своею ладонью. И-Пин, кивнув, тут же спрыгнула с высокого стула за барной стойкой и двинула в сторону Ламбо. Бовино стоял в компании пяти высоких девиц, рассказывая им какую-то очередную захватывающую историю, сопровождая рассказ шуточками и живой жестикуляцией. Девушки громко хихикали над его шутками и издавали удивленные возгласы в нужный момент рассказа. В общем, все были довольны. Кроме И-Пин. Она, поправив свое облегающее платье, плавной и величавой походкой прошла мимо копании Хранителя Грозы Вонголы. Поравнявшись с ними, она лишь на секунду стрельнула глазами в сторону самого итальянца и, как и ожидала, встретила ответный взгляд зеленых глаз. У Ламбо всегда срабатывал инстинкт, и он не мог пропустить ни одной девушки, при этом не оценив ее взглядом. Вот и сейчас он сразу же выхватил глазами И-Пин. Сама же китаянка, получив желаемую реакцию, демонстративно перевела взгляд в сторону и все той же плавной походкой подошла к ближайшему диванчику и, легко развернувшись, присела на него, закинув при этом ногу на ногу, что смотрелось особенно эпично, учитывая разрез на юбке ее платья. Затем, слегка помедлив, брюнетка томно вздохнула. Проходит секунда. – И-Пин, ты сегодня невероятно очаровательна! – склонился Ламбо в полупоклоне, поцеловав руку девушки. – Благодарю, – равнодушно отозвалась китаянка, словно бы за этот вечер подобный комплимент ей сказали раз сто. – И ты, как всегда, очень вовремя, – Бовино обаятельно улыбнулся. – Позволишь отнять у тебя немного времени? «Ну вот, не прошло и минуты, а он уже приглашает меня на танец…» – мысленно удовлетворенно заметила брюнетка. Хару, не отводившая взгляд от развернувшейся картины, готова была волосы на себе рвать. – Ну, если только немного, – деловито отозвалась И-Пин, готовая принять приглашение на танец. – А чего ты хотел? – В общем … – Ламбо немного замялся на удивление обеих девушек. Влюбился, что ли? Так быстро? – Ты не видела Хрома? – Что? – тупо переспросила китаянка. – Хрома? – Ну, тут такое дело, – Ламбо на секунду обернулся в сторону покинутых им девиц, которые сразу же помахали ему, затем опять обернулся к брюнетке. – Видишь тех девочек? Они просто сказка, но для меня одного их много, понимаешь? Но упустить хоть одну из них будет преступлением, и я себе этого до конца дней не прощу. Короче, помоги найти Хрома, а? Я уверен, ему кто-нибудь придется по душе, а с остальными я уж сам как-нибудь справлюсь. И-Пин в шоке пыталась переварить услышанное. Хару, незаметно пересевшая поближе и навострившая уши, уже с трудом сдерживала рвущийся наружу смех. Видимо, факт того, что ее любимого Хрома пытаются сосватать ее не пугал в связи с отсутствием у того интереса к взаимоотношениям. Между тем, Ламбо, поглядывая в сторону девиц, ожидал реакции от И-Пин. – Знаешь что, Ламбо, – тихо начала китаянка. – Не знаю я, где твой Докуро. Иди и сам его ищи. И девок своих с собой прихвати. Хотя я сомневаюсь, что они на таких кривых ногах далеко уйдут! Рывком подскочив с диванчика и пихнув Бовино в сторону, И-Пин стремглав унеслась в сторону выхода из зала, по пути якобы случайно задев плечом одну из девиц, что ожидала Ламбо. – По-моему, не кривые у них ноги, – растерянно буркнул итальянец, глядя вслед умчавшейся девушке.